Европейский сезон

Глава 13

Катрин вылетела в коридор, забыв бросить Плаксу. Несчастный волочился следом. Опомнившись, девушка отпустила мальчишку.

Жо был жив, — сидел почти в луже бензина, выставив автомат. Лицо у парнишки было ошарашенное. Вокруг раскатилось несколько гильз. Дверь на лестницу была распахнута, — виднелись изношенные кроссовки лежащего навзничь человека. Катрин с "Береттой" наготове выглянула. Куртка на груди лежащего излохмачена тремя пулями. На ступеньках валялся короткоствольный револьвер. Лицо человека показалось смутно знакомым. Ах, да, — водитель микроавтобуса. Тогда сквозь лобовое стекло он показался чуть старше.

Мертв, однозначно и непоправимо.

Катрин схватилась за свою трикотажную голову:

— О, боги! Как же это?!

— Он в меня целился, — прошептал Жо.

Катрин застонала:

— Меня твоя мама теперь убьет.

— Что? — в изумлении пролепетал мальчик.

Катрин опомнилась:

— Отойди от бензина. И брось автомат.

Жо попятился от лужи, но автомат оставлять и не подумал. Катрин выдернула у него из рук «горн» и принялась торопливо протирать автомат тряпкой, уничтожая отпечатки пальцев. Одновременно пришлось ударить одного из зашевелившихся рокаев в промежность. Хорек отключился. Тут Жо вдруг уцепился за автомат:

— Отдай. Пожалуйста. Без оружия меня…

Катрин выдернула из-за пояса "Зиг-Зауэр" сунула мальчику:

— Успокойся. Справишься с таким? Только еще раз начнешь стрелять без приказа, — руки выдерну.

Жо, все еще явно пребывающий в шоке, кивнул.

Тут зашуршала, и что-то вопросительно прохрюкала рация.

Катрин вопросительно глянула на мальчишку.

— Мы арабский не учим, — пробормотал Жо.

— Зря — язык вероятного противника лучше бы знать.

Рация надрывалась как плохо настроенный радиоприемник.

— Спрашивают, что здесь случилось, — неуверенно сказала секретарша, присевшая на корточки рядом с Плаксой. Катрин, потрясенная необратимым поступком Жо, не слишком-то много внимания обращала на эту никчемную парочку. Плакса так и сидел, закрыв лицо ладонями.

— Ответить можешь? — Катрин сунула тетке рацию.

— Я почти не разговариваю.

— Не важно. Просто скажи что-нибудь и отключайся.

Секретарша что-то пробормотала в аппарат. Рация немедленно разразилась длинной негодующей тирадой.

— Хватит переговоров, — Катрин махнула в сторону запасного выхода. — Уходим немедленно, — она привычно подхватила за шиворот Плаксу. Тот подгибал ноги, и не желал отнимать руки от лица. Катрин огромным усилием воли подавила в себе желание отвесить сопляку пару бодрящих оплеух. Толкнула мальчишку к секретарше и Жо: — Волоките его. Двигаемся тихо, но быстро…

Двое, отягощенные не желающим ни в чем учувствовать телом, протиснулись мимо взрывного устройства и исчезли в полутьме лестницы. Катрин собиралась обогнать их, и проверить дорогу, но едва успела поставить обтертый автомат у стены, как в противоположном конце коридора появились несколько человек. Один, увидев девушку, что-то заорал. Другой немедленно выстрелил. На голову Катрин посыпалась штукатурка. Ничего не оставалось, как подхватить автомат и ответить длинной очередью. Мимо просвистела еще пуля. Катрин затрясло от страха, — за спиной торчал жуткий ящик. Противотанковые ракеты от случайного попадания, скорее всего не сдетонируют, но за остальные компоненты вряд ли можно поручится. Черт его знает, чего они в такой огромный ящик напихали.

