Этот охотник из Лисьих Лапок

Глава 8

Думать во время стрельбы из лука о чем-то постороннем довольно трудно. Это само по себе увлекательное и интересное занятие, приносящее огромное удовольствие (особенно, когда ты умеешь стрелять и у тебя получается), от которого все «левые» размышления из головы куда-то пропадают. Такое впечатление – сами. Или – вместе со стрелой, срывающейся с тетивы. И, кстати, народ вполне осознанно использует этот метод, чтобы отвлечься от забот, временно забыть о проблемах, задавить мрачные мысли. Увы, только на некоторое время… но иногда, чтобы не совершить непоправимого, бывает достаточно и этого. Тяжело одновременно переживать о чем-то и попадать при этом стрелой в цель.

У меня сегодня почему-то не получалось. Ни отрешиться, ни забыть. Возможно, из-за того, что проблемы, как таковой, я даже не вижу. Я даже не знаю, какая она будет эта проблема. Знаю, что подлянка на подходе, а вот конкретика…

Щелк! – Шлеп!

Стрела вошла в щит, установленный на дистанции «Унчань», в семидесяти шагах… как самая обычная стрела. То ли «лошадь», то ли «овца». То ли семерка, то ли восьмерка. Я даже не могу сказать, куда точно она попала – не прочувствовал.

Девочки убежали всего полчаса назад, а я остался на стрельбище.

Вначале я попенял им за пьянку, устроенную накануне. Оказывается, высокородные дамы, пока я переносил вещи в новый дом, направились в ресторан. И отлично там повеселились, обломав в лучших чувствах каких-то «гостей города», вполне логично понадеявшихся на сговорчивость аж четырех захмелевших красавиц… Ну хоть одна-то должна согласиться на приятное продолжение вечера?! Логично ж?

В итоге девицам влетело от родителей и наставников за легкую (действительно, легкую, без значительных разрушений) потасовку. Так родители еще и приказали доложить о косяке своему «наставнику луков»! Ну, вот так тут положено – чтобы ото всех нагоняй получить. Ибо сказано мудрецами: «усвоение урока прямо пропорционально количеству дланей, познакомившихся с задницей».

Ну, положено и положено. Чихвостил безо всякого энтузиазма. Высказал свое мнение. И основной мыслью сделал то, что если уж чудишь – не надо попадаться! И подставлять своего наставника, который сглупил и отпустил ответственных, как он рассчитывал, девушек с тренировки пораньше!

Подобная концепция пришлась по душе, меня стали любить еще больше.

Так что традиционное напутствие девочкам я таки сделал. Получилось что-то типа «вы сильные, вы смелые, вы храбрые… и долбанутые». Последнее заменил на приличествующие в высоком обществе синонимы. «Необыкновенные и уникальные», ага.

Щелк! – Шлеп!

Шесть или пять. Уже лучше, но стрела махнула хвостовиком – нечистый выпуск. Зато теперь я чувствовал мишень.

Еще я потискал Жилан, но далеко в этом увлекательном занятии не заходил. Мало ли, что там говорила Шихонг, выдавая мне «карт-бланш» – невооруженным взглядом было видно, что потенциальный загул на стороне мою «куноичи» как минимум не обрадует. Такое впечатление, что она, разрешая мне гульнуть, выполняла распоряжение начальства… кто б там ни был ее начальством. Собственница, как и я. Но исполнительная. Значит, будем лечить.

Щелк! – Шлеп!

Ну, уже лучше, но опять проблема с выпуском. А так получилась почти «лошадь»! Шестерка-семерка. В здешних правилах, правда, все однозначно: в том мире при попадании пули или стрелы в линию, разделяющую зоны мишени, бралась «цена» большей зоны. А у нас здесь – меньшей. Попал ты в краешек самой крайней линии – тю-тю, ты попал в «молоко»! В принципе, правильно. Честнее.

