Этот охотник из Лисьих Лапок

Глава 12

До заката оставался час с небольшим. Нормальный час, а не местный двойной. Турнир заканчивался. Начиналось самое… скучное – награждение победителей.

Призового места я, разумеется, не получил. Срезался на прикладной стрельбе. Я и так плохо верхом езжу – едва-едва могу ездовым ящером управлять. А уж стрелять с этой брыкастой скотины… да еще и попадать же надо было!

Мои результаты были во второй десятке. С точки зрения горожанина или обычного члена клана – великолепный результат – на турнир заявлялось примерно две тысячи лучников, отборочные прошли где-то три сотни человек. Вторая десятка из трех сотен – это круто. Например, девочки, равномерно распределившиеся по четвертому и пятому десятку – были рады до мокрых штанишек… у меня очень хорошее обоняние.

Ударили гонги, монахи из Тян Сут затянули гимн, ударяя в маленькие барабанчики и помогая себе специальными трещотками. Вперед на длинном «правительственном» помосте вышел сам Ма Хонг, по бокам от него встали Ма У и Ма Зетта.

А ведь они, действительно, украшают «выход»! Чертовски хороши. Такие… тёлки! Я даже залюбовался, несмотря на напряжение. Женщины были не в обычных своих одеждах, конечно. Два бело-красных церемониальных женских платья. Да-а-а, этому Лю Фану следует подтереть слюну и закрыть рот – мастер Лю не может такими глазами смотреть на чужих жен! Нет, на чужих-то он так смотреть может, но только если это – не жены главы клана… Ну, и что, что все окружающие мужики (да и женщины) на них смотрят так же? Ты же – солидный уважаемый мастер! Вон, как тебя служба госпожи Ма У старательно раскручивает!

Стали вызывать победителей. Не знаю, почему так, но и в этом мире на различных состязаниях из победителей выделялась «тройка лучших», а остальные места в итоговой таблице являлись менее престижными. Кажется, вызывать собирались классически – от третьего к первому, от меньшего к большему. Сохраняя интригу и повышая эмоциональный накал.

Объявление победителя – это вам не город-род-имя назвать… ну, и место, конечно. Это еще и перечислить прошлые заслуги, а если заслуг не было, то обязательно объявить о появлении новой «восходящей звезды». Рассказать о том, как этот человек стрелял, показывая, что судьи и распорядители внимательно наблюдали за всеми. Обязательно сказать, какая награда причитается победителю.

Я не вслушивался. Голос интуиции давно заткнулся, и в моем сознании сейчас был полный штиль. Только отметил, как изможден прохождением турнира мой знакомец Ма Фонг, с которым мы отлично постреляли на постоялом дворе. Третье место занял, а кокетничал-то, кокетничал. Где-то даже тюкнулась мысль, что надо бы поздравить мужика.

Трудно объяснить это состояние. Как на охоте. Вокруг может быть грохот и шум, дождь, град… да все, что угодно. А тебе спокойно. Ты сосредоточен на ожидании появления добычи. И нет ни раздражения, ни нетерпения. Только пальцы левой руки обхватили рукоять лука поудобнее, пальцы правой, как волосы гребешком, зафиксировали несколько стрел в колчане, а подушечка большого пальца «почесывает» прорезь хвостовика одной из них…

И воздух становится все более и более вязким, а ритуальные движения на помосте – все медленнее и медленнее. Даже то, что Ма Фонг встает на колено перед Ма Хонгом и просит отдать ему в жены луноликую Ма Джиао-Джу, и обрадованно прижавшая пальчики к губам «луноликая», и брызнувшие от этой «подставы» слезы горя Ма Аи… лишь где-то снова промелькнула мысль: развели тут «треугольник», черти! И чего сложности городить, спрашивается? Пусть вдвоем замуж за Ма Фонга идут – здесь же и ТАК можно! Тем более – сестры!

Не надо считать, что это я такой крутой. Опасность чувствовали многие. Любопытно, что к этим многим относились очень и очень немногие лучники – участники Турнира… ну, да я уже язык стер, рассказывая окружающим о разнице между лучниками и охотниками.

Из-за спин четы Ма выдвинулись огромные туши гвардейцев-телохранителей… со средними пехотными щитами. Двигаются очень быстро – обычным взглядом не различишь. А для меня – будто в воде против течения продираются.

