Феодал

Глава 12 Золотые руки

Я еле успел оттолкнуть Абросимова, чтобы он не угодил под смертоносный удар. К чести графа, тот быстро сориентировался и, сделав кувырок вперёд, перебросил летевшего на него берсерка через себя. С его ладоней заструились бледно-голубые сгустки энергии, они же подняли массивного Мефодия в воздух и метнули головой в землю.

Я думал, у вояки сломалась шея, по крайней мере, слышал хруст, но нет, тот встал, опять хрустнул ей, и, как ни в чём не бывало, попёрся на своего противника. Юрий быстро оценил ситуацию, и теперь вместо ветряной стихии у него заалели в руках разгоняющиеся пламенные диски, с каждой секундой они увеличивались в размерах.

— Нет, стой, граф, не надо! — выкрикнул я и встал между ним и берсерком. — Это мой человек, я разберусь.

— Он напал на императорского разведчика, — строго отчеканил Абросимов. — Знаешь, что за такое положено?

Я оборачивался туда-сюда, не забывая держать в поле зрения обезумившего Мефодия, и вкратце объяснил ситуацию.

— Он под проклятием некроманта, это не его воля.

Похоже, берсерк решил, что разговоров достаточно и сорвался в атаку. Нобу как тень отошёл вбок, готовый в любой момент снести голову здоровяку, каждое движение полно энергии, ноги мягко ступают. Я сместился вправо и едва не попался под стремительный второй выпад.

— Никому не вмешиваться! — заорал я, выставив левую руку назад. — Я сам!

Зарычав, Мефодий махнул широким боковым ударом. Я отпрыгнул и снова увернулся. Нечеловеческая сила позволяла противнику быстро сближаться, пинаться, а свободной рукой он пытался ухватить за меня. Попадать в его лапы — плохая затея.

Поединок также не должен закончиться смертью моего подчинённого. Именно я взял за него ответственность, а значит, и мне всё это расхлёбывать. Я не отрывал взгляда от его изменившихся глаз и сражался, будто всю жизнь провёл в войнах, хотя только недавно покинул родную деревню.

«Может, это кровь предков во мне бурлит?»

Оборона держалась долго, но я, улучшив момент, полоснул лезвием вскользь по заразе, что захватила лицо Мефодия. Разрез пришёлся по лбу, пострадала только шкурка, но вот неожиданность — из неё тут же повалил пар! Куликов выронил из руки секиру и обхватил лицо, из глотки вырвался крик неистовой ярости, смешанной с болью.

Он опустился на колени, краем глаза я увидел, что маги-разведчики предлагают мне покончить с ним немедленно, но я опять поднял руку и покачал головой. Берсерк замахнулся и ударил кулаком в землю, потом ещё раз и ещё, пока не стесал их себе в кровь, раскрыв старые раны. Эти беснования начались внезапно и внезапно закончились — он дёрнулся, как если бы дух вышел из тела и подкошено свалился лицом в пыль.

Подбежав к нему, я положил воина на спину и отметил, что приступ прекратился — всё вернулось на круги своя. Я добрался до его лопатки и увидел, как татуировка трëхконечной звезды с колючкой покраснела и сочится кровью. В этот момент к нам подошёл граф Абросимов, и я продемонстрировал ему клеймо.

— Опрометчиво брать такого человека к себе в группу, Владимир, люди могут пострадать.

— Приношу свои извинения, — я встал и слегка поклонился, как того требовал этикет. — Если забудешь это недоразумение — я твой должник, только насчёт яйца я не…

— Я понял тебя. Что ж, вы вчетвером неполным отрядом убили виверну — это смело и достойно уважения. Когда твёрдо встанешь на ноги, помни — я приду со своей просьбой.

— Идёт, граф.

Мы обменялись рукопожатиями, и разведчики расселись по вивернам. Лязгнули цепи, в воздух поднялось три громадины. На бреющем низком полёте они потащили за собой погибшую самку в цех разделки туш. Там её чешую, кожу, когти, внутренности и всё остальное расфасуют как надо. Ничего не пропадёт зазря.

