ФРГ. Штрихи к портрету

ЛЕВЕРКУЗЕН — ГОРОД БУДУЩЕГО

Его здесь называют городом из реторты, или царством химии. Химия — это наука о превращениях вещества. Воду, например, она превращает в ядовитые растворы, деревья — в целлюлозу, а никому не ведомые поселки — в богатейшие города.

— Что вы слышали о Вольфсбурге?

— ?

— А о концерне «Фольксваген»?

— О! Чуть ли не двадцать миллиардов марок годовой оборот!

Так вот, главные корпуса самого мощного из всех западногерманских автомобильных концернов расположены в городке Вольфсбург. А корпуса мощнейшего химического концерна «Байер» (годовой оборот — пятнадцать миллиардов марок) — в Леверкузене. Этим именем был окрещен город, появившийся на свет в 1930 году в результате слияния полдюжины сельских общин, расположенных в полуторадесятке километров к северу от Кёльна, и увековечивший тем самым имя скромного аптекаря Карла Леверкузена, основавшего здесь в 1838 году небольшую красильную фабрику.

В послевоенное время город рос как на дрожжах. Но как бы быстро он ни рос, ему все равно никогда не вырваться из-под тени заводских труб химического комбината, который растет еще быстрее. Обычно предприятия существуют при городах: кёльнский завод… лондонская биржа… Здесь как раз наоборот: город существует при предприятии. И называть его следовало бы Байеровским городом. Концерн не только породил, но и содержит этот город. Достаточно сказать, что из 48 500 занятых жителей 40 000 работают на комбинате (остальные в торговой сети и коммунальных учреждениях). В среднем на тысячу жителей ФРГ приходится 154 работающих. В Леверкузене — 436! Налоговые поступления в бюджет города здесь почти в два раза выше, чем в среднем по стране. Не мудрено, что именно Леверкузен, а не какой-либо другой город ширится, растет, тянется, превращаясь в невиданный центр новейшей архитектуры. По замыслу отцов города, его облик должен символизировать размах и процветание. Концентрированный центр должен включать в себя гигантские универмаги, отели, рестораны, дома культуры и городской совет — ратушу. Этот комплекс гармонически сливается с массивом жилых домов в единое целое, название которому будет: Новое сити.

Лоснящаяся лента широкого шоссе рассекает Леверкузен пополам. Его можно проскочить за две минуты, даже не заметив. Трубы, корпуса? Мало ли в ФРГ труб и корпусов… Но водитель принимает правый ряд, машина выскальзывает из основного русла и стремительно взвивается на гигантский бетонный «лепесток» так называемой развязки — мы в самом центре города. «Города будущего», как его рекламируют. Следуя указанию синей стрелы с изображением буквы «Р», мы въезжаем в ворота бетонной коробки этажей на восемь и начинаем спускаться по спирали вниз. Первый этаж, второй, третий. С таким же успехом можно было бы подниматься вверх. Оставляем машину. По нашему желанию ее могут вымыть, заправить, осмотреть. Садимся в лифт, и через несколько секунд мы в самой сердцевине гигантского универмага. Покупка на сумму свыше двух марок освобождает от оплаты за стоянку машины. В нашем случае придется раскошелиться, поскольку на сей раз сокровища универмага нас не волнуют. Мы приехали прогуляться по Леверкузену. «Прогуляться» здесь почти равнозначно «потоптаться». Расхаживать здесь можно лишь по вертикали, то есть по этажам. А по земле расхаживать негде, да и незачем. С одной стороны бетонные плоскости небоскребов-универмагов, с другой стороны кирпичные плоскости корпусов химического концерна. А между ними малюсенький пятачок заасфальтированной земли. Это и есть Леверкузен, «Новое сити»! Городом его называть не хочется, поскольку он — «закупочный центр», скопище универсальных магазинов.

