Феодал

Глава 1 Нежеланный наследник

Илья Рэд

«Феодал»

— Ты мне не подходишь, — проговорил я, окидывая взглядом бронированного с ног до головы воина под два с половиной метра ростом, явившегося в мой феод проситься на службу.

— Но я сильнейший в Ростовском графстве! Зря что ли я под палящим солнцем плясал, как скоморох? И почему это мальца зелёного за барона поставили? Где сам-то хозяин⁈ — возмущению тяжёлого рыцаря не было предела и он наплевал на иерархию, ведь перед ним стоял сопляк, едва ли раз в жизни державший полуторный меч.

Я устало вздохнул. Да, такое часто приходилось выслушивать.

— Ты исчерпал свой лимит развития, зачем мне брать того, кто не хочет учиться дальше? — поправив очки, ответил я.

Зрение, кстати, у меня было в порядке, просто так я казался старше своих лет.

— Откуда тебе… вам знать? — поправился кандидат, когда встретился с холодным взглядом Евгения Драйзера, отцовского рекрутера, стоявшего позади меня.

«Действительно, откуда?»

Подумаешь, над головой просителя сейчас висели три сиротливых строчки в сине-серебристой окантовке:

Отвага (25/100)

Мечник (D)

Достигнут предельный уровень развития

С таким потенциалом непонятно, как этот тип приобрёл дорогую экипировку.

— Господин Черноярский закончил аудиенцию. Наш казначей возместит вам расходы за поездку. Проходите, — Евгений сразу же расставил границы, стоило ему понять, что найма не будет.

Рыцарь взял шлем в правую руку и с кислой рожей покинул тренировочный манеж. Его косолапый оруженосец засеменил следом, ведя за уздечку боевого коня. Я с чувством пнул валяющийся под ногами клочок соломы и повернулся к Дрейзеру.

— Кругом одни трусы, вот бы мне тебя раздвоить или лучше расчетверить. Днём с огнём не сыщешь опытного мечника.

Снова напряг свой дар, в голове кольнуло болью, но я увидел что хотел:

Отвага (80/100)

Мечник (B)

Предельный уровень развития — неизвестен.

Никак не могу распознать его последний параметр — не даётся, и всё. К слову, эта магия шла у меня со скрипом, и легкомысленно играться с ней я не мог — потом наваливалась невыносимая апатия.

— Опять эта ваша интуиция? — то ли серьёзно, то ли в шутку спросил Драйзер.

Обрусевшего немца иной раз не поймёшь.

— Ага, она самая.

— Ваш батюшка будет сердиться. Вы уже неделю не можете выбрать себе телохранителя.

— Так если одна шваль, что мне за каждого цепляться?

— Советую вам не тянуть с решением. С тех пор как вы вернулись из деревни, мало что изменилось. Барон не желает оплачивать ваше обучение и достаток. Вам придëтся этим заниматься самому.

— М-да, тяжело нынче живëтся бастардам, ничего не скажешь, — ответил я, почесав затылок.

Моë триумфальное возвращение в родной феод было, наверное, самым жалким торжеством за всю историю Российской империи. Буркнули что-то вроде приветствия, дескать, Владимир Денисович, мы вас не ждали и ещë столько же готовы не ждать.

Вместо нормальной комнаты в родительском доме определили в полуобветшалый сарай: вот тебе допотопный топчан, солома и булка хлеба. Наслаждайся.

Ну, я негордый — пожевал, поспал, выслушал от барона матерную проповедь, не забывая улыбаться во весь рот, и заявил свои законные права на часть наследства. Вонищи-то поднялось, ужас. Впрочем, мне было плевать. По закону глава рода не мог изгнать даже бастарда, если доказано отцовство. А документик-то у меня был, хе-хе.

— Одного не понимаю, чего ты мне помогаешь? Я же даже не рос здесь, всю жизнь в глуши, — я махнул рукой в неопределëнном направлении и с интересом посмотрел на отчеканенные черты лица моего нового друга. — Понимаю, отец приставил тебя следить за мной, чтобы этот «окрестьянившийся делюга ничего тут не спëр», — произнëс я ворчливым голосом обрюзгшего барона, не забывая имитировать одышку. — Но ты не списал меня со счетов. Так в чëм дело?