— Помоги мне, Нобу.

Перед тем как мы взяли под руки отрубившегося Мефодия, я засыпал ему в приоткрытый рот щепотку стяженя. Целебный порошок залечил ушибы берсерка. Пришлось попотеть, чтобы донести его до города. Позади разбушевавшиеся змееящеры накинулись на отрубленные куски хвоста виверны — их разведчики с собой не забрали, и я был им за это благодарен. Иначе пришлось бы отбиваться от назойливых тварей.

В пещере нас с бутылкой вина встретил Игнат, хотел поздравить, но, заметив Мефодия, в беспамятстве, придержал свои восторги.

— Сколько? — спросил я его.

— Пятьдесят тысяч, — шепнул он мне, похлопав по оттопырившемуся карману. — Ты, конечно, псих, но, чёрт возьми, ты какаешь золотом. Я с тобой, бастард.

Мы закинули тело берсерка на лошадь, и я требовательно раскрыл ладонь. Сорок тысяч, сложенные заранее, перекочевали в неё. Я засунул всё это в кошель на поясе и взял под уздцы лошадь. Нам пора было убираться отсюда. Скоро время истечёт.

— Ну, так что? Всë путëм? — потирая ладошки, спросил Цыбульский.

— Посмотрим, Игнат, посмотрим.

— Да ты что обиделся на что-то? Я, как ты сказал — всё выполнил… Или ты из-за денег?

— Господин не хочет говорить. Что непонятно? — дёрнул его за плечо Нобу.

— Отвали, придурок, — маг попытался сбросить руку японца, но тот её заломал и вскоре встал сзади, держа на болевом. — Ты чо творишь? Эй, скажи ему… Да что я сделал?

— Нобу отпусти его, — устало велел я.

Игнат мигом поднялся и отряхнулся, его вино разлилось по мостовой.

— Виверну убил я, — он подошёл ко мне, обдавая алкогольными парами. — Я принёс тебе эту кучку рубликов и такое ко мне отношение, да? Не хочешь проявить чуточку уважения, ммм? Сказать, например: спасибо, Игнат, ты хорошо постарался.

— Я тебе это уже сказал.

— А может, я хочу ещё услышать? Может, я считаю, что заслужил почестей? Нет-нет, погоди, — он зашёл вперёд и остановил меня. — Дружище, ты не так понял…

— Игнат, мы опаздываем, — предупредил я его.

— Ты просто скажи, что я хочу слышать, и мы сразу вернёмся. Скажи здесь, — он ткнул пальцем в землю, потом покрутил бутылкой и приложился к ней. — Я твой лучший наёмник и считаю, что нужно пересмотреть некоторые договорëнности, — он пожирал взглядом мой рюкзак. — Скажем, пятьдесят процентов от той штуки, что ты от меня утаил.

— Мы пожали руки, и ты согласился с моим правом личного трофея. Так чего же ты хочешь?

— Я? — он подошëл поближе и разгладил мне воротник куртки. — Справедливости хочу, давай продадим яичко. Тут всем хватит денежек, не жлобись. В одно рыло это как-то не по-людски. Я заберу свою долю, ты — свою, все останутся довольны. Мне эта жизнь, — он обвëл рукой суету колониального города, — обрыдла, понимаешь? Мы сорвали куш, я тебе в этом помог. Думаешь, мне охота горбатится ещë лет десять, чтобы застрять здесь, как эти неудачники? Посмотри, там же половина наших, те самые витязи, что не успели в свои врата. А отсюда они уже выбраться не могут, вот какая меня ждëт старость.

Я поправил лямку рюкзака и достал кошелëк.

— Что ты делаешь?

— Думаю, на этом наш контракт окончен, — отсчитав три тысячи, я ткнул их в грудь Игната. — Ты хорошо поработал, но продавать я ничего собираюсь. И у нас не разбойничье логово, мне нужна дисциплина. Подыщи себе компанию подстать. Уходим, Нобу.