Девушек отпустил где-то час назад. Намекнул, что если где-то снова умудрятся накидаться, то сейчас стрелять будут более-менее точно, но вот завтра получат все прелести «постпохмельного синдрома», включая «песок в глазах» и тремор ручек. Организмы у них, конечно, молодые («Да-да, Жилан, и красивые – тоже! Да-да, дамы, у всех красивые!»), но не факт, что последствия пройдут полностью к началу турнира. Да и организмы, молодые и красивые, восстановятся и отдохнут совсем не в том объеме, в каком хотелось бы («Нет-нет, Жилан! Для лечения посредством употребления мужской энергии Ян тебе лучше обратиться к другим желающим, коих, я уверен, невероятно много – а этот трусливый Лю боится сегодня ночью разочаровать свою невесту, если оставит свою мужскую силу где-то в другом месте! Да – очень ревнивая. Да – очень драчливая. Но милая, добрая и ласковая. И, самое главное отходчивая. Что? Подкаблучник? Эх! Если б стрелы твои были столь же точны, как твои слова, Ма Жилан…!»)

Щелк! О! Выпуск чистый, ход стрелы ровный… Правда, стрела вошла в «дракона», «пятерку». Но, как ни удивительно, это гораздо лучше, чем все предыдущие выстрелы вместе взятые. Кажется, начинаю успока…

Оп-па! А стрелы в колчане закончились… Взгляд вправо-влево. Нет, никто не стреляет. Людей на общественном стрельбище по-прежнему крайне мало. Будущие участники Турнира либо тренируются во дворах своих домов, поместий (клановые – в клановых резиденциях), а гости из других городов и деревень сидят по постоялым дворам или гуляют по рынку. Боятся, что кто-нибудь из соперников увидит и украдет у них те самые мифические «секреты мастерства».

А там этих секретов-то – лупить и лупить по мишени, делая «кучку» стрел все меньше и меньше. Каждый день, неделю, месяц. Круглогодично. Охотники на длительные выходы с собой даже небольшой мешок с тряпьем берут – и на каждой стоянке стреляют по нему. Весит мало, пользы приносит много… правда, сушить приходится постоянно, так как росу набирает и под дождем мокнет.

Так, что тут у нас? Одна стрела даже в «молоко» ушла. Хорошо, что меня сейчас не видят мои «любимые» «ученицы» – вера в мастера пошатнется, пролетят на отборочных, и этот меркантильный Лю Гиафо не получит обещанную денежку. А в общем… сойдет.

«Денежная тема», кстати, ни сегодня, ни до этого не поднималась. Напоминать «аристо», да и любому другому приличному человеку о таком – значит оскорбить его. Если долг просрочен или условия не выполнены – это да – можешь хоть круглосуточно зудеть в уши и напоминать… и лихих «коллекторов» подсылать. А говорить о денежной стороне договора до момента его выполнения – это другое. Обещание дал? Дал. Духи-предки-Покровитель услышали? А куда они денутся. И чего ты тогда лезешь со своими напоминаниями, босоногий? Не веришь в слово приличного и уважаемого человека? Да я тебя щаз…!!!

Выдернул стрелы, осмотрев каждую на предмет повреждений, закинул в поясной колчан и двинулся обратно, на рубеж.

А на рубеже меня уже ждали. Ну, как «ждали»? Типа мимо проходили, тоже пострелять захотели. Надо ж нормы приличия соблюсти – остановиться, поприветствовать коллегу-лучника, как оно традициями предписано.

А то, что Ма Аи до неприличия похожа на свою более старшую (и, чего уж там – более продвинутую) версию, матушку Ма У – это не считается.

Итак, что можно сказать… У девушки Ма Аи великолепный потенциал! Она и сейчас красавица, но, видимо, скоро вырастет вот в такое…

Женщина! Настоящая Женщина! Налитые, но стройные формы под обычным городским костюмом из мягких белых брюк, рубахи и серой длинной безрукавки, отороченной по горловине и пройме соболем. Прямая осанка, скупые четкие жесты. Уверенный жесткий взгляд… тут же сделавшийся мягким, добродушным и слегка наивным. Губы полные и сочные, карие большие глаза, аккуратненький носик, высокие скулы слегка подчеркнутые румянами…

В руках – скромно выглядящий лук. Тренировочный, без новомодных украшений. Несильный – с клановой подготовкой и силушкой его можно тягать с утра и до вечера. В колчане – стандартные две дюжины стрел. Вся амуниция потертая от долгого использования.

– Как ветер над полем, уважаемый? Не сильный ли? – Спросила женщина.

– Ветер такой слабый, что даже этому криворукому Лю Гиафо не мешает попадать в мишень. – Я постарался не подпускать в голос раздражения… да-да, молодость, гормоны и все такое прочее – если голову из-за непочтительности смахнут, оправдываться этой ерундой будет очень своевременно, ага. – Но для такой замечательной мастерицы, как вы, уважаемая, даже ураган не будет помехой!

