Фаворит смерти 3

Глава 16

Мы рванули на улицу — все сразу, едва не вынеся косяки двери.

— Антон Павлович! — закричал я еще на подходе, чтобы избежать трагедии.

Вебер, занесший нож надо головой, оглянулся.

— Что такое? — спросил он таким тоном, будто делал что-то будничное — чистил зубы или пил кофе.

— Что вы делаете?! — спросил я, кивая на голого человека, лежащего на земле.

Руки бедолаги были привязаны к деревянным брускам, а сам он был раздет донага. Одежда аккуратно уложена рядом и можно было подумать, что это одежда человека, решившего искупаться. Только вот бассейна у меня в доме не имелось.

— Известно что — убиваю предателя, а заодно и хочу использовать его в качестве жертвы для создания более мощных охранных заклятий, — так же спокойно пояснил Вебер. — Известно, что человеческие жертвы особенно мощно держат лимб заклятия.

— Больной ублюдок! — только и смог выдохнуть Бартынов. — А ну отпусти парня!

— С чего вы решили, что он предатель? — я глянул на лежащего. То смотрел на меня испуганно, не ожидая видимо от меня ничего хорошего. — Это что, боец из бартыновского войска?

Бартынов подошел ближе.

— Ты с первой группы? — спросил он, поглядывая на лежащего.

Тот кивнул.

— Имя?

— Я… Крупнов Михаил, сержант… старший… — выдохнул тот.

— Крупнов Михаил, расскажи-ка нам, что тут произошло, — спросил я. Потом бросил Веберу: — Да уберите вы нож!

Антон Павлович неохотно спрятал оружие.

— Я осмотр территории производил, а тут эти, — заикаясь, начал тот. — Меня же не предупредили, что это новенькие. Я думал лазутчики! Пошел на них. А они магией меня! Очнулся — тут лежу. Голый. К деревяшкам привязанный. И этот, — он кивнул на Вебера, — с ножом на меня замахнулся.

— Все ложь! — процедил сквозь зубы Антон Павлович. — Он — предатель! На нем же четкий след Герцена.

— Что еще за след? — я быстро просканировал лежащего, но ничего не увидел.

— На субастральном уровне виден, — пояснил Вебер.

Я глянул, но ничего, кроме какого-то расплывчатого грязного пятна не увидел.

— Это его след, — поняв мое недоумение, пояснил Вебер. — Я с Герценым много лет общался, знаю, какие он отпечатки оставляет. Этот солдат, — Антон Павлович кивнул на лежащего, — работает на Герцена.

— Я на господина Бартынова работаю! — запищал тот.

— Отпусти его! — прорычал Бартынов. — Пока я тебя самого к этой деревяшке не привязал.

Стоящие за спиной братья Вебер сделали шаг вперед, готовые вступиться за отца. Антон Павлович остановил их жестом.

— Так, спокойнее, ребята, — выступил я, становясь между двумя образовавшимся группировками. — Склоки нам тут не нужны. Антон Павлович, я не вижу никаких следов, которые доказывали бы причастность сержанта Крупнова к Герцену. Поэтому я прошу развязать его. В любом случае, если такие улики будут в последующем найдены, прошу не вязать людей без суда и следствия и вспарывать им животы, а идти ко мне.

На лице Вебера заиграли желваки. Командный тон, которым ему что-то говорили, был для него нов. Обычно он сам, глава рода, аристократ, привык отдавать приказы и отчитывать людей. А тут какой-то подросток ему высказывает.

Но я был не преклонен. В чужой монастырь, как известно, не ходят со своим уставом.

— Хорошо, — сдержанно поклонился Вебер.

И кивнул своим парням, чтобы те развязали пленного.

Те нехотя освободили солдата.

— Максим Петрович, — обратился заведомо официально Бартынов ко мне. — Мне кажется, такое поведение не приемлемо. Сегодня он обычных солдат вяжет и в жертвы приносит, а завтра нас с вами к столбу прикует.