Походка у Драйзера была как у гепарда. Каждое его движение говорило за себя — уверенное, гибкое и непринуждённое. При этом сам мастер внешне выглядел скорее как аристократ. Все его мышцы были сухими и чрезвычайно сильными. Воин казался расслабленным, но я-то видел его на тренировках, когда он с полтычка уделывал двух, а то и трёх противников одновременно.

Мой деревенский учитель больше соображал в магии, нежели в фехтовании, но дал мне отличную базу в обращении с мечом. Однако чтобы идти дальше, нужен был новый наставник, самообучение не вариант. Я не хотел всю жизнь провести на поле боя, у меня на неë были грандиозные планы.

Хороший тренер сэкономит уйму времени и даст возможность догнать сильнейших мечников. В нашем мире надо уметь постоять за себя. Драйзер, увы, принадлежал моему отцу, так что не подходил на эту роль. Его обязанность — руководить и обучать дружину Черноярских.

— Если честно, не знаю, — ответил после некоторых раздумий воин.

— Что ты не знаешь? — послышался звонкий женский голос. — Ну-ка, скажи мне.

— Алёна, здравствуй.

— Я не с тобой разговариваю, бастард, — сморщила носик белокурая девушка с распущенными длинными волосами, перевязанными зелëной лентой.

— Мы обсуждали с господином Черноярским медвежью охоту.

— Да? И что этот грязный неуч может в ней смыслить? На кого ты там охотился, Вовка? У тебя даже дара нет. Пожалел бы отца — езжай отсюда в своё село, не мути воду и сам живёхонек будешь.

— Если б ты знала, Алёнушка, как прекрасны твои мочки, — мечтательно протянул я, расплываясь в улыбке.

— Что за чушь? — подозрительно покосилась на меня двоюродная сестра, но рука невольно потянулась пощупать, чего это я там такого усмотрел в её мочках. — В смысле мочки, почему именно мочки, а остальные уши, что некрасивые? Эй, ты куда уходишь? Подожди! Я не поняла, это ты меня так скрыто оскорбить пытался?

Но юной дворянке не суждено было узнать сию тайну. Мне так нравилось её смущать такими вот недосказанностями и странностями. Она могла целый день делать вид, что я ей неинтересен, но внутри прямо-таки сгорала от любопытства.

Девка она была красивая, но дюже вредная. Не повезëт еë будущему муженьку. Всë — результат слабого воспитания. Любовь отца к ней была настолько же самозабвенна и умилительна, насколько его ненависть ко мне черна и беспощадна.

Неприязнь произрастала из двух фактов. Первый — у барона был вполне себе законный наследник с большими перспективами, мой брат Афанасий или в быту Фенечка. Нормальный такой лоб, что называется кровь с молоком: грудь колесом, толстая шея, кудряшки и бесконечно тупой взгляд, как у жующей коровы. Папина радость.

И тут заявляюсь я, вшивый растрëпанный очкарик с замашками и лексиконом аристократа, уделываю братца в поединке на деревянных мечах и требую к себе уважения, как к равному.

«Безобразие, он должен был сдохнуть гнилозубым крестьянином!» — вот подслушанная цитата главы.

Второй факт — это гнев мачехи. Увы, но если любовь отца ещë можно завоевать достижениями (мужчины везде одинаковы), то обманутую когда-то женщину ничем не проймëшь. Я живое доказательство измены Дениса Юрьевича, грязное, не засохшее на трусах пятно в его биографии. Даже стань я святым и вознесись к небесам, Агрепина Геннадьевна только плюнула бы мне вслед.

Я жаждал получить компенсацию за восемнадцать лет в глуши и не собирался всë это проглатывать. Как минимум я имел право на половину территорий феода и отделения от отцовской линии с присвоением баронского титула. Но мои амбиции шли куда дальше, чем прозябать у бывших родственников под боком, продавая крестьянский урожай и лес.

На всю эту несправедливость ещё в детстве мне открыл глаза мой учитель. Великого духа человек, он не посмотрел на мою бесталанность в магии и обучил, как собственного сына. Я познакомился с ним в четыре года: простой с виду старец с родимым пятном на щеке, уставший от тягот путешествий и решивший сделать перерыв. Его магическая сила была равна его бесконечным знаниям, но он редко пускал её в ход при мне.

