Этот охотник из Лисьих Лапок

Глава 13

Господин Вуссон Бо был рад меня видеть. Еще больше он был рад видеть «высокую госпожу» Шу Шан. А присутствие наследника клана Шу «доблестного господина» Шу Ливея повергло господина Вуссона в благоговейный трепет и добавило «+70» ко всем характеристикам почтенного ресторатора, включая «скорость готовки», «силу вкуса», «харизму специй» и прочих.

Не последнюю роль сыграло то, что Ливей тут же выложил на стол золотого «Феникса» (это сказочный зверь такой… по-настоящему сказочный – тут такого даже среди волшебных зверей нет… кажется. Драконы есть, грифоны есть, пегасы есть… а фениксов – нет!) и потребовал вина. Самого лучшего.

Я тут же скромно уточнил: «лучшего – значит, крепкого… а если крепкого, значит, закуски следует принести побольше». Напиваться без закуски в компании этого… деятеля у меня не было ни малейшего желания. Тем более, что в отличие от него, никаким опытом в употреблении спиртных напитков я не обладаю. Точнее, не обладает мое тело – развезет с пары кружек. Есть, конечно, в моем подсумке со всякой «медициной» пилюли с концентрированным хапьяном… на за прием такого «антиалкоголя» мне мой организм завтра выскажет «спасибо» очень неприятным образом.

Как ни удивительно, но выкладывая на стол такую баснословную драгоценность, как «золотой феникс», Ливей ничего предосудительного не совершил – очередность оплаты и оказания услуги в здешних ресторанах не нормирована. Можно платить до еды, можно платить после. До заказа обычно платят в знакомых проверенных местах, как бы показывая, что уверены и в кухне заведения, и в качестве блюд, которые будут на ней приготовлены. Так что все было в рамках.

С достоинством монеты, конечно, перебор. Но – бывает. Редко, но бывает. Когда спихнул какое-то неподъемное дело или случилось что-то из ряда вон… нападение во время Турнира вполне сойдет. И, вообще, чего я парюсь по поводу чужой конспирации?

Ну, и, конечно же, владелец ресторана не мог не отметить, что его постоянный клиент Лю Фан в очередной раз доказал полезность знакомства с ним, приведя новых и очень денежных клиентов – на этот золотой тут можно было месяц завтракать, обедать и ужинать… не отказывая ни в чем ни себе, ни многочисленным гостям.

Правда, одна из клиенток господина Вуссон Бо, изящная Шу Шан, «спеклась» уже после десяти минут сидения в теплом помещении (а на улице, напоминаю, не сяомань месяц… да и вечер уже такой, уверенный – прохладно было бы даже летом) и лишь половины бокала вина. Замолчав на середине своего лепета (основной темой ожидаемо стали вдруг вспыхнувшие пылкие чувства к этому замечательному, мужественному и обаятельному Лю Фану), девица свалилась на мое плечо и засопела… так и не выпустив моей ладони. Чем спровоцировала саркастично-пошлые комментарии Ливея, мой облегченный вздох, и недовольное поджатие губок сопровождавшей нас Сахон – кажется, у мастерицы ядов (и у ее начальства) были другие планы на нас с младшей Шу.

Как бы не импринтинг случился у этой дурочки после переживания ситуации со смертельной опасностью. И что с этой привязанностью делать, я совершенно не знаю. Остается надеяться, что девочка проспится – и у нее это пройдет. Возраст – нежный, пол – женский… психика должна быть достаточно пластичной. Надеюсь.

Ливей, легко взяв спящую сестру на руки, со смехом буквально всучил ее мне. Тем самым, как старший родственник, давая «добро» на любые мои действия в отношении спящей. Хоть во время ее сна, хоть после. И, как обычно, вряд ли он обратил на такую «мелочь» внимание – исключительно эгоцентричный человек.

Шу Шан была перенесена мною в срочно вызванный «служебный транспорт» из гаража клана Ма – представительский паланкин класса «седан» с мощным «двиглом» аж в восемь человечьих сил. И убыла отсыпаться в резиденцию клана… или куда их там определили на постой?

Сахон пыталась запихнуть меня в тот же паланкин, но я, не обращая на ее попытки внимания, вернулся к столику, игнорируя раздраженное удаляющееся шипение из-за спины… ты мне еще там подрифтуй подошвами, ага.