— Максим Петрович, — сказал Вебер. — Поверьте мне, этот солдат общался с Герценым, и причем совсем недавно. У него в астральном следе осталось пятно. Через час оно раствориться. Тогда уже ничего доказать не получится.

— Вы и сейчас ничего не доказали! — выдохнул Бартынов.

— Разуйте глаза, господин Бартынов! — произнес Вебер. — Субастральный уровень, загляните в него, если конечно умеете это делать.

— Что? — злобно протянул Бартынов.

— Мне нужны более веские доказательства, — жестко ответил я. — А пока сержант Крупнов может быть свободен и заниматься своими непосредственными обязанностями. Вы же, — я посмотрел на Вебера. — Делайте защиту воздуха и не лезьте к людям. В противном случае я вынужден буду расторгнуть наше соглашение.

— Хорошо, — хмуро кивнул Антон Павлович.

— Максим… — Бартынов хотел крови гостя и не ожидал такого мягкого решения.

Он подошел ко мне и зашептал в самое ухо.

— Ты что, не видишь, что он больной на всю голову?! Неадекватный! А если он еще чего учудит?

— Не учудит, — ответил я.

— С чего ты так уверен?

— Я слежку за ним поставил.

— Как это? — выпучил глаза Бартынов.

— Когда разговаривал с ним, то незаметно накинул магический считыватель. Все, что будет делать Вебер, будет известно и мне.

— А если увидит?

— Не увидит. Вебер хороший воздушник, а с земляной магией у него очень слабо — это видно даже не вооруженным глазом. Я накинул именно земляного элементаля, приправленного одним секретным ингредиентом.

Каким именно — не стал уточнять.

А еще не стал уточнять, что точно такой же считыватель накинул на старшего сержанта Крупнова.

Как в дальнейшем оказалось не зря.

Работы по укреплению обороны поместья были закончены. Нам оставалось только тестировать систему связи и дорабатывать некоторые мелочи.

Вебер больше не чудил, занимаясь только воздушными укреплениями. Считыватель откровенно скучал.

А вот Крупнов вел себя странно. Вместо того, чтобы пойти на свое место, он двинул в обход, долго и суетливо блуждал в северной части дома. Потом вернулся, начал ходить возле стен дома.

Я предположил, что он пытается найти туалет — а их в той части дома было два, — но Крупнов и близко там не проходил.

Потом он вернулся на свой пост, и некоторое время был там. Ходил вдоль забора, разговаривал с несколькими солдатами — обсуждали какие-то мелочи, не имеющие значения. Его поведение настораживало. Возможно, сказывалась стычка с Вебером — все-таки не каждый день тебя хватают и привязывают к брускам, чтобы выпотрошить. Но чутье подсказывало — дело не в этом.

— Что ты можешь сказать про Крупнова? — спросил я Бартынова, подойдя главе рода.

— Сложно что-то выделить, я его брал вместе с группой других бойцов, — ответил тот.

Мы стояли в гостиной и смотрели в окно на то, как солдаты обходят территорию. Среди них был и Крупнов. Он нервно оглядывался, останавливался, подолгу куда-то смотря.

— Вроде нормальный парень, претензий к нему у меня никогда не было. Ты правда думаешь, что он предатель?

— Я уже не знаю, что и думать, — устало ответил я.

— Если бы он им был, как говорит Вебер, то почему ему, вместо того, чтобы следить за тобой, не устроить какой-нибудь подрыв?

— Слишком опасно и есть большая вероятность, что его могут раскусить. Герцену выгоднее иметь просто уши тут, которые бы рассказывали обо всем. А основной удар он нанесет сам.

— Ох, я бы на твоем месте этому самому Веберу не доверял, Все-таки это он много лет был другом Герцена, а не мой солдат из простолюдин.

— Давно он у тебя, этот Крупнов?

