Этот охотник из Лисьих Лапок

Глава 9

Плохо быть умным, скажу я вам. Да! Вот так, сходу! Плохо! Со знаниями и опытом сколько-то-летнего мужика в теле пятнадцатилетнего парня… получившего очень неоднозначное образование у своей матушки. Тебе говорят что-то, а ты даже покивать с умным видом – дескать, я так и знал! – не можешь. Потому что умный. Потому что пятнадцатилетние парни понимать таких вещей не должны. Даже с учетом того, что тут в этом возрасте они уже детёнышей делают!

По какой-то причине Ма У говорила совершенно свободно, прямым текстом. И вот с ней можно было и кивать с умным видом, и что-то умное вякать, сколько угодно – то ли она всю жизнь общалась с детьми индиго, то ли сама по себе такая женщина, не обращающая внимания на возраст.

Но не получалось ни кивать, ни вякать. Потому что я сидел на лавочке, вцепившись в пиалку с замечательным ароматным жасминовым чаем, и молча боялся.

Потому что так, как говорила Ма У, говорят либо с особо проверенными людьми, либо… со смертниками, которые свои знания тихо унесут в могилу. И очень скоро. Доверенным лицом я совершенно точно не был, но то, на что меня подписывали, будет иметь достаточную длительность исполнения, так что и на смертника, которому не следует слишком уж долго шляться «со многия знания» в башке – походил мало.

Был еще вариант с носителем дезинформации, но… опять не бьется – если кто-то будет меня допрашивать и пытать, то обязательно поинтересуется источником сведений. И кто поверит, что сама Ма У все это рассказала обычному охотнику Лю Гиафо, который еще даже не получил «взрослого» имени, м? Запытают же нахрен, пытаясь вызнать несуществующую правду!

Предположение о высоком положении госпожи Ма У подтвердилось на все сто процентов. Названия ее «служба» не имела – «под ней» был обычный номерной кабинет письмоводителей. Только все письмоводители в нем были такие, как волкодав Ри Джу, или как «мастерица жасминового чая» Ри Сахон… или как моя «куноичи» Линь Шихонг… в фамилии которой у меня есть некоторые сомнения.

А по факту, если судить по некоторым (некоторым!) озвученным функциям – голимая внешняя разведка клана! Ну, там, знаете – шпионы-разведчики, погони-перестрелки, коварные соблазнительницы – полный фарш. Внешняя разведка, и немного внутренняя.

Оно и правильно! Объекты, за которыми следует внимательно наблюдать вне границ клана, и сами не прочь последить за кланом. Так что следить друг за другом приходится как на чужих, так и на своих территориях.

Я робко предположил, что внутренней безопасностью пополам с контрразведкой занимается, наверно, первая супруга главы клана – ослепительная Ма Зетта. Ну, чисто для симметрии по фэн-шую. На мое предположение Ма У весело и звонко расхохоталась, едва не пролив чай из своей пиалки. Оказывается, Ма Зетта – как раз и есть «кукла», используемая для украшения «двора». И она… как бы это помягче… не самая умная и мудрая женщина, вот. «Но это строго между нами, мой маленький Лю Гиафо!» А внутренней безопасностью руководит брат ее мужа – Ма Шэнли. А ведь логично получается! Кто еще мог отправиться разбираться с этим происшествием, имеющим все признаки террористического акта, как не шеф службы внутренней безопасности?

После этого госпожа Ма У наконец-то озвучила требуемое – что именно должен сделать Лю Гиафо. И вот тут вышеозначенный приуныл окончательно.

Напоследок, удостоверившись, что умненький Лю Гиафо понял свою роль, госпожа Ма У приказала показать ей лучные кольца, которые я собрал с тел односельчан… из тех, которые смог найти и которые не успели прикарманить гвардейцы, прибывшие с Ма Шэнли. С интересом их перебрала, и выбрала себе скромное, но изящное колечко из рога буйвола… кажется, это было кольцо нашей сельской модницы, Наи Мису.

