Фиктивная свадьба (СИ)

— 16 Лена —

Арман переходит все границы. Мало того что набросился на меня, как дикарь какой — то, так еще потом и отпускать не хотел. Еле сбежала от него. Вылетела в приемную так, что практически сбила вредную секретаршу Нечаева. Та истерично взвизгнула, а я рванула к лестнице, чтобы Арман не успел меня поймать у лифтов.

Наверное, никогда я так быстро не бегала.

Даже приехав на работу, никак не могла успокоиться и прийти в себя. Лариса раз пять подходила и спрашивала, что со мной.

А я просто не могла ничего ответить — так меня трясло. К вечеру удалось более — менее успокоиться и взять себя в руки. Очень хотелось поехать к дочери и забрать ее. Но я побоялась. Люба вроде бы всегда с пониманием относилась к моей ситуации, но я не могла быть стопроцентно уверена в том, что она не позвонит моему отцу. Поэтому вечер я трачу на то, чтобы подготовить все, что нужно для отъезда.

Конечно, с работой выходит не очень красиво. Но когда на чаше весов безопасность и здоровье моей дочери, выбор очевиден.

На следующий день звоню начальнику и говорю, что приболела, а после еду к Любе.

— Ты сегодня рано, — удивляется она. — Что — то случилось?

— Да у нас в лаборатории дезинфекция ежемесячная. Мы все, что нужно, подписали, и по домам поехали. До завтра совершенно свободна.

К счастью, няня больше уточняющих вопросов не задает, иначе пришлось бы врать еще больше, а мне и так очень неловко.

Надюша на моих руках ощущается так правильно, что я забываю обо всех сложностях, что нам предстоят.

— Какие у вас сегодня планы? — бодро спрашиваю.

— А ты проведешь с нами весь день?

Что — то в голосе Любы меня настораживает.

— Да пока не знаю.

— Тебе не надо готовиться, ну… к свадьбе?

Она смущается, а я понимаю, что сама не говорила няне про брак с Горячевым. Она ведь намекала именно на него.

По спине пробегает холодок. Значит, не зря я перестраховалась.

— Да там еще много сделать надо, конечно. Но хочу с Надюшкой побыть сегодня подольше. Неизвестно когда еще получится.

Люба понимающе кивает и даже чуть расслабляется. Мы с дочкой играем в ее новые игрушки еще почти час. Потом она начинает зевать, и я собираюсь ее уложить, а няню прошу:

— Слушай, а у тебя есть сливки?

— Зачем? — удивляется она. — Для кофе?

— Нет, вычитала один интересный рецепт для детской каши. И там нужны сливки. Хочу для Надюши сварить.

Люба озадаченно смотрит в холодильник.

— Нет, закончились как раз.

Я, естественно, об этом знаю — проверила же, перед тем как зайти с этой стороны.

— А можешь сбегать в магазин, пока я ее уложу? Проснется, покормлю, и тогда уже поеду домой.

Каждую секунду до момента, пока за няней закрывается дверь, я нахожусь в диком напряжении — мой план слишком шаткий, сплошная импровизация. Но я уже зашла достаточно далеко, и отступать не намерена.

Одеть Надюшу — целый аттракцион. Она смеется, потом капризничает. Такси, которое я вызвала, уже у дома, а время истекает.

Из вещей хватаю только самое — самое необходимое — только то, что понадобится в дороге, и лекарства, а потом сбегаю.

В машине дочь ведет себя очень тихо — будто понимает серьезность ситуации. Я мысленно молюсь, чтобы и дальше все прошло так же. Вспомнив совет Инги, я по дороге меняю такси, и второе уже заказываю не из приложения, а просто на одной из остановок. Рискованно, но мне надо запутать следы и выиграть время.

На автобусном вокзале покупаю билеты на свой настоящий паспорт, а затем в другой кассе — на новый. Надюша с любопытством оглядывается по сторонам и практически не капризничает. Моя золотая девочка.

Места у нас ней в междугороднем автобусе оказываются удачными — не совсем в конце, да и с соседями везет. Так что следующие несколько часов она сначала спит, потом, проснувшись, перекусывает тем, что я успела ухватить из дома, где Надя жила с няней. Но последние полчаса дочери даются очень сложно — она довольно активный ребенок, так что на месте ей не сидится.

Из игрушек тоже у меня с собой всего пара кукол.

По приезде нужно найти жилье. Свой телефон я оставила сразу дома. Не стала рисковать. Новый дешевенький смартфон позволяет найти через интернет квартиры, которые сдаются посуточно. И уже через пару часов мы с дочкой заходим в наше временное пристанище.

И вот тут доча выдает мне все, что сдерживала все это время.

Она капризничает, плачет без видимой причины и наотрез отказывается кушать.

Эта ночь проходит просто ужасно. У Надюши нет видимых причин для плохого самочувствия, температуры тоже нет. Но она квасится даже на следующее утро. В какой — то момент мое отчаяние достигает высшей точки, я всерьез начинаю подозревать, что она скучает по Любе. Это даже объяснимо — та с ней проводила куда больше времени, чем со мной.

Глупая обида занимается внутри, и я душу ее, повторяя себе снова и снова, что мы справимся, что это временно. Просто Надя стала жертвой жестокости моего отца, который, по сути, лишил нас друг друга. То время, что было мне позволено проводить с дочерью, жалкие крохи.

К вечеру ситуация немного выправляется. Пережив основную бурю, я уже подыскиваю варианты, куда мы поедем дальше. Так близко оставаться рядом с родным городом попросту опасно. К тому же Надины проблемы со здоровьем никуда не делись — нам нужна качественная медицинская помощь.

Конечно, это терпит какое — то время, но затягивать тоже не стоит.

В итоге я останавливаюсь на одном из маршрутов, ставлю будильник, собирая наши скромные пожитки. И именно в этот момент раздается звонок в дверь.

Испуганно вздрагиваю. Дочка, которая играла перед сном в куклы и задремала, недовольно ворчит, но вроде не просыпается.

Знаю, что хозяин квартиры не должен прийти. А больше я никого не жду. Осторожно выглядываю в окно — ищу взглядом какие — то признаки того, что люди отца меня нашли.

Но во дворе пусто. Только парочка машин, которые были там и утром.

Я уже собираюсь все же пойти и посмотреть в глазок, как вдруг звонок повторяется. Да такой длительный и настойчивый, что я едва ли не бегом несусь к двери. Сбиваю по пути тумбочку. Вскрикиваю от острой боли. И, наконец, открываю дверь.

Вот только там оказывается Арман. Злющий, с диким, неадекватным взглядом.

— Ты… — срывается с моих губ. Паника захлестывает. Я даже не успеваю подумать, почему он здесь, как нашел и зачем. Тупо считываю его эмоции, и они сносят меня. Я пропитываюсь ими, понимая, что случилось страшное.

И тут Надюша начинает громко плакать, проснувшись и перепугавшись, что она осталась одна.