Фаворит смерти 3

Глава 15

Вебер… мне эта фамилия показалась знакомой.

Я присмотрелся к гостью. Лицо тоже было смутно знакомо. Я уже его раньше где-то видел? Только где? Не помню.

— Верно, — кивнул Антон Павлович, держась гордо, невозмутимо. — Вы все верно сказали, господин Бартынов. Только забыли добавить одно очень важное слово. Оно все меняет в корне.

— Какое еще слово? — не понял тот.

— «Был». Я был лучшим другом Герцена-старшего. Согласитесь, это слово очень много переиначивает в ваше фразе.

— Был? — усмехнулся Бартынов. — И вы думаете, мы вам поверим? Убирайтесь отсюда, пока я вас собственными руками не вышвырнул! Посмели явиться сюда, да еще и нагло врете!

— Не вру, — возразил Вебер. — Это действительно так. Я больше не являюсь другом Герцена. Мало того — он мой заклятый враг.

— Даже так? — усмехнулся Бартынов.

— Я понимаю, что это сейчас выглядит малоубедительным, но это действительно так.

— Верно говорите, — кивнул Бартынов. — Малоубедительным — это мягко сказано. На самом деле все выглядит весьма понятно — вы хотите в шпионов поиграть. Только внедряетесь в логово врага как-то по-детски: те мне не друзья, я буду теперь с вами дружить. А мы такие взяли и поверили вам. Что за детский сад?

Вебер едва заметно улыбнулся. Произнес:

— Согласен, наивностью отдает. Но вот что я вам скажу. Мне удалось пробраться к самому вашему дому, минуя охрану. Скажите — нужно ли мне было внедряться к вам, если бы я мог одним ударом сейчас убить того, кто воюет с Герцены? — Антон Павлович посмотрел на меня. — Думаю, это решило бы разом все вопросы — и никаких шпионов уже не надо.

Повисла пауза.

— Убить — может быть, и убили бы, — не унимался Бартынов. — Только ценой собственной жизни, и жизни ваших… кто это? — он кивнул на стоящих за спиной Вебера ребят. — Впрочем, не важно. Вы, насколько я знаю, героя из себя не сильно строите. Мы бы вас уже не отпустили бы — стерли бы в порошок.

— Я не хочу развивать разговор в этом направлении. Это все — пустые споры.

— Согласен с вами, — кивнул Барытнов. — Поэтому убирайтесь отсюда.

— Это не вам решать. Я пришел говорить с Максимом…

— Постойте… — я вдруг вспомнил эту фамилию — Вебер. — Вы — отец Агнеты?

— Да, — кивнул гость.

Упоминание имени дочери было для него словно уколом — Вебер вздрогнул, сморщился.

— Агнета — моя дочь. Мы были друзьями с Герцеными и даже наши дети — моя Агнета и Григорий Герцен, — были помолвлены. Скоро должна была состояться свадьба.

— Но она не состоялась, — начал я понимать мотив визита ко мне Вебера.

— Верно. Не состоялась. Герцены убили Агнету.

— Это не они, — ответил я.

Но Вебер меня не слышал — он стоял на своем.

— Они убили мою дочь — во имя своих целей. И теперь они мои заклятые враги. Поэтому я и пришел сюда, к вам. Я буду воевать на вашей стороне — хотите вы этого или нет. Не возьмете в строй — встану у ворот дома и буду встречать противника. Моя цель — месть Герцену.

— Не у вас одного такая цель, — хмуро произнес Бартынов. — Придется в очередь встать.

Вебер глянул на Бартынов — уже иначе, без презрительного снисхождения. Потом вновь посмотрел на меня.

— Ну так что? Каково будет ваше слово?

— Ваши мотивы мне понятны — и они весомы, — ответил я. — Но я должен быть уверен полностью в вас. Поймите — я не могу рисковать всем. Поэтому наши сомнения законны.

— Понимаю, — кивнул Вебер. — Будьте уверены — Герцен настолько коварен, что может и на такой шаг пойти, обыграв убийство в свою пользу. Но я больше ничем не могу вам доказать свои чистые помыслы. Могу лишь сказать, что господин Бартынов прав — я пришел сюда, рискуя не только своей жизнью. Мной движет только одно — убить Герцена. Один я с этим не справлюсь — надо смотреть трезво на вещи и расклад сил. У него слишком крепкая армия. А вот примкнув к вам, я смогу отомстить за смерть своей дочери.