Между прочим, приняла чужое кольцо по всем правилам – возблагодарив предков бывшего владельца кольца и пожелав лично ему (ей) хорошего посмертия и удачных перерождений. А не как эти четыре вертихвостки-ученицы – сразу нацепили и пошли пулять.

И только по отправлению всех необходимых ритуалов она отщелкала мне пять золотых. Не за кольцо! А как бы отдарилась. Пять золотых! А я даже порадоваться не могу! За то, на что меня только что подписали, и сотни будет мало! Ну, ладно – полусотни. Ну, хотя бы четверти сотни… Но торговаться, разумеется, никто не стал. Потому что это была не плата, а, лять, подарок!

Это, если кто не понял, мы обошли договоренность с девочками не продавать кольца до Турнира больше никому. А я и не продавал. Я подарил! И еще был вынужден скромно отнекиваться, когда мне на ладошку совали пять тяжелых желтеньких пузатеньких красиво поблескивающих ребристых овалов!

Да, пока не забыл… в Турнире лучников этот несчастный Лю Гиафо таки участвует. Госпожа Ма У была очень убедительна, когда утверждала, что Лю Гиафо ОЧЕНЬ хочет поучаствовать в Турнире.

Домой я возвращался, когда уже стемнело – в этих широтах, соответствующих субтропикам моего прежнего мира, темнело быстро. Возвращался задумчивый-задумчивый, загруженный-загруженный. Несчастный-несчастный. Даже банька не особо помогла. А чертов «дядя Чимах» только мешал расслабиться и забыть о проблемах… одним своим присутствием напоминая о них. Одна польза – домой я шел чистенький-чистенький!

А дома в гостиной уже уютно горели две свечи и пахло чем-то вкусненьким… Хм, кажется, рис с черным перцем и приправами по-нунтайски, и копченная оленина. Я ж говорю – долго мои запасы не пролежат.

Очень веселый безымянный котенок гонял какой-то предмет по до блеска вылизанным доскам пола, а крайне грустная Линь Шихонг ждала меня на кухоньке… Ну, не то, чтобы кухня – скорее огороженный пятачок внутри самой большой комнаты дома, которую мы решил считать гостиной. Короче, классическая сцена «муж возвращается вечером домой, а жена что-то где-то в чем-то напортачила и теперь виноватая-виноватая…»

Подошел со спины, обнял сжавшуюся девушку, пристроил подбородок на ее макушке. Недовольно поморщился, когда какие-то острые заколки и гребешки уперлись в кожу. Шихонг дернулась, но я ее не выпустил. А она слишком энергично вырываться не стала, прекрасно представляя, какая у нее на голове «мечта Фредди Крюгера»:

– Сиди. – Проворчал я. – Порежешь же!

– И что… теперь? – Тихонько спросила Шихонг.

– Что значит «что»? – Удивился я. – Ты имя котенку придумала?

Лица Шихонг я не видел, но предполагаю, что глаза девушки округлились от изумления:

– Ну, да… придумала… – Осторожно ответила она. – Вроде бы…

– И?

– Зиан. – Робко предложила Шихонг.

Зиан. «Мирный». С кличками для домашних питомцев тут ситуация обратная. Им клички дают, наоборот, чтобы привлекали к себе злых духов, отвлекая их от хозяев. На мой вкус это… как минимум, нечестно. Если не сказать прямо – подло и лицемерно.

Кстати, домашних питомцев держат только городские. В селах это не совсем питомцы. Если в деревенской избе образуется кошка, собака или, допустим, хорек, то с именами хозяева не напрягаются – «кошка», «кот», «пес», «сука», «хорек», «ласка», «норка». С прибавлением отличительных характеристик – «рыжий», «рябая», «бело-черный»… «бандит». Всё! Но только это не питомец, так как потом происходит самое интересное – эта зверюшка начинает почитаться наряду с домашними добрыми и условно-добрыми духами – охранителями дома, очага и защитника детей. Со всеми необходимыми несложными ритуалами и подношениями в виде корма и вычесывания. И, знаете, работает! Гадить в доме перестает, функции свои – мыши, охрана, погладить – выполняет. А вот шалить начинает как бы не больше прежнего!

– Давай еще варианты.

– Гуанг. – Уже смелее ответила она.

