Это мучительное пламя

Глава 24

Мальчик осторожно приоткрыл дверь кабинета, внимательно прислушиваясь к звукам внутри. Ничего. В комнате стояла мертвая тишина. Отец никогда не разрешал ему заходить сюда без спроса, но сейчас он уехал, а значит, мальчик мог некоторое время побыть здесь – незаметно. Сделав уже более уверенный шаг, он переступил порог. Кабинет, как и всегда, был очень просторным и светлым. Наверное, это была самая светлая комната в доме. Всё пространство у стен занимали большие стеллажи с книгами, а в самом центре возвышался огромный дубовый стол, на котором стоял макет жилищного комплекса – новый проект отца.

Взяв с полки одну из своих любимых книг – «Пятнадцатилетний капитан» Жуля Верна – он забрался по лестнице вверх и, удобно устроившись у стены, открыл страницу, на которой остановился вчера. Если бы он только мог, то зачитывался бы этой книгой до глубокой ночи, зная, что каждый раз, будто бы заново, будет погружаться в этот удивительный мир. История маленького мальчика, которому из-за несчастного случая пришлось стать капитаном шхуны-брига «Пилигрим» и взять на себя ответственность за спасение многих жизней, запала ему в душу. Он всегда хотел стать таким же сильным и храбрым, как Дик Сэнд, и научиться так же стойко встречать все удары судьбы. А ещё он мечтал о приключениях. Таких же героических и опасных, но обязательно с хорошим концом.

Он переворачивал страницу за страницей, пока внизу, наконец, не хлопнула дверь.

Быстро закрыв книгу, мальчик спрыгнул вниз и побежал к двери. Он не помнил, как упал – наверное, запнулся о кабель на полу, но всё бы ничего, если бы не оглушительный грохот, который раздался после этого. Повернувшись, он увидел, как отцовский макет, разбитый вдребезги, по частям валялся на полу. В коридоре послышались быстрые шаги. Пульс застучал в ушах так громко, что сложно было даже пошевелиться. Мальчик не успел отскочить в сторону; дверь со стуком отворилась и разъяренные серые глаза встретились с наполненными страхом синими. Взгляд отца переместился вниз и, заметив сломанный макет, он зарычал.

– Щенок!! – Мальчик резко встал, когда отец двинулся прямо на него. – Сколько раз я говорил тебе не заходить в мой кабинет без моего дозволения?!

– П-прости меня, я-я не хотел…

– Ты снова читал?! – Взревел Томас. – Несмотря на мой запрет?! Сколько раз я повторял, что подобные книги только для детей?! Что ты должен читать серьезную литературу?!

– Я-я…

– Ничего! Мы сожжем все эти книги! Все до последней! Но сначала… – Томас снял свой широкий ремень, – …я отобью у тебя желание мечтать.

– Отец… – мальчик попятился назад, но очень скоро понял, что преградой для него стала стена. Томас подходил всё ближе; сердце колотилось всё сильнее; дышать становилось всё тяжелее. Он никогда бы не ослушался отца. Тот говорил стоять, и он стоял. Так было всегда. Но сейчас что-то переменилось. Что-то стало другим. В глазах его родного человека внезапно загорелся нечеловеческий огонь. Мальчик испугался. Очень сильно. А затем вдруг побежал.

– Щенок! Вернись! Сейчас же!!

Закрывая уши руками, он бежал так быстро, как только мог. Сбивая стопы в кровь и думая о том, как сильно ему хочется оказаться как можно дальше отсюда. Он вспоминал маму, тепла которой лишился четыре года назад. Родное лицо со временем теряло привычные очертания, но он всегда хранил её фотографию под подушкой, чтобы не позволить себе забыть. Чтобы всегда помнить, кем он должен быть.

Выбежав из особняка, мальчик ощутил, как по щекам потекли слезы. Он не плакал уже давно, потому что ему казалось, что внутри для этого больше уже ничего не осталось, а теперь не мог остановить предательского потока. Ноги заплетались, но он продолжал бежать, хотя уже совершенно не разбирал дороги. Секунда. Две. Нога внезапно соскользнула и, закричав от неожиданности, мальчик сорвался в обрыв. Он зацепился за толстый сук, торчащий из земли, но ладони вспотели от волнения и бега, поэтому соскальзывали, заставляя бояться ещё сильнее. Подтянуться не получалось, шансы выбраться были слишком ничтожными, и даже двенадцатилетний мальчик прекрасно это понимал.