— Почему вы считаете, что это именно он убил Агнету? Я бы не был так категоричен.

Это «Красные Казематы»! — хотел воскликнуть я. Это они ее убили.

— Это он, — жестко ответил Антон Павлович. — Я знаю, что не его руками. Она умерла от какого-то странного воздействия. Но это все — итог того, что она вошла в его игру и интриги. Последнее время она была сама не своя. Что-то смутно говорила о предательстве, о том, что должна действовать так, как велит ей Григорий. Я тогда не придал этому значения — не до того было. Дурак! Я ведь думал, это все детские фантазии и эмоции. Ну, знаешь — придумают себе какую-нибудь придурь и варят ее в голове. Но это было не так.

— Что скажете? — повернулся я к остальным.

Щедрин пожал плечами.

— Звучит правдоподобно. За Вебера ничего такого не слышал, вроде честный аристократ.

— Благодарю, — кивнул Антон Павлович.

— Я вас не хвалю, — холодно ответил на это Щедрин. — Говорю, что знаю. Гнилого за вами не замечено.

— Не замечено — не значит, что нет, — пробурчал Бартынов. — Я бы не стал доверять.

— Ваше право, — произнес Вебер. — Не примете — значит, таков выбор. Но у внешних ворот ваших я все же расположусь. Уж лучше умереть в честном бою, чем прятаться.

— Я согласен принять вас, но с одним условием, — после некоторого раздумья ответил я.

— Каким?

— Вы расскажете мне, как смогли пробраться через охрану.

Вебер улыбнулся, протянул руку.

— Согласен.

— Ох, не доверял бы я этому типу, — пробурчал Бартынов.

Я пожал руку Веберу, пригласил в дом.

Вместе с ним зашло еще трое — все на одно лицо.

«Братья», — понял я.

— У нас три линии обороны, вооруженные до зубов бойцы. Но вы все равно оказались возле самых дверей дома, — произнес я. — Как это возможно?

— На самом деле все просто. Хоть пять рядов солдат ставьте, мы все равно сможем их преодолеть. И это не из-за того, что бойцы плохие. Они на самом деле очень хороши. Я видел там наемников Шталина, если я не ошибаюсь.

Я кивнул.

— Прекрасные воины — очень хороший выбор.

Щедрин при этих словах заметно горделиво выпрямился — именно он посоветовал мне наемников Шталина.

— Мы проникли к вашему жилищу через воздух, — пояснил Вебер. — У вас абсолютно не защищена воздушная часть территории. Все открыто. Герцен и те, кто встал в его ряды, не дураки. Едва они прощупают это слабое место — сразу же начнут всю линию атаки вести через него. И огненный поток организуют и просто бомбардировку.

Я нахмурился. Про воздушный проход как-то и не подумал. А ведь верно — гораздо проще перекидывать магические конструкты через воздух, чем бить в лоб, сквозь ряды солдат.

— Я очень хороший воздушный маг и могу вам быть полезен именно в этой части.

— Хорошо, — кивнул я.

— Тогда, с вашего позволения, я прямо сейчас и начну работу над этой частью обороны и ее укреплением, — предложил Вебер.

— А я пригляжу, — ответил Бартынов и последовал за Антоном Павловичем.

— Как вам будет угодно, — улыбнулся тот.

Оба вышли на улицу.

Подготовка к обороне дома продолжалась. В мыслях у меня созрела еще одна идея, дерзкая, но такая привлекательная. Я нашел Чернова — он оказался в комнате Стахановой, помогая ей с приготовлением магических субстратов для Ольги. Ученый с воодушевлением что-то рассказывал Стахановой, а та — о боги! — посмеивалась его шуткам.

— Альберт Михайлович, — позвал его я. Мне стало даже как-то неловко нарушать их беседу. — Вы мне нужны.

Чернов глянул на Стаханову.

— Ничего страшного, я справлюсь, — ответила та, переливая из колбы какую-то пахучую черную жидкость.