— Зря ты так со мной, ох, зря… Я тебе это припомню, мальчишка, — прохрипел Цыбульский.

Мы зашли в портал без него и вышли из приёмной комнаты сразу в сторону лекарской палаты. Игнат же еле успел запрыгнуть, чтобы не опоздать. Филипп помог ему встать, витязь отряхнулся и ушёл зализывать раненое самолюбие в ближайший кабак.

Параметр лидерства +1, повысился до (22/100).

Во дела. Мы отдали на поруки Мефодия и вышли из лазарета. Мне добавили лишнюю единичку за то, что я разорвал контракт с Игнатом? Вообще, первого дня мне было достаточно, чтобы понять: мы не сработаемся.

Я не против выпивки, но не когда человек подрывает моральный дух остальных и наплевательски относится к договорённостям. Мне нужен был маг, а не раб зелёного зелья. Рано или поздно он бы серьёзно нас подставил.

«Диктатура параметров» работала на каких-то своих правилах. Похоже, это некий сторонний оценщик моих действий. Делаю что-то правильно — получаю награду, делаю бесполезные или не особо значимые вещи — игнор. Впрочем, я понимал, что магия подобного рода не будет мне сыпать навыки как из рога изобилия, но хотелось бы что-то посущественней единички лидерства.

Например, повысить своё владение мечом. Мы практически каждый день тренировались с Нобуёси, а мой ранг, как был «С», так и остался.

Мефодия решили оставить в храме, а сами отправились в таверну. Яйцо всё это время я держал при себе. Хоть и доверял храмовникам, но такие вещи боязно оставлять. Да и когда я давал его подержать ребятам, у меня в груди что-то срочно просило вернуть всë на свои места. Как будто дискомфортно обрывать связь. Много оно не весило, так что ничего страшного.

— Четыре кружки кваса, мяса и картошечки, дорогая, — подмигнул я служанке, дико хотелось есть после всех событий

Обожжённую спину мне залечил лекарь ещё в храме, так что я расслабленно откинулся на стуле и по привычке проверил всех посетителей своим даром.

Заметил такую особенность, что чем чаще я вглядываюсь им в людей, тем больше открывается возможностей. Именно так я и научился видеть мирные профессии, хотя в начале пути они мне были недоступны. Познавая своё окружение, я лучше определял в людях их суть.

С практикой увеличивалась и моя магическая выносливость. С каждым днëм использования «Диктатура» расширяла свои горизонты. Раньше голова кружилась от двух-трёх осмотров, потом дошло до десяти, сейчас это число колебалось в районе двадцатки. Останавливался, только когда чувствовал подступающую тошноту. Тут как у магов: заклинания можно крутить до тех пор, пока замертво не упадёшь, но предел у каждого свой.

Перед нами поставили тарелки и кружки с холодными напитками. Я тут же набросился на угощение, но успел откусить только один раз.

— Это вы, значит, новый барон? — обратился ко мне жилистый мужичок в компании ещё семерых просителей.

— Владимир Денисович, — поправил я его и протянул руку.

— Митька Кошевой, ваше благородие. Слышал, ищите к себе работничков. Вот-с наша артель…

— Лесорубы и плотники, — закончил я и вернулся к поеданию мяса. — Откуда вы?

— Родственники у нас тут. Гостили проездом… — немного удивился Митька и продолжил. — А так вольные из Бахчисарайского графства.

— Я возьму только двоих, — прожёвывая вкусный кусок свинины, ответил я. — Тебя и вон того, — ткнул я мизинцем в крепыша, стоявшего позади всех.

— Ермолай он… Ваше благородие, мы тут все работящие, без обману, привыкли вместе…

— Работы не на один год, плачу по 200 рублей в месяц, Митька. Остальных не возьму, не обессудь, мне нужны лучшие. Ты пока подумай, но недолго. Когда я доем и уйду отсюда, другого шанса у тебя не будет.