К счастью, на том конце коридора стрелять перестали, лишь что-то непрерывно орали. Нужно как-то оторваться от крикунов. Катрин выпустила короткую очередь. Подхватила из-под ног уцелевшую бутылку с горючей смесью и швырнула в конец коридора. Музыкально хрустнуло стекло. Там закричали в несколько голосов. Кажется, — перепугано.

— Сожгу всех на хер! — заорала девушка, и нажала на спуск, целясь повыше. Не хватало еще и в самом деле спалить это чудо муниципальной бюрократии. МАС выпустил несколько пуль и умолк. Катрин поспешно поменяла магазин. Нужно как-то отвлечь партнеров по дискуссии. Подхватив еще две бутылки "коктейля" девушка заползла в уже знакомую комнату. Подскочила к окну. На площади торчали сотни лиц, замерших и вглядывающихся в здание мэрии. Должно быть, стрельба неплохо слышна. Катрин двинула прикладом по стеклу. Звенело. Дунуло дивным летним воздухом. После вони бензина и пороховой гари — чудо как хорошо. Вся площадь пялилась на окно. Вот это сцена. Катрин чиркнула зажигалкой и, поджигая бутылки, метнула снаряды один за другим, целясь в баррикаду за изящным забором. Людей там, слава богам, в данный момент не было. Кажется, одна из бутылок погасла в полете. Хрен с ней. Катрин вскинула ствол и выпустила веер в невидимое над сиянием фонарей и прожекторов, небо. Площадь дружно завопила. Дальнейших результатов девушка дожидаться не стала. Выкатившись в коридор, выпустила остаток магазина во вражеский конец коридора, швырнула опустевший автомат, подхватила рюкзак и кинулась на лестницу запасного хода. Над головой одиноко взвизгнула пуля.

Поскользнувшись на трупе, девушка запрыгала по ступенькам вниз. Там явно кто-то был. Катрин едва успела выхватить "Беретту", и едва не врезалась в притаившуюся у входной двери троицу.

— Что, мать вашу, здесь торчите? — зарычал Катрин, отпихивая целящийся ей в район уха пистолет.

— Куда идти? — испуганно пролепетала секретарша. — Там же они везде…

— Подальше, подальше пойдем, — Катрин отработанным движением заставила Жо выпустить пистолет.

— Но я… — заартачился мальчишка.

— Ты сейчас носильщик. Ствол тебе ни к чему. Ваше дело драпать и ни о чем не думать…

Микроавтобус стоял с распахнутыми дверцами. За углом — на площади слышался какой-то шум, но разобрать в чем дело, мешал шум вертолетов. Пара полицейских вертолетов настойчиво барражировала вблизи площади.

Катрин добежала до угла, осторожно выглянула. На площади было весело. Сразу бросилась в глаза ярко полыхающая баррикада у ограды, — обе бутылки с "коктейлем" не пропали даром. Хотя чему там гореть, так и осталось загадкой, — символическое оборонительное сооружение высотою не превышало и метра. Толпа на площади чуть поредела и сбилась в кучу перед воротами. По другую сторону ворот собрались те немногочисленные активные "революционеры", которых стоило опасаться. Катрин разглядела Ахрама. Главарь, задрав голову, разглядывал освещенные окна мэрии. Не иначе, — доклада ждет. Где-то среди ближайших домов стреляли. Нужно поспешить.

Катрин примчалась обратно к двери. Плакса сидел у колеса микроавтобуса, вид у него был такой, что казалось, мальчишка только что долго блевал, и собирается блевать до утра. У Жо дергались губы.

Плохо. Катрин была уверена, что вполне могла бы перебраться через ограду украшенную старорежимными высоченными прутьями-пиками. И Жо можно было бы перетащить. Он ловкий мальчишка. Ну, куда с этими "довесками" денешься? Прорываться?

— Мадам, — Катрин притянула к себе секретаршу, — возможно, вам есть куда спрятаться? Идти с нами дальше будет опасно.

— Но здание же взорвут, — прошептала женщина. — Можно я с вами? Я не помешаю.