— Что-то важное? — спросил меня Альберт Михайлович.

Он явно не хотел уходить отсюда.

— Да, нужна ваша консультация. Это не займет много времени.

Последняя фраза подействовала. Ученый извинился перед Стахановой и подошел ко мне.

— Что случилось?

— При первой атаке я кое-что увидел, — ответил я. — Герцен смог каким-то образом протянуть магическую пуповину к мегалиту и питал все свои заклятия прямиком оттуда.

— Интересно, — потер подбородок ученый.

— Мне с трудом удалось ее разорвать, но повторный такой трюк не исключен.

— Хочешь поставить что-то вроде защиты?

— Не только. Хочу сам подключиться к мегалиту.

Чернов выпучил глаза.

Такого он явно не ожидал.

— Это же опасно!

— Раз Герцен подключился — значит не так и опасно.

— Ох! — только и смог вымолвить Альберт Михайлович. — Это же надо знать плетение магических элементалей, составляющую основу, уровень фона…

— Для этого я вас и оторвал от дел, — я кивнул на кабинет Стахановой. — Чем быстрее мы закончим с этим — тем быстрее вы вернетесь к работе.

Эти слова подействовали лучше всяких уговоров.

— Идем, — кивнул Чернов и рванул на первый этаж.

— Куда?

— Известно куда — к мегалиту!

Мы вновь пришли к мегалиту. Тот был безмолвен и холоден. Обычная груда камней, без всякой магии.

Над мегалитом кружил ветерок, подхватив сор и закручивая его в спираль. Здесь, в этом месте, и погода была какой-то особенной. Заметно было холоднее, а солнце, еще секунду назад светившее над головой, словно спряталось за тучами.

Чернов быстро оглядел конструкцию.

— Словно в сон впало, — произнес задумчиво он, подходя к передней части строения.

— Тем лучше, — ответил я. — Можно не опасаться выплеска.

— Я бы все же опасался — от не изученного объекта такой мощности можно ожидать чего угодно. Максим, я бы посоветовал тебе отказаться от этой идеи.

— Не могу, — честно ответил я. — В войне все средства хороши. А когда силы явно не равны, помощь от такого объекта будет весьма кстати.

Чернов поморщил нос, но ничего не сказал.

Мы принялись за дело.

Для начала вычертили на земле восьмиконечную звезду — чтобы определить меридианы силы и точки потока. Оказалось, что точек много — на каждую сторону мегалита можно было обнаружить по пять критичных и еще три простых. А это значило, что работы намечается больше, чем ожидалось.

Чернов морщился, кряхтел, но делал все, что от него следовало.

На каждую точку он ювелирно установил читающие заклятия и начал раскачивать фон, то надувая его, то обедняя.

Ученый был мастером в своем деле, и я мог лишь с раскрытым ртом наблюдать, как он все делает, лишь изредка предлагая свою помощь и неизменно получая отказ.

Вскоре кое-что прояснилось.

— Четкий след Герцена, — произнес Чернов, показывая мне астральную проекцию мегалита. — Вот тут, видишь?

Я видел.

Полупрозрачные подсвеченные фиолетовым светом линии, висящие в воздухе, образовывали сложную фигуру. Неподготовленный взгляд едва ли что-то мог разобрать в этом хитросплетении. Но не я.

На самом нижнем уровне этой астральной проекции четко прослеживался внешний выход. Словно USB-разъем для флешки. Именно к нему и подключался Герцен, когда атаковал дом. Интересно, каким образом? Все-таки расстояние огромное, чтобы протянуть такую пуповину от внешних ворот до мегалита, понадобится колоссальная сила. Или была какая-то магическая заготовка? Надо будет разобраться.

А еще необходимо разобраться с типом этого разъема, чтобы состыковаться и сделать тот же трюк, который делал Герцен. Вот он будет удивлен!

Но существовала одна проблема. Для того, чтобы определить необходимый разъем нужно проделать такой объем работы, который растянется если не на месяцы, то на недели точно. А еще предстояло определить верхний уровень досягаемости. Чтобы объем потока не поджарил мне мозги, едва я начну его поглощать. Как если бы зарядку телефона подключит напрямую к трансформаторной подстанции.