– Помогите! Папа! – Он всхлипнул и зажмурился, когда понял, что руки ослабевают, окончательно переставая слушаться. Ещё несколько секунд – всего несколько секунд – и он сорвется вниз; погибнет. Если только отец его не услышит; если только он не придет ему на помощь.

Секунда. Две…

Стук пульса вновь отозвался в ушах.

Он зажмурился сильнее, позволяя слезам снова потечь по лицу. Когда пальцы уже почти соскользнули с ветки, чья-то рука внезапно крепко сжала запястье. Он резко открыл глаза, когда ощутил, как сердце в надежде начало биться быстрее. Отец! Его отец пришел! Но это оказался не Томас. Вместо крупного и довольно рослого мужчины на земле лежал невысокий мальчик, вероятно, почти одного с ним возраста. Обвязанный веревкой, он крепко держал ещё дрожащую руку и изо всех сил тянул его наверх, пытаясь вытащить из обрыва.

– Давай же! – Сквозь зубы, сказал мальчик. – Помоги мне!

Отреагировав на слова своего спасителя, он стал цепляться ногами за землю, второй рукой хватаясь за самый край. Пока мальчик тянул его, сам он старался оказать ему как можно больше помощи. Ведь всё-таки этот незнакомец пытался сохранить ему жизнь!

Ещё одно последнее усилие, и они оба почти одновременно повалились на землю, стараясь отдышаться и до конца осознать случившееся. Когда оба поднялись на ноги, он позволил себе получше рассмотреть своего спасителя: черные волосы, серые глаза, худощавое тело.

– Очень умно придумано, – ответил он, когда Спаситель отвязывал веревку на талии.

– Да, мой отец многому меня научил. – Попытавшись скрыть боль, которая появилась при этих словах, он отвернулся. Его отец был другим. – Я видел, как ты бежал. Так и думал, что сорвешься вниз. Ты ведь совсем дороги не различал. Хорошо, что успел за сук зацепиться. Что тебя так сильно напугало?

– Я-я… ничего… просто… за мной гналась собака.

Брови мальчика взлетели вверх.

– Боишься собак? – Когда он промолчал, Спаситель продолжил. – Не стыдись этого. Я ведь тоже их боюсь. И не стыжусь. Кстати, – вытянув свою ладонь вперед, он внезапно улыбнулся, – я – Пол. Буду рад с тобой подружиться.

Он не знал, что именно, но в этой искренней и совершенно беззаботной улыбке что-то было. Что-то, чего он никогда не замечал у других мальчишек; что-то, что заставило его поверить абсолютно чужому человеку; довериться ему; принять его.

– Дарен, – протягивая руку, отвел он, не сомневаясь, что только что обрел настоящего друга.

– Дарен…

– Ах ты подонок!!! – Эмоции взяли верх и, не сумев взять себя в руки – хотя в этой ситуации его вряд ли бы кто-то осудил – он бросился на своего врага, словно дикий зверь: готовясь порвать обидчика на куски. – Это был ты!!! Всё время был ты!!! – Он схватил Грега за воротник больничного халата и, воспользовавшись его растерянностью, припер к стене. – Я убью тебя, слышишь?! Собственными руками убью!! – Дарен занес правый кулак, обрушивая его своему противнику точно в челюсть.

Он не успел насладиться своим триумфом, потому что чьи-то крепкие руки, схватив, оттащили его от ошалевшего, но уже обозлившегося Мартина.

– Отпустите меня!

– Сэр! Вам придется выйти! Или мы вызовем полицию! – Двое охранников держали его по обе стороны, и этого едва ли было достаточно для того, чтобы дикий волк внутри него образумился.

– Где она?! – Продолжал орать Дарен, не оставляя попыток вырваться. – Куда ты её забрал?!

Грег коснулся разбитой губы, из которой теперь сочилась ярко красная кровь, а затем не спеша, сжав зубы, поднял взгляд.

– Ты безумен.