— Мне спорить и уговаривать некогда. Лезьте в машину. Назад. И крепко держитесь.

Катрин запихнула в машину мальчишек. На невнятные протесты Жо обращать внимание было некогда. Запрыгнув за руль, Катрин повернула ключ. Стартер затарахтел, но двигатель не завелся. Еще одна попытка принесла тот же результат.

— Газ давайте мягче, — тихо посоветовала секретарша.

Катрин стиснула зубы и послушалась. Двигатель фыркнул и ровно заработал. Катрин повернулась к пассажирам:

— Поездка предстоит короткая. Будет трясти. Мадам, когда мы покинем машину, лучше оставайтесь на месте и плачьте. Думаю, всем будет не до вас. И, пожалуйста, забудьте о том, что видели.

Женщина, глядя на черное лицо, в прорезях маски которого ярко сияли глаза, кивнула:

— Хорошо. Спасибо вам. Я ничего не помню.

Катрин только дернула плечом, и принялась надевать лямки рюкзака. Сидеть с горбом за плечами понятное дело было жутко неудобно. Девушка вздохнула и двинула машину вперед.

Выскочивший из-за угла микроавтобус заметили не сразу. Машина успела проскочить половину расстояния вдоль дома в свете ярко освещенных окон. Охранники повернулись, кто-то из них вскинул пистолет. Катрин ударила по сигналу клаксона. Сверкнула вспышка выстрела, — звук утонул в истошном сигнале микроавтобуса. У машины оказался на редкость визгливый голос. Люди отпрыгнули из-под колес. В следующий момент автобус протаранил ворота. Ажурные металлические створки были достаточно массивны, — от столкновения Катрин, не смотря на всю свою готовность, крепко ударилась грудью о руль. Ворота все-таки не устояли, — автобус вырвался на площадь, волоча перед собой одну из высоких створок. Люди отскакивали от пошедшей боком машины. Мелькали раскрытые рты, лица, повязки и транспаранты. Катрин ничего не слышала, кроме визга скребущего по асфальту металла. Микроавтобус окончательно перестал слушаться руля и остановился.

— Жо, пошел вон!

Выхватывая пистолеты, Катрин выскочила из-за руля. Вокруг стоял оглушительный шум: панические вопли, стоны, выстрелы, вой сирен, гул вертолетов, слились в сплошную какофонию, подсвеченную сиянием фонарей и прожекторов. Просто обезьянник какой-то. И в самой гущи этого зоопарка, — не далее трех метров от машины, — застыл телеоператор с камерой на плече. Ярко сиял прожектор, — камера брала фигуру в маске и двумя пистолетами крупным планом. Рядом с оператором чуть пригнувшись в охотничьей позе, затаилась белокурая репортерша. Больше всего Катрин изумило ее лицо, — спокойное, с легкой тенью азарта, — с таким выражением в оптический прицел люди заглядывают.

Вот, б…! Катрин испытала искушение завалить обоих, — даже вскинула пистолеты, — оператор попятился, блондиночка не шелохнулась. Нет уж, — без "мокрухи". Катрин двумя прыжками обогнула машину. Жо выволакивал из двери товарища. Глаза Плаксы были широко открыты, но стоять на ногах он решительно не желал. Катрин мельком увидела в глубине грузового салона секретаршу, скорчившуюся в комочек и прикрывшуюся картонной коробкой. Соображает мадам.

К машине из-за ворот бежали охранники. На этот раз автоматы были у них в руках.

— Туда! — Катрин махнула стволом "Беретты" указывая Жо направление вдоль забора. Жо, сутулясь, поволок живой мешок с костями, а Катрин открыла стрельбу.