Все они тут как тут: «Кауфхоф», «Херти», «Кауфхале», «С и А» и еще пара-другая таких же гигантов. Словно гнездо горного хрусталя, поблескивают стеклами сросшиеся коробки универсальных магазинов. Заберемся в одну из них! Все равно, в какую. Пусть это будет абстрактный «Универ». В том или ином обличье такой «Универ» — неизменный реквизит любого сколько-нибудь значительного западногерманского города. Отличаются они друг от друга, как отличаются корабли торгового флота, — в основном размерами. Они и есть корабли в бурном море рынка. И поэтому, прежде чем пуститься в плаванье, несколько слов о самом море. Как любое другое, море торгового бизнеса имеет свои бури и штили, глубины и мели. Как и в любом другом море, его навигаторов подстерегают опасности. Можно сесть на мель. Получить пробоину. Пустить пузыри. Есть в этом море свои приливы и отливы. Только связаны они не с луной, а с месяцем. В конце месяца обычно выдается зарплата — прилив. Безденежье — отлив. Их размеренное чередование иногда нарушается ураганами распродажи, тайфунами крахов, бурями предпраздничной торговли.

Распродажи бывают летние, зимние, весенние и осенние. Что это значит? Это значит, что за вещь, которая вчера стоила 150 марок, вы сегодня платите тридцать! Фокус? Обман? Нет, скорее лотерея — налог на простаков. По лотерейному билету можно выиграть, скажем, гармонь. Кому-то одному она достанется за тридцать копеек, а в среднем, для всех участников ее стоимость — рублей шестьдесят. И как-то не приходит в голову: а зачем мне, собственно, гармонь?

Здесь важен психомомент. Неважно — «что». Важно — «как». Дешево! А эта залежалая гармонь, возможно, закрыла товарную партию. Можно отказаться от аренды склада. Закупать новые, более совершенные гармони. И так далее.

Действительно хорошую вещь на распродажу не выбросят. Ее продадут и так. А вот сомнительную — выбросят. Старая цена — сто. Новая — тридцать. Если вчера покупатель колебался, то сегодня какие же сомнения. И вещь пошла. В убыток? Бывает и в убыток (при крахе фирмы), но, как правило, в прибыль. Чем дольше залеживается на складе товар, тем становится выше его себестоимость. Когда она достигнет уровня продажной цены, само обладание товаром становится убыточным. От него надо освобождаться. Бывают и другие причины уценки: моральная амортизация, скрытый дефект. Бывает, что товар специально изготовляется для распродажи по образцам дорогих моделей, но из более дешевого сырья. Вроде бы и фасон тот, и пуговицы, а товар не тот! И выходит, что и скидки никакой тут нет. Вы оплачиваете его действительную стоимость (включающую, естественно, прибыль продавца), а получаете как подарок…

Известно, что в торговом мире рядом с магазинами-гигантами существуют магазины-карлики, как правило специализированные. Сосуществование это отнюдь не мирное. Ежегодно в ФРГ разоряется семь-восемь тысяч фирм, среди которых масса торговых. Обанкротиться им легче легкого. Закупил владелец такого магазинчика партию туфель «для модников», например, зеленого цвета, как предсказывали специальные службы. А службы ошиблись. Модным оказался желтый… Вот и все. Товар лежит. Кредиторы не ждут. Вот и распродажа! Здесь действительно можно со значительной скидкой приобрести добротную вещь.

К перебоям размеренного пульса здешнего рынка следует отнести периоды предпраздничной торговли. Главный из них приходится на середину декабря, время, предшествующее рождеству. То, что происходит в эти дни в магазинах, лучше всего передать словом «шабаш». Здесь существует обычай одаривать на рождество родных и близких, взрослых и детей. Разумеется, подарки бывают самые разнообразные и зависят в первую очередь от бумажника дарителя. Если распродажи ассоциируются с понятием «шквал», для предпраздничного торжища более подобает «наводнение» или «потоп». Приток покупателей нарастает и нарастает, постепенно втягивая в себя практически все взрослое население страны.

Что купить, где купить, за сколько — все это обсуждается заранее. Бундеснемцы не тот народ, чтобы импровизировать. Поэтому производится детальный осмотр всех вариантов. Ажиотаж приобретения нагнетается. Даже магазины, предназначенные для «солидной» публики, в «нормальное время» отпугивающие среднего покупателя неприступностью цен и обычно пустующие, теперь разделяют участь обычных, рассчитанных на массового покупателя заведений. Ажиотаж дополняется любопытством: а что там, в этих «фирменных»? А удовлетворенное любопытство сменяется самоутверждением: «И я могу!» И вот в руках «маленького человека», обычного посетителя универмагов, нарядный пакет с эмблемой известной фирмы.