– Ох, прошу простить! – Женщина на секунду прижала пальчики к губам. И тут же соединила руки в приветствии… правда, не склонила голову ни на миллиметр. Ну, еще бы! – Меня зовут Ма У!

– Рад познакомиться с уважаемой матушкой Ма Аи, о которой слышал много лестного! («А она меня – бамбуковой палкой! Прямо по попке! Представляешь?! Меня! По попке! Из-за какой-то испачканной скунсами и потрескавшейся разбившейся старой вазы!») – Поклонился я. – Ваша дочь, усердная Ма Аи, чрезвычайно способная лучница…

– Подобные речи приятны любой матери, мастер Лю (И эта – туда же!). Рассказы дочери о мастере Лю меня тоже не могли не впечатлить! Пробудить чувство цели уже на втором занятии – это, знаете ли, достижение! У всех четверых, до этого момента бесталанных лучниц, почти одновременно – и вовсе несомненный успех! Наши наставники лука, мастера Ма Сяо и Ма Джун – тоже были чрезвычайно удивлены! Им такого не удалось! Я так благодарна вам, мастер Лю! – И снова, никакого поклона.

Кстати, о благодарности. На таком уровне «благодарность» – это, как правило, нечто более материальное, чем простые слова. А вот информация об удивлении клановых наставников – это ой! Завистью и конкуренцией кланы пропитаны с верха до низу – и успехи этого скромного Лю Гиафо не порадуют тех, в профессионализме которых эти самые успехи заставят усомниться. Особенно, если Лю Гиафо собирается связывать свою дальнейшую карьеру именно с кланом Ма.

– Я всего лишь показывал то, чему учили меня отец и старшие братья – вот кто были настоящими мастерами лука!

– Удивительно предположить, сколь сильными мастерами были ваши достойные батюшка и братья, если даже вы, мастер Лю, признаете их мастерство! – В грудном бархатистом голосе послышалась легкая насмешка. – Но что это я, в самом деле, трачу драгоценное время, которое уважаемый Лю уделяет оттачиванию своих умений! Позвольте присоединиться… надеюсь, две ладошки вашей мишени, занятых этой почтительной Ма У, не помешают в тренировке столь скромного мастера Лю?

А вот сейчас точно издевается.

– Напротив! – Был вынужден я следовать этому чертовому этикету. – Этому Лю Гиафо будет еще приятнее тренироваться в обществе такой мастерицы, как госпожа Ма У!

А хотя… причем тут этикет? Эта тетя в праве вышвырнуть меня не то, что с рубежа или стрельбища, но и из города, и из провинции. С ней общаться надо, как мину неразорвавшуюся – обезвреживать!

Щелк! – Шлеп! – «Петух».

Щелк! – Шлеп! – «Петух».

(8) 77:77

Каждому – по «десятке». Итого, счет «77:77» на восьмом выстреле. Стандартная «лучная перестрелка», когда лучники стреляют поочередно по одной стреле. До мишени – девяносто шагов. Дистанция «Инчань». Что-то около шести десятков метров. Ветер слабый ровный, обстановка накаленная, нервная. Зрители – только со стороны клана Ма… правда, их не видно и не слышно. Но они точно есть, как тот самый суслик.

Немногочисленные лучники, бывшие на стрельбище до этого, как-то нечувствительно и незаметно рассосались, очень быстро рассмотрев, кто решил почтить общественное стрельбище своим визитом, забив на комфортабельные стрельбища на территории клановых кварталов.

Даже работники, что-то из досок мастерившие у оградки на стрельбище (видимо, к завтрашнему турниру готовятся – то ли трибуну, то ли помост какой-то сооружают), куда-то подевались.

Знаете, я даже ей благодарен. Чуть-чуть. Внятная четкая насущная задача – удержать счет «перестрелки» с Ма У ничейным или хотя бы свести перевес к ничтожным значениям – легко вытеснила из головы размышления о проблемах призрачных, а из сердца – зуд интуиции, нашептывающей о надвигающихся переменах, которые, как показывает опыт, редко бывают приятными.