«Легкий»?

– Не подходит!

– Почему? – Немного осмелела «куноичи». – Почему не походит? Шихонг целый день думала! С девочками даже советовалась!

Знаем мы этих девочек. Они насоветуют, ага… мастерицы деликатных операций.

– Потому что это нечестно – свои косяки на других перекладывать!

Шихонг таки вырвалась, возмущенно посмотрела на меня.

– Котяра у нас будет Ангэе! – Торжественно провозгласил я, упредив гневную тираду.

– Но так же не принято!

– Мяу!

– Вот! – Я поднял палец. – Парень говорит, что ему нравится!

Шихонг подозрительно посмотрела на котенка:

– Да ну…?

– Мя!

– Хм… ну ладно.

Она некоторое время сверлила подозрительным взглядом уже меня… Не выдержала, отвела глаза в сторону. Очень кстати новонареченный Ангэе, как заправский голкипер, пробил кусочком скрученной кожи между ее ног и бросился догонять «мяч». Так что внимание наше на минуту было занято летающей по полу серой тучке.

А ведь, действительно, подходит! Ангэе – «туман». И не простой туман, а темный, ночной, сказочный… и, как правило, не очень полезный для здоровья того, кто в него забредет. Вот и сейчас этот сгусток серого тумана в неровном свете свечей стелился маленьким размытым пятном над полом. Только мелькали белые глазницы, маленькие остренькие белые зубки и коготки. Да кусочек кожи отлетал в непредсказуемых направлениях будто сам по себе.

– Мышелов будет знатный! – уверенно предрек я.

– Мяу! Мяу!

– Крысолов! – уверенно перевела Шихонг.

– Мяу!

– Он согласен на крысолова. – оценил я ответ кота.

– Ага. – снова опустились плечи Шихонг.

– Ну? Чего грустим?

Шихонг нервно потеребила край платья. Там у нее, кажется, короткий метательный нож – пришит к обратной стороне ткани. Какой милый и правильный для «куноичи» рефлекс: в любой непонятной ситуации – хватайся за оружие!

– С этим Лю Гиафо разве не говорила сама госпожа Ма У? – на меня смотрели исподлобья.

– Ну, да. – Кивнул я. – Такая женщина, м-м-м… Умная, мудрая, красивая. Отлично с ней… постреляли. Кстати, привыкай – меня теперь не Гиафо зовут! Фан! Лю Фан! Я теперь взрослый! Сама госпожа Ма У изволила взрослое имя одобрить!

Вообще-то на выбор Женщиной предлагались банальные «меткий», «зоркий», «разящий», «не промахивающийся» и тому подобное. От подобных «кликух» я стал отбрыкиваться руками и ногами – мне и «мастера Лю» хватает! Предложил ей нейтральное Фан. Имя распространенное – раз. Созвучно с последним слогом моего прежнего имени, следовательно, не буду путаться и быстро привыкну – два.

Ма У настаивать не стала, все-таки имя – это серьезно. Я даже похвалы удостоился за скромность и предусмотрительность. Про третье – «индикатор попаданца» – я говорить не стал, меня бы не поняли. А если б поняли, появились бы совсем ненужные неудобные вопросы.

– Лю Фан… – Попробовала на вкус Шихонг. – Здорово! А моя фамилия…

– Стоп-стоп-стоп! – Остановил я ее. – Ты уверена, что можешь мне вот так вот запросто свою настоящую фамилию назвать?

Девушка снова ссутулилась и пожала плечиками:

– Ну, ты теперь и так много знаешь. А моя фамилия – не велик секрет. Ри. Ри Шихонг.

– Но ты по-прежнему Линь? Под этой фамилии тебя даже «олени» знают.

– Какие «олени»? – Захлопала она глазками.

– Ну, эти… наши «работнички». Полы в доме сегодня драили они?

– Они. Час назад домой отпустила. Ужин я сама готовила. – Она все еще хлопала глазами. – Погоди, не путай меня! Почему «олени»-то?

– А мы знатно на них тогда поохотились! Ты – беззащитная овечка, привязанная к столбу, а я – охотник в засаде. Ждали волков, а пришли олени. Потому что так подставиться могли только олени!