Это видел и Чернов. И потому был хмур. Торчать тут ему не сильно хотелось.

— Какие будут варианты? — спросил я, понимая, что особо тут ничего не придумаешь.

— Будем бить наугад? — кисло предложил Чернов.

— Шанс угадать слишком маленький.

— Тогда…

Я и сам не знал, как поступить.

— Вот если бы был у нас запасной человек! — улыбнулся Чернов.

— Что?

— Да не важно, — махнул тот рукой, посмеиваясь в кулак.

— Нет, скажите, что вы имели ввиду, — настоял я.

— Да я пошутил, не воспринимал всерьез. Говорю, что будь у нас запасной человек, можно было бы подключить его на минимальную мощность и постепенно увеличивать. Так бы мы могли узнать предел уровня.

— Но ведь это может убить его!

— Верно. Поэтому и говорю, что пошутил.

Я задумался. Идея сама по себе была вполне не плоха. Но опасна для такого, кого подключат к таким испытаниям. А вот если…

— А если астрального фантома? — спросил я.

Чернов задумался.

— Теоретически можно. Но ведь дарка сколько израсходуется. Чтобы создать такого фантома, нужно потратить сил… даже сложно представить сколько!

— Не важно, — махнул рукой. — Если получится определить верхний предел, то мы с легкостью восстановим эти силы.

— А если не определим? — резонно спросил Чернов.

— Тогда я буду беззащитной амебой еще дня три.

— Ты что, хочешь сам создать…

— Да.

— Но ведь…

— Выбора нет.

Альберту Михайловичу нечего было на это возразить. Объем дарка у Чернова был не так высок, как у меня, поэтому подменить меня в создании фантома он не мог. Это было под силу только мне.

И я приступил к его созданию.

Чернов начал помогать мне. Охая и вздыхая, он создал основу — очень неплохую, плотную, на которой я и стал плести фантомного двойника.

Он выходил жутким.

— Что это… — только и мог произнести Чернов, глядя на расплывшееся нечто, больше похожее на осьминога, чем на человека.

— Мой фантомный двойник, — пояснил я, вытирая пот со лба.

— Присутствие сущности Смерти сильно его исказило.

Я ничего не ответил.

Печать. Плетение нитей в тугое полотно. Еще печать. Несколько магических заклятий — укрепить несколько тканей.

Я делал все это отточено, словно занимался этим множество лет. Но это было не так. В глубине души я понимал, что знание таких древних законов создания магических фантомов вовсе принадлежит не мне. Это я почерпнул из памяти Смерти.

Чернов смотрел на мою работу заинтересовано. И я его понимал. Используемые магические конструкты и элементы не преподавались в Школе. Альберт Михайлович запоминал каждое мое движение.

Удалось создать корректирующий кокон. Оболочка полыхала не обжигающим синим пламенем, а темные клубы поднимались прямо над головой творимого создания.

Кокон медленно растворился.

Существо, создаваемое мной, начало по чуть-чуть обретать человеческие черты. Осьминожьи щупальца втянулись в тело, силуэт стал не такой страшный.

— Готово? — выдохнул Чернов.

Я кивнул.

Передо мной стоял фантом.

Я вгляделся в свое создание — в его воздушные, бестелесные черты лица, в равной степени и мужские, и женские. Это было странно — смотреть на двойника, пусть и слегка просвечивающего на свету.

Я глянул ему в глаза, ожидая увидеть там или пустоту, но вместо этого столкнулся с совершенно человеческим, разумным, осмысленным взглядом.

Невольно вздрогнул.

И вдруг понял, какую ошибку совершил.

Я слишком ответственно подошел к делу и создал разумного двойника, вместо того, чтобы сделать куклу.

Чернов тоже понял это и в страхе затараторил:

— Это не фантом, а воплощенное вполне осмысленное существо, Максим, нужно его развоплотить хотя бы до уровня…

Альберт Михайлович не успел договорить — фантом бросился на ученого и одним ударом откинул в сторону.

А потом двинул на меня.

Какого черта?!

Ярость и враждебная настроенность фантома была мне не понятна. Смешалось что-то с эманациями Смерти? Других вариантов не было.