Бартынов задумался.

— Нет, новый набор был совсем недавно. Половина моих старых бойцов разбежалась — едва я в отрыв ушел, — Бартынов виновато улыбнулся. — Поэтому я других набрал. Но он не предатель!

— Он — новичок, — произнес я, поворачиваясь к собеседнику. — Я бы не стал так уверено говорить про него.

— Ты что, Веберу веришь?! — не вытерпел Бартынов.

Он повернулся ко мне, глаза его горели яростью.

— Да он же больной на всю голову — это сразу видно! Непонятно что у него в башке твориться, а ты ему веришь! Жертвоприношения, нож — сатанист какой-то, ей-богу! У этого Антона Павловича больше интересов быть предателем и работать на Герцена, чем у…

Бартынов вновь повернулся к окну, желая показать на Крупнова.

Но того нигде не было.

— А где наш боец? — растерянно спросил Бартынов.

Считыватель уже показал мне, где был солдат.

Он шел в сторону мегалита.

— Пошли, — кивнул я Бартынову, понимая, что скоро будет финальная часть всего представления, которое затеял Вебер.

— Да он, наверное, в туалет пошел, — на ходу начал говорить Бартынов, хотя и сам не верил собственным словам.

Мы обошли дом, двинули наперерез Крупнову.

Вышли на него в тот момент, когда он, остановившись возле куста, достал сотовый телефон и воровато набирал номер.

— Маме звонишь? — спросил Бартынов, заставая солдата врасплох.

Я выскочил с другой стороны.

И пока тот не успел нажать на сброс, выхватил телефон.

Бартынов зажал рот бойцу.

— Алло? Слушаю тебя? Говори, — раздался из трубки голос вызываемого абонента.

Герцен.

Собственной персоной.

Пока Крупнов не успел предупредить его мычанием или еще каким звуком, я нажал на кнопку сброса.

— Твою же матушку! — прорычал Бартынов.

Он вдруг разом превратился в зверя — даже мне стало жутко.

Крупнов и вовсе вжал шею в плечи.

— Максим, разреши я его собственноручно придушу! Или лучше помогу Веберу — вместе предателя выпотрошим!

— Нет! Не надо! Я… я… просто… — сержант едва не плакал.

— Сейчас я тебе голыми руками кишки вырву, гнида болотная! — зарычал Бартынов, схватив пленника за горло.

— Я… кх… кхгх…

— Ослабь хватку, — попросил я.

Бартынов отпустил его.

— Хочешь жить — говори. Давно сливаешь инфу Герцену?

— Совсем недавно…

— Врешь! — закричал в самое лицо Бартынов.

— Честно!

— Глаза вырву!

— Я правду говорю! Он вышел на меня через моего отца — тот работает на его сахарной мануфактуре. Сказал ему, чтобы я сливал информацию про Вяземского, иначе отец отправиться за забор, причем с огромным штрафом — не расплатиться вовек.

— И поэтому ты решил сливать информацию этому гаду? — злобно произнес Бартынов.

— А что мне оставалось делать?

— Какая грустная и слезливая история, твою мать! Взять бы тебя за ногу и головой об угол дома шваркнуть!

Солдат еще больше сжался, сделавшись похожим на сдутый шарик.

— Что уже успел рассказать Герцену? — спросил я у Крупнова.

— Только про общее количество солдат.

— Что еще? — Бартынов тряхнул солдата так, что у того клацнули челюсти.

— Количество бойцов Щедрина, ваше и наемников. Все.

— А про Вебера? — спросил я.

— Не успел. Честно не успел. Сейчас как раз хотел рассказать, — Крупнов кивнул на телефон.

— Расположение солдат? Укрепления? Вооружение? Связь?

— Нет, не говорил.

— Виды магической защиты?

— Я не разбираюсь в этом!

— Смотри, Крупнов! — зарычал Бартынов. — Если врешь…

— Не вру!