Самопровозглашённая артель отошла в сторону и зашепталась. Я платил в два раза выше рыночной цены. Такие деньги получал адепт на первом курсе обучения, но никак не мастеровой. Однако оба работника стоили таких вложений. Вот что показывал дар на Митьке Кошевом:

Отвага (40/100)

??? (? /100)

Лесоруб (А), Плотник (B), Строитель ©

Достигнута ⅓ предельного уровня развития.

А у Ермолая тоже шикарный набор:

Отвага (37/100)

??? (? /100)

Лесоруб (А), Каменщик (А), Плотник ©

Достигнута ½ предельного уровня развития.

Таких в народе называли мастер на все руки. К тому же не из трусливых. В первый раз я вижу, чтобы у мирняка такой высокий уровень отваги был. Обычно пять-десять единиц и это считалось нормальным. Никто не ждëт от крестьянина военной удали. Здесь же оригинальные экземпляры. Не мужики, а золото!

Всë же я не спешил в открытую восхищаться, а то ещë цену себе начнут набивать или подумают малец взбалмошный, совсем сбрендил. Мол, ещë не видел их в деле, а радуется. Такое поведение подозрительно.

Когда я встал из-за стола, Кошевой с Ермолаем подскочили ко мне, остальные лесорубы рангов «D» и «C» поспешили уйти восвояси.

— Следуйте за мной, — мы выбрались на улицу и облюбовали безлюдный задний дворик, чтобы никто не грел уши. — Говори.

— Мы согласны на двести, только подвох чую, ваше благородие.

— Правильно чуешь, — ответил я ему после того, как отлил на забор. — Первое время придëтся побыть грузчиками.

— На вратах, что ли?

— Ага, испугался? — хмыкнул я.

Лесорубы переглянулись.

— А мы не из пужливых, раз надо туши потаскать, будем таскать, что поделать.

Я объяснил им про сроки и в целом про своë баронство, про предстоящий фронт работ в феоде и многое другое. Мы хорошо поговорили. Я думал, меня поднимут на смех и уйдут, но нет, эти двое крепко ухватились за возможность зажить по-новому. А когда я намекнул про свободные места бригадиров, это их окончательно покорило.

— До завтра, — попрощался я и проводил взглядом отдаляющиеся в темноте спины. — Что думаешь, Нобу?

— Выглядят надëжными.

— Вот и проверим их, — я хлопнул по плечу японца и мы отправились спать.

Вытащив яйцо, я положил его подле себя и довольно долго всматривался при лунном свете. Внутри ничего не ощущалось, только стало чуточку теплее. Из меня такой себе высиживатель виверн — я даже не знал, как о нём заботиться, чтобы вылупился детёныш.

«Лишь бы не мёртвым родился», — сказал я себе и провалился в сон.

Утром ни свет ни заря мы позавтракали и встретились с новыми попутчиками у окошка регистрации смотрителя храма.

— Две телеги достали, как вы и просили, ваше благородие, — отрапортовал Митька Кошевой, Ермолай просто кивнул. — Хушь лошадь запрягай, хушь человека — без разницы.

— Лошадей выдадим вам, главное не зевайте и работайте шустро.

Мой скакун Адулай и конь Нобуёси потащили телеги в объезд по дорожке без ступенек. Окольным путём их подвели к нужным нам вратам и оставили дожидаться.

— Ну как ты, боец? — спросил я отдохнувшего Мефодия, когда зашёл в лазарет.

Тот встал и пристыженно опустил голову.

— Я тут собрал вещи, Владимир Денисович, спасибо это, что дали шанс, я, пожалуй, пойду…

— Брось ты, — отмахнулся я, — сядь, поговорим.

Берсерк был во всеоружии, зная, что мы планировали работать каждый день. Хоть и полагал, что выгонят, но всё равно приготовился.

— Прав был его сиятельство, казнить меня прям там, и дело с концом. Это ж надо, руку поднял на графского сына, дурак, — он ударил себя кулаком в лоб.

— Так ты всё помнишь? — удивился я.