– Да, – с озверевшими от страха и гнева глазами, прорычал Дарен, – я безумен настолько, что готов прямо сейчас свернуть тебе шею. И, если ты сделал ей больно… если из-за тебя она пострадала хотя бы на толику, клянусь… ты умрешь прежде, чем успеешь что-то понять.

– Проспись. – Сдержанно посоветовал ему Грег, в этот момент, видя перед собой чокнутого психа, не отдыхавшего несколько суток. Да, он был психом. Долбаным психом. Но будь он проклят, если сейчас, наконец, поймав ублюдка, позволит ему так просто уйти.

– Где она?

– Сэр, – настоятельно рекомендовал один из охранников, – покиньте помещение больницы.

– Куда ты её увез?! – Не слушал Дарен. – Говори!!

– Сэр!

– Сколько ты выпил? – Грег заглянул ему в глаза с отвращением и яростью. – В кого превратился?

– Отвечай, где она, – сквозь зубы процедил он, – отвечай, черт подери!!!

– Там, где ты больше не сможешь причинить ей боль! – Неожиданно закричал Грег, сделав к нему резкий шаг. – И где она будет как можно дальше от тебя!

– Долбанный ублюдок…

– Смирись, Бейкер! – Теперь злость завладела и Грегом. – Стань, наконец, мужчиной и найди в себе силы оставить её в покое!

– Я не оставлю её, слышишь? – Дарен вырывался из хватки с такой силой, что охранникам едва удавалось его сдерживать. – Я больше никогда её не оставлю!

– Теперь это зависит не только от тебя, – такой холодный и ровный тон заставил его на мгновение замереть, но гнев никуда не делся; он стал лишь больше, лишь сильнее.

– Если ты что-то с ней сделал… – завертел он головой, до муки стискивая зубы, – если причинил боль…

– Боль ей причиняешь только ты, – с омерзением выплюнул Грег, – а я пытаюсь защитить.

– Так ты её защищаешь?! А?? – Заорал Дарен. – Подвергая опасности?! Если у тебя есть какие-то счеты со мной, то разбирайся!! Давай же!! Я готов играть в твои чертовы игры хоть всю жизнь!! Можешь пытать и мучить меня, забрать отцовскую компанию и взорвать все вертолеты, которые только откопаешь, но не смей – слышишь?! – не смей втягивать во всё это её!!

Грег немного помолчал, а затем, понизив голос, осторожно качнул головой.

– Я не играю с тобой ни в какие игры. Мне не нужна твоя компания, пойми, не нужна…

– Просто ты хочешь видеть, как я страдаю. – Поня Дарен, усмехнувшись где-то на уровне подсознания. – Чтобы уничтожить своего врага, забери то, что ему дорого. Верно? Поэтому ты решил отнять у меня Её?

– Я никогда не считал тебя своим врагом. Ни разу за все эти годы.

– Годы… те годы, в которые ты был так близко. Мне бы и в голову не пришло, что человек, всегда готовый прийти на помощь; врач, так много раз спасавший жизнь моей сестре; друг… которому мы позволили войти в наш дом, в самый неожиданный момент безжалостно вонзит мне в спину нож. Всей моей семье.

Грег молча смотрел в его горящие бешенством глаза, а затем тихо произнес:

– Я безропотно, по-настоящему полюбил её, поэтому борюсь, – качнув головой, признался он, – а ты без борьбы оставил ту, которая так же безропотно, по-настоящему полюбила тебя. Дважды. Твой нож, направленный в её сердце, намного безжалостнее моего.

– Ты не вправе судить… – уже тише выдохнул Дарен, – не вправе… ведь это из-за тебя я был вынужден оставить её. По твоей вине я взял в руки этот нож. Лишь по твоей! Но тебе было мало всего, что ты уже успел сделать, ты решил опуститься ниже, решил поступиться даже той хреновой любовью, про которую только что говорил. Ты похитил её, словно вещь. Забрал самым низким способом! Запихнул в чертову машину и увез против её воли!!

– Эбби сама попросила отвезти её… – растянуто ответил Грег, а затем спросил: – …о каком похищении ты говоришь?

– Не смей делать вид, что не понимаешь! Два урода силком затащили её в машину и куда-то увезли!! Твои люди, Мартин!! Твои люди похитили её!!

Грег некоторое время молчал, при этом внимательно смотря ему в глаза, а затем сделал шаг вперед.

– Эбби похищена?