Но вся эта непонятная возня не могла смутить бывалого повелителя общепита – он смотрел на меня влюбленными глазами. Если б не наличие у дядюшки Бо супруги, мне бы пришлось вежливо объяснять почтенному человеку, что я с уважением отношусь к чужим пристрастиям, но сам очень трепетно берегу свой мужской Ян и готов им обмениваться только с женской Инь. А все претензии – к традиционному воспитанию, полученному от родителей!

Увы, благодарность дядюшки Бо становилось вещью для меня бесполезной – вряд ли я смогу воспользоваться благорасположением ресторатора, дела которого благодаря мне пошли очень даже неплохо.

– Как же меня достало это унылое пиликанье. – Тоскливо вздохнул Ливей, подперев щеку.

– Господин Ливей не любит музыкальное искусство? – Спросил я.

Ну, положим, я от нашего местного «фолка» тоже не в восторге – восточная музыка насколько характерна, настолько же и… на любителя. Все-таки она «предназначена» для слуха коренных жителей этих краев безо всяких там «левых» паразитов в голове.

– А это искусство? – Сморщился он.

Странно, но выпив пару стаканов крепкого сливового вина, Ливей стал… более нормальным. Не намного, но все-таки заметно. И стал балансировать на грани легкой депрессии. Во всяком случае, перестал хохмить и сыпать пошлятиной.

А вот то, что очень немногочисленные присутствующие начинали коситься и обращать на его поведение внимание – удивительным лично для меня не стало. Что б там не представлял из себя его «кокон-адаптер», видимо, питается он от энергетики самого Ливея, а «управляющие модули» этого «кокона» используют «вычислительные мощности» его мозга… и так-то невысокие, а сейчас еще и «просевшие» от алкоголя – сливовое вино, что было извлечено из самых глубоких подвалов «Дядюшки Бо» для наследника клана Шу, оказалось не таким безобидным, как обычные сливовые перебродившие «компотики», подававшиеся на столы обычных посетителей ресторана.

Да, вино подействовало и на меня. Мой организм хоть выносливый и тренированный, но к алкоголю непривычный. Да еще спирт «удачно» так «лег» на «травки» мастерицы ядов. И как в таких условиях принимать свои «волшебные» пилюли от опьянения – ума не приложу. Да еще и на глазах этого…

Я покосился на «живую музыку» – девушку с обычной недорогой лютней. Она сидела на табуреточке в центре ресторана. Красивая девушка. Очень. Даже по местным меркам. Пожал плечами:

– Именно это – не знаю, я в музыке не разбираюсь. Но она старается. И, на мой слух, не фальшивит. Красивая, опять-таки…

– Красивая… – С непонятным выражением согласился Ливей, тоже посмотрев на лютнистку.

Будь здесь Шу Шан, она бы не замедлила пофыркать и попытаться перенести наше внимание с лютнистки на себя… Сестра Ливея, кстати, лютнистке заметно проигрывала. Может быть – пока. Но на текущий момент девушка с лютней была более… зрелой и женственной. Игра на лютне, опять-таки, очень красит женщину – мягкие ритмичные завораживающие движения пальцами и плечами…

– … и музыка вполне гармонична. – Добавил я, помотав головой, вытряхивая из них всякую дурь.

– Она же… не видит?

– Да, она слепая.

– Знаешь ее?

– В первый раз вижу.

– Точно? – Ливей смотрел подозрительно.

– Такую красавицу я б запомнил навсегда!

– Разбавить бы наше мужское общество… – Глаза Ливея опять скосились на лютнистку. Правда, громко это говорить он не стал – хватило ума… неожиданно.

Я тоже бросил взгляд на девушку. Неожиданно для самого себя – вороватый. Будто девушка была вполне зрячей и могла увидеть наше не совсем вежливое внимание.

– Через пару минут она подойдет. – Очень тихо сказал я.

– Это как? – со слабым любопытством спросил Ливей.

– Она нас слышала. Как только ты сказал, что музыка тебе не нравится, она стала играть тише. Кажется, у слепых обострены все прочие чувства.

– Вот как… – Все с тем же непонятным выражением, уткнувшись взглядом в поверхность стола. – Некрасиво получилось.