Если б она еще и молчала в процессе… Но, поди, скажи ей о том, что под руку лучнику говорить не очень хорошо. Под руку любому человеку, делающему свое дело, говорить плохо! Но вторая супруга главы клана Ма класть хотела на эти глупые правила. И, несмотря на гендерную принадлежность, эта вот конкретная дама покласть могла жестко и конкретно… с тем самым присвистом.

– Лучница… Не таким я видела будущее своей дочери в военных искусствах… (Щелк! – Шлеп!) О! «Петух»! Прекрасный выстрел, мастер Лю!

Это мне пытаются кинуть предъяву за то, что влез своими босяцкими лапами в распланированный на годы вперед процесс обучения высокородной Ма Аи. Теперь третья принцесса будет радостно носиться с луком, в котором у нее успехов до этого момента не наблюдалось (не давали делать успехи, как только что выяснилось), в ущерб прочим дисциплинам.

А нехер было самоуправство дочери спускать! И, особенно, подначивать и провоцировать ее на подход к этому Лю Гиафо. Хотя… подначил-то ее дядя – Ма Шэнли. При посильной помощи Чимаха. Я-то в этих ваших внутриклановых интригах выступил только бессловесным инструментом – так что с меня взятки гладки!

Но зашел я с другой стороны – не хватало еще давать ТАКИЕ советы одному из первых лиц клана в ведении внутриклановых дел, клановой программы обучения и воспитания подрастающего поколения:

– А каким видит стезю своей примерной дочери в боевых искусствах великолепная Ма У? – осторожно спросил я.

– Мечник! – С категоричной уверенностью припечатала Ма У… (Щелк! – Шлеп!) влепив стрелу в «змею»-шестерку, усложнив тем самым мою задачу. В очередной раз.

(9) 87:83

– Вижу, мое самоуправство принесло хлопоты, госпожа Ма У. – Огорчился я. – Но предки учат нас находить во всем происходящем и хорошие стороны!

Щелк! – Шлеп! «Петух» – десятка.

Ма У, с самого начала просекшая мою стратегию держать равный с ней счет, удивленно вздернула брови:

– Какие же хорошие стороны видит мастер Лю в необходимости менять налаженный ход обучения?

Щелк! – Шлеп! «Тигр» – тройка.

(10) 97:86

Ну, я не сомневался в стервозности этой дамы. Учитывая ее внешние данные, общественно-социальное положение и место в иерархии клана Ма, госпожа Ма У должна быть просто эталонной стервой! Кстати, а какое у нее положение в иерархии клана? Ну, кроме выполнения супружеских обязанностей? Мама об этом ничего не рассказывала…

– Шансы остаться в живых на поле боя для лучника самые большие. А если он при этом владеет клинком, то…

Щелк! – Шлеп! «Петух». Ибо нехрен. Гормоны, молодость… и ничего знать не знаю!

Удивительно, но Ма У задумалась.

– В словах мастера Лю есть смысл. – Признала она неохотно.

Щелк! – Шлеп! «Петух». Десятка.

(11) 107:96

– Этот Лю Гиафо испытывает искреннюю радость и признательность за такое внимательное отношение к его словам. – На грани хамства ответил я, натягивая лук… и не целясь вообще. – Последняя стрела – небу!

Щелк! – …

(12) 107:…?

Ма У задумчивым взглядом проводила мою улетевшую (теперь уже с концами) стрелу и посмотрела на меня… с эдаким прищуром, весьма напрягшим этого чувствительного на неприятности Лю Гиафо:

– Этой глупой Ма У кажется, что она поняла мысль мастера Лю!

Щелк! – Шлеп! «Петух»!

(12) 107:106

– А знаете, мастер Лю… – Она не очень приличным (но очччень эротичным) движением поправила выдающуюся грудь под тканью рубашки. – Эта Ма У только разогрелась от сей волнующей перестрелки и приятной беседы. Почему бы этой Ма У и этому мастеру Лю не продолжить их маленькое, но в высшей степени возбуждающее соревнование? Я жажду отыграться!

– Это предложение – великая честь для этого недостойного Лю Гиафо! Если мудрая Ма У находит нужным отвлечься от важных и нужных дел клана, кто я такой, чтобы тому препятствовать! – И уже по-простому закончил. – Но вначале нам нужно достать свои стрелы…

– В том нет нужды! – Отмахнулась Ма У и произнесла в пространство. – Достать стрелы и принести мастеру Лю еще одну стрелу, взамен отданной небу!

