Фиктивная свадьба (СИ)

— 23 Лена —

Я уже готовлюсь давать отпор Нечаеву, но ситуацию спасает Надя.

— Ма! — детский голос вынуждает нас обоих отступить друг от друга.

Разворачиваюсь к дочке, и та впечатывается мне в ноги, прячась за ними от Армана.

— Привет, моя хорошая, — ласково говорю ей, подхватывая малышку на руки. — Ты уже проснулась? Отдохнула? А где твой мишка?

С Надей очень хорошо срабатывают разговоры — если ее заболтать вовремя, то можно избежать не только истерики, но и капризов.

— Мика! — улыбается она и, прижавшись к моей груди, опять прячется от Армана.

Под этим предлогом я возвращаюсь в комнату, а Нечаев, к счастью, за нами не идет.

Остаток дня проходит относительно спокойно. Мы с хозяином квартиры практически не пересекаемся — только когда он заходит, чтобы сказать про пакеты, которые надо разобрать.

Потом слышу, как он возится в соседней комнате, а я делаю все, чтобы отвлечь дочку и удержать от попыток идти исследовать новую территорию.

Я прячусь за бытовыми делами и мелочами, но неопределенность между мной и Арманом никуда не делась. Пусть мы с Надей вроде как и замкнулись в своем маленьком мирке, долго так продолжаться не может. И я интуитивно жду, что взрыв все же будет.

Я не знаю, чем питается Нечаев — на кухню я выхожу, только когда надо накормить дочь, и сама второпях что — то перехватываю. Затем трусливо сбегаю обратно в гостиную.

Ближе к вечеру выясняется, что Арман все это время собирал для дочки кроватку. Когда он затаскивает ее к нам, у меня случается настоящий ступор.

Во — первых, зачем она нам, если диван здесь просто огромный, когда его разложить? Но я не спорю и не сопротивляюсь. Во — вторых, она явно тяжелая, но Нечаев довольно легко перетаскивает ее к стене, при этом я отлично вижу, как перекатываются мышцы у него на спине. Сейчас он переоделся в домашнюю футболку и хлопковые штаны, чем еще больше обезоруживает меня.

Таким я его помню…

— Не стоило, — тихо роняю. Надя затаилась и во все глаза смотрит на отца.

— Не стоило заботиться о моей дочери? — резко реагирует Арман.

Я отвожу взгляд, проигрывая это маленькое противостояние.

— Матрас есть, чистое постельное должно быть в одном из пакетов, — сухо констатирует Нечаев и уходит.

Мы снова остаемся вдвоем. Пока Надя осторожно сползает с дивана и идет разглядывать кроватку, я с тоской думаю, что когда — то я мечтала, что Арман про нее узнает. Придет, спасет нас от моего отца, и мы станем настоящей семьей.

Однако реальность оказалась куда более мрачной, чем мои розовые мечты.

Засыпает дочка в итоге плохо. Долго крутится, капризничает. Слышу, как за дверью проходит Арман. Раз, другой. Это нервирует. Почему — то мне кажется, что он поджидает меня.

Логично, если так подумать. И наверняка меня ждет непростой разговор с ним. Но сегодня я так вымотана физически и морально, что собираюсь малодушно спрятаться.

В итоге дочку все — таки удается угомонить. Я настраиваю радионяню и пробираюсь в ванную. В квартире тишина, и даже из — под двери комнаты Нечаева не бьет свет. Время довольно позднее, и я надеюсь, что сегодня он уже не станет меня трогать.

Ванная тоже, как и вся квартира, шикарна — светлая, просторная и функциональная. Тут даже столик для одежды предусмотрен. Медленно раздеваюсь, торможу перед большим зеркалом и впервые за долго время делаю то, что давно перестала — рассматриваю себя. Поворачиваюсь спиной, оглядываюсь через плечо.

Полоски шрамов побелели и затянулись, но если провести пальцами, все равно хорошо чувствуются.