Ливей, действительно, не догоняет в местных порядках. Я пожал плечами:

– Нормально. Если ты заплатишь ей хотя бы десятую часть от того, что отдал за ужин, она споет что-нибудь другое… лично для тебя… А если еще столько же, то споет то, что тебе, наверняка, понравится.

Взгляд Ливея, злой, поднялся на меня:

– Ты умеешь говорить нормально. – Констатировал он. Я промолчал, и он спросил. – Думаешь, я не знаю обо всем этом дерьме?

– Нечистот в мире столько, что этот удивленный Лю Фан теряется в догадках, какой именно их сорт имеет в виду этот многомудрый Шу Ливей.

– Опять ты… – Поморщился тот, стукнув пустым стаканом по столу, и тут же потянулся за графином. – Я имею всю эту ситуацию вокруг моей помолвки с этой… Джиао-Джу. И в виду ее имею, и просто имею! И то, что под меня подложить какую-нибудь лядь постоянно пытаются, и то, что с деревней какой-то глухой подставили («Опаньки!»), и то, что хотели меня с сестрой застукать, и тебя вот подвели – наверно, думают, что я еще и по мальчикам, хе-хе… Ладно-ладно, не ссы – я ж понимаю, что тебя на сеструху мою натравили. Теперь вот девчонку слепую под меня сунуть собираются… Скушно работаете, девочки! Скушно! – В полный голос почти крикнул он. – Давай!

Он поднял стакан и я, уже «наученный» «странному обычаю», стукнул своим стаканом по его «посуде».

– Твое здоровье!

– Твое здоровье… – Пробормотал я.

Так глупо я себя еще не чувствовал никогда. А ведь должен был сообразить, что именно так – абсолютно прозрачно и понятно – будет выглядеть происходящее для того, кто видел эту историю со стороны: как движущиеся картинки, или как неподвижные рисованные комиксы, или как ровные строчки в каком-нибудь увлекательном приключенческом романе… или в бездарной поделке очередного графомана-дрочера. Да еще со всякими «флешбеками» и «интерлюдиями», раскрывающими всю подноготную героев и планы их врагов.

А еще и «хорошенькая» новость про Лисьи Лапки. Дегенераты, конечно, дегенераты, но, по словам этого Ливея, с деревней их подставили. Видимо спровоцировали. Или подстроили так, что какой-то артефакт, какой-нибудь защитный, взорвался. Хотя артефакты так себя обычно не ведут. Это, разумеется, не отменяет того, что дегенераты виноваты, но, оказывается, виноваты в произошедшей трагедии не только они. Ну, да по-другому было бы слишком просто, ага.

– И хрен у вас что получится, ребята. – Тихо продолжал Ливей, наклонившись ко мне. – Потому что в отличие от всех вас, глава Ма Хонг прекрасно понимает – ситуация в Царствах и вокруг них такова, что императору будет просто не до вашей маленькой вшивенькой провинции…

– Зачем же тогда наша вшивенькая провинция нужна клану Шу?

Не то, что б мне тоже было уже «хорошо» от выпитого, и я вдруг осмелел, просто момент показался удачным для ТАКОГО вопроса. А, впрочем, нет – момент, когда придется решаться на прием концентрированного хапьяна, был все ближе и ближе – голова плыла довольно ощутимо.

– Выход к побережью. – Будто даже удивился Ливей. – Элементарно же! А Дракон очень скоро схлестнется с Западными Тиграми – заигрался, мудак, в «разделяй и властвуй»… и это ему обязательно аукнется.

– Прошу простить эту недостойную за то, что прерываю вашу беседу, высокие господа! – Послышался чуть хрипловатый женский голос, от которого даже волосы, казалось, встали дыбом. – Не желаете ли этих колбасок?

Рядом стояла та самая лютнистка. Платье на ней было нарядным, но не богатым. Обеими руками она держала блюдо с парящими колбасками… оленина, быстро определил я по запаху. Лютня – на ремне закинута за спину. Взгляд сразу прикипел к длинной толстой русой косе, перекинутой на высокую грудь. Серые глаза незряче смотрели в пространство. Красивая. Очень красивая. Откуда-то с севера, наверно.

– Желаем! – Весело воскликнул Ливей. – И пожрать желаем, и тебя тоже желаем…

– … угостить. – Быстро вставил я. – Садитесь, прекрасная!