– Да! Тобой!!

– Я не имею к этому никакого отношения, – серьезно заявил он, и Дарену даже показалось, что он уловил в его взгляде страх. Хорошо играет, сукин-сын! – Как это произошло? В полицию уже заявили?

– Не притворяйся! Не смей! Это твои люди запихнули её в салон черного внедорожника! Только вот не учли одного: их видели! У нас есть свидетель! И теперь тебе не выкрутиться!!

– Не понимаю, почему ты винишь в этом меня, – Грег злился, но теперь уже более сдержанно, – как вообще эта мысль пришла тебе в голову?

– Потому что сообщение было послано от тебя! – Они, казалось, уже и не замечали, что были не одни, а охранники молча поглядывали то на одного, то на другого, ловя каждое произнесенное ими слово. – Ты написал Эбби, и лишь после этого она вышла из дома! Только после этого!!

– Я не писал ей.

– Не лги!!

– Черт, Дарен! – Не сдержавшись, заорал Грег. – Я не говорил с Эбби почти сутки!

– Ты покидал стены больницы!!

– У меня был срочный вызов! – Дарен зарычал, поэтому тот продолжил. – Если хочешь, можешь проверить мой телефон! Можешь спросить у Лейни, и она подтвердит, что это правда! Вчера утром я отвез Эбби к Мэнди и с тех пор больше не видел её!

– Я не верю тебе. И твои слова – не оправдание. Ты мог поручить это кому-то другому. Мог просто обеспечить себе алиби. И ты понимаешь, что я прав.

Грег видел, что Дарен готов был броситься на него в любое мгновение; задушить, растерзать, но не сделал ничего, чтобы это остановить.

– Отпустите его.

Охранники немного замялись. Один из них даже сильнее сжал предплечье.

– Но мистер Мартин…

– Отпустите, – тверже повторил Грег, и когда парни ослабили хватку, поднял на Дарена глаза, – пойдем.

– Куда? – Прохрипел он, но больше ничего сделать не успел. Грег прошел мимо него, а затем бросил:

– Туда, где ты получишь ответы.

Эбби ходила по комнате взад и вперед, пытаясь придумать, как ей быть. Сидеть не хотелось, да и даже если бы и хотелось, это стало бы для неё сложнейшим испытанием. Мысли, которые итак находились в полнейшем раздрае, сейчас плюс ко всему ещё и вопили во всё горло – причем делали это, к сожалению, одновременно. Она провела здесь весь вечер и всю ночь. Сколько показывали часы, Эбби не знала, но солнце встало не так давно, значит, вероятно, было ещё раннее утро.

Его омерзительно усмехающееся лицо вновь возникло перед её глазами, вынуждая резко, в страхе остановиться. Дыхание снова перехватило, и пульс, аккомпанируя ему, тут же участился. Даже в своих самых жутких кошмарах ей было трудно представить, как человек, который такое долгое время находился рядом с ней; предлагал свою помощь; заботился о ней, в реальности мог оказаться тем, кто желал ей самого большого зла. Но до сих пор, спустя столько часов, она не понимала одного: зачем? Зачем Ему было похищать её?

Да и разве так похищают?

Эбби всегда казалось, что пленников содержат в каких-нибудь темных подвалах или старых заброшенных домах; что им связывают руки, заклеивают рот; и чаще всего безжалостно и мучительно пытают. Но эти похитители оказались совершенно не такими. Как только машина прибыла на место, завязав глаза, они вытащили её из автомобиля и, приведя в эту комнату, почти тут же освободив абсолютно ото всех оков. В общем и целом, если забыть, в каком положении она находится, комнату можно было бы смело назвать красивой и милой: она была небольшой и при этом невероятно светлой. Единственный минус – и Эбби узнала о нем в первые же минуты своего пребывания здесь – окна здесь были наглухо заколочены. Так что всё это время она не знала, не только того, зачем находится здесь, но и того, где именно.

За дверью послышались тяжелые и немного знакомые шаги. Эбби подняла голову как раз в тот самый момент, когда в замке поворачивался ключ. Когда дверь открылась, в комнату вошли те двое мужчин, с которыми она совсем недавно столкнулась в переулке.