Вскидывают щиты, перед щитами появляются полупрозрачные красноватые «линзы» какого-то защитного поля и… отбивают две стрелы, предназначенные Ма Хонгу. Стрелы мощные. Одна из них пробивает и энергетический щит, и щит металлический, и попадает в тело гвардейца, другая… исчезает в беззвучном разлапистом белом взрыве, отшвыривая гвардейца с помоста. Он еще и кого-то по пути сносит.

Бам-м-м! – Долетает хлопок взрыва.

Хвостовик стрелы уже на тетиве моего лука, а взгляд сосредоточенно ищет цель.

И находит. Лучники на вершине одного из холмов, окружающих стрельбище. Даже успеваю отметить, что это очень удобное место для «огневого контроля» того места, на котором находится «правительственный» помост – классическая «господствующая высота». Нападающие – молодцы! А вот охране Ма Хонга – жирнющий минус.

Стрелять в лучников? А смысл? Первый залп они уже сделали – устроили бардак на помосте и успели продырявить Шу Юна и Шу Гуанга… И еще главный дегенерат, Шу Ливей, держит перед своим горлом перехваченную рукой стрелу, сузившимися глазами рассматривая вершину холма.

А стрелы второго залпа уже в воздухе. Цели… куда-то в расползающееся облачко взрыва на помосте и – ну, логично – в Шу Шан, испуганные глазенки которой говорят, что девчонка еще даже не поняла, откуда летят стрелы. И вот эта последняя стрела… Она летит в Шу Шан. Медленно. Очень медленно.

Скорость полета стрелы, выпущенной из хорошего боевого лука – примерно, шесть-семь десятков метров в секунду. Из боевого лука адептом Ци – под сотню. Многочисленные легенды часто упоминают о громком хлопке после выпуска стрелы, что говорит о преодолении стрелой звукового барьера. То есть некоторые здешние «крутыши» могут стрелу разогнать более, чем до 330 метров в секунду.

А эта стрела летела, будто ее пустили из «детского» лука. Тридцать-сорок метров в секунду – не больше. И это не было погрешностью выпуска. Лучник, ее выпустивший, был прекрасно осведомлен о низкой скорости стрелы – она шла по чуть ли не навесной траектории. Но – точно в цель.

Свою стрелу я выпустил, когда «медленная стрела» была в высшей точке. Не целился. И вообще не собирался попадать. Сейчас нужен был пристрелочный выстрел. В голове как-то вдруг все разложилось – эти краткие мгновения я думал точками, линиями и векторами. Как-то все истончилось в окружающем мире, упростилось, выцвело и выхолостилось. Ненужные детали поблекли или исчезли вовсе. Не знаю, как объяснить – слов не хватает.

Вторая стрела была прицельной. И это был самый грязный, самый некрасивый выстрел в моей практике. Я так, наверно, только в детстве стрелял, когда только начинал учиться обращаться с луком.

Моя стрела сошла с тетивы, сильно ударившись о рукоять лука (даже, кажется, сорвала кожу на костяшке большого пальца – перчатки на руке не было). И унеслась вперед, вращая хвостовиком, как бешенная. И только из-за этого «пропеллера» она смогла не только нагнать, но и ударить своим древком по «медленной стреле»… и полетела, кувыркаясь, дальше, прошуршав над макушкой зависшей в испуганном ступоре Шу Шан.

На месте «перехвата» расцвело знакомое облачко взрыва. Шу Шан откинуло ударной волной куда-то дальше… Видимо, у нее судьба такая – летать от взрывов. Карма.

Следующего залпа нападающим сделать не дали – пять сотен лучников, находящихся на поле, выстрелили почти одновременно. И бессмысленно – во-первых, у большинства были «соревновательно-тренировочные» луки. Уникумов, которые бы на турнир взяли боевые луки (хотя бы в качестве запасных) – не было, по-моему, ни одного. Во-вторых, стрелы у всех поголовно были целевыми – легкими и с простыми коническими наконечниками, безо всяких волшебных сюрпризов. Ну, и в-третьих… в-третьих, это были лучники, а не, скажем, охотники или воины – сейчас, когда понадобилось поражение цели в реальных боевых условиях – они поголовно мазали, и их стрелы ушли, что называется, «куда-то туда», накрыв большую площадь холма. Спортсмены, что с них взять…

Лишь через десять мучительно долгих секунд вершина холма была поглощена взрывом – это, наконец, «раздуплилась» охрана из дальней линии охраны.

