Фетиш

Глава 11

Стоя перед зеркалом, Макейди приложила к себе черную юбку, решая, что надеть в ночной клуб «Спейс».

Слишком коротко?

Но если надеть темные чулки, получится что надо. В мини-юбке и блестящем темно-синем топе, она прекрасно впишется в клубную атмосферу. Аккуратно, стараясь не оставить зацепок, она натянула черные чулки и влезла в юбку.

Для завершения образа она выбрала удобные, на среднем каблуке, сапоги до икр. Накинув пальто, она проверила карманы — есть ли с собой деньги — и выключила в квартире свет. Перспектива ночного приключения заставляла ее нервничать. Она бы с удовольствием прихватила с собой газовый баллончик, но в Австралии их запрещено применять. Так что приходилось рассчитывать только на быстроту реакции или меткость удара.

Макейди добралась до клуба около полуночи, когда страсти только начинали накаляться.

Звуки ночного джаза лились из окон и дверей заведения. Кожа, заменитель, микро-мини и топы в крупную сетку оказались здесь самой актуальной униформой. Мак почувствовала себя целомудренной скромницей в своем тщательно подобранном наряде.

От входа тянулась очередь человек в тридцать. Как только Мак встала в хвосте, высоченный амбал с явно избыточным содержанием тестостерона в крови поманил ее к входу. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что он обращается именно к ней, Мак подошла к двери и приторно улыбнулась ему. Действительно, зачем стоять в очереди, если можно ее обойти.

— Ты модель? — пробурчал он. От него несло табаком и дешевым одеколоном.

— Да.

Он одобрительно оглядел ее с ног до головы, отчего у нее мурашки пошли по коже, но улыбка не дрогнула.

— Из какого агентства?

— «Бук», — ответила она.

Услышав магические слова, он открыл ей дверь. Когда Мак вступила в прокуренное помещение клуба, он пробормотал что-то бессвязное и захлопнул за ней тяжелую дверь. На нее тут же обрушились всей своей мощью децибелы танцевальной музыки, усиленные судорожным дерганьем потных тел. За длинной, освещенной неоновыми лампами барной стойкой хлопотали накачанные стероидами бармены в черных кожаных жилетках.

Пробираясь сквозь клубы дыма, она наконец отыскала глазами то, ради чего пришла, — фотографии. В выставочном зале в глубине помещения висели большие черно-белые снимки. Она направилась прямо к ним. Слегка нагнувшись, чтобы спустить юбку пониже, она почувствовала удар локтем, который пришелся прямо по челюсти. Возможно, это было одним из пируэтов разгоряченных танцоров. Прикрывая кулаками лицо в оборонительной боксерской позиции, она продолжила свой путь к дальней стене. Когда ей наконец удалось прорваться сквозь танцплощадку, она увидела перед собой сидящих за столиками людей, которые общались друг с другом не только с помощью рук. Она испытала облегчение оттого, что можно было остановиться, так что на какое-то мгновение задержалась на месте, о чем тут же пожалела.

Кто-то грубо схватил ее за плечо.

Макейди чуть не задохнулась от удивления и резко обернулась. Ее кулак уже был наготове, а тело напряглось. Понадобилось несколько секунд, чтобы она узнала мужчину, оказавшегося у нее за спиной.

— О, Тони. Как дела? — Она надеялась, что ей удалось не выдать своего испуга.

— Хорошо. А ты как? — нагнулся он к ней, стараясь перекричать музыку, и ей в нос ударило пивным перегаром.

— Прекрасно. Слышала про твою выставку. В агентстве ее так расхваливают, — сказала она.

— Правда? — просиял он. — Ты уже все видела?

— Нет, я только что пришла.

— Тогда давай я тебе покажу.

Она выдавила из себя улыбку, и он подвел ее за руку к первой фотографии. Макейди явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ей просто хотелось узнать, почему выставка Тони вызвала у полиции подозрение, но персонального тура она никак не ожидала.

Мысленно она уже прокручивала всевозможные отговорки. Меня ждут друзья. У меня завтра съемка рано утром. У меня аллергия на дым. Тогда зачем я вообще сюда пришла?

Хороший вопрос.

Первая же фотография удовлетворила ее интерес. На ней была снята молодая обнаженная женщина, обмотанная толстой веревкой. Длинные темные волосы были зачесаны вперед и скрывали ее лицо. Обезличенное тело было так крепко связано, что веревки больно впивались в женскую плоть.

Макейди растерялась, не зная, что и сказать.

— Это Жозефина. Она профессиональная танцовщица, — похвастался Тони.

На его вопросительный взгляд она ответила нейтральной улыбкой. Он подвел ее к следующей работе.

— Это тоже Жозефина.