Для потребителя предпраздничная торговля — период подъема. Для продавцов — время решающих сражений. Счастливый обладатель фирменного свертка и не подозревает, что он воин в великой битве, что его действиями руководят опытные генералы от торговли, знающие, какой товар, когда, куда бросать и, главное, почем.

Сегодня не предвидится никаких распродаж. До рождества далеко. До пасхи еще дальше. Сегодня самый обычный, ничем не отмеченный будничный день, середина месяца. А мы с вами обыкновенные покупатели — капли потока, вливающегося в распахнутые двери одного из местных «Универов», принадлежащего к числу гигантов, в которых отоваривается 95 % местных граждан и 100 % иностранных рабочих.

Возьмем на заметку: местные граждане, переступая порог этого храма, вытаскивают из карманов заготовленные дома записочки. Это попытка защититься от рекламы. Ведь она сбивает с толку, вносит стихию в рациональное ведение семейного хозяйства. Придешь за одним, а возьмешь другое.

Договор купли-продажи, как всякий другой договор, предполагает, что стороны вступают в него добровольно, без давления и принуждения. Другими словами, ни вы, ни продавец, любезно отоваривающий вас, не держите в руках ни ножей, ни пистолетов. Это, увы, видимость. В действительности наш торговый партнер вооружен мощным оружием — рекламой.

Вот мы переступаем порог универмага. Одну минуточку. Что это за большой лоток у входа?

«Высокое качество — низкие цены. Наше предложение. Только сегодня!» Заложенная бытом логика, так называемый здравый смысл, срабатывает. «Вот повезло! Только сегодня. И мы именно сегодня здесь!» Машина щелкает. Кассирша улыбается. И вот вы — владелец рубашки или носок, приобретение которых вовсе не входило в ваши планы.

Договор купли-продажи подразумевает, что у одной из сторон имеются деньги. Но… необязательно наличные. Откройте счет в магазине. Именно в магазине, а не в банке, и приобретайте на здоровье. И не надо опасливо придерживаться за карман, когда глубокий голос диктора напоминает: «Мы просим наших уважаемых клиентов самих следить за сохранностью сумок и кошельков». И не надо судорожно производить в уме арифметические действия, проверяя правильность полученной сдачи… Откройте счет в магазине.

А тем временем узкий эскалатор затягивает вас в подвальный этаж. Вот мы в царстве хрусталя, стекла и фарфора. Посуда местного производства, импортная — английская, французская, итальянская. Рюмки, фужеры, бокалы, стаканы, кубки, кружки, рога, пиалы — все, что хотите. Десятки сортов, фасонов, форм, размеров, цветов. Разного качества. Разных цен. Казалось бы, много ли человеку надо, чтобы выпить да закусить? Тарелка, кружка, ложка, вилка, пара кастрюль, сковородка, чайник. А вот поди же ты! Сотни, а может, тысячи бесполезных предметов, пугающих хрупкостью и загадочностью.

Надо ли уточнять, что современная торговля давно отказалась от прилавков. Товары стали близки и доступны, как бы распахнули дружеские объятия. Я очень боюсь хрупкой близости и осторожно выскальзываю в соседний отдел.

Можно подумать, что мы попали в оружейный ряд: столько здесь разложено, развешано, раскинуто вилок, ложек, ножей. Безудержный полет фантазии модельеров-художников в такой, казалось бы, узкой области. Лезвие ножа. Что тут придумаешь? А ведь вот напридумывали.

«Вы приобрели самозатачивающийся нож из Золингена?» — спрашивают плакаты со стен. Да нет, еще не приобрел. И рука тянется за образцом. Нет, лучше этот. А вот это целый набор.

Касса щелкает. Кассирша улыбается. И вот в ваших руках вторая покупка. Незапланированная и в общем-то ненужная. Не так уж часто приходится точить ножи.