Сегодня охрана Ма Хонга упала в моих глазах полностью по причине своего вопиющего непрофессионализма. Кстати, ритуальные самоубийства тут тоже практикуются… не харакири, конечно, но довольно близко. Только сомневаюсь я, что настолько расхлябанная охрана могла мотивироваться подобным способом.

Рука сама, без участия мозга, вставила лук в набедренный налуч.

«Отпустило» почти сразу. Тело расслабилось, в ногах появилась дрожь от навалившейся вдруг усталости, захотелось куда-нибудь прилечь и вытянуться, прикрыв глаза. Или просто пройтись, сбрасывая дикое напряжение.

Но нельзя. Потому что ко мне целеустремленно топала Шу Шан, направляемая указующими пальцами окружающих, и восхищенными перешептываниями. Что-то там про мастера Лю, про его мастерство и невъе… охренительную меткость, про спасение иноземной принцессы… много про что. Кто-то, кажется, уже даже лав-стори на скорую руку сочинил.

В руках девица держала мою стрелу. Стрела выглядела плачевно: полностью пропало оперение и раздербанило хвостовик. А девица выглядела очень решительно… хоть и была перемазана сажей и растрепана. Почему-то сейчас такая характеристика ее прически, как «взрыв на макаронной фабрике», была удивительно к месту. Я даже усмехнулся невольно, в последний момент попытавшись замаскировать ухмылку под маской вежливого внимания.

Уж не знаю, что там привиделось в моей насмешливой улыбке изящной Шу Шан (Шан – «изящество», именно так переводится ее имя… и она, кстати, уже совершеннолетняя, раз имя у нее «взрослое»… самый сок, так сказать), но растрепанная девушка вдруг… сбилась с шага, зарделась и смущенно заулыбалась.

Окружающие зашептались. Эдак многозначительно. Дескать, они прекрасно понимают эту принцессу Шу Шан, которую только что спас доблестный «принц», мастер Лю!

Боги! А ведь я реально ее спас! Та стрела с взрывающимся наконечником порвала бы и ее, и защитное поле ее амулетов в клочья! Пусть нападающие и преподнесли мне это спасение на блюдечке… Но я ведь мог и не спасать! Я мог тупо не суметь «перебить» ту стрелу! Я мог, в конце концов, банально промахнуться! Это в ТОМ состоянии стрела казалась медленной, а так-то скорость у нее под полсотни метров в секунды была!

Ох и рискованная же эта Женщина, Ма У! Ох и рискованная тетка! Как, вообще, этот тупоголовый Ма Хонг умудрился дожить до сего дня?! Неужели, правда, любовь, которая слепа?

– Мастер Лю… – Пролепетала Шу Шан, потупившись. – Эту… скромную зовут Шу Шан («но ее блин, не зовут – она, блин, приходит сама!») Я хочу… Шу Шан хочет поблагодарить… принести самые искренние благодарности этому мастеру Лю. Вы спасли… Мастер Лю спас эту недостойную Шу Шан… эта стрела, она чуть… в меня… и я так…

Кажется, до дурехи начинает доходить, что только что произошло. Видимо, представила себе в красках, что бы с ней сделала та волшебная стрела (как ее там? «Чумовая Ворона»? «Громовая Ворона»?), взорвись она на три-четыре метра ближе.

Да что там… даже меня передернуло, а уж каково ей – даже представлять не хочу!

– И теперь не знаю… – Она начала всхлипывать. – Эта глупая Шу Шан не знает, как отблагодарить… меня спасли… вы спасли… мастер Лю…

Плечи девушки затряслись, по щекам потекли слезы от осознания. Да и ручки тоже трястись стали. Взгляды присутствующих, обращенные на этого дубового и непонятливого мастера Лю стали требовательными и даже угрожающими. Мастер Лю обреченно вздохнул и шагнул вперед, осторожно прижав к себе мило захныкавшую принцессу клана Шу.

Одновременно, мощным ментальным ударом – бац! – уничтожая самые логичные предложения о том, как эта куколка может отблагодарить этого наадреналининного мастера Лю! Кстати, не факт, что не менее испуганная Шу Шан будет против. Более того, она, скорее всего, будет очень даже «за»… Бац! Бац! Да «бац!» же, с-с-сука, сдохни!

– Для этого Лю Фана нет большей награды, чем сохраненная жизнь и здоровье этого прекрасного цветка, этой доброй красавицы Шу Шан!