Я вскочил, подвинул появившийся будто из воздуха стул и помог девушке сесть, предварительно вырвав из цепких пальчиков блюдо. Она осторожно, опираясь на мою руку, опустилась на краешек, не откидываясь назад, на спинку. Напряженная, как струны на ее лютне. Или тетива на луке… Тетива на моем луке… И сразу пошлости в голову полезли. Сахон, зараза, доэкспериментировалась, ля!

– Как звать-то? – С интересом спросил Ливей.

– Мара. Мара Бейфанг, господин.

Ну, да. Бейфанг – «Северная». Мара Северная. Угадал. Хотя, там угадывать-то… А Ливей покивал. Будто знал заранее.

– Хватит «господинов»! – Он снова сморщился. – Задрало! Просто Ливей.

Лицо Мары дрогнуло от испуга.

– Слушаюсь, г-господин Л-ливей! – ответили дрожащие губы.

– О, господи боже мой… – Простонал Ливей. – Как же меня все это…!

– Дядя Бо! – Позвал я. – Ледяной воды!

Графин с запотевшими стенками появился на столе мгновенно. Через минуту в руках северянки Мары был стакан с разбавленным вином.

– Фан! – Возмутился Ливей. – Че ты его постоянно водой разбавляешь?! Тебе вина жалко, что ли?

– Так принято… Ливей. Девушки пьют только разбавленные вина.

– Глупость какая. – Ливей снова сморщился, но заставлять выливать разбавленное вино и наливать неразбавленное – не стал. – А сам-то зачем себе налил разбавленного? Тоже баба, что ли?

– Ну, да! – С самым честным видом ответил я. – А ты не знал… сладенький?

Ливей круглыми глазами уставился на меня, несколько секунд напряженно меня разглядывал, потом его взгляд зацепился за что-то в районе моего горла… видимо, кадык рассмотрел. И он облегченно выдохнул с нервным хохотком.

– Разбавленное вино позволяет насладиться его вкусом. И позволяет долго не пьянеть, господин Шу Ливей. – Прошептала Мара.

– И это дешевле… господин Шу Ливей. – Добавил я с усмешкой.

– Да вы издеваетесь!

– Чуть-чуть… – Ответил я. Девушка, разумеется, промолчала.

Ливей некоторое время пыхтел, но расслабился и хмыкнул:

– Ну, вот. Стоило тебя напоить – стал на человека похож. А то поклон через каждое второе слово. Чувство юмора – на нуле… и улыбочка эта дебильная постоянно. («На себя бы посмотрел, белозубый!») – Он повернулся к Маре. – Сколько я тебе должен?

Та каким-то образом поняла, что вопрос адресован ей. Удивилась:

– Нисколько, господин Ливей! За игру на лютне мне платит щедрый господин Вуссон!

Я прикрыл глаза и покачал головой:

– Кхм… господин Ливей хотел узнать, как он может отблагодарить эту прекрасную деву за то удовольствие, что было нами испытано от твоей игры, уважаемая Мара Бейфанг.

– Восхищение столь высоких господ – лучшая награда для этой незначительной Мары Бейфанг! – С легкой улыбкой Мара слегка поклонилась (Ливей снова страдальчески скривился). – Если эта Мара Бейфанг сможет подобрать песню и мелодию, которая по-настоящему понравится господам – радости ее не будет предела…

– Фан! – Резко спросил Ливей. – Сколько стоит вылечить ей глаза?

Я заметил, как при этих словах девушка вздрогнула и сжалась на стуле.

– Не знаю. – Пожал я плечами. – Хвала небу, никогда не было причин интересоваться этим.

– Десяти золотых хватит?

– Ливей… – Я вздохнул. – Десяти золотых «фениксов» хватит на что угодно. Ты лучше подумай, каково будет незрячей девушке в городе с твоими десятью золотыми в дорожном мешке или в кармане…

– Дерь… М-да… – Ливей взлохматил затылок. – Мара, сколько ты должна хозяину?

– Нисколько, господин Шу Ливей! Я порядочная девушка – за мной нет долгов!

– Ну-ну… короче, едешь с нами!