По спине прошелся холодок. В следующую секунду две размазанные от стремительности тени проявились уже у наших щитов, превратившись в парня и девушку, быстро выдергивающих из мишени стрелы и тут же внимательно их осматривающих.

– Мастер Лю… – Прошептали в самое ухо. – Ваша стрела, мастер Лю…

Я не вздрогнул. Нет, я не вздрогнул. Я, ля, брутален!

Охрана у второй супруги главы клана даже в городе, являющимся главной резиденцией клана, обязана была быть. Но я не ожидал, что она будет настолько… крутой! Уровень охраны указывал именно на фактическое положение той, кто в большинстве случаев должен быть простой красивой «картинкой», в иерархии клана. И настолько серьезная охрана – либо показывает отношение мужа, заботящегося о «сохранности» и безопасности своей супруги, либо… является служебной охраной, положенной по фактическому положению и выполняемым в клане функциям.

– Спасибо… Ри Сахон. – Кивнул я, принимая у знакомой «служанки» стрелу.

Стрела была практически копией тех, которыми стрелял я. Вес, жесткость, длина, общая форма… даже нить, укрепляющая хвостовик и дополнительно крепящая перья – все это было таким же! Даже перья – черного гуся – были идентичными!

Пучок таких же стрел как раз почтительно протягивал мне парень с холодными вымораживающими глазами матерого волкодава.

– Благодарю… – Я запнулся.

– Ри Джу. – Почти прошептал он. – Ри Джу, мастер Лю. Сто семь очков, мастер Лю.

– Благодарю, Ри Джу. – Поежился я.

Итого, трое. Как минимум, трое телохранителей. И не обычных быков «для солидности», больших и обвешанных оружием, а конкретных таких волкодавов – быстрых, хладнокровных, незаметных. И это только те, которых мне сейчас позволили увидеть! Наверняка, рядом скрывается основное прикрытие, координатор, наблюдающие… Нет, Ма У – совсем не красивая «картинка» клана, долженствующая своей зрелой красотой украшать официальные и ритуальные «выходы» мужа, и легкомысленным щебетом – развлекать и отвлекать гостей. И в промежутках – вынашивать наследников и наследниц. Совсем нет.

– Сахон! – Приказала Ма У, внимательно наблюдая за моим лицом. – Приготовь пока своего чаю, который намедни так хвалил мастер Лю!

– Слушаюсь, госпожа! – Пропела Ри Сахон.

Еще и чаепитие, лять! В обществе Ма У и под холодными взглядами этих волкодавов, снова куда-то испарившихся! Матушка, конечно, преподавала нам основы чайной церемонии, но только основы!

Боги! Поскорее бы этот день закончился!! Я хочу домой, к моей «куноичи» Линь Шихонг! К котенку, который все еще ходит безымянным!

– Приступим, мастер Лю? Эта воспылавшая Ма У вся в нетерпении!

– Приступим, госпожа Ма У… Кто первый? Камень…

– Ножницы…

– Бумага!

Мы оценили получившиеся фигуры:

– Прошу, госпожа Ма У! Ваш выстрел – первый!

– Благодарю, мастер Лю… Вы умудряетесь радовать меня даже в игре «камень-ножницы-бумага»!

– Само небо присуждает победу вам, прекрасная госпожа Ма У! А ради того, чтобы радовать столь великолепную женщину, этот старательный Лю Гиафо готов идти на любые жертвы!

Щелк! – Шлеп! «Обезьяна». Девять.

Я вытащил из колчана стрелу и натянул лук.

– Кстати, насчет жертв… а мастер Лю случайно не планирует принять участие в Турнире?

Щелк! – Шлеп! «Мышь». Единица.

Вот же стерва!

Баня! Как много в этом слове! И слилось, и отозвалось. Насколько я знаю, в том мире бани были у всех народов – термы, сауны, онсэны… какие-то там еще. Ну, и этот мир не отстает. Да и с чего бы? О гигиене тут заботятся. И мыло есть, и «ручки – перед едой», и прокладки-тампоны для женщин, и щетки зубные… и все такое прочее. В нашей глухой деревне бани были почти у всех старых семей.

А в городах была такая штука, как бани общественные. И ходили в них люди куда чаще, чем в заведения типа «Веселушки» – дома-то можно было помыться, максимум, из тазика. И водопровода в бедных кварталах Мацана не было – это удовольствие для богатых районов.