Собственно, никаких других вариантов, как ответить, не было. Только так. Это читтер Ливей может нести любую дичь – окружающие даже не почешутся. А мастеру Лю положено изъясняться высоким «штилем». Тем более, в такие моменты.

Пока говорил, почувствовал, как Шу Шан прижалась теснее всем телом, буквально вжавшись в меня. Если сейчас у нее начнется истерика… Как выводить женщин из истерики, я знаю (спасибо, матушка!), но первый способ – не для принцессы клана в исполнении простого охотника, а для второго способа… тут слишком много народа – достанут своими советами.

– Фиалкового чаю, госпожа Шу Шан? – Пропели сзади… опять сзади. – Вам и вашему… – С подбором нужного термина затруднилась даже острая на язык Ри Сахон.

– … знакомому. – Быстро помог я, с трудом отдирая от себя вцепившуюся Шу Шан. – Меня зовут Лю Фан. А вы…?

– Ми Фухон. – Ри Сахон поклонилась. – Эта незначительная Ми Фухон помогает доброй госпоже Шу Шан не испытывать грусти и затруднений вдали от родного дома и родителей.

– Добавьте меду в фиалковый чай, уважаемая Ми Фухон. Это заставит прекрасную госпожу Шу Шан забыть о мелких сегодняшних неприятностях. И примите благодарность за заботу об изящной госпоже Шу Шан.

Взгляд Сахон выразил всю глубину моей неправоты и легонько намекнул, что всяким дилетантам не стоит лезть в области, в которых они ни демона не понимают: «Будет еще этот охотник учить меня, настоящего мастера ядов, готовить правильный чай! Я же не учу его стрелять из лука!» (В скобках замечу, что в специализации этой милой улыбчивой и смешливой девушки я даже не сомневаюсь!)

За спиной Шу Шан из начинающихся ранних сумерек соткался молчаливый и хладнокровный Ри Джу, поставил самую обычную табуреточку. За моей спиной тоже почувствовалась какая-то возня, но оборачиваться я не стал – актерам не положено обращать внимание зрителей на присутствие суфлера и реквизиторов.

За компанию налили пиалу чая и мне. Я под внимательным взглядом Сахон сделал вид, что пью, на самом деле только смочив губы – от чая разило всякими интересными травками, очень неплохо замаскированными с помощью аромата мелиссы. Кажется, на выходе мы будем иметь удовольствие наблюдать зомбиподобную Шу Шан, пребывающую всеми мыслями в мире розовых пони. Взгляд Сахон выразил некоторое разочарование… пополам с изрядной долей азарта, что меня несколько напрягло.

Шу Шан, неловко стукнув зубами по тончайшему фарфору, как заправский алкаш опрокинула в себя содержимое пиалы. Одновременно я уронил руку со своей тарой, незаметно выплескивая чай на землю. И тут же, вместе с девушкой, протянул пиалу за добавкой:

– Ми Фухон делает восхитительный чай! Аромат фиалок заставляет вспомнить о ранней весне, когда журчат ручьи, начинают петь о любви певчие пташки…

Я говорил еще минут пять, расхваливая этот ядреный… отвар, в котором от количества ингредиентов могла, как в сметане, стоять ложка. Откровенно заговаривал зубы Шу Шан, поплывшей и от чая, и от моего размеренного с особым тембром голоса, и от переживаний. Заодно вскользь перечислял травы, которые, по моему мнению, входили в рецептуру. Сахон довольно кивала в одних местах и едва заметно отрицательно качала головой в других.

– Мастер Лю так красиво говорит… – Глупо улыбаясь пролепетала Шу Шан. – Мастер Лю такой красивый…

Сказал бы «Этому столику больше не наливать», но, ни секунды не сомневаясь в высоком профессионализме Ри Сахон, должен заметить, что «а больше и не надо».

Я спокойно пригубил из своей пиалы. Уже вторая моя пиала была с чистой родниковой водой… во всяком случае, ни по запаху, ни по цвету, ни по вкусу от обычной воды она не отличалась. Как Сахон умудрилась из одного чайника наливать ядреную чайную смесь Шу Шан, и чистейшую воду – мне… ума не приложу! Одно слово – мастерица ядов. А в этом деле умение смешивать – ничто без умения подмешивать. Ну, и умения быстро потом бегать, да.

Поймав требовательный взгляд Сахон, подавил неуместный обреченный стон и выдавил:

– Шу Шан – тоже очень красивая девушка. Ее красота подобна созревшей вишне, чьи плоды сколь ярки, столь же сладки и сочны. А ее острый ум не уступает мечу, сколько прекрасному, столь и смертоносно разящему…

Сахон едва заметно вздернула брови, посмотрев на меня с интересом.