– Куда, господин Шу Ливей?! – Мара испуганно отпрянула. Стул под ней опасно покачнулся, проскрежетав ножками по натертым доскам пола. – Я не хочу никуда ехать! Пожалуйста, не надо! Эта Мара не сделала ничего предосудительного!

– В Ван-Шиа. Там у нашего клана и врачи, и… все дела, короче.

Ключевой персонаж? Ливей что-то знает про эту Мару? Пападуна ж хлебом не корми – дай как-нибудь где-нибудь что-нибудь изменить в каноне…

– Но… господин… – Мара хотела вскочить, но Ливей молниеносно придавил ее плечо ладонью. – Господин Шу Ливей! – В голосе послышались слезы. – Этой Маре нечем расплатиться за такую щедрость! Я умею играть на лютне, но в других умениях, приличествующих порядочной деве, я не сведуща! Мне нечего дать столь доброму господину, как вы!

– Не надо мне ничего давать, себе оставь! – Буркнул Ливей. – Вон, можешь с Фаном… расплатиться – он тот еще ходок!

– Эта Мара, – Потерянно пролепетала девушка. – Не обладает знаниями и опытом умелой гетеры. Но она приложит все силы, чтобы господин Фан остался ею доволен…

Ну, спасибо, ля!

– Кстати, Фан! Ты тоже едешь с нами!

– Но господин Шу Ливей! – Заныл я, оскалившись. – Этому бедному Фану нечем расплатиться… Но если этому смелому Шу Ливею не жалко своих драгоценных Гиацинтовых врат, то этот неопытный Фан приложит все силы…

Ливей, запрокинув голову, расхохотался.

– Фан, блин… Ты, действительно, ходячий «фан»! Тебе надо почаще пить! – Он сделался серьезным. – Думаешь, я не знаю, в чем была цель этого нападения?

– Господин Шу Ливей просветит этого недостойного…?

– Заткнись… Цель нападения была очень проста – ранить кого-нибудь из Шу. Чтобы у нас появились раненные или даже убитые. Чтобы нельзя было отправиться домой на грифонах! И пришлось бы ехать обратно на ящерах и повозках… А это около трех сотен километров.

– Ненавижу ездовых ящеров… – Вырвалось у меня.

Я еще там, на стрельбище, пришел к тем же выводам. Наверно, изначально предполагалось, что «с собой» меня заберет влюбленная Шу Шан… с другой стороны ничто не мешает ей завтра проспаться, закатить скандал и таки утащить с собой своего доблестного принцессо-спасителя. Тут с этим нормально – хочешь, менестреля с собой в поход бери, хочешь, возлюбленного…

– И зачем же доброму господину Шу Ливею понадобился этот… Фан?

– Для фана… – Усмехнулся Ливей. – Будет интересно посмотреть, как вы все начнете выкручиваться и корячиться. И как у вас ничего не будет получаться. На тебя посмотреть будет приятней вдвойне – ты тут, видимо, самый адекватный. Я серьезно… Короче! Завтра в середине Змеи на главных воротах резиденции Ма. Приходи. Впрочем, ты и так придешь – куда ты денешься. Приказы ведь нужно исполнять, да? Приходи. И Мару с собой приводи… А я вам пока парочку ящеров выбью.

– Только самых смирных, будь добр…

– Почему бы и нет. – Пожал он плечами. – А не придешь – я сеструху на тебя натравлю. Она та еще заноза.

Он легко поднялся и, слегка пошатываясь, ушел из ресторана… хорошенько так, с чувством, хлопнув дверью. Так хлопнул, что одна из кожаных петель – верхняя – оторвалась, и дверь рухнула.

Минуту в зале царило полное молчание.

– Высокому господину Шу не понравилось наше жалкое заведение? – Ровным, лишенным каких-либо эмоций, голосом сказал Вуссон Бо.

– Дядюшке Бо не стоит беспокоиться. – Вздохнул я… мне б его проблемы. – Господин Шу Ливей слегка расстроен по другому поводу. А дядюшке Бо расстраиваться не нужно, а нужно готовиться к завтрашнему дню, когда многочисленные гости пожелают узнать, что же случилось в этом богатом на события и на интересных посетителей ресторане «Дядюшка Бо»!

И дядюшка Бо воссиял снова.

– Ты живешь здесь? – Спросил я Мару.