— Про мегалит что-то говорил? — спросил я.

— Про что? — спросил Крупнов.

Судя по растерянному виду, он не знал о магическом строении.

— Что, придушить предателя? — спросил меня Бартынов.

Пленник аж икнул от страха.

— Постой, — остановил Бартынова я. — Не надо. Есть другая идея.

И протянув сержанту телефон, сказал:

— Набирай номер Герцена.

— Что? — удивление было у обоих — у Крупнова и Бартынова.

— Звони, — повторил я. — Скажешь то, что я тебе скажу сейчас. Хоть намек от тебя будет о том, что ты попался и находишься в моих руках — ты тут же отправишься к Веберу. Я лично дам ему самый ржавый и тупой нож — чтобы пытки были еще более ужасными и длительными. Понял?

Солдат закивал.

Я вкратце объяснил Крупнову, что надо говорить, шепнул:

— Набирай.

Сержант трясущимися руками набрал номер.

— Алло? — вновь раздался голос Герцена.

— Григорий Степанович, — обратился к нему Крупнов.

— Ты почему трубку бросаешь, портянка солдатская? — рявкнул тот.

— Рядом люди ходят, боялся быть обнаруженным, — произнес солдат, косясь на меня.

Я одобрительно кивнул.

— Хорошо, докладывай, как обстановка? — немного успокоившись, произнес Герцен.

— Готовятся отражать атаку, — коротко ответил тот.

— Есть что-то новое?

— Нет, все так же.

— А на кой ляд тогда звонишь?! — вновь закричал Герцен.

— Я это, узнать хотел, когда атака будет.

— А еще что тебе сказать, ушлепок? Ты там совсем связь с реальностью потерял?

— Просто Вяземский обмолвился про скорый отъезд, — Крупнов сморщил глаза — в них попал пот, текший со лба.

— Когда именно? — тут же заинтересовался Герцен.

— Я не знаю, слышал лишь только, что собирается отъехать на время. Я и подумал, что если атака ваша будет, когда его на месте не окажется — то все зря получается, будет.

— Попытайся выяснить, когда он собирается покинуть дом.

— Дык как? Я же обычный солдат!

— Как хочешь! — закричал Герцен. — Не мои проблемы!

— Просто бы если я бы знал хотя бы примерную дату вашей начал атаки, то смог бы помешать выезду Вяземского за пределы поместья, чтобы не сорвать весь ваш план.

— Каким это способом?

— Не знаю, — пожал плечами Крупнов. — Какой-нибудь небольшой саботаж сделал бы, поджог бы что-нибудь. Думаю, это бы вполне задержало бы Вяземского.

— Х-м… — Герцен явно задумался. — Хорошо, слушай: атаку сегодня можно не ждать — еще ждем прибытия людей. Завтра? Пока тоже не знаю. Но затягивать не хочу. Надо как моно скорее размазать этого сопляка!

— Вас понял, Григорий Степанович!

— Держи в курсе.

— Григорий Степанович, я насчет своего отца хотел еще уточнить…

Но Герцен уже его не слушал — положил трубку.

— Неплохо, — кивнул я.

— Так я это, пойду? — произнес Крупнов, протягивая мне телефон.

Бартынов аж хрюкнул от смеха. Потом произнес:

— Пойдешь, но только в подвал.

— Сотовый я оставлю пока у себя, — сказал я. — Ты будешь помогать нам. Если все хорошо будешь делать — останешься в живых. Понятно говорю?

— Понятно, — понуро ответил Крупнов.

Мы двинули к башне — туда и заперли пленника.

— Вот ведь ирод! — злобно произнес Бартынов, когда шпион был заключен в камеру. — Как думаешь — еще есть такие?

— Думаю, нам стоит извиниться перед Вебером, — ответил я.

— Что?! — прогрохотал Бартынов.

— Да, это будет верно. Пошли.

Спутник артачился, но шел.