Именно от Аластора я получил своё образование, представление о том, как устроен наш мир и что в нём не всё так просто.

Раздираемая склоками Российская империя страдала от братоубийственных войн. Некогда единая страна подробилась на великие княжества, прислуживающие Московскому королевству во главе с императором. В эти княжества входили герцогства, а в герцогства — графства. Последние включали в себя баронства — самые маленькие феоды, но не по размеру, а в сравнении. Так-то подобный феод — это крупная территория.

Все они грызлись между собой за влияние, подсиживали, свергали, воевали, но исправно платили императору, чтобы тот не совал нос в их дела и сохранял нейтралитет. За пределами Московского королевства его власть была слаба и с ним никто не считался.

Чтобы Его Величеству ввести войска в какое-нибудь Великое княжество, нужен был веский повод: неуплата налогов, сговор с враждующим государством, предательство интересов империи или что-то такое, что вредит всем. В противном случае одновременно восстанут и остальные княжества.

Единственная причина, почему монарха не свергли — это страх иноземного вторжения. Его Величество использовали как ширму и гарант безопасности.

— Ты должен всё изменить, — сказал мне учитель месяц назад

— Но почему вы сами не исправите этот бардак? У вас же есть для такого силы и возможности! Кто я, а кто вы — мне и жизни не хватит объединить империю, — возразил я. — Зачем же ваши познания будут лежать мёртвым грузом, когда они так нужны?

— Я здесь всего лишь странник, Владимир, и не имею права оставлять после себя ещё больший хаос. Всё вернётся на круги своя. Нет, судьба этого мира пойдёт по иному пути — ты покажешь ему этот путь, а меня уже заждались.

— Кто заждался? — не понял я тогда, но неожиданно перед учителем открылись серебристо-белые прямоугольные врата, а его личина старика осыпалась, явив мне молодое нагловатое лицо.

— Так-так-так, мои дорогие жёнушки справились! В этот раз должно повезти, — радостно потёр он руки, а потом снял с пояса потрёпанную записную книгу, с которой везде ходил, и вручил её мне. — Держи, она тебе пригодится, — а я так и стоял с открытым ртом, не понимая, что происходит, затем он хлопнул меня по плечу и прыгнул внутрь. — Прощай, Владимир!

Какие жёнушки? Что это вообще было? Я непроизвольно открыл подарок учителя на середине и ничего не понял — сплошные закорючки с иероглифами. Мой мир тогда перевернулся с ног на голову, ведь я привык видеть этого человека умудрённым сединами, а тут почти мой ровесник! И как он запустил врата вне храма?

Серебристый портал на заднем дворе нашей избы закрылся, а вместе с ним и мои глаза. Я потерял сознание.

После пробуждения начались головные боли. Всплывающие буквы, цифры и непонятные строчки летали над людьми, стоило в них повнимательней всмотреться. Впервые я прочитал личность у старосты деревни.

Отвага (5/100)

???????

Достигнут предельный уровень развития

Долгое время я не понимал, что это за вопросики. Тайна открылась, когда мимо деревни проезжал отряд рыцарей. В этот момент я тренировался с мечом. Один вояка остановился узнать, кто я такой и напросился в учителя на пару минут. Преподать, так сказать, урок.

Ради интереса я применил на нём свою новую способность и увидел вместо вопросиков: Мечник (D).

Наше импровизированное сражение продлилось недолго — я с лёгкостью его одолел, чем вызвал удивление у остальных его товарищей. Когда они уехали, я не вытерпел и побежал к реке, что была в трëх километрах от дремучей деревни. Там я впервые «прочитал» самого себя:

Амбиции (100/100)

Отвага (85/100)

Интеллект (60/100)

Дипломатия (10/100)

Лидерство (4/100)

Мечник ©

Фермер (E)

Скрытые таланты — «Диктатура Параметров» (способность читать потенциал людей)

Строчек было куда больше, чем я видел у других людей. По букве «E» я понял, что это минимальное значение, потому как, сколько ни старался я быть полезным в хозяйстве — всё без толку. Значит, градация идёт в следующем порядке от низшего к высшему: «E», «D», «C», «B», «A». По логике вещей дальше букв не было. Видимо, это текущий уровень мастерства.