Шихонг не удержалась – прыснула в кулачок. Я приосанился, с удовольствием отмечая, что девушка начинает оттаивать:

– А Ри Сахон и Ри Джу – тебе случайно не родственники?

– Ты их знаешь? Ах, да… Наверно, сопровождали Госпожу. Родственники… как бы… Тут все сложно. Госпожа по всей провинции сирот собирала. И сейчас собирает. Так что мы все родственники, хоть и не кровные. И у нас у всех одна фамилия. Ри.

Ничего себе! Ма У, оказывается, целую программу в провинции замутила, готовя себе будущих преданных лично ей людей! Очень… предусмотрительно. Женщина умеет играть в долгую! Выходит, где-то в провинции должны быть тренировочные лагеря, замаскированные под детские дома… Хотя, детских домов тут нет, по-моему, даже в виде концепции. Усыновить-удочерить кого-то одного могут, но централизованно решать проблему сирот таким вот образом не собираются ни кланы, ни императорская власть! А ведь это такой мощный кадровый резерв! Ай да Ма У, ай да…!

– Так это ж здорово! – Отрешенно пробормотал я, продолжая усиленно думать. – Тещи не будет!

К стыду своему должен признаться, что о сердобольности Ма У, помогающей сироткам просто по доброте своей душевной, я не задумался даже на секунду. В альтруизм этой женщины верилось еще меньше, чем в неподкупных таможенников. Бескорыстность и Ма У – это как Инь и Ян – вроде и вместе, но не смешиваются.

А вот с фамилией, одной на всех – это кося-я-як. Для основного профиля деятельности кабинета госпожи Ма У – внешней разведки – крайне неудобно! Но мы со своими рацпредложениями лезть, разумеется, никуда не будем. Этим ребятам только палец дай понюхать – без руки останешься.

Конечно, Шихонг не могла не нанести удар (Ну, типа: «Ага! Открылся!»). Она скромно заулыбалась:

– Вообще-то, обязанности нашей матушки во всех ритуалах выполняет добрая госпожа Ма У… включая участие в церемониях женитьбы, замужества и имянаречения детей.

Ять! Еще и теща в лице Ма У! Нет, женщина она просто «Вах!», но не в качестве же тещи!!!

Погодите, но это значит, что…

– А тестем, получается, будет сам…

– Увы! – Шихонг с деланным сожалением развела лапками. – Добрый господин Ма Хонг, хоть и осведомлен о причуде своей второй супруги в ее заботах об этих несчастных сиротках, но… не в подробностях.

Опаньки! А царь-то, получается, и не знает! Нихрена себе, вторая супруга! Вот это поворот!

– Ну, вот… даже выпить будет не с кем. – Растерянно выдохнул я.

– Никаких пьянок! – Категорично, но со смеющимися глазами отрезала Шихонг. – Ну, по праздникам можно… Но по чуть-чуть!

Ну, вот. Перестала зажиматься. Поняла, что моя приватная беседа с Ма У на наши дальнейшие отношения никак не повлияла. Хотя, наши дальнейшие отношения будут зависеть, увы, не столько от нас, сколько от приказов начальства. А у меня с начальством, вообще, сложно получается – его как бы нет, но оно все-таки есть.

– Пойдем в город, поужинаем! К «Дядюшке Бо»! – Предложил я.

– Но я же приготовила… – Линь-Ри Шихонг бросила растерянный взгляд на накрытый стол. – Я же старалась!

– И это замечательно! У нас на завтрак будет сытный завтрак! Завтра утром этой обольстительной Линь Шихонг очень захочется вкусно и обильно покушать, дабы восстановить свои силы!

– Но он же испортится! – Возмутилась Шихонг и тут же смутилась. – И… и мне пока еще нельзя!

– Вот не надо мне тут… – Я строго погрозил пальцем. – Во-первых, этот мудрый и опытный Лю Ги… Лю Фан знает много способов не повредить женщине во время ее женских дней и, одновременно, доставить ей удовольствие…

– В попку не дам! – Испугалась девушка, рефлекторно отпрыгивая и прикрывая упомянутую часть тела.