– Твой завтрак, – Декс небрежно поставил на стол поднос, а затем посмотрел прямо на неё, – босс велел тебе съесть всё до последней крошки, поэтому не смей петь песни насчет того, что ты не голодна.

При упоминании об этом человеке, всё внутри вновь сжалось от сильнейшего ужаса, но в глазах появилась лишь непоколебимая твердость. Она не покажет своей беспомощности. Ни теперь.

– И не думала. Я поем.

– Умница, – хищно улыбнулся он, внимательно всматриваясь ей в лицо. Казалось, что он хочет сказать ей что-то ещё, а возможно даже и сделать, но отчего-то не решался. Словно что-то удерживало его от того, чтобы переступить прочерченную кем-то грань.

– Давай поторопись, – позвал его второй, – босс ждет.

– Не вздумай выкинуть что-то, – напутственно произнес Декс, улыбаясь шире, – иначе придется тебя наказать.

Он медленно попятился назад, но Эбби смогла выдохнуть лишь, когда услышала, как в замке снова поворачивается ключ. Она опустилась на стул и осторожно, словно ища необходимые силы, коснулась живота. Малыш ещё не толкался, но она уже очень явственно ощущала его внутри. Знала, что он чувствует и чего желает. Понимала, о чем думает. Его существование помогало ей бороться. Возможно, очень слабо и ничтожно, но всё же бороться. И поэтому, в ответ, она думала о своем малыше. И, если бы не он, ни за что не притронулась бы к этой еде. Но ребенку нужно было расти. Нужно было питаться. А значит, было не время проявлять глупую гордость.

Закончив спор с самой собой, Эбби перевела глаза на стол. Всё, что ей принесли, было только в пластиковой посуде – наверное, похитители решили, что чем-то металлическим их пленница может попытаться вскрыть замок. И – надо сказать – не ошиблись. Она бы попыталась, дай они ей подобную возможность.

Эбби съела всё до последней крошки и запила принесенным ей стаканом воды – мысль о том, что что-то из этого может оказаться отравлено, на какое-то мгновение пробралась в её голову, но она почти тут же её прогнала. Если бы Он хотел убить её, то уже давно бы это сделал. И она очень сомневалась, что для этого избрал бы столь нелепый способ.

Поднявшись – сидеть на одном месте всё ещё не было терпения – Эбби вновь вспомнила слова Дарена, случайно пророненные им в больнице. «У меня не было выбора! Он не дал мне его, понимаешь?! Не дал!! А я просто не мог рисковать её жизнью, потому что умер бы, если бы этот сукин-сын до неё добрался!!». Вслед за словами последовало воспоминание о снайперах, не так давно разгромивших её квартиру. С тем фактом, что свой объект они выбрали случайно, без причины, Эбби так и не смирилась. А ещё нападение на компанию и взорвавшийся вертолет, о которых Элейн ненароком проболталась в разговоре с Мэнди. Её сестра попыталась расспросить девушку подробнее, но та лишь отмахнулась – мол, переживать не стоит, ведь уже всё в порядке. Прислонившись спиной к стене, Эбби сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Связаны ли все эти кусочки вместе? Возможно ли сложить из них одну цельную картинку? Или она просто пытается найти связь там, где её нет?

В коридоре вновь послышались тяжелые шаги. Эбби открыла глаза и, когда дверь распахнулась, в комнату быстрым шагом, не поднимая головы, вошла какая-то девушка. Она забрала пустой поднос и быстро вышла, даже не позволив толком ничего сообразить.

– Давай, выходи, – тот второй, имени которого Эбби так и не узнала, показался в проеме и кивнул головой в сторону выхода, – босс хочет тебя видеть.

Она сделала осторожный шаг и, проходя мимо него, отодвинулась настолько далеко, насколько это было возможно, чтобы суметь протиснуться в дверь, при этом, не врезавшись в косяк. Бежать было бы глупо. Шанс представился неплохой, но это, в самом деле, было бы очень и очень глупо. А если кто-то поджидает на выходе? А возможно они и вовсе находятся на корабле. Серьезно, что, если, в эту самую минуту они где-то посреди океана, тогда куда ей бежать? Плавать она не умеет, да и далеко ли способен уплыть человек, который кроме бескрайных вод Атлантики не видит больше ничего? Отбросив эти мысли в сторону, она сделала глубокий вдох. Идти было трудно – не физически, эмоционально. Ей постоянно хотелось схватиться за стенку, скатиться по ней и громко зарыдать, но она терпела, потому что знала – сейчас ей нельзя становиться слабой.