"Беретта" и "Зиг-Зауэр" извергали огонь практически непрерывно. Пули свистели поверх голов, заставляя пригибаться, падать на спасительный асфальт. Удалось приземлить боевиков, потом уже девушка стреляла во все стороны, наводя ужас, заставляя толпу расступаться и разбегаться, освобождая путь. Вокруг лежали люди, плакаты, палки, коробки и сумки с бутылками "коктейля Молотова", — Катрин каким-то чудом перепрыгивал через препятствия, и танцевала. Танцевала, держа в поле зрения все триста шестьдесят градусов и расплевывая огонь во все стороны. Опустевшие обоймы падали на асфальт, новые, словно сами собой скользили в рукояти пистолетов. Тут же щелкали вставшие на задержку затворы, и пистолет снова рассылал ливень крошечных смертей. Иногда и самой девушке казалось, что пули дырявят человеческие черепа, — но нет, смерть пела рядом с ухом какого-то перепуганного студента или оскалившегося крупнозубого рокая. Катрин слепили прожектора, вспышки выстрелов и фотоаппаратов. Безумие продолжалось. Отпугивая человеческие силуэты, Кошка уже перестала понимать, кто рвется следом за ними — боевики или спятившие корреспонденты?

Жо с Плаксой двигались слишком медленно. Уже был близок угол ограды, за ним поворот к реке, но вокруг все еще оставалось полно народу. Сколько же идиотов здесь скопилось? Неужели не могли смотреть это шоу по телевизору?

Внезапно мир погас. На мгновение Катрин показалось, что она ослепла, — нет, мелькали прожектора на телекамерах, пылала баррикада, в отдалении мигал сигнальный "маячок" на крыше пожарной или полицейской машины. Коротко пропульсировал оранжевым автоматный ствол. Все остальное погрузилось во тьму, — разом потемнело здание мэрии, выключились прожектора подсветки, погасли уличные фонари.

Кто-то решил, что митингу пора отправляться на боковую.

Через миг нечеловечески взвыли сирены, ударили по глазам пронзительные сиреневые прожектора. Полуоглушенная и полуослепленная Катрин увидела, как из ближайшей улочки выкатывается синий полицейский броневик. Башенка на его крыши захлопала, выбрасывая небольшие вспышки огня. Газовые гранаты посыпались на площадь. В лучах мечущихся прожекторов, поплыли низкие облака тумана.

Катрин хотела крикнуть Жо, чтобы не дышал, но не успела. Площадь качнулась. Катрин оказалась на коленях. По барабанным перепонкам ударил глухой звук. Ближайшее крыло мэрии набухло темно-оранжевым шаром и лопнуло. На голову Катрин бесшумно посыпались осколки стекол и мелкие камни. Потом на все накатилась волна густой пыли.

Катрин на четвереньках проползла несколько метров, нащупала Жо. Он сидел, вроде бы живой. В тяжелой тьме можно было только различить струйку крови текущую из носа. Мальчик хотел что-то сказать, но судорожно закашлялся.

— Не дыши! — заорала Катрин, но, кажется, и себя не услышала. Вокруг стоял тихий ровный гул, сквозь который с трудом пробивались хлопки гранат, выстрелы и крики людей. Катрин выдернула из заднего кармана лоскут ткань, вылила на него остатки минеральной воды, грубо повязала на лицо мальчишке, закрывая нос и рот.

— Ему, — Жо тыкал рукой в слабо извивающегося на асфальте, захлебывающегося слезами и скулежом, Плаксе.

— Х… ему, он все равно в соплях, — рявкнула Катрин. — Пошли бегом.

Она взвалила Плаксу на плечо. У самой слезились и горели глаза и гортань. Общее направление Катрин еще помнила.

— Бегом, Жо. Или шею сверну.

Двигаться с небольшим, но крайне неудобным Плаксой, было сущим мучением. Глаза заливали слезы. Катрин не видела ничего и в двух шагах. Сначала ее чуть не снес с ног здоровенный рокай, потом Жо поскользнулся и девушка споткнулась об него. Пришлось ставить на ноги кашляющего мальчишку, и подталкивать его в спину Справа тускло пылало здание мэрии.