Я снисходительно и с жалостью посмотрел на нее:

– Какая же развращенная женщина – эта Линь Шихонг! – Покачал я головой. – То, о чем ты подумала, требуется мужьям, жены которых не умеют управлять своим телом… в полном объеме. Или не хотят. Насколько я успел узнать, все это – не про эту отменно тренированную Ри Шихонг. Кроме того, в «эти дни» то, о чем подумала эта шалунья Линь Шихонг, еще опаснее для женщины, чем в дни обычные!

– Откуда ты все это знаешь? – Прищурилась немного успокоенная девушка, с подозрением рассматривая мой воздетый к потолку палец, совершающий какие-то стремные хаотично-волнообразные движения.

– Мой батюшка был мудрым и опытным мужем!

– Вау! А ужин! Он же за ночь испортится! Я уже рис соусом полила!

– Моя матушка была мудрой и опытной хозяйкой!

Я подошел к столу, сгреб тарелочки покомпактнее, накрыл чистым полотенцем и зашептал наговор. У него длиннющее многоколенчатое название – выговаривать его нужно едва ли не столько же времени, сколько сам наговор. Я мысленно называл его проще. «Холодильник». Продукты под ним, конечно, портились, но гораздо медленнее. Как в том самом холодильнике. Да и сохранялись продукты, судя по всему, на тех же принципах – они потом были достаточно охлажденными. С разной температурой, в зависимости от личных способностей «шептуна», конечно. Например, у меня продукты только чуть-чуть холодели, а вот у матушки Лю Тинг и младших близняшек Цу и Микки – на поверхности полотенца выпадал иней, а отец даже не пытался – мама рассказывала, что получались куски льда, а размороженное мясо потом получалось невкусным… В выходах в лес этот наговор, увы, использовать было нельзя – работало только на неподвижных поверхностях. Неподвижных относительно земли.

– Вау! Наговор «Пяти ночей, что проходят в…»

– Стоп! – Остановил я ее. – Не перечисляй! Так ты знаешь этот наговор? И умеешь его делать?

– Конечно! Но у меня слабенький получается…

И чего это я? Конечно знает. Его все знают – штука полезная и удобная, позволяющая дольше хранить продукты. Жаль, без «регулятора температуры», но что есть, то есть. В домах даже специальные ящики есть, предназначенные только для подобного типа хранения. И из семьи (или слуг) выделяются «ответственные» – одни обеспечивают «морозильник», а другие – собственно «холодильник». Потому что с температурой охлаждения у разных людей получается по-разному, но у каждого отдельного – более-менее однообразно.

– Ясно. Ты так пойдешь? Или переоденешься?

На меня посмотрели с возмущением:

– Конечно переоденусь!

Ну, да – покусился на святое.

– Короче, брат Ангэе… Тут на столе, как ты уже наверняка унюхал, лежат всякие вкусняшки!

– Мяу!

– Что значит «спасибо, брат»! Ты как-то не так меня понял!

– Мяу!

– Хм… ну, мою порцию, ладно, можешь съесть, но нашей девочке, будь добр, оставь!

– Мяу!

– Но-но-но! Она не котенок, у которого желудочек, как известно, с наперсток! Она здоровая сильная женщина, которая любит покушать много и вкусно из-за мощных ежедневных физических нагрузок!

– Мяу!

– Да-да, и ночных – тоже! Странно, ты еще маленький, а такие подробности знаешь. Интересное у тебя детство было, как я погляжу.

– Мяу!

– К делу, так к делу. Мне нравится твой деловой подход. Так вот… Ее порция должна быть… нормальной! Как для большой здоровой кошки! Понял?

– Мяу!

– Я знал, что ты меня поймешь, братан!

– Мяу!

В спальню, где переодевалась Шихонг я вошел очень вовремя – мне в голову от полностью обнаженной девушки прилетело широкое домашнее платье-халат.

– Не подглядывай, похотливый Лю! – Взвизгнула Шихонг.

– Я не буду подглядывать… так, одним глазочком.