Подарок отца теперь со мной на всю оставшуюся жизнь. Напоминание о том, что бывает, если идешь против него.

Снова проваливаюсь в тот вечер, когда униженная тем, что из меня сделали девственницу на продажу, я приехала в отель к тому мужику.

Как шла по коридору, чувствуя себя грязной, хотя я еще даже не вошла в его номер. В голове тогда билась только одна мысль — спасти дочь.

Но когда он потянул ко мне свои мерзкие лапы, я сдалась и решила схитрить. За что потом и поплатилась.

Раздается щелчок, и я, вздрогнув, резко поворачиваюсь к двери. Арман заходит и плотно закрывает за собой дверь. Он в одном только полотенце на бедрах. На груди капельки воды, а волосы влажные и лежат в беспорядке.

Видимо, у него есть еще одна ванная.

— Ты зачем здесь? — испуганно спрашиваю, прикрываясь руками и кофтой, которую успела схватить.

Нечаев не торопится отвечать — скользит по мне оценивающим взглядом, от которого становится очень горько. Прикидывает, насколько я хуже тех девушек, которые скрашивают его досуг?

— Ты моя жена, Лена, если забыла. А у жены есть определенные обязательства.

Что? Я шокированно смотрю на него. Ну, не может же он говорить всерьез!

— У нас фиктивный брак, — напоминаю ему, крепче прижимая к себе кофту.

— Теперь у нас такой брак, как я решу, — чеканит Арман. — Так что сейчас ты будешь исправно выполнять супружеский долг, детка.

— Я не могу, — хриплю, представляя, что он сейчас возьмет меня и тогда увидит все, что со мной сделали. Я же… Я же не выдержу этого!

— А я не спрашиваю…

Его решимость загоняет меня в угол. Я не готова к сексу. Просто не готова! После того, что сотворил со мной отец, меня передергивало от любого мужского внимания. И только Арман оказался исключением — лишь его поцелуи и прикосновения не вызывали у меня тошноты. Правда, поняла я это не сразу.

И все же я не готова заняться с ним сексом. Просто не готова.

— Арман, пожалуйста, — шепчу, отходя шаг за шагом, пока не упираюсь спиной в тот самый столик.

Он чуть наклоняет голову набок, рассматривает меня.

— Пожалуйста, что? Сделай вид, что ты не пропустил два года жизни дочери? Забудь, что я тебя кинула и обманула? Что, Лена?

Его голос звенит лютой злостью. В каждом слове столько негатива, столько ярости. И я понимаю, что он не отпустит, не простит, не услышит. Он все равно возьмет свое так, как пожелает.

— У меня месячные, — бессовестно вру. — Пожалуйста, не надо сейчас.

Нечаев мгновенно оказывается рядом, сгребает мои волосы в кулак и, оттянув назад, вгрызается в мои губы. Он не целует — клеймит. Завоевывает и подчиняет.

А у меня нет никаких сил и возможностей сопротивляться.

К тому же мое тело позорно сдается. Забыв про кофту, упираюсь ладонями в широкую мужскую грудь. В памяти тут же вспыхивают картинки прошлого, как мы были близки, как сходили с ума друг по другу.

Арман прижимается ближе, полотенце сползает все ниже, пока не оказывает на полу.

Арман продолжает меня держать, трахая языком мой рот. Его рука отбрасывает мою кофту, накрывает грудь, сжимая до легкой боли, и тут же переключается на другую.

В животе скручивается тугая спираль, и впервые за долгое время я испытываю настоящее возбуждение. Не отголосок, а именно желание! Не мимолетную вспышку, как спровоцировали раньше поцелуи Нечаева. А то, что было раньше. Тогда. Три года назад.

— Лена, — рычит муж. — Никаких, на хер, поблажек, поняла? Не можешь раздвинуть ноги, значит, отсосешь, ясно?