Беглецы вырвались из облака дыма уже на набережной. У парапета ползало, рыдая и кашляя несколько человек. Жалобно стонал паренек с простреленным бедром. Женщина в очках неумело пыталась наложить жгут. Дальше по набережной сквозь дым мигали "маячки" полицейских машин. Сзади, у мэрии, заполошенно палили несколько автоматов.

Жо упал на колени, его коротко вырвало желчью. Мальчик принялся растирать испачканной тканью жижу по лицу. Рядом умирающе стонал и пускал пену Плакса.

Отплеваться явно не удастся. И глаза лучше не тереть. Катрин отерла рот и разогнулась. Худые плечи Жо дернулись в новом приступе.

— Не сейчас, — Катрин хлопнула мальчика по плечу.

Жо поднял измученное лицо.

— Я говорю, — не сейчас, — повторила Катрин. — И не здесь. Нам нужно умыться. И искупаться, — Катрин мотнула подбородком в сторону парапета. — Ты же умеешь плавать?

— Здесь?! — слезящиеся глаза мальчика расширились.

— Нужно. Пойдем, я помогу.

Жо, пошатываясь, поднялся и ухватил за рубашку Плаксу.

— Слушай, — он же здесь в безопасности, — застонала Катрин. — Вон — полиция в двух шагах. Пусть отдохнет.

— Он мой товарищ, — Жо упрямо высморкался. — А здесь стреляют.

— Не знаю, что и сказать, — Катрин сграбастала безвольный груз за сползшие джинсы и рубашку. — Тебе, Жо, нужно было в няньки идти…

До воды метра два — не больше. И облицовка стены набережной покатая. Катрин встряхнула жертву невинную демократии:

— Плавать умеешь, а, несчастный?

Плакса молча смотрел детски-телячьими слезящимися глазами. Но когда Катрин перекинула его через парапет, тонко завизжал и уцепился за куртку садистки. Пришлось по-настоящему врезать по цыплячьим предплечьям. Визг сменился плеском. Катрин глянула на Жо, и, не говоря ни слова, села на парапет.

Вода оказалась противно теплой, затхлой и маслянистой. Стараясь не раскрывать рта, Катрин ухватила за шиворот отчаянно бултыхающегося Плаксу.

— Спокойнее, щенок!

На воде мальчишка держался вполне прилично, но глаза от ужаса вылезали из орбит. Вдруг он раззявил рот и закричал что-то вроде пронзительно-неразборчивого — "Помогите!!!"

Пришлось сунуть ему кулак в живот. У ребенка мгновенно появились заботы поважнее, чем издавать никчемно громкие звуки.

Катрин обдало брызгами и волной. Жо все-таки решился прыгнуть. Вообще-то, приводниться мальчик мог бы и поизящнее. От волны маска Катрин сбилась набок, и пришлось поспешно возвращать съехавшие отверстия для глаз на место. Обретя способность видеть вонючий мир, девушка скомандовала:

— Вперед, пятнистые аквалангисты. Не трусьте, здесь стурвормы с XI века не встречались.

Плыть было не трудно, — только слегка мешал рюкзак, да все время приходилось направлять ослепшего Плаксу. Вонючая вода уже не казалась такой тошнотворной. Есть риск заработать кожное раздражение и легкое отравление желудка, зато глаза перестали слезиться. Погасшие набережные казались дикими каменными откосами. Катрин почти ничего не видела, только слышала, как Жо исправно бултыхается рядом.

Они подплыли к одной из барж, стоящих у противоположного берега. Катрин уцепилась за скользкий канат, и, бормоча ругательства, полезла на борт. Пришлось повозиться, вытягивая мальчишек. Жо еще пытался шевелить руками и ногами. Плакса упрямо висел намокшим неподъемным чучелом.

Отдуваясь, Катрин отряхнулась, вынула из рюкзака завернутые в целлофановый пакет пистолеты. Вокруг было странно тихо, река не превышала шириной и ста метров, но бедлам у мэрии, казалось, отдалился на километры. Полыхало крыло здания, сквозь облако дыма доносились разрозненные выстрелы и вой сирен. Изредка сквозь бурую завесу пробивались мечущиеся лучи прожекторов.