Вход в общественную баню – всего восьмушка «медного». Но самую мелкую монету за баню платят редко – чаще дают целый «медяк», а то и больше. А взамен получают различные банные услуги – мыло, шампуни, масла, закуски-напитки и, конечно же, массажиста, который может легко завязать в узел любое тело… или массажистку, которая может сделать противоположное. И, надо помнить – тут проститутка называется проституткой, а массажистка – массажисткой. И руки-ноги переломают тому, кто перепутает! Обслуживание «сверх программы» может быть предоставлено только понравившемуся клиенту и только после проведения собственно массажа. И, что характерно, абсолютно бесплатно – потому что он или она слишком квалифицированы, чтобы зарабатывать своим телом!

После тяжелого разговора с Ма У я решил развеяться. А разговор был тяжелым. В основном, за счет «тяжести» собеседника. А так – да – частичный срыв покровов, разоблачения… только вот вопросов стало еще больше, а туман – еще гуще. Кое что мне рассказали, но такие крохи… а закономерные вопросы просто проигнорировали. А потом я перестал их задавать, когда сообразил, что рассказывают мне строго только то, что собирались – ни больше, ни меньше. И хорошо, если не наврали в тех местах, проверить которые я не могу.

Так что выполз я со стрельбища – никакущий. Напиваться я не умею, так что в качестве средства для психологической разрядки решил остановиться на банях. Массаж в программе вечера присутствовал, но именно что только массаж. Да и просто захотелось посидеть в жарком пару, а потом – опуститься в прохладную воду. Отдохнуть. И повторить. Несколько раз. Здоровье-то позволяет – молодой я еще совсем. Это там об этих простых телесных удовольствиях приходилось только грустно вздыхать все последние годы жизни – потому что сердце, ноги, ливер… К тому же в здешних банных заведениях не такой экстремальный перепад температур, как в славянских банях.

Изюминка здешних бань – в «потереть спинку». Массаж после температурно-водных процедур является почти обязательным пунктом, без которого баня – не баня. Массаж в здешних банях делают такой, что иногда пара дюжих молодцев относят желе, оставшееся от тела, в специальные маленькие огороженные высокими «заборчиками» крохотные «отсеки», в которых можно не просто отлежаться, но и переночевать. В этих же «отсеках» переодеваются и оставляют вещи.

Сейчас я пытался отрешиться от печальных мыслей в самой обычной «парилке» – чан с горячими камнями посреди небольшой комнатки, деревянные полки, две волшебных лампы над низенькой крохотной дверью. Ну, и все остальные радости – тазики, ковшики, пучки сушенной травы «для запаха» – шалфей, полынь и, кажется, можжевельник. Веников нет – их тут не используют. Хотя, ходят слухи, что где-то на севере варвары друг друга в банях прутьями истязают. Врут, разумеется – откуда у варваров взяться цивилизованной бане!

Без стука скрипнула дверь в парилку.

– Чего печальный такой, Лю Гиафо?

Сегодня окружающие решили дружно поизгаляться над этим бедным охотником. Хорошо, что делают это по-очереди…

– Добрый вечер, дядя Чимах…

– Двигайся…

Я подвинулся. Вэй Чимах и без одежды выглядел… внушительно. Высокий, с мощными плечами, большими, даже огромными, руками-лапами с крупными кистями-клешнями. Мускулы-мускулы-мускулы… Шрамы, которые во множестве ожидались от человека его профессии – на коже отсутствовали. Ну, оно и понятно – местная волшебная (буквально) медицина. И специфика работы, возможно. Из-за того же – ни одной татуировки.

И это он еще полотенце с бедер не снял! Мое ЧСВ и так было растоптано, унижено и сейчас слабо хрипело где-то у пола, а так и вовсе дух испустило бы…

Так и захотелось ответить что-нибудь в духе: «Да как же мне не печалиться, добрый молодец…?» и вывалить на собеседника все свои проблемы, а «добрый молодец», впечатлившись, выхватит дзянь-кладенец и пойдет их решать. И порешает. Так нельзя же – за своими шустрым языком надо теперь следить еще тщательнее.

– Как ты умудрился ошибиться в четырех словах – ума не приложу. – Вздохнул Чимах. – Солнце еще не село – значит, не вечер. А если б и село, то вряд ли вечер был бы добрым. И не дядя Чимах, а господин Вэй…

Я не ответил. Вэй тоже молчал, время от времени проводя по груди и плечам ладонью, смахивая выступивший обильный пот.