Двойник в один прыжок подскочил ко мне и ударил — да не просто, а подобием магического конструкта.

Удивительно! Ни один фантом, как известно из ученых трактатов, не может создавать магию. А этот — вполне себе может.

Я был начеку.

Отразив атаку — надо признать не слабую, — я контратаковал.

Тяжелый таран сбил фантома с ног.

— Нет! — крикнул Чернов, поднимаясь с трудом на ноги. — Нельзя его убивать! Раньше времени!

Легко сказать. Альберт Михайлович хотел все-таки завершить начатое, но вот как это объяснить двойнику?

Фантом вновь рванул к ученому — чтобы добить.

Я успел преградить ему путь. Создав огненную стену, я заставил двойника с шипением отскочить назад. Фантому явно не понравилась огненная магия.

— Подключай! — крикнул я Чернову, поняв, как следует задержать двойника.

И вновь создал огненный щит — на этот раз подмешав к нему немного черной магии.

Фантом, суть которого был воздушный эфир, на дух не переваривал пламя. Огонь жарил его.

— Подключай! — вновь крикнул я, понимая, что если не начать действовать сейчас, то все будет впустую.

Чернов подскочил на ноги, начала сооружать магическую трубку, используя причудливые конструкты. Но это помогло создать необходимое за короткое время.

Фантом уже начал оплавляться, когда Альберт Михайлович крикнул:

— Есть! Готово!

— Кидайте!

Чернов подбросил в воздух светящуюся похожую на змею конструкцию. Та взвилась вверх и вдруг словно ожила — бросилась прямо на фантома, воткнувшись тому прямо в голову.

— Пускай!

«Змея» вдруг вспыхнула еще ярче — Чернов пустил по ней потом магической силы, который шел прямиком из мегалита.

Фантом дернулся, замер.

— Больше! — скомандовал я, наблюдая за происходящим.

Чернов усилил поток. «Змея» засветилась еще ярче — так ярко, что даже стало больно на нее смотреть. Магическая сила, текшая по ее нутру, была колоссальной.

— Предел! Дальше можно сжечь! — с опаской крикнул Чернов.

— Добавляй! — приказал я.

Альберт Михайлович послушно увеличил поток.

Фантом внезапно истошно закричал. «Змея», вцепившаяся ему в голову зашипела, на ее коже начали появляться трещины, сквозь который начало сочится что-то янтарное, тягучее.

Конструкт не выдерживал той мощи, какую пустили по нему!

— Максим, там…

Договорить Чернов не успел.

Фантом закричал, жутко, по-звериному. А потом с треском развалился на куски. Все было кончено.

Я успел засечь объем магической силы, который способен выдержать фантом. И эта цифра мне понравилась. Огромная мощь! Невероятная!

— Ты видел?! — весь на эмоциях воскликнул Чернов.

— Видел.

— Каков же невероятный предел!

Альберт Михайлович начал пританцовывать вокруг развалившегося фантома, снимая магический фон и откаты.

— Как же он треснул! Просто восхитительно! — он радовался как ребенок — еще бы, такому в Школе не обучают, и провести такой опасный эксперимент уж точно не позволили бы.

— Нужная цифра получена, — устало сообщил я. — Теперь можно возвращаться домой.

— Где Вебер? — спросил я у Бартынова, заходя в дом.

— Остался снаружи, — ответил тот.

Я взглядом спросил — как он?

Бартынов пожал плечами. Сказал:

— На совесть поставил защиту. Даже я такую бы не смастерил. Тройная слоистая магическая структура — Вебер знает свое дело.

Я удовлетворенно кивнул. Усталость навилась на плечи — после боя с двойником хотелось просто упасть на кровать и полежать.

— Я тогда вернусь к Стахановой помогать, — произнес Чернов, уже собираясь подниматься наверх.

— Ну что же вы, Альберт Михайлович, к даме и без цветов? — в шутку произнес Бартынов, глядя с укором на Чернова.

Ученый выпучил глаза.