Пока девушка возилась с оружием, кадеты сидели на краю палубы, дрожали и тупо смотрели на пожар. Под ними натекла общая лужа. Катрин вылила воду из собственных кроссовок, стянула с лица отвратительно липнущую, воняющую тиной и соляркой маску. Ступая босиком, выглянула за надстройку, — на набережной торчали редкие группки зевак, любующихся пожаром. Темный, дымный предрассветный город казался большой и неуютной деревней. Вот вам и центр европейского туризма.

Катрин вернулась к мальчишкам, задумчиво сплюнула в воду, затем взяла Плаксу за мокрый затылок и отвернула лицом к стене. "Зиг-Зауэр" булькнул в воду у борта. Жо ахнул:

— Зачем?!

— Кончилась война. К тому же, он "грязный". Замолчи, и думай, как мы будем домой добираться. И одежду выжми. Не хватало еще простудиться.

Пройти через мосты, нечего было и рассчитывать. Пришлось угонять машину. Катрин на стоянке у пустынной площади выбрала потрепанный "Рено" в основном за сходство со знакомой машиной Флоранс. Драндулет никак не хотел заводиться. Не смотря на некоторую подготовку, — в свое время девушка интересовалась технической стороной вопроса, — правильно соединить вырванные провода никак не получалось. Катрин давно знала, что к решению электрических проблем ее руки совершенно не приспособлены. Помог Жо, вернее, некоторые из его многочисленных предложений оказались не совсем глупыми.

В сером рассветном сумраке машина двигалась медленно. Над городом висела низкая пелена тумана и дыма. Улицы были совершенно пусты. Ни горожан, ни полиции, ни рокаев. Серые мертвые дома, серый призрак башни на другой стороне реки таял в тумане.

Жо на заднем сидении пытался выяснить точный адрес Плаксы. Онемевший кадет лишь совершал неопределенные движения головой, которые можно было истолковать как угодно. Хорошо, что Жо и раньше знал улицу, на которой жил несчастный страдалец.

Машина медленно тащилась через перекрестки, забитые дымящимися остовами сгоревших автомобилей. Все это напоминало Катрин пейзаж после встречного танкового боя. Только "танки" здесь выглядели карикатурно приуменьшенными. У зародыша баррикады, — высотой по колено, — лежали два трупа. Вдоль стены в изобилии валялись яркие гильзы охотничьих патронов.

Катрин чувствовала под бедром корпус "Беретты". В магазине оставалось семь патронов. Девушка напряжено прислушивалась. В открытое окно лезла ядовитая гарь и смешенная с зябкостью утреннего воздуха. Почти все звуки перекрывал навязчивый рокот вертолетных двигателей. Казалось, над городом кружит добрая сотня винтокрылых машин. Когда впереди через перекресток проскочила стайка скутеров — у седоков закрытые лица, Катрин не успела даже затормозить. К счастью, рокаи или не заметили одинокую машину, или шпане уже было не до развлечений.

— Здесь? — спросил Жо, пытаясь развернуть Плаксу лицом к дому. Пятиэтажный, относительно новый дом, втиснулся между двумя зданиями начала прошлого века. Плакса задергал подбородком. Лично Катрин не бралась бы идентифицировать сии мимические сигналы. Жо, с вздохом, выбрался из машины, открыл дверцу и бережно извлек Плаксу наружу. Обращался он с товарищем по роте как с опозоренной принцессой. У Катрин даже мелькнули нехорошие подозрения. Впрочем, Жо, даже с учетом нынешней нелегкой ночи, был слишком юн для порочных неестественных увлечений.

На полпути к двери подъезда Плакса вырвался, подскочил к домофону и принялся двумя руками жать на кнопки. От отчаянных движений даже мокрые чужие джинсы надулись пузырем. Катрин хотела сказать, что, скорее всего переговорное устройство не работает, но дверь почти мгновенно распахнулась. Плакса запрыгнул внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась, оставив Жо торчать с довольно обескураженным видом. Вероятно, мальчик ожидал, если не благодарности, то, по крайней мере, символического прощального жеста.