Получается, те самые вопросики — это мирная профессия! Я могу видеть еë у себя, но у старосты нет. Хм, здесь надо потом копнуть глубже.

С цифрами интересно вышло: мои амбиции так неприлично высоки, а вместе с тем лидерство никакое. Это значит, что для осуществления своих целей я в первую очередь должен упирать на него. Насчёт интеллекта тут всё ясно — я был тем, кто усваивает знания на лету, но углубленные науки и сложные материи — сразу мимо. Не было к ним интереса. Значит, параметры не врали.

Остальное тоже близко моей личности. Смущало, что я не видел у себя строчки с «предельным уровнем развития», как у других, но это компенсировалось куда большим количеством показателей. Восемь против трёх. Надеюсь, мой ментальный «арсенал» со временем расширится.

Вишенка на торте здесь — скрытый талант «Диктатура Параметров». То, что позволяло подсматривать за потенциалом других людей. По сути, это обычная информация, но учитель всегда повторял: «Не сила оружия, а сила знания решает исходы битв». Этим знанием я и объединю империю, но давайте вернёмся в настоящее.

— Отвези меня в город, — приказал я семейному извозчику.

— Ваш батюшка не велит.

— Тогда дай мне лошадь — сам доеду.

— Ваш батюшка не велит, — сплёвывая семечки в грязь, монотонно повторил Борис.

— А я хотел тебе жалованье повысить.

— Ваш батюшка не вел… — замедлился извозчик, шестерёнки и пружинки в его голове напряглись.

— Значит, не судьба, Борис, — кивнул я и отправился пешком, оставив этого холуя в некоторой задумчивости.

С подобным мужичьём, тугим и неповоротливым я успел наобщаться у себя в деревне, знал, что там бесполезно что-то просить и доказывать. Если батюшка не велел, то не велел. Поэтому я вышел из семейного поместья налегке. Никто меня всё равно не хватится, скорее, будут молиться, чтобы не воротился.

С собой я взял только меч с ножнами и «подъёмные» пятьдесят рублей от отца, на которые нынче разве что комнату на неделю снимешь в самом паршивом трактире. Оставаться дома не имело смысла — я всех там просмотрел «Диктатурой параметров»: и родных, и подневольных работников, и бравое войско барона из двадцати человек. Ничего интересного.

К сожалению, род Черноярских, когда-то сильный и подающий надежды, сейчас представлял из себя жалкое зрелище. Наши воинственные предки так старались, потом и кровью вырвали это несчастное баронство, чтобы их потомки вот так бездарно доживали свой век: в пьянстве, запустении и лености. Даже грустно как-то.

Я шёл в Ростов, в город на берегу Азовского моря. Там проживало порядка ста тысяч человек, и я намеревался во что бы то ни стало нанять «телохранителя». Выбора в густонаселённом поселении больше, а значит, и шанс найти подходящего кандидата выше.

Безопасность родича, пусть даже бастарда — это прямая обязанность главы. Появись я на людях один — пойдут слухи о разладе внутри семьи, барона Черноярского сочтут слабыми и нападут. Это никому не нужно.

В то же время отец не одобряет моего стремления к самостоятельности и сочтёт найм учителя фехтования за подготовку к свержению. Он и так бесился по малейшему поводу…

«Да плевать, что он там подумает».

Отнять половину феода ещë полбеды: нужно грамотно оформить бумаги, найти адвоката, деньги на него, выиграть тяжбу, а что потом? Потом понадобятся свои люди, и начать я хочу с тех, кто станет моим мечом и щитом. От пустой земли нет проку, да и потерять еë можно вмиг.

Прознает какой-нибудь ушлый феодал-сосед, что у новоиспечëного барона ни денег, ни воинов, ни крестьян нет и пойдëт войной. Ко всему этому надо подготовиться, сделать себе имя. Чтобы никакая собака не посмела топтать мою землю!

Я любил долгие прогулки. В деревне особо заняться нечем. Тех копеек, что высылал отец, вообще не хватало. Так бы и жил у сохи безвылазно, но мой учитель не дал этому случиться. Откуда у одинокого старика были средства, я не интересовался. Были и были. А вот когда самого прижало тут да…

Ростов от имения в получасе пути. Плëвое дело, но лошадью не помешало бы обзавестись. В первую очередь, когда вошëл в город, я отыскал постоялый двор.