И еще – пять минут наглой обработки с откровенным плагиатом из местных «женских романов» (лично я так классифицировал эти образчики местной прозы), которые матушка заставляла меня читать… насильно. Очень насильно. Матушка была права – чем меньше настоящие эмоции соответствуют эмоциям демонстрируемым – тем проще… в обращении с женщиной. Хорошо, по словам матушки, это когда никаких эмоций нет вообще. Но когда их можно – настоящие! – вызывать по своему собственному желанию – это высший пилотаж! Ну, про высший пилотаж, она, понятно, не упоминала, сказала что-то про «высокое настоящее искусство».

Глупая улыбка Шу Шан становилась все более и более дебильной:

– Мастер Лю проводит эту покоренную Шу Шан до отведенных ей покоев! – Решительно изрекла обрабатываемая, пытаясь встать.

Лучше б ты к братьям пошла, дуреха! Поинтересовалась бы, как они там. По стреле каждый точно отхватил. Ну, кроме Ливея. Но этому уроду, кажется, таких мелочей можно не опасаться – надо ж, стрелу поймал! Голыми руками. Стрелу из боевого лука, которая шла на скорости лишь в два-три раза медленнее обычной пули! Возможно, еще и как-то умудрился «обнулить» волшебную начинку этой стрелы. Ну, если она была, конечно, эта начинка.

А хотя… ты и без фито-обработки не особо заботишься о своих братьях.

– А ты крут, мужик!

От хлопка чужой тяжелой руки по плечу я чуть не свалился со своего пенька.

Да, резной красивой табуреточки мне не полагалось. Кроме того, в полном соответствии с доморощенными психологическими приемами того мира, я сидел гораздо ниже уровня глаз Шу Шан, вызывая у нее инстинктивное доверие… и что там еще? К тому же, на пенечке сидеть было гораздо… эстетичнее и романтичнее. В полном соответствии с теми же «женскими романами». И в соответствии со сценарием, что писался изящной холенной женской ручкой… с одним из моих колечек на большом пальце, кстати!

– Ловко ты ее, Фан! – Ливея нимало не заботило присутствие рядом его двоюродной сестры. – И это правильно! Сеструха у меня – огонь-девка! Но ловко-ловко! Как насчет дать мне пару мастер-классов от настоящего мастера, а?

Вспомни говно – и вот оно!

Я был вынужден подняться и сделать все необходимые ритуальные движения – в отличие от него, я даже близко не «марти сью»:

– Господин Шу Ливей! Я видел, как вы поймали стрелу! Ваше мастерство, господин Шу Ливей, нельзя назвать прекрасным. Оно великолепно! Примите мое восхищение!

– Да брось, Фан! – Отмахнулся тот. – Ты стрелу в полете сбил! Стрелой! В полете! Вот это класс! А стрелу рукой перехватить – фигня вопрос! Любой дурак сможет! И договорились же по имени, Фан!

Ни хера ни о чем мы с тобой не договаривались, дегенерат!

– Как себя чувствуют ваши уважаемые родственники, господин Шу Ливей? Господа Шу Юн и Шу Гуанг? Я видел, что в них попали стрелы этих коварных…

– Блин, Фан! Да вы непрошибаемые все! – Возмутился Ливей. – Все с ними нормально, не парься! Юн отхватил в плечо, а Гуанг – в бедро… Правда, на пару сантиметров правее – артерию бы ему вскрыло. Но стрелы самоуничтожились сами, а ваши медики уже все почистили и забинтовали…

– У великого клана Ма очень хорошие лекари. – Патриотично заметил я.

– Да-да-да… – Закатил глаза Ливей. – Но чистка ран от пепла, оставшегося от стрел, впечатлила даже меня. Это было круто…

– Братик… ты такой гру-у-убый. – Протянула забытая (и совершенно недовольная этим фактом) Шу Шан. – Мы же в гостях…

– Эк тебя развезло-то… – Хмыкнул Ливей. – Что вы тут бухаете?

Каким бы бакланом он ни был – но смотрит в корень. Сразу ухватил суть. Даже если сам этого не понял, но суть уловил.

– Фиалковый чай, добрый господин. – Сообщила Сахон. – С успокаивающими травами. Желаете чашечку, добрый господин?