– В эту дверь, – раздался жесткий голос за спиной, заставивший её на мгновение замереть. Эбби не спеша повернулась и, толкнув приоткрытую дверь, переступила порог. Кабинет, в котором они оказались, был таким же светлым, как и комната, в которой её держали. Только теперь свет исходил не от лампочек, он лился из окон. Из окон! Это означало, что у неё появился шанс увидеть, где они. Пускай это почти никак ей и не поможет. Надежда всё равно есть. Маленькая, но есть.

Сопровождающий её мужчина встал в проеме двери, а сама она, повинуясь внутреннему голосу, подняла голову. Он стоял спиной, чуть расставив ноги и сцепив руки в замок. Стоял так важно и твердо, словно был Властелином всего этого мира. От одной лишь мысли об этом Эбби стал тошно.

– Забавно, как изменчива и непостоянна человеческая жизнь, – внезапно заговорил он, при этом, даже не шелохнувшись, – в одно мгновение мы можем держать в своих руках счастье целого мира, а в следующее – всё это потерять. – Эбби замерла, наблюдая за тем, как Он медленно поворачивается. – За грехи рано или поздно приходится платить. Как бы высока не была эта плата.

– Что тебе нужно от меня? – Стиснув зубы, она собрала в кулачок всю свою силу. – Какую плату ты хочешь? Деньги? Скажи, сколько.

Наверное, подобная смелость позабавила Его, потому что мужчина внезапно улыбнулся.

– Ты даже не станешь спрашивать, как я мог поступить с тобой подобным образом? Как мог, находясь всё это рядом; втершись в твое доверие, вонзить в спину нож?

– Мне не интересны твои доводы, – резко ответила Эбби, – я просто хочу знать, какой выкуп ты намерен получить.

Омерзительная улыбка стала ещё шире.

– Моя прекрасная бунтарка… ты всегда ею была. И это никогда не переставало меня восхищать. – Он немного помолчал и, когда она ничего не ответила, добавил. – Деньги мне не нужны. – Его взгляд, словно в подтверждение словам, прошелся по шикарно обставленному кабинету. – Как видишь, недостатка в них я не имею. То, что мне действительно необходимо, гораздо труднее заполучить. Мне потребовались долгие годы. И я всё равно ещё не достиг желаемого.

– Что тебе нужно? – Повторила Эбби свой вопрос, ответ на который так и не получила.

Он облокотился о дубовый стол и неторопливо сложил на груди руки.

– Месть.

– Месть? – Выдохнула она, понимая, что хваленое мужество стремительно покидает тело. – За что? В чем я виновата перед тобой?

– Виновен не всегда тот, кто платит.

Уже без тени улыбки ответил Он, заставив Эбби качнуть головой.

– Я не понимаю… чего ты хочешь? За чьи ошибки я здесь?!

Она выкрикнула последний вопрос, прекрасно осознавая, что это был первый и последний всплеск сильных эмоций. После него тело поддалось ужасающей дрожи.

– Не за ошибки… – в синих глазах заплясали огоньки ярости, – …за грехи. Ведь убийство – особенно кого-то светлого, невинного – это самый страшный на свете грех. И его совершил тот, кого ты так безропотно любишь и чью душу до сих пор пытаешься спасти. А для неё не существует спасения. Она черна, как уголь.

Эбби застыла, мысленно жалея, что не имеет возможности ухватиться за что-то твердое. Ноги подкосились, но она кое-как устояла, приказывая себе не при каких обстоятельствах не слабеть. Дарен. Он говорил про него. Говорил, что мужчина, которому она отдала своё сердце… забрал чью-то жизнь… Эбби сглотнула и сделала судорожный вдох. Нет. Он не мог. Только не её Дарен… не тот, кто столько сделал для её семьи. Не тот, для кого человеческая жизнь – это ценность. Не тот, кто готов был бороться со всем миром, чтобы восстановить справедливость. Эбби верила в него. Несмотря ни на что. Вопреки всему. И не потому, что любила. Просто она видела его обнаженную, израненную болью душу.