— Чего глазеешь, деревенский, что ль? — грубовато спросил хозяин.

— Вроде того, не подскажешь, где тут можно нанять мастера клинка?

— Ого, из богатеньких, значит, — потëр щетину мужичок, на его лбу собралась гармошка морщин и, наконец, он ответил. — Если качественно, но дорого — это лучше к Тальхофферу, немцы знают толк в технике, но и требовательны. Палками по спине забьют так, что маму родную забудешь.

— Ещë варианты?

— Есть кирха Петра и Павла, там часто ошиваются тевтонцы, но учти — придëтся бросить всë и батрачить на немчуру за ради хрящика свиного. А ещë аглицкую веру принять и обет послушания, будь добр, соблюдай.

— Не, это совсем не подходит, — отмахнулся я, понимая, что отец не потянет дорогого мастера, да и не дурак — сразу поймëт, кто это. — Мне бы попроще кого, да порукастей. Не этих заморских задавак, а наших бы.

— Наших, хм, — многозначительно вздохнул хозяин постоялого двора, — пройдись-ка по тавернам возле гарнизона, может какой отставной мастер и согласится к тебе пойти. Либо загляни на Торжище у Темерницкой таможни, там еженедельно турниры проводят: и наших хватает, и заморских гостей. Сегодня как раз после шести и будет представление.

— Спасибо, вот это мне больше подходит, — я ударил по стойке и накинул сверх платы пару рублей, негусто, но и сведения достаточно простые.

Главное — не жадничать. С этим принципом я был полностью солидарен. Также нельзя проходить мимо подлости или несправедливости. Поэтому, когда в зале послышался женский вскрик, я тут же развернулся.

— Не встревай, парень, это тевтонцы, — прошептал сзади на ухо мой собеседник, — Был как-то три месяца ранее такой же, как ты парнишка молодой, горячий, вздумал дерзить тем господам, — мужик кивнул на столик, где напившийся рыжий рыцарь усадил себе на колени дочку какого-то умалишённого старика.

Тот одет был прилично, но еле выговаривал слова возмущения, как будто часть лица парализовало. Хоть он на потеху всем и пускал слюни, но даже на последнем всполохе сознания пытался защитить любимое дитя.

Все старательно отводили глаза, делая вид, что не замечают творившегося беспредела, а меж тем рука тевтонца уже нетерпеливо лезла под платье сопротивляющейся девушки.

С виду она была благородного происхождения, либо работала в какой-то канцелярии — заметны строгость и скромность в богатой одежде. Непонятно, что она забыла в таком месте.

— Нашли того хлопчика потом в реке по кускам. Изверги, каких поискать, и всем рты деньгами закрывают. Братство, тьфу ты, окаянное, — в сердцах плюнул мужик и потащил меня к двери. — Уходи, уходи паря, не твоя это беда, оставь.

— Ежли не моя и не твоя, так чья? — яростно одëрнул я руку.

— Господи ты, Боже мой, — перекрестился владелец заведения. — Помилуй сына тваво несмышлëного…

— За них лучше помолись, — я больше не мог терпеть и, подойдя к компании из трëх тевтонцев, пнул стул обидчика так, что тот полетел кубарем вниз, цепляя скатерть, вино и многочисленные закуски вслед за собой.

Девушку я успел схватить под локоть.

— Уходи сейчас же, — велел я ей, потому что два других тевтонца уже были на ногах и похватались за мечи: взгляд волчий, хоть и немного осоловелый от пива.

— Ты кто? — встал облитый и обляпанный рыжий рыцарь. — Скажи мне своë имя, Иван, прежде чем я вскрою тебе брюхо.

— Я бастард барона Черноярского, Владимир Черноярский.

— Владимир… Ага, сейчас мы, Владимир, тебя немножко порежем, ты только стой смирно, ага?

— Разбежался, — ухмыльнулся я, доставая из ножен клинок, подаренный Аластором, мне было всë равно, сколько их, и какой они подготовки. — Подойди и попробуй.