Катрин подождала пока Жо, заберется на заднее сидение, и тронула машину.

— Слава богам, мы, наконец, сбагрили твоего боевого товарища. Или ты огорчен?

— Я? — мальчик мрачно смотрел в окно. — Мне сто раз хотелось заорать и треснуть его по бессмысленной башке.

— Пара оплеух ему бы, безусловно, не повредила.

— Это было бы нечестно. У него шок, и он не может отвечать за свое поведение. Ты, Кэт, к человеку слишком беспощадна. Он ведь пострадал больше чем я.

— В этом нет твоей вины. Дело случая.

Лицо Жо исказилось:

— Они смеялись. Сказали, что родители экономили на моем питании и моя задница и в тюрьме никому не понадобится. Боже, какое же облегчение я испытал. Мне стыдно как будто, я… участвовал в этом сам. Вот дерьмо…. — Жо откинул голову на спинку сидения и закрыл глаза. Катрин видела, как стиснуты его зубы.

— Брось, — пробормотала девушка. — В городе полно полицейских, жандармов, и прочих крутых дядек. Они при исполнении и с оружием. Ты не находишь, что они должны чувствовать себя куда более виноватыми, чем кадет первого курса?

— Там был я. И я смотрел, как они мучили Поля. И это я ничего не мог сделать. Нас бросили, понимаешь?! Не было никакого приказа. Исчез инструктор, потом начали пропадать кадеты. Все разбежались. А я остался как последний идиот. Я думал, — должен же быть приказ? Мы же из Школы! Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!!

— Не психуй. Армия не получила приказа. Понятно, и вы не получили указаний сверху. Дерьмово, но так бывает.

Жо рывком выпрямился и зло уставился в затылок девушки:

— Что ты понимаешь?! Ты сильная, уверенная. Ты чертовски профессиональна. Я даже не предполагал… Не важно… Ты просто не можешь себе представить, как может быть унижен человек. Зачем ты выбросила пистолет?! Ты что, не понимаешь, что я никогда не смогу больше спать спокойно?! Мне будет сниться, как эти ублюдки лезут в окно, или подбирают отмычку к двери. Чудесно, когда у тебя такие стальные нервы. Просто чудесно. Почему ты их там не убивала?! Почему не стреляла прямо в эти обезьяньи рожи? В их вонючие животы? Как же я их ненавижу!

— Во-первых, подбери сопли. Что ты затрясся? Человек что угодно может пережить. Не много ума нужно, чтобы навалить кучу мудаков, которые в первый раз взяли в лапы стволы. Я обещала не убивать, и старалась сдержать слово.

— Ты маме обещала, да? — заорал Жо, из глаз его покатились слезы. — А если бы меня, если бы нас… Ты сумасшедшая!

— Заткнись! — рявкнула Катрин. — Мы выбрались, и даже этого твоего парня вытащили. Если бы пришлось, я бы убивала чтобы спасти твою шкуру. Но на настоящих бойцов мы, слава богам, не наткнулись, что очень даже хорошо. А насчет обещаний — не болтай, о чем не понимаешь. Иногда обязательства ценишь выше жизни. Впрочем, это к делу не относится. Приведи себя в порядок, финтифлюшки свои поправь, в смысле — аксельбанты и всю прочую ерунду, что осталась на тебе болтаться.

Жо вытер нос и с отвращением оглядел свою изгаженную форму:

— Что толку с ней возиться? Ее даже на помойку выбрасывать стыдно.

— Порассуждай еще, философ. Толк есть, — скоро придется оставить машину. И, скорее всего мы неминуемо наткнемся на каких-нибудь людей в погонах. Я хотела бы, чтобы ты спрятал "Беретту". Сможешь?

— Ты хочешь меня утешить? Дать подержать игрушку? — тихо спросил Жо.