Сжав пальцы в небольшие кулачки, Эбби вскинула подбородок вверх.

– Ты ошибаешься. Дарен не убийца. Он никогда бы не совершил ничего подобного. Особенно по отношению к невинному.

Палач некоторое время молчал, а затем вдруг неожиданно рассмеялся. Качнув головой, он взял в руки маленький резиновый мячик и сжал его в кулаке.

– Меня всегда поражали такая непоколебимая вера и такая безграничная, всепрощающая любовь. Соединившись, они способны заставить человека сделать невозможное, но стоит одному хоть на толику ослабеть… и они полностью его разрушают. – Он выпрямился, подбросив мячик, а затем сунул руки в карманы брюк и начал неторопливо приближаться. – Неужели ты наивно полагаешь, что такой, как он… сын своего отца… не смог бы лишить человека жизни?

– Дарен не такой, как его отец, – зашипела Эбби, когда Палач подошел к ней вплотную, – ты совсем его не знаешь!

– Ошибаешься. – Ответил Он, пока в синем омуте продолжал расти нечеловеческий гнев. – Я знаю его даже лучше, чем он сам. Знаю, на что он способен, и как, на самом деле, глубоко внутри себя, ничтожен и слаб. Сказать, откуда мне это известно? Мм? Почему я так уверен в его виновности? – Палач немного помолчал, а затем медленно наклонился к её уху, вынудив Эбби прикрыть глаза. – Потому что в этой жизни я – Дьявол. Его кара и погибель. Я иду за ним. И очень скоро заставлю перехотеть дышать.

Его шепот заставил всё тело вновь предательски задрожать. Когда Он отстранился, мужчина, который привел её сюда, взял её под руку и быстро вывел из кабинета. Эбби не успела ничего понять, как вновь была в «своей» комнате, а в двери снаружи уже поворачивался ключ. Не сумев совладать со своими эмоциями, она рухнула на шелковые простыни, а затем, вцепившись в ткань руками, громко и обессиленно заплакала.

– Девчонка в комнате. – Шейн вошел в кабинет; его ярость и исступление моментально бросились в глаза. – Когда вы сделаете следующий шаг?

– Терпение, мой друг, – поставив стакан на столик, Палач мягко поднялся с дивана, – люди, обладающие этим поистине невероятным даром, получают намного больше, чем те, которые его не имеют. И ты обязательно будешь вознагражден.

– Когда?

– Скоро, – просто ответил Он, – месть, как бокал дорогого вина – его необходимо осушать медленно, глоток за глотком, смакуя каждое мгновение и обязательно запоминая послевкусие. Металлические осколки под сердцем причиняют намного больше боли, чем мгновенная пуля. На то, чтобы полностью уничтожить человека; растоптать его; сломать; нужно время.

– Время… – в глазах Шейна загорелся огонь; казалось, он в любой момент лишится рассудка, – …для меня оно течет иначе. Каждая минута, в которую я сдерживаю себя, становится чертовым адом. Я не могу бороться с желанием на живую, безжалостно разорвать этому ублюдку горло. Мне необходимо ощущать на своих руках его кровь. Необходимо слышать, как затихает его пульс. Я должен увидеть его смерть. Мучительную смерть.

– Увидишь… – приблизившись, Он успокаивающе коснулся плеча Шейна, – …ты непременно увидишь, как Дарен Бейкер беспомощно вопит от слабости и никчемности; как его тело раздирает невыносимая, жгучая боль; и как единственный свет, пытающийся проникнуть в его душу, медленно угасает. – Когда мужчина поднял на Палача свои глаза, тот опустил руку вниз. – Я обещаю, что ты увидишь, а он испытает. Клянусь, Шейн, Эре Бейкеров очень скоро придет конец.

– Мне не нужны ответы, – направляясь следом за Грегом, стискивал зубы Дарен, – я знаю, что это ты!!

– Отлично, – рявкнул Грег, одним резким движением распахивая двери, – тогда ты будешь не против убедиться в этом ещё раз!!

– Я не хочу убеждаться в том, в чем итак уверен, – зарычал Дарен, – просто скажи мне, где она, или прямо в этой чертовой больнице я сверну тебе шею!!