Девушка некоторое врем возмущенно сопела и неожиданно смущенно буркнула:

– Мне надо… ну… поменяться.

– Будешь меняться – я отвернусь. Даю слово!

– Так чего пялишься?! – Мгновенно разозлилась она. – Отворачивайся немедленно!

Слово надо держать. Отвернулся.

Нет, в этом мире до меня точно уже побывали попадуны. И это были самые настоящие крутые попадуны, а не такие, как я, со своими лучными колечками. А, скорее, попадуницы – тотально жгуче-рыжие и изрядно сверх-ехидные! Потому что прокладочки и затычечки тут были вполне аутентичные. И были доступным ВСЕМ слоям благодарного женского населения! Из хлопка или из специальной ткани с проклеенной бумажкой-непромокашкой… Весьма технологичные по меркам моего нового мира, или – по меркам моего старого – с оригинальными решениями и находками.

По-моему, вот ЭТО – куда круче внедрения всяких там «калашниковых», командирских башенок (что это вообще за хрень такая, кстати?) и прогрессивных, но абсолютно неживучих социально-экономических схем! Это ж надо было и технологии, основанные на местных дешевых материалах, разработать, и в массовое производство запустить, и тотальную рекламную компанию провести! При том о такой приятной и доходной штуке, как «авторское право», тут даже не слышали!

Сзади вкрадчиво покашляли и я, поняв, что смена прошла успешно, поторопился обернуться.

В пламени свечи Шихонг, повернувшись ко мне боком… одевалась. Или облачалась. Или, что куда точнее соответствует смыслу действа, экипировалась.

Ленточка с метательными ножами – на бедро ножами внутрь… туда, где у стройных девушек всегда есть этот волнительный просвет. Поясок с крохотными кармашками – на крепкую и не такую узкую, как у моделей, из-за развитых мышц талию. Какая-то лента, визуально похожая на лифчик, с какими-то приспособлениями – прямо на аккуратную грудь с напрягшимися столбиками сосков (взгляд этого Лю Фана такой горящий и похотли-и-ивый!) – тут тебе и визуально увеличение той части тела, из-за объема которой так переживают женщины, и быстрый доступ к какому-то полезному содержимому этой… «разгрузки».

Шихонг повела плечами, провела руками по телу… проверяя надежность креплений. Я невольно сглотнул ставшую тягучей слюну.

Волосы были вначале распущены перед зеркалом (с трудом удержался на месте), а затем быстро и сноровисто убраны в два маленьких шарика с помощью четырех острых заколок. Над правым виском удобно устроился небольшой гребешок. Треугольный. Металлический. С остро заточенными углами.

Медленный поворот головки перед зеркалом вправо-влево. Удовлетворенный кивок. Я сжал кулаки, пытаясь успокоиться.

На стройное крепкое тело сверху упало знакомое красное ципао. Знакомый веер с резким щелчком раскрылся-закрылся. По моему разгоряченном лицу прошелся легкий сквознячок. Веер был подвешен к тоненькому пояску.

Девушка переступила ногами, повела плечами. И как-то все на ней село окончательно.

И все это – в слабо колыхающемся свете от пламени свечи.

– Божественно! – Прошептал я искренне.

Шихонг польщено потупилась и зарделась.

Можно сказать, что буквально пять минут назад мне сделали шикарный подарок, допустив до лицезрения одного из самых интимных процессов – надевания оружия скрытого ношения. Высший знак доверия, если разобраться. Знающие люди со мной согласятся.

А еще девушка очень быстро собиралась – и это просто чудо!

Жаль, что чудеса с моим участием – быстротечны и редки.

Уже когда я был в полудреме, засыпая с уткнувшейся в мое плечо девушкой, в голову стукнулась мысль.

Про девичью фамилию Ма У. Если она тоже Ри, то… мои соболезнования этим высокомерным бакланам Ма Хонгу и Ма Шэнли – скоро клан Ма ждет тихий и незаметный передел власти. А может быть – громкий и заметный.

В углу что-то тихонько прошуршало – этот неугомонный Ангэе приступил к ночному патрулированию своих новых охотничьих угодий.