— До последней секунды, но это не я, понимаете, Владимир Денисович, это всё бесы некромантские во мне, порченный я. Лучше бы так и сгинул там…

— Чепухи мне тут не городи, — строго прервал я Мефодия. — У тебя жена и ребёнок, куда ты там помирать собрался? Лучше скажи, что это за штуки такие интересные у тебя на руках и ногах, — я указал пальцем на железные ободки, служившие, очевидно, не просто украшением.

Мефодий покрутил браслет, показывая его конструкцию со спрятанным замком.

— Это кузнец мне помог, — насупился он, — чтобы справляться со мной когда ну… Понимаете, в общем. Утяжелители это, на десять кило, — закончил он.

— То есть ты лишних сорок килограмм на себе таскаешь? — я переглянулся с Нобу и не мог поверить своим ушам.

— Десять — это с вами, в кузне по двадцать было. Я попросил снять половину.

Да, браслеты в обезумевшем состоянии сложно скинуть, голова не соображает, ярость застилает глаза. Утяжелители значительно сдерживали силу Мефодия.

«То есть, та его форма типа ослабленная⁈»

Сюрприз за сюрпризом, однако. С виду мужчина — добряк добряком, но вот в бешенстве…

— И часто у тебя такие приступы? — поинтересовался я.

— Раз или два в месяц. Раньше было больше, — добавил он. — Срывался каждый второй день. Ослабевает потихоньку проклятье, но лучше я подальше от жены, а то ненароком дитё прибью. Вы, если что, не жалейте меня…

— Опять двадцать пять, заладил. Ты кончай про смерть трындеть, — стукнул я его по ноге. — Никто тебя выгонять не будет, а если что заразу эту опять прижгу, понял?

— Ловко вы его в тот раз, — почесал голову Мефодий. — Меч у вас особенный, сколько помню, никогда так не было. И резали, и насквозь кололи, и кости ломали, даже сердце протыкали… Всё, как на собаке заживало, пока эта дурость во мне. А тут просто царапина, а больно, — он невольно коснулся лба в том месте, куда попал клинок Аластора.

— Не такое ещë увидишь, — улыбнулся я и встал. — Хватит рассиживаться, сегодня работы много.

Несмотря на последние успехи, расслабляться и почивать на лаврах я не собирался. Тяжба с отцом и будущая стройка отнимет много сил, и там уже не разорвёшься на две части: либо одно, либо другое. Пока у меня мало преданных людей, надежда только на себя.

Я выбрал зелёный мирок под номером «46». Нас опять встретило поселение так называемых «заблудших душ». Теперь я имел полную картину из кого тут строилось общество.

Игнат в чём-то был прав — часть жителей, действительно, бывшие витязи. Кто-то не успевал во врата и, чтобы не тратить хронолит, через трое суток их закрывали. Всякое бывает в экспедициях: заблудишься или тяжело ранят.

Поисковые отряды, конечно, ищут таких несчастных, но не всегда находят, и тогда принимается решение отключить личный портал. Так и становились вечными поселенцами.

Был и другой вариант, когда государство предлагало кусок земли или даже целый дом после выслуги лет. Для тех, кто не смог скопить достаточное количество денег под старость — это неплохой выбор. Еда, товары, развлечения — всё регулярно завозилось, почему бы не жить?

Другая часть колонистов, как я и говорил — это преступники, согласившиеся на добровольное поселение, но в правах они были ниже витязей и возможностей у них меньше. Однако никто не мешал им уйти оттуда — двери, что называется, открыты.

Были и случайно оставшиеся, банкроты, должники, обманом затащенные женщины, различные рабы и просто «лишние» люди, которых накладно убивать. Например, какой-то феодал посчитал нужным спихнуть голодные рты, либо всех нелояльных, бунтовщиков, бандитов и прочих оступившихся.

За каждого поселенца, кстати, единовременно платили по сто рублей. Так что некоторые занимались этим профессионально. Территории нужно было заполнять людьми, рабочих рук не хватало, вот и закрывали глаза на такие нарушения. Не везде, но практика существовала.