– Лейни! – Девушка за столиком ресепшн подпрыгнула, чуть не выронив из рук кружку. Увидев теперь уже двух разъяренных мужчин, она задрожала ещё сильнее. – Скажи мистеру Бейкеру, где я был всю ночь!

– В-вы… отъезжали на срочный вызов.

– Когда это было? – Не унимался Грег.

– Около десяти. Вернулись вы около двух.

– Что я делал до этого?

– Вы… проводили операцию по пересадке сердца. Четыре часа из палаты не выходили. Вот, – она подняла вверх тетрадку, – всё это есть в записях.

– Ты – идиот, если считаешь, что я поверю каким-то записям! – Не выдержал Дарен.

– Спасибо, Лейни. Это всё. – Девушка настороженно села, а Грег развернул к себе телефон и набрал трехзначный номер. – Дейв, мне нужны записи с камер сегодняшнего вечера и ночи.

Мобильный в кармане завибрировал. Он бы не обратил на звонок никакого внимания, если бы мысли о ней снова не заполнили голову. Это могла быть она. Вдруг Эбби удалось добраться до телефона? Вытащив смартфон из кармана джинсов, он еле сдержался, чтобы не застонать от разочарования, но всё же нажал на «принять».

– Мы знаем его имя. – Начал Смит, не давая Дарену произнести ни слова.

– Лайонел, я не могу говорить. Давай потом.

– Мы знаем его имя, Дар, – повторил мужчина, – знаем имя Палача. – Дарен замер всего на мгновение, до тех пор, пока одна мысль в его голове не сменилась другой. – Где именно он находится, выяснить пока не удалось. Но мы работаем над этим. Обещаю, очень скоро…

– В этом нет никакой необходимости, – словно придя в себя, наконец, ответил Дарен, – я уже его нашел.

– Нашел? – Переспросил Смит. – Как ты узнал, кто он?

Дарен немного помолчал, при этом, продолжая внимательно смотреть на Грега.

– Просто сложил два и два.

– Дар, ты уверен?

– Он похитил Эбби, Лайонел, – тихо сказал Дарен, понимая, что силы оставляют его, – он забрал её у меня.

– Где ты?

– В Центральной больнице, – на автомате ответил он, хотя и не собирался ничего говорить.

– Мы неподалеку. Ничего не делай, слышишь? Дождись нас.

Дарен не помнил, как отключил звонок; не помнил, сколько времени прошло, и что в эти минуты делал он сам. Видимо, отчаяние, смешавшись с нечеловеческой болью, вцепилось в него по-настоящему мертвой хваткой. Опустившись на диван, он обхватил голову руками, осознавая, что внезапно лишился сил для борьбы – всех сил до последней их капельки. Охранник, принесший записи с камер, включил их на мониторе, но Дарен не смотрел на экран, с совершенно отстраненным взглядом думая о том, где сейчас была его любимая женщина. В порядке ли она. Нуждается ли в чем-то. И ребенок. Как их малыш? Он молил Бога – действительно молил – чтобы с ними всё было хорошо. И корил себя за слабость, которая одолела его именно сейчас – когда больше всего на свете ему нужны были все силы этого чертового мира.

Лайонел и Кейден приехали быстро. Они вошли в здание в сопровождении четырех или пяти полицейских. Дарен встал.

– Где он? – Испепеляющий взгляд послужил ответом. – Мартин? – Удивленно уточнил Смит, подходя ближе. – Как он к этому причастен?

– Он – Палач, – стиснув зубы, прошипел Дарен, – чертов ублюдок.

– Это не он, Дар, – так же тихо продолжал Лайонелл, – Палач – не Грег.

– Это он. Он!

– Нет. – Наверное, замечая, что Дарен на грани, Смит сжал его плечи. – Услышь меня. Это не он.

Кейден сказал что-то полицейским, и те, кивнув, вышли из холла. Его телохранитель подошел ближе.

– Ты давно спал?

– Кто он?

– Дар, тебе нужен сон…

– Кто он, черт подери?! – Заорал Дарен, ощущая, как силы вновь начинают в быстром наполнять его тело. Злость. Бешенство. Адреналин. Всё это помогало ему становиться собой. Становиться Зверем.

Лайонел встретился взглядом с Кейденом, а затем вновь повернулся к нему.

– Джек Каллаган, – после недолгого молчания, ответил Смит, – он – Палач.