— Антон Павлович, — обратился я к Веберу, едва мы подошли к нему.

Глава рода сотворял какое-то заклятие и оторваться от построения просто так не мог — это было чревато взрывом.

— Да? — произнес он, выводя в воздухе причудливую руну — я такую раньше никогда не видел.

«Руна «Вех» — холод ночи, сила звезд», — ответил внутренний голос — и в его интонациях я услышал Смерть.

— Мы хотели принести свои извинения за то, что не поверили вам, — сказал я и посмотрел на Бартынова.

Тот нахмурился, кивнул.

— Да, извиниться.

— Да ничего страшного, — улыбнулся Вебер. — Я вас прекрасно понимаю. Все-таки убедились, что солдат был предателем?

— Убедились, — ответил я. — И хотели бы попросить вас, естественно, как только вы освободитесь, чтобы вы посмотрели и остальных людей — вдруг еще кто-то из них общался с Герценым?

Вебер кивнул.

— Конечно! Я через полчаса закончу с конструктом высшего порядка, — он сделал особый упор на слове «высшего», словно желая подчеркнуть свою значимость во всем этом — или просто позлить Бартынова, — и немедленно примусь за это дело.

— Спасибо!

— Так, а с пленным что? — заинтересованно спросил Вебер, глянув на нас. — Его уже можно принести в жертву?

— Нет, — покачал я головой. — Он нам еще понадобится.

— Жаль, — поник Антон Павлович. — Я хорошо разбираюсь в магии крови — мы могли бы использовать каждую его каплю крови очень продуктивно, во благо общего дела.

— Как-нибудь в другой раз, — пораженный ответил я.

Еще не хватало тут жертвенники поставить и людей мучить!

— Как вам будет угодно, — ответил тот и вновь принялся плести заклятие.

— Как думаешь — Герцен не понял, что его засланного раскусили? — спросил Бартынов, как только мы отошли от Вебера.

Я пожал плечами.

— Вроде по тону голоса не понял ничего, клюнул.

— Будем на это надеяться. Если то, что он говорил — правда, то наиболее вероятное время атаки — послезавтра. Хотелось бы, чтобы к этому времени к нам еще кто-нибудь примкнул.

Бартынов был хмур и я его понимал. На нашей стороне было не так много людей. А вот к Герцену, судя по новостям, народ примыкал охотнее — сказывалась агитация Аксенова.

Вскоре подошел Вебер. Мы двинули по группам бойцов, под предлогом проверки готовности осмотрели всех.

— Больше никого, — устало произнес Антон Павлович, когда мы обошли всех.

— Это хорошо, — кивнул я. И, вспоминая фразу Герцена о том, что сегодня атаки можно не ждать, предложил: — Не желаете чего-нибудь выпить и перекусить?

Антон Павлович с удовольствием согласился.

Дело было к вечеру. Нианзу соорудил на улице, в том месте, где стоял мангал для приготовления шашлыка, полевую кухню. Достал самый большой казан, который только смог найти, и приготовил для всех бойцов плов. Солдаты облизывались, а запах, идущий от казана, сводил с ума.

Накормив солдат, китаец пришел к нам в гостиную.

Мы разместились там, расселись кто куда, и неспешно беседовали. На этот раз беседа была не такой развязной — по причине присутствия Вебера. Бартынов хмурился, иногда косился на него, но ничего не говорил.

Все были вымотанные.

Попросив что-нибудь приготовить и для нас, я поднялся на второй этаж, к Ольге.

Стаханова, весь день проведя там безвылазно, выглядела устало. Я предложил ей отдохнуть и чего-нибудь съесть, но она отказалась, попросив лишь крепкого кофе — и чем больше, тем лучше.

— Как она? — спросил я, пытаясь заглянуть внутрь комнаты и увидеть сестру.

Стаханова закрыла грудью дверь.

— Пока туда нельзя.

— Почему?