Он жадно смотрит на меня, и в его глазах похоть переплетается с яростью. Арман не услышит меня, не поймет слова “нет”. Я знаю, что он пойдет до конца. И только в моих руках, чем это все обернется.

— Хорошо, — соглашаюсь, понимая, что выбор у меня так себе. — Только не дави, ладно?

Он недоверчиво смотрит в ответ. Секунда, две, три. И все же отступает, давая мне вздохнуть. Жадный взгляд тут же прикипает к моей груди, и я малодушно радуюсь, что отец тогда оторвался только на моей спине. Я бы не выдержала, если бы Арман увидел следы. Знаю, что его мнение обо мне и так не ахти. Но падать еще ниже не хочу. Моя самооценка и без того на дне.

Нечаев делает шаг назад, даже заботливо подтягивает полотенце себе под ноги, при этом красноречиво глядя на меня.

Для меня это не впервые. Арман не просто стал моим первым мужчиной — с ним я научилась многому. За тот короткий промежуток времени, что мы провели вместе, он раскрыл для меня мир секса и много чему обучил.

Медленно опускаюсь на колени. Не очень удобно, но плевать. Я сама возбуждена до предела, а глядя на крепкий, большой, красивый член, чувствую, что желание становится сильнее.

Протягиваю ладонь. Наклоняюсь и сразу беру головку в рот. Практически тут же чувствую на затылке ладонь, которая ощутимо дергает за волосы, и невольно поднимаю взгляд.

— На меня смотри, — чеканит Арман.

Он, кажется, тоже на пределе — глаза превратились в черные тоннели, полностью захватив радужку. И нет сейчас в нем места ласке или пониманию — только жажда получить свое, наказать, отомстить, причинить боль.

Я понимаю, что сопротивляться бесполезно. Но несмотря на то, что между нами ненависть, не испытываю того омерзения, которое было с партнером отца.

Он тогда едва приобнял меня да провел ладонью по бедру. А меня едва не вывернуло. Спасло только то, что я все же взяла с собой убойное снотворное.

— Соси, Лена, — чеканит Арман, снова ощутимо дергая за волосы. — Сделаю сам — тебе не понравится.

Я знаю, что он может быть грубым в сексе. У нас бывало и такое — но это происходило в форме игры, и я сама ловила кайф не меньше, чем он.

Сейчас же это предупреждение невозможно игнорировать — я не хочу боли. Я хочу забыть.

Хочу перестать чувствовать себя грязной и испорченной. Или наоборот — упасть на самое дно.

Вспоминаю все, чему меня учил Арман. Старательно дышу носом, пропускаю его плоть до самого горла, задерживаю там, ласкаю языком чувствительную уздечку.

Я делаю все, чтобы ему было хорошо. Не знаю, почему. Просто чувствую, что так правильно.

Нечаев теряет контроль очень быстро — отпускает волосы и, обхватив мою голову, буквально трахает мой рот. Всего несколько жестких фрикций, и мой рот наполняется спермой. Я оказываюсь не готова. Задыхаюсь, кашляю, пытаясь отстраниться. Но Арман не позволяет, вынуждая глотать.

— Ты… — сиплю, пытаясь обругать его за самоуправство.

Нечаев же резко дергает меня наверх и вгрызается поцелуем в губы, оттесняет к столику. Я мало что соображаю — застигнута врасплох его резкой манерой поведения, да и у самой возбуждение дошло до точки кипения.

Оказавшись сидящей на столике с раздвинутыми ногами, я едва успеваю вскрикнуть, когда Арман резко входит в меня двумя пальцами. Это вызывает дискомфорт из — за восстановленной девственности, от которой я так и не избавилась. Но муж будто и не замечает этого — делает несколько поступательных движений, а затем отрывается от меня и демонстрирует пальцы в моей смазке.

— И ты снова врешь, — мрачно выдает он, а я понимаю, что окончательно потеряла контроль над ситуацией.