Пока Макейди изучала фотопортрет, он следил за выражением ее лица. На снимке была все та же обезличенная фигура, на этот раз со связанными за спиной руками, утянутая в жесткий кожаный корсет и в туфлях на невозможно высокой шпильке. Ступни были так выгнуты из-за формы туфель, что казалось, будто щиколотки нависают над пальцами стоп. Корсет так стягивал груди, что они словно вываливались наружу, а обнаженные бедра, перетянутые кожаными шнурками, вздувались буграми. Тело изображало агонию молчаливой борьбы с оковами. Помимо возбуждающего эффекта возникало ощущение тревоги. И вовсе не из-за игривых пут. Настораживало то, с каким смаком была запечатлена невыносимая боль.

Садистские фантазии. Интересно, как далеко они могут завести его в реальной жизни?

— Мне нравится, как ты работаешь с цветом, — пространно прокомментировала она. — Тона сепии и табака прекрасно передают настроение…

— Спасибо, — гордо воскликнул он. — Кажется, на этом снимке мне удалось передать текстуру кожи. — Он слегка глотал слова, от чего «текстура» прозвучала как «тестура». Но он даже не потрудился исправиться.

Полиция не случайно заинтересовалась Тони. Именно он выбирал место для съемки на пляже Ла-Перуз и мог знать о дружбе Макейди и Кэтрин. К тому же у него была явная склонность к половым извращениям. Макейди решила, что ей нужно знать о нем как можно больше.

Обозрев стильно развешанные фотографии садомазохистского толка, которые составляли основную часть экспозиции, она присела с ним за один из столиков. Со свежим пивом в руке Тони громко разглагольствовал о том, что полицейские «начнут понимать толк в искусстве, когда у них что-нибудь зашевелится между ног».

— Тони, я помню, ты о чем-то спорил с детективом после того, как нашли тело Кэтрин. Он еще держал в руках твою фотокамеру. В чем там было дело? — как бы между прочим спросила она.

— Тот еще козел. Детектив Уинн…

— Флинн?

— Да, точно. Этот кретин изъял у меня всю пленку в качестве вещдока. Клиент был в ярости.

— Ты серьезно? Зачем ему понадобилась пленка?

Тони, похоже, до сих пор переживал случившееся.

— Если б я знал. — Лицо его дернулось. — Чертов ублюдок.

Что ты скрываешь, Тони?

— Они до сих пор не оставили тебя в покое?

— Не-а. — И он сменил тему. — Так ты из Канады, а?

— А. Хорошо схохмил. — Если бы она брала по доллару за каждую шутку по поводу канадского сленга, она бы разбогатела. — Так ты часто виделся с Кэтрин до того, как она… умерла?

— Не-а. Ты здесь одна или с кем-нибудь?

Макейди чувствовала, что он подводит ее к главному.

— Одна, — честно ответила она.

— Хм, — пробормотал он. Она видела, что в его замутненном алкоголем сознании что-то щелкнуло. — Может, как-нибудь сделаем пробную фотосъемку? Снимки — какие захочешь: лицо, тело, что угодно.

— Нет. У меня сейчас полно снимков. Но все равно спасибо. — Макейди отодвинулась от столика. — Мне пора, мм… завтра съемка рано утром.

— Хочешь, сходим вместе куда-нибудь? Может…

Она резко перебила его:

— У меня есть близкий друг.

— Мы могли бы просто выпить по чашке кофе или что-нибудь в этом роде, — настаивал он.

Она уже встала и направилась к выходу, бросив на прощание: «Нет, спасибо». И расслышала, как он крикнул ей вслед:

— Я не убивал эту глупую сучку, будь она неладна!

Обернувшись, она смерила его тяжелым взглядом и прошипела: «Я ухожу». Она с трудом стала пробираться сквозь толпу. За спиной раздался возглас Тони:

— Извини, Макейли! Я не то хотел сказать! Извини!

— Меня зовут Макейди, тупица, — пробормотала она, расталкивая танцующие тела. — Ма-кейди.

Она почти выбежала из дверей клуба и с наслаждением окунулась в ночную прохладу. Промозглый ветер, носившийся по улицам, принес долгожданное облегчение.

В начале третьего ночи такси доставило Макейди к апартаментам на Кэмпбелл-Парэйд. Она расплатилась с таксистом, не забыв про чаевые, и вышла из машины, все еще переживая из-за циничной реплики Тони. Она слишком устала, чтобы рассуждать здраво. Сказывалась то ли разница во времени, то ли чересчур позднее возвращение, но она чувствовала себя, словно старая игрушка, у которой разрядились батарейки.

Открывая дверь подъезда, она ощутила отвратительный запах застоявшегося дыма, которым пропитались ее волосы. Вконец измотанная, она еле поднялась по ступенькам, радуясь хотя бы тому, что ее ждет теплая постель.

Постой-ка, я ведь не оставляла в квартире свет.