Девушка снимала маленькую квартирку на западной окраине Мацана. Насколько знаю, тут самые дешевые дома и квартиры. Даже с учетом того, что на окраинах наем квартир всегда дешевле. Тут даже постоялых дворов и гостиниц нет – просто не выдержат конкуренции с арендодателями-одиночками.

– Девятнадцатый дом на четвертой Закатной улице? Да, господин.

– Пустишь переночевать? Я заплачу. И руки распускать не буду. Честно. Мне хватит ровного пола – лишь бы крыша над головой была.

– Господину некуда идти? Как же так? Он же знакомый самого господина Шу Ливея!

– А вот сейчас ты издеваешься! – Я похлопал по девичьей ладошке, лежащей у меня на локте.

– Прошу простить, господин. – Едва заметно улыбнулась она. – Я не возражаю. И тоже обещаю не распускать руки… первой.

– Я настолько хорош? – Скептически уточнил я. – Учти, у меня нет денег, чтобы отплатить тебе за твою… благосклонность.

– Мне понравился голос. И сильные руки. И запах.

Что-то я не понял. Кто кого вообще клеит, а?! А запах… запах – да – целый день на Турнире. Даже влажными тряпками, смоченными в растворе уксуса, не обтирался.

Стоп! Запах! Я наклонился к ее шее и втянул носом воздух… она, поеживаясь, хихикнула от щекотки.

– Ты что-нибудь принимала перед тем, как… подошла к нам?

– Настойку лавакоса. Я не знала, чем закончится разговор.

Я поймал себя на том, что так же, как Ливей, запустил пятерню в затылок.

– Послушай, Мара! Когда не знаешь, чем закончится разговор, последнее, что нужно принимать – это лавакос! Как ты теперь думаешь выкручиваться-то?

– Разве господин не поможет мне с этим? Я была уверена, что он не только может помочь бедной девушке, но уже полчаса готов это сделать, томясь от напряжения своего нефритового скипетра!

Она чуть сжала ладонь, лежащую на моем локте. И я только сейчас сообразил, что тонкие изящные пальчики лежат как раз на внутренней стороне моего бицепса, там, где пульсирует плечевая артерия.

Ять! Это что получается – она всю дорогу от ресторана меня читала?! Как я тогда проверял правдивость на допросе Шу Шан?!

Я спешно прокрутил в голове все, что ей рассказывал по пути. И облегченно выдохнул – кажется, ничего критичного. Особо не врал. Ну, так… приукрашивал художественного накала ради и произвести впечатление на девушку для.

– Люди так забавно к этому относятся… – Мягко рассмеялась она, легко проведя пальцами другой руки по моему лицу.

Я невольно нахмурился, чем вызвал новый приступ веселого смеха. Но щекотное, будто пушинкой, ощущение пальчиков на лице тут же вызвало вполне определенную реакцию.

– Кстати… эта скромница Мара Бейфанг так и не узнала фамилию достославных предков этого честного господина.

– Лю. Лю Фан.

– Приятно узнать вашу достойную фамилию, добрый господин Лю Фан. Прошу помочь этой девушке приготовить вечерний успокаивающий чай из…

– К демонам чай! – Я подхватил ее на руки. – Матушка научила этого способного Лю Фана основам управления Ци через Чжень-Цзю…

– Эта любопытная Мара Бейфанг с радостью испытает мастерство иглоукалывания мастера Лю и его мастерицы-матушки. – Несколько напряженно ответила сжавшаяся девушка, когда ее ноги оторвались от земли, и судорожно вцепилась в мои плечи.

Если она ходила в детстве босиком и легкими жестами ворочала многотонные каменные блоки – я не удивлюсь. А потом удивлюсь, так как это совсем другой мир. А потом снова не удивлюсь, так как в волшебном мире возможно все. А потом снова удивлюсь, так как…

– Третий этаж. – Прошептала девушка. – Дверь… на ней выбито маленькое окошко и вырезан иероглиф «Одиннадцать». Только… осторожнее. Я очень боюсь удариться головой о стены… там пятая ступенька шатается. И восьмая. А десятая ниже, чем остальные… А еще…

Еще одна «трусишка»…

– Эй! Эта недоверчивая Мара Бейфанг уже недооценивает мастерство этого осторожного Лю Фана?

– П-простите эту неразумную, мастер Лю! Она просто ужасная трусиха!