– Сам должен понимать – после общения с такими высокими людьми, с которыми ты говорил сегодня, помочь я тебе уже ничем не могу. – Он бросил взгляд на мою печальную и задумчивую морду, покивал сам себе и определил. – Судя по всему, ты-то как раз все и понимаешь… Ну, ты сразу показался мне сообразительным парнишкой.

– Спасибо, господин Вэй.

Ну, правильно все – внешняя разведка и армия (или все-таки служба внутренней безопасности?) классически недолюбливают друг друга. При кажущемся несовпадении сфер интересов. Как кошка с собакой. К миски – вместе бегут, а в остальное время устраивают друг другу подлянки.

Только вот не «по науке» дядя Чимах действует, не по науке! Имея личные выходы на работника конкурирующего ведомства, нужно, как минимум, попытаться выведать какую-нибудь информацию. Как минимум! А в идеале, конечно, вербануть. Ну, да ладно – его понять можно – видимо, он является чистым боевиком без всех этих шпионских выкрутасов. Военная разведка – и все дела.

– Да и не нужна тебе эта помощь – высоко ты поднялся, Лю Гиафо… Даже у меня голова закружилась, когда я увидел, с какой быстротой ты взлетел.

Что-то где-то сдается мне, что господин Вэй банально опасается узнавать то, что мне могла сказать госпожа Ма У. И правильно – за ТАКОЕ лишние головы будут лететь только так, гроздьями. Ну, он сразу показался мне человеком хоть и прямым, но неглупым как минимум.

– Так получилось, господин Вэй. – Только и оставалось вздохнуть.

В дверцу очень кстати постучали, избавляя от необходимости развернутого ответа. Она скрипнула, и появилась девушка в легкой белой майке и коротенькой юбочке:

– Чай, уважаемые гости?

Я, разумеется, промолчал, предоставляя решать Вэю, как более старшему:

– Что за чай? – Отстранено спросил он.

– Малиновый, на душице, розовый, жасминовый…

– Только не жасминовый! – вырвалось у меня.

Чимах удивленно на меня покосился и пожал плечами:

– На душице. С медом.

– Будет ждать на столике, уважаемые гости! – Кивнула девушка и из парилки… испарилась.

– Даже знать не хочу, что там у тебя «так получилось», Гиафо. – Проговорил Чимах. – С госпожой спорить по твоему поводу – не мой уровень. И оснований нет. А ты сам – не тот человек, до которого может снизойти мой покровитель, господин Ма Шэнли. Должен понимать… Можно сказать, перехватили тебя у нас. Перехватили… А все почему? – Наставительно поднял он палец. – А все потому, что девкам юбки задирал. В то время, как надо было сразу, как пришел в город, ко мне бежать!

– Да, господин Вэй. – Вздохнул я.

А что еще тут скажешь? Кругом прав опытный дядька. Надо было. Упустил момент. Но кто ж знал то?! Ничто даже не намекало, что у Ма может быть ко мне ТАКОЙ интерес! Ни подсказок, ни мрачных пророчеств – ничего. Я вообще не предполагал, что у кого-то вообще будет ко мне какой-либо интерес! И в оборот меня взяли почти сразу – в тот же вечер, как я прошел «таможню» с подсаженной туда Шихонг. Хотя, чего я оправдываюсь – у меня было шесть часов, чтобы дойти до Чимаха! Шесть часов! А я что делал? А я «перышки» чистил, предвкушая, как поведу девушку-чиновницу на турнир борцов, и планируя, что и в каких позах буду с ней делать потом, после.

Так что сам себе злобный деревянный болванчик!

Чимах, видя, что я полностью осознал и раскаиваюсь, смягчился:

– Дай тебе предки хорошего окончания всей этой истории, Гиафо. Так-то госпожа Ма справедливая и за напраслину не наказывает – всегда вникает. И ее люди ущемлений не знают – Госпожа всегда защитит даже перед мужем… бывали случаи, да. Может даже и повезло тебе.

«Повезло»… Эх, дядя, знал бы ты…

– … но если где-то дашь маху – не обессудь, госпожа Ма У кожу сдерет!

О! Это да. Это она может.

Чувствую, накрылась моя идея расслабиться в бане – кажется, Чимах настроился вынести мне мозг своими нравоучениями…