— Максим, там идет очень сложная процедура. Магического фона там столько и он такой плотный и слоистый, что появление тебя может вызвать не нужную реакцию.

— Понятно, — огорченно ответил я. — А вообще — как?

— Сложно делать какие-то прогнозы, да и рано еще. Спасибо Альберту Михайловичу, он очень сильно помогает. Если бы не он, навряд ли что-то получилось бы.

Я с надеждой ждал от Стахановой еще хоть каких-то новостей, но она бесстрашно молчала.

— Ладно, будем надеется что все получится, — сдавшись, ответил я.

Стаханова сдержанно кивнула.

— Я все же попрошу Нианзу чтобы он вам что-нибудь приготовил и принес к порогу.

— Спасибо, — ответила доктор, потирая сонные красные глаза.

Я двинул по коридору вниз, попутно отмечая, что расспросить можно и Альберта Михайлович, уж он то не будет таким категоричным и что-то выпытать из него все же получится.

Внизу шумели.

Я не удивился, увидев там Бартынова, держащего в руках огненный шар и Вебера, создавшего небольшую воздушную воронку.

— Через верхний уровень! — рявкнул Бартынов, увеличивая шар.

— Позвольте, — мягко возразил Антон Павлович. — Верхний уровень — это, конечно, хорошо, но только не в этом случае. Через нижний. И только через него, никак иначе.

— Вот ведь какой упертый! Говор же — через нижний. Щедрин, ну хоть ты ему скажи.

— Я честно не знаю через какой! — ответил тот.

— Эй! Вы что тут творите?! — возмутился я, вскочив в комнату. — Опять потасовку затеяли?!

— Нет, мы просто моменты магического творения обсуждали, — произнес Бартынов, уменьшая созданный им огненный шар до размеров бильярдного.

Я повернулся к Веберу.

Тот кивнул. Пояснил:

— Решали через что творить магические эманации боевого порядка.

— Послушайте, — устало произнес я. — Хватит этих склок.

Я повернулся к Бартынову.

— Константин Александрович, это касается, прежде всего, вас. Не время сейчас затевать споры.

— Я и не затевал, — хмуро ответил тот.

— Надо быть начеку. Прямо сейчас решается очень важный вопрос — и я имею ввиду не только месть за ваших погибших детей. Меняется мироустройство. Беспорядки, народное волнение, роспуск Нижней и Верхней палаты, война с Герцеными — это все не просто так! И в это непростое время нам надо объединиться и быть единым целым, а не устраивать тут склоки друг с другом.

— Согласен с тобой, Максим, — кивнул Бартынов. — Ты уж извини старого дядьку, я со своей бедой уже обо всем на свете забыл.

Потом повернулся к Веберу.

— Антон Павлович, давай мировую, — и протянул тому руку.

Вебер ответил на жест.

— Согласен.

— Вот и отлично, — подытожил я.

Усталость одолевала, и я уже хотел было идти спать, но Щедрин уговорил выпить чаю и немного посидеть в гостиной, чтобы обсудить планы на завтра.

— Еще только шесть вечера! — сказал он и я согласился.

Нианзу подал чай и мы пили его молча — я не хотел говорить из-за усталости, а остальные не знали что сказать. Так мы просидели некоторое время и уже хотели было расходиться по комнатам.

Как гром грянул среди ясного неба.

— Атака! — крикнул первый из солдат, указывая в сторону ворот.

И тут же словно птицы все другие подхватили:

— Атака! Атака!

Крики раздавались с дальней стороны ворот.

— Что такое? — мы подскочили с мест, начали смотреть в окна.

Я схватил рацию, тут же связался с постовыми.

— Началась атака — первый пост, второй, трети, пятый, — ответил бригадир.

— Не повелся Герцен на нашу уловку, — выдохнул Бартынов, глядя как к воротам подходят какие-то неведомые жуткие великаны — какие с легкостью могут перемахнуть ограду.