Когда тебе некуда деться, ты волей-неволей начнёшь обустраивать свой быт, участвовать в жизни колонии и беспокоится о её безопасности. Кто-то находил себе занятие и процветал, другие окончательно опускались на дно и теряли всё человеческое. Межмирье их перемалывало, слабым здесь не место.

«В моей империи порядки будут другими», — пообещал я себе, когда мы прошли мимо группки изуродованных нищих: безногих, безглазых, беспомощных.

Нам открыли ворота, и процессия покатилась вперёд. Я успел подметить для себя следующую закономерность: чем выше сложность мира, тем более он разнообразен. Это касалось не только видов монстров, но и флоры. Пока что нам встречались вот такие полустепные варианты с проблесками зелени и деревьев, но когда я читал энциклопедию храмовников, то наблюдал совсем другую картину: разнообразие местности от пустынь до непроходимых лесов, огромное количество видов всяческой живности и даже наличие разумных созданий!

Чтобы перепрыгнуть на ступеньку вверх, перейти к синим мирам, нам нужно было ещё завершить семь успешных экспедиций в зелёных. Это значит выйти в плюс по деньгам. Условия не такие уж строгие.

— Останавливаемся, — велел я, всматриваясь вперёд.

Мы ехали уже минут сорок, и вот впереди замаячил растительный оазис. Порядка сотни деревьев, нехитрое озерцо с травянистой кромкой у берега, плавающие кувшинки и лилии. Возле него остановились на водопой пятнадцать приземистых, грязно-жëлтых «стальных» гиен.

Они приоткрыли зубастые пасти, светя ржавыми языками, и внимательно наблюдали за нами. Чёрная эмаль на их клыках представляла собой редкий металл, из-за которого у жертв укуса долго не заживали раны. Остальные зубы были обычными.

Имперские скупщики платили по пять рублей именно за верхние большие клыки, то есть с одной твари по десять рублей плюс тушка, как и везде — двадцать. Итого тридцать за одну гиену. Весьма неплохо, я считаю, для зелёного мира.

Кажется, больше всего стаю заинтересовали лошади, а не люди. Они могли убежать, едва завидев нас, но не стали. Значит, людей не боялись либо посчитали пятерых заблудившихся лёгкой добычей. Альфа стальных гиен вышла вперёд и пригнулась к земле для броска.

— Охранять лошадей! — крикнул я, спрыгивая с повозки, и вслед за мной достали оружие Нобуёси и Мефодий. — Вы чего? — спросил я двух лесорубов, тоже вставших с нами плечом к плечу.

— А нас хлебом не корми, дай волчатинку забить, — поигрывая топором, ответил Кошевой

— Это гиены.

— Невелика разница.

Пришлось прекратить этот джентльменский обмен репликами: враги напали. На острие у нас стоял Мефодий, прикрываясь секирой. Первым же ударом он разрубил альфу как какого-то щенка. Тело мускулистой самки швырнуло в сторону, раздался визг сбоку — это Нобуёси срубил чью-то лапу.

Я охранял фланг и тоже не зевал — почему-то обитатели Межмирья обладали серьёзным дефектом по сравнению с нашими животными. У них были какие-то свои особенности, а у некоторых даже зачатки магических сил и интеллект, но вот чувством самосохранения боженька их обделил.

Случайная гиена сама налетела на мой меч, и я чуть было не упал на спину от такого толчка, но сумел погасить инерцию, присев на колено. Туша сползла с клинка на землю, но зевать было некогда — следующая тварь атаковала.

Прямо с колена я помог себе левой рукой и выставил лезвие как палку перед собой. Бешеная пасть тут же её укусила. Противный скрип металла о металл заставил сморщиться, но сверхострый меч отрубил гиене верхнюю челюсть, когда я привстал. Следующим ударом я добил её.

На Мефодии повисло сразу трое, одна укусила за ногу, две других за древко секиры. Повернувшись вбок, я заметил, как Ермолай деловито вытаскивает топор из башки поверженной гиены, а на соседнем фланге Митька отпугивал широкими движениями двух других, чтобы те не цапнули за ноги лошадей.