– Не-не-не… – Тот выставил ладони. – Спасибо, но мне б чего покрепче. Да и не любитель я этих ваших чаев.

Он внимательно, с ног до головы, осмотрел прищуренным взглядом чуть побледневшую Сахон, но, видимо, внешность «серой мышки» его не впечатлила. Равнодушно отвернулся от облегченно выдохнувшей девушки. Он не видел, но равнодушное лицо Ри Джу, отиравшегося неподалеку, стало более равнодушным и менее напряженным, чем за секунду до этого.

– Фан! Давай с нами! По бутылочке после такого движняка – будет в самый раз!

– Эта слишком великая честь для этого простого охотника Лю Фана, господин Шу Ливей!

Ливей закатил глаза уже в самом начале моего вежливого отказа.

– В чем проблема-то?

– В пределы клана Ма закрыт путь тем, чья фамилия не Ма. – Объяснил я очевидное… для всех, кроме этого идиота, который, судя по всему, ни черта не знает об окружающем его мире.

– Да-а-а, это проблема. – И совсем неаристократично почесал в затылке. – Таверна? Или договориться с хозяевами?

– Думаю, любое из заведений этого прекрасного города с радостью откроет свои двери перед этим виртуозным мастером боевых искусств Шу Ливеем! – Улыбнулся я.

– Эта Шу Шан идет с вами! – Вякнули с табуреточки.

– А давай! – Кивнул Ливей. – А потом Фан тебя куда-нибудь… проводит, хе-хе-хе…

– Братик! – Густо покраснела Шу Шан. – Ты такой гру-у-убый!

Я посмотрел на задумчивую Сахон. Как спиртное подействует на принявшую всю эту химию девушку? Та едва заметно кивнула. Ну, мастер ядов дает добро. И кто я такой, чтобы перечить?

– Отлично! – Хлопнул в ладоши Ливей. – Я угощаю!

Вот это очень и очень хорошо. Этому Лю Фану совсем не улыбается тратить свои кровные. Тем более, во время операции. Тем более, что никаких средств на эту «операцию» ему выдано не было. Потому что с момента принятия мной решения (Стрелу сбил? Сбил! Дуреху спас? Спас! Принимай ответственность!) никакого отношения к клану Ма я больше не имею. Даже косвенного. Ну, кроме провинции пребывания. Мне сегодня даже ночевать негде. Но с этим ничего не поделаешь.

– Ну что? Пошли? Шан, хватай Фана – мы идем бухать! Фан, дружище, не упирайся, а!

Проведать двоюродных братьев? Узнать, как там у них дела? Куда их определили? Какой прогноз излечения? Не нужно ли чего? – Не! Не слышал!

По пути со стрельбища, придерживая под локоток не совсем ровно идущую Шу Шан (и кто кого, спрашивается, хватает!), я размышлял.

Без толку. В голову лезла всякая ерунда.

Интересно, получат ли теперь победители Турнира обещанные награды. Нападение случилось после объявления третьего места. Но ДО того, как зашла речь о награде. Тут ведь как – если пообещал, то должен сделать. И не только из-за мнения окружающих. Еще и местные заморочки играют свою роль: духи предков, сила Покровителя – здесь все это вполне реальные вещи… точнее, явления. Ну, и честь клана – тут с этим строго – не пустой звук. Если пообещали и объявили, то хоть небо упадет на землю, а обещание должно быть выполнено – «ты же зуб давал, в натуре!» Хотя, конечно, есть обходные пути. И их много.

Мастерица ядов Сахон таки умудрилась мне что-то подмешать даже в чистую на вкус, цвет и запах воду. Об этом говорит жар, разгорающийся внутри от прижимающегося ко мне тела Шу Шан.

Это огромный минус, потому что до окончания «операции» мне в сторону моей «куноичи» даже смотреть нельзя!

Ливею абсолютно насрать на свою луноликую невесту. Ему было плевать, как она пережила нападение. Ему было похрен, когда какой-то выскочка из клана Ма просил руки этой луноликой. Ему похеру и сейчас – например, вместо братьев и пьянки мог бы пойти и спросить: «Чё за дела, в натуре!». Хоть Ма Джиао-Джу спросить, хоть Ма Фонга, хоть Ма Хонга. Правда, последнего спрашивать бессмысленно – скажет, что игнорировать просьбу одного из победителей турнира (и члена клана) глава клана права не имеет.

А вот о том, что делать с этим Ливеем… об этом никаких мыслей не было. Полный голяк.