— Так я это… помогать же только, без всяких там…

— Ну бросьте вы! — тут же смекнув, что к чему поддержал Бартынова Щедрин. — Помогать, не помогать — это не важно. Стаханова вон какая видная женщина. А мужчин тут явно больше. Конкуренция, сами понимаете. Надо очки зарабатывать.

— Так я же…

— Немедленно цветов! И не спорьте! — почти закричал Бартынов.

— Да я же без всяких…

— Альберт Михайлович, ну бросьте вы! Мы же взрослые люди. Это вон Максимка еще молод, в этих делах не сильно разбирается. Хотя и он уже, наверное, все понимает. Мы же видим, как вы смотрите на Стаханову.

— Как?

— Вот так, — Бартынов скорчил удивленную гримасу — словно еноту отвесили подзатыльник за то, что тот воровал мусор из бака.

Я не сдержался — засмеялся.

— Да и она на вас смотрит не просто так.

— Правда? — оживился Чернов.

— Ну я же говорю — мы взрослые люди, кое что знаем в этих делах.

— Смотрит-смотрит, — подтвердил Щедрин. — Как магнитом вас тянет обоих. Так чего же не притянуться, а?

Щедрин подмигнул.

— Так я не особо в этих делах, в ухаживаниях, — смутился окончательно Чернов. — Я человек науки, мне все это…

— Не переживайте! — перебил его Бартынов. И крикнул: — Нианзу!

Китаец словно ждал — тут же выскочил из комнатки.

— Слушаю вас?

— Цветов, — заговорщицким голосом произнес Бартынов. — Нужно цветов — отборнейших, особых, для самой прекрасной дамы. И прямо сейчас!

Слуга задумался.

— На заднем дворике растут орхидеи — я могу составить букет из них.

— Прекрасно! Орхидеи — это то, что нужно!

— Правда? — оживился Чернов.

— Ну конечно! Для такой женщины, Альберт Михайлович, орхидеи будут идеальным подарком.

Ученый оживился.

— Нианзу, принесите, пожалуйста, если вас не затруднит, — попросил он и китаец мигом ушел.

Пока готовился букет, Бартынов и Щедрин продолжили обрабатывать Чернова — дошло до того, что Щедрин пошел за помидорами в кухню, чтобы научить Альберта Михайловича целоваться.

Я не веселился так давно!

Вскоре принесли и букет — и он действительно оказался роскошным. Нианзу был не только искусным кулинаром, но и флористом.

— Альберт Михайлович, ну все, не подведите, — напутствовал его Бартынов, давясь от смеха.

Чернов окрыленный пошел наверх.

На удивление криков Стахановой и угроз расправы не последовало. Прошла минута, другая.

— Все у них сложиться, — произнес Щедрин.

— Свадьбу сыграем к осени, — с уверенностью ответил Бартынов.

— Нет, — покачал головой Щедрин. — Раньше.

— Ставлю! — воскликнул Бартынов.

— К августу сподобиться.

— Нет, будет до октября мяться.

Разговоры близких друзей успокоили меня и подняли настроение. Я развалился в кресле и в пол уха слушал спор Бартынова и Щедрина о том, когда же все-таки будет свадьба и что следует подарить ученому — Камасутру или набор плеток.

— Поверьте мне — такие люди, тихони, типа нашего Чернова, они только с виду такие. Как говорится — в тихом омуте черти водятся, — настаивал Щедрин. — Так что плетки — это еще цветочки для него будут. Глядишь чего похлеще надо.

— Я вас умоляю! Чернов и женщины то никогда не тискал.

— Максим Петрович, — ко мне подошел Нианзу, осторожно тронул за плечо.

По виду он был растерян.

— Что случилось?

— Там этот, ваш новый гость…

— Кто? Вебер?

— Он самый, — кивнул китаец, глядя в окно.

— Что с ним?

Все присутствующие невольно замолчали, обратили свои взоры на нас. Особенно пристально глядел Бартынов.

— Он там… — Нианзу аж растерялся от такого внимания к его персоне.

— Что? — с нажимом переспросил Бартынов.

— Он там человека на каком-то деревянном кресте растянул на земле и, кажется, хочет распороть ему живот — у него в руках огромный мясницкий нож.

И словно в подтверждение слов Нианзу с улицы раздался истошный крик.