Я отправился ему на помощь, потому что с нашей стороны врагов не осталось, а берсерку помог Нобу. Его меч, словно кисть, прочертил в воздухе узор, и все трое нападавших повалились замертво.

С разгону я пнул в грудь подвернувшуюся животину, сбивая её с ног. Удар — труп. Подшаг вперёд, уход с линии атаки и боковой разрез вдоль всего тела по последнему хищнику. Внутренности выпали наружу, и вскорости гиена издохла.

— Ты цел? — спросил я Мефодия, и богатырь поднял штанину, демонстрируя тот самый десятикилограммовый браслет.

— Хорошо, что они тупые, я бы целился в яйца, — заулыбался берсерк.

— Удача любит тебя, здоровяк, что, командир, грузимся? — спросил меня Кошевой, убирая топор за пояс.

— Да, поболтаем потом, — подтвердил я, и мы все вместе покидали трупы в телеги.

Раз уж наши грузчики нам помогли, то и мы не останемся в стороне, всё по-честному. Не ожидал я такой прыти от двух наёмных рабочих, но тем приятней. Наше знакомство скрепилось больше чем просто рукопожатием, мы поучаствовали в общей битве. Кровь сближает.

В сущности, я теперь понял, почему минимальный состав экспедиции — шесть человек. Из-за таких вот нападений превосходящего числом противника. Легче отбиваться. Будь нас трое, мы бы всё равно выжили, отделавшись лëгкими ранами. Стяжень на всякий случай имелся, но это не те монстры, на которых хотелось его тратить.

«Возможно, стоит нанять какую-то массовку, ещё человек пять-шесть», — подумал я, пока мы катили к следующему оазису.

Три раза наша экспедиция сталкивалась с гиенами и одерживала победу.

— Возвращаемся, — наконец, скомандовал я, и мы развернули телеги.

Когда выходили из врат, Филипп не преминул пройтись рядом, чтобы на глаз определить наш заработок. Не найдя повода съязвить, он открыл нам двери, и мы покатили к скупщику. Вышло восемьсот рублей чистыми за сорок туш — неплохо для начинающей группы. Когда нам отсчитывали деньги, сбоку подошёл Игнат, вид у него был поддатый, а позади двое вороватой наружности подпевал.

— Что-то хотел? — спросил я мага.

— Тебе всë мало? Хапаешь и хапаешь деньгу. А вы знаете, — прокричал он, разворачиваясь к витязям, ждавшим своей очереди. — Вы знаете, что это за человек, а?

— Игнат, иди подобру, поздорову. Здесь тебе не кабак, — ответили ему из толпы.

— Я ведь с ним работал, — потряс он пальцем. — И вот что скажу, это аферюга, каких поискать. Он же меня обманул, меня, боевого мага, обсчитал и выкинул в Межмирье подыхать.

— Чего брешешь, сам виноват, неча нажираться было, — грузно подошёл к нему Мефодий.

— Новый защитничек появился, да бастард? — прокашлялся в кулак Игнат. — Чем ты их прикармливаешь, скажи? Меня ты такими харчами не потчевал.

— Мы с тобой в расчёте, а теперь отойди, нам надо отдохнуть, — я прошёл мимо него в сторону жилых комнат.

— Ты не рассчитался со мной за яйцо виверны, — бросил тот мне вслед. — Слышали? Я, значит, сделал всю грязную работу, а он прикарманил себе самое вкусное. Также и вас кинет, не сомневайтесь. Черноярский — вор, он обокрал меня.

— Это серьёзное обвинение, Игнат, чем докажешь, что не выдумал про яйцо? — спросил одноглазый витязь, весь в шрамах и заживших порезах.

— А он его с собой таскает, в рюкзаке. Ну же открой его, покажи, что я не вру.

Все, кто слышали, мигом впились любопытными взглядами в мой неприметный рюкзачок и ожидали, что же я отвечу, а заваривший эту кашу маг довольно поднял подбородок. Что бы я ни сказал, теперь это будет выглядеть как оправдания.