Макейди попятилась, едва не свалившись с лестничной площадки, и застыла, прислонившись к стене. В ее квартире кто-то был. Она даже слышала какое-то движение. Она прикрыла рот рукой, словно заглушая собственное дыхание. И прислушалась.

Определенно, там кто-то был.

Убийца.

Кто он? Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что встречаться с ним в одиночку ей совсем не хочется, и она на цыпочках спустилась по скрипучей лестнице, стараясь не шуметь. Что, если он все-таки услышал ее шаги? Что он с ней сделает? Он рассчитывал, что ее не будет дома в это время или что она будет спать?

Макейди побежала.

Она вырвалась на улицу и бросилась к телефонной будке. Добежав до нее, она решила, что находится слишком близко от дома, и понеслась дальше.

Оказавшись в будке на самой окраине Бонди-бич, Мак нервно набрала номер мобильного телефона детектива Флинна. Не хотелось тратить время на объяснения с дежурным оператором службы «О», а может, ей просто доставило удовольствие разбудить Флинна в столь неурочный час. Как бы то ни было, уже после второго гудка трубку сняли. Какое-то мгновение на другом конце провода царило молчание, а потом просочился хриплый сонный голос.

— Флинн.

— Детектив Флинн, извините, что разбудила. — Или нет, не так. — У меня ЧП. Скажите, ваши люди ведь не вернулись ко мне с повторным обыском?

— Что? Нет. — Он сделал паузу. — Это Макейди, я угадал?

— Да. Я так и подумала, что они не станут приходить в такое время, — сморозила она глупость. — Короче, кто-то ворвался ко мне в квартиру. Сейчас они там.

Он, казалось, окончательно проснулся.

— Где вы? С вами все в порядке?

— Да. Я не заходила в квартиру. Но там горел свет, когда я вернулась несколько минут тому назад. Я побежала к телефону на улице.

— Правильно сделали. Скажите, где вы находитесь, и я сейчас же пришлю к вам кого-нибудь.

Мак объяснила, где ее найти, и повесила трубку. Прислонившись к стене будки, она тихо сползла вниз и села на холодный бетонный пол. На ее черных чулках зияла дыра. Табачный дым, казалось, въелся под ногти и в кожу.

Через несколько минут подкатила патрульная машина. За рулем сидела женщина-полицейский с коротко стриженными волосами и тонкими губами. Ее напарником был крепкий молодой офицер с круглым лицом любителя мясной пиццы. Он производил впечатление высокого силача, и в данных обстоятельствах это придало Мак уверенности. Она забралась на заднее сиденье машины, и офицеры спросили у нее, что случилось. Она кратко обрисовала ситуацию и упомянула о том, что она вовлечена в дело об убийстве Гербер.

Макейди огляделась по сторонам. Улицы были пустынными, что неудивительно в два часа ночи в понедельник, да еще зимой. Когда машина подкатила к подъезду, в окнах ее квартиры все еще горел свет.

— Какая ваша квартира? — спросил мужчина-полицейский.

— Та, где горит свет. Номер шесть.

— Можно попросить у вас ключи, мисс?

Макейди передала им ключи, офицеры заперли машину и направились через дорогу к ее дому, а Мак еще сильнее вжалась в сиденье. Прижавшись носом к стеклу, она смотрела вслед полицейским, которые уже заходили в подъезд. В освещенном окне не видно было ничьих фигур, не доносилось оттуда и звуков борьбы. Вскоре дверь распахнулась, и на улицу вышла женщина-полицейский. Она подошла к машине, и Макейди выбралась ей навстречу.

— В квартире никого нет, мисс. Впрочем, не исключено, что там кто-то порылся. Трудно сказать.

Макейди даже расстроилась, что никого не нашли. Ей стало неловко оттого, что впопыхах или от усталости она могла забыть выключить свет. Но она была уверена в том, что слышала движение за дверью квартиры. Или нет?

Еле живая, она поднялась по лестнице, чувствуя, как дыра на чулке расползается все шире. Дверь в квартиру номер шесть была распахнута, и, уже готовая в очередной раз отругать себя за излишнюю подозрительность, Макейди заглянула внутрь.

В квартире все было перевернуто вверх дном.

Вещи, упакованные накануне в пакеты, были вытряхнуты на пол. Кровати стронуты с мест, выдвинуты все ящики комода и шкафа. Шкатулка с драгоценностями Кэтрин была перевернута и сломана. Повсюду вперемешку с бумагами и драгоценностями валялись свитера, джинсы, нижнее белье.

— И вы еще сомневаетесь в том, что здесь кто-то побывал? — изумленно спросила Мак.

Блондинка-полицейский повернулась к ней и ответила:

— Мы не можем ничего утверждать. Вы не представляете, в каком бедламе иногда живут люди.