— В тюрьму я не хочу, — тоскливо сказала Катрин. — Мы с тобой засветились, хуже не придумаешь. И без пистолета мне пока очень не хочется оставаться.

Первых стражей порядка они увидели только у окружной дороги. Синие бронемашины полиции, дальше целая колона армейских бронетранспортеров и грузовиков. Движение перекрыто не было, редкие машины протискивались мимо бронированных бортов. Мелькали скутеры и мотоциклы рокаев, некоторые подростки решались выкрикнуть оскорбления в адрес сидящих на броне солдат, но в целом зрелище длинной колоны техники вызывала сдержанность даже у рокаев.

Жо шагал вдоль металлического ограждения, с почти одинаковой ненавистью поглядывая на солдат в полном полевом снаряжении, и на проскакивающие мотоциклы пригородной молодежи. К этому моменту мальчик и Катрин проделали уже несколько километров пешком. Ночь выдалась нервная, и у Катрин от усталости ныли ноги. Но Жо держался, механически переставляя ноги в драных форменных брюках. Пистолет, спрятанный под рубашкой, мальчик дисциплинированно не трогал, прикрывая свернутой "жилеткой" снятой с Катрин. Сама девушка в измятом платье выглядела не менее ободрано, что не мешало скучающим солдатам с интересом разглядывать ее ноги.

Мобильный телефон упорно показывал поиск сети. Катрин покачала головой, — два десятка километров для мальчика многовато. Да и самой что-то гулять уже не очень хотелось.

Дозвониться удалось с телефона на автозаправочной станции. Буквально через десять минут рядом с визгом затормозил "Рено".

Катрин смотрела, как судорожно обнимает Фло сына. Жо уткнулся в плечо мамы и плакал. Флоранс гладила ежик его затылка, и смотрела на Катрин. Вишневые глаза были в пол-лица. Катрин подумала, что подруга за прошедшие сутки похудела вдвое. И никаких тренажеров не понадобилось. Зря тратились.

— Мы вас по телевизору видели. Там, — у мэрии, — вздрагивающим шепотом докладывала Мышка. Бледная и ненакрашенная девчонка выглядела не старше Жо. Она украдкой поцеловала Госпоже руку, но у Катрин не было сил злиться.

Подошла Флоранс, коротко обняла за шею. Рука у нее была холодная как лед.

— Поехали, — вяло сказала Катрин.

Помытая, и промазавшая все ссадины антисептиком, Катрин сидела в кресле, возложив ноги на стол. Страшно хотелось спать. Флоранс и Найни утешали и лечили мальчика. Бедняга рыдал всю дорогу. Сейчас уже успокоился и посапывает в своей комнате. Хорошо быть маленьким. Катрин еще раз прокрутила в слабо соображающей голове, — все ли подготовлено? Приличная одежда и документы сложены. Версия, что именно врать, уже сложилась. "Беретта" передана Мыши.

— Спрячешь хорошо. Покажешь мальчику, когда придет в себя. Пусть будет спокоен. Он, вообще-то, вполне взрослый.

Мышка кивала. Сделает, — она дисциплинированный тараканчик.

Как же хочется спать.

Подошла Флоранс с бутылкой джина и двумя стаканами. Присела перед креслом, обняла:

— Прости меня, Кэт. И спасибо.

— Перестань, — прошептала Катрин в изящное ухо. — Мы вели себя глупо. А благодарить, — не смей. Жаль что мне джина нельзя. Меня утром, наверное, арестуют. В смысле, — теперь уже днем.

Флоранс беззвучно заплакала.

— Перестань, — попросила Катрин. — Пойдем, ляжем. Мне очень нужно хотя бы два часа поспать. Ничего страшного, — я выкручусь.

— Ты не хочешь скрыться? — всхлипнула Флоранс.

— Вас тогда совсем замучают. Да и сколько можно бегать? Все будет хорошо.

Арестовали Катрин в три часа дня.