Это не любовь

40

Следующей после семинара по зарубежной литературе была пара у Изольды. Юлька на несколько минут опоздала – получила короткий втык.

В маленькой аудитории стоял такой холод, что девчонки чуть ли зубами не клацали. Изольда любила вот так: чтоб свежо и прохладно. В первые сентябрьские дни, когда жара ещё не схлынула, она всё время ворчала, прела, потела, обмахивалась какой-нибудь газетой – далеко не каждое помещение института было оборудовано сплит-системой. Зато теперь наслаждалась: открывала створку окна, впуская в кабинет осеннюю хмарь и промозглость. И плевать хотела, что остальные мёрзли и шмыгали носами.

Юлька натянула капюшон толстовки. Изольда снова сказала ей что-то резкое, но на английском. Юлька не поняла и не отреагировала.

– Аксёнова, вам кажется, что вы на вокзале? Что за вид? – повторила она уже по-русски.

– Нет, мне кажется, что я в вытрезвителе, и скоро тут совсем околею.

Одногруппницы сдержанно хихикнули.

– Ну вам-то, конечно, виднее, как оно там, в вытрезвителе, – зашипела Изольда. – Но в таком виде я не позволю сидеть на своих занятиях. Или снимайте свой балахон, или вон из кабинета.

– Да пожалуйста, – хмыкнула Юлька, подбирая рюкзак.

– И имейте в виду, я вас не аттестую, – пригрозила ей в спину Изольда.

Но даже это ничуть не омрачило поющего настроения. Что ей какая-то злобная тётка, когда Анварес, прекрасный, неприступный, недосягаемый Анварес, чуть не поцеловал её!

Об этом хотелось думать, но наедине, хотелось вспоминать, проживать тот момент заново, смаковать каждую миллисекунду. Какой взгляд у него был! Вовсе не ледяной, как обычно, не надменный. В глазах у него такая страсть полыхала жгучая, что Юльку и саму кинуло в жар. И даже сейчас, по прошествии времени, стоило воскресить тот момент в памяти, как внутри разливалось звенящее тепло, от которого замирало сердце и голова шла кругом.

Как же всё-таки хотелось уединиться с этими своими мыслями! Но даже дома укромного уголка не найти. Инна, не считая занятий в институте, безвылазно торчала в комнате.

Впрочем, сейчас она Юльку не раздражала. Они даже вполне миролюбиво поболтали. А в выходные устроили вдвоём совместную генеральную уборку в секции. Хотя прежде Юлька нагло уклонялась от подобных обязанностей.

Произошёл, правда, и один неприятный эпизод, когда Юлька, присыпав Пемолюксом ванну, оттирала щёткой пожелтевшие стенки. Сквозь шум воды, она не услышала, что туда же забрёл Егор, почувствовала лишь, когда он положил ей руки на бёдра и прижался сзади. Возможно, это была лишь глупая шутка. Так он утверждал потом. Но в тот момент Юлька юмор не оценила – резко выпрямилась и залепила мокрой, мыльной щёткой ему по лицу. Ещё и выдала нелитературную тираду.

На шум из кухни прибежала Оля.

– Что происходит? Егор! – заголосила она, округлив глаза. За её спиной маячила Инна.

– Да ничего не происходит, – стирая мыльную воду с лица, буркнул Егор. – Чего переполошились?

– Егор, а что у тебя с лицом? Ну-ка, ну-ка… – прищурилась Оля. – Что ты вообще тут забыл? Егор, блин!

– Что Егор? Я что, не имею права в ванную зайти, если мне надо? – вскинулся Егор. – Я просто зашёл, вон носки свои взять, – он махнул рукой на змеевик. – А эта… не знаю, что придумала… набросилась, как бешеная.

– Ах носки взять?! – тут уж взвилась Юлька. – Это теперь так называется? В следующий раз за такие носки я тебе оторву сам знаешь что.

Юлька швырнула щётку в Егора и пулей вылетела из тесного коридорчика, оттолкнув Олю. Инна отскочила сама.

Позже Инна допытывалась, что конкретно произошло.

– Что, прям вот так он к тебе и прижался? Этим самым местом? Кошмар какой! Считай, у жены под носом… Чем только думал?

– Ой, а чем они все думают? – раздражённо ответила Юлька. – Этим самым местом.

– Ну не все!

Юлька сначала хотела съязвить, догадавшись, что Инна так наивно защищала своего очкарика, но не стала. Улыбнулась вдруг:

– Конечно, не все.

Как странно всё с этим Анваресом. То мысли о нём причиняли боль и вгоняли в хандру, а то вот – стоило его вспомнить, и вся злость испарилась.

Когда легли спать, Юлька вдруг спросила Инну:

– А у тебя в прошлом году кто вёл зарубежку?

Она очень старалась, чтобы вопрос прозвучал небрежно, хотя сердце тут же дрогнуло. И губы сами собой растянулись в улыбке. Хорошо, что темно, и лица её не видно.

– Анварес Александр Дмитриевич, – сонно ответила Инна.

– И как он? – Небрежность давалась всё труднее.

– Ну как… Нормальный, вроде, препод. Ведёт он, конечно, здорово. Но, блин, на экзамене он всю душу из тебя вытряхнет. Если пропускаешь лекции и семинары – вообще фиг сдашь. Отлично у него получить почти нереально. Ну это надо прямо ни разу не пропустить ни одного занятия, и всё, что проходили, знать от и до. Ещё и рассуждать уметь… ну там, почему так, а не этак. Даже я у него только на четвёрку сдала… со второго раза.

Юлька слушала её и улыбалась, глядя в тёмный потолок. А перед глазами так и стоял взгляд его горящий…