Добрую половину подвального помещения занимает продовольственный отдел. Если в других отделах в дополнение к призывам: «Просим вас самих выбирать нужный вам товар» — к покупателю нет-нет да и подойдет вежливый сотрудник: «Могу ли я Вам помочь?», то в продуктовом отделе это исключено. Здесь ваши помощники — металлическая тележка да этикетки с ценами.

Во славу пищи созданы оды, гимны, написаны полотна, высечены барельефы. Этой теме отдали дань лучшие мастера.

Но здесь, в этом изобилии пищи, поражают не столько сами товары, сколько их упаковка, этикетки. Молоко в мешках, пакетах, коробках, бутылках, стаканах, фляжках, канистрах, разных сортов и соответственно цен. И так но всем товарам, перечислять которые бесполезно. И я ловлю себя на мысли, что, пока выводятся эти строчки, наверняка выдумано несколько новых упаковок или названий. Упаковка — великое изобретение века! Молоко оно и есть молоко. Лучшим его не сделаешь. А надо! И вот на выручку идет упаковка. Конкурентная борьба переходит в совсем иную плоскость. И плоскость эта бесконечна. Дело доходит до абсурда. Стоимость упаковки намного превышает стоимость самого товара. Ничего! Покупатель все оплатит! Это факт, что выброшенная упаковка за один год покрыла бы земной шар! Ничего не поделаешь, общество потребления желает потреблять. А конкретный потребитель желает кушать много, вкусно, но не калорийно. Порочный круг? Ничуть. Появляются новые сорта, новые этикетки, новые упаковки. Парадокс лишь в том, что менее качественный товар вытесняет более качественный. Препарированные, обработанные продукты теряют первозданное естество и увеличивают стоимость. Да, копчения. Да, горы сыров. Да, молочные реки. Все это налицо. И все это воспринимается как камуфляж. Копченье не пахнет дымом. Сыры не тревожат обонянья. И даже лучший из земных запахов — запах свежеиспеченного хлеба не будит аппетита. Как этого добиваются — не знаю. То ли плотная упаковка, то ли специальная обработка, то ли не те продукты, то ли в обществе потребления постепенно атрофируются органы чувств.

По выходе из продуктового отдела нас встречает вывеска: «Кафе». На четвертом этаже мы увидим вывеску: «Ресторан». Покупатель приходит в этот магазин не на полчаса. Надо позаботиться и о его питании, и о его отдыхе, иногда и о его детях, и всегда о его автомобиле.

Единственный человек, которого мы встречаем в продуктовом отделе, — кассирша. Понаблюдайте за ее работой. Левая рука переставляет на конвейере продукты, правая скользит по клавишам машинки. Нажимается кнопка. Машина выбивает общую стоимость покупки. Вы вручаете деньги. Еще раз нажимается кнопка. На чеке выбивается фактически полученная кассиршой сумма и одновременно сумма сдачи. Специальное устройство эту сдачу вам и выбрасывает. А конвейер тем временем отправляет продукты в корзину. Механизация доведена до предела. Интенсификация труда кассира тоже. Теперь на него переложена работа нескольких человек. А заработная плата?

Поднимаемся на первый этаж. Здесь он называется цокольным (дословно: земным), потом пойдет верхний этаж и лишь потом первый. Но дело не в названиях. Свешивающиеся с потолка таблицы сообщают, какие отделы где расположены. На первом (по-нашему) этаже нас, например, ждут: ткани, дамские сумки, парфюмерия, мужские сорочки, галстуки, носки, ну и т. д.

Мужские рубашки. Рубашка — вещь, безусловно, нужная. И отправляясь в магазин, нормальный человек не очень задумывается над понятием «рубашка». И зря, ибо покупка становится проблемой. Оказывается, имеются бесчисленные вариации расцветок, воротничков, рисунков, материала и, само собою, цен. Оказывается, что проблема приобретения сорочки лучше всего решается путем приобретения нескольких штук, отвечающих различным требованиям. А заодно и несколько галстуков.

А над пластами рубашек пестрые плакаты:

«Спешите! Только сегодня. Самые низкие цены на самые высококачественные рубашки! Вчера и завтра — 39,90. Сегодня от 10!» Слово «от» маленькими буквами. Простой расчет подсказывает, что надо поторапливаться. Вопрос, действительно ли столько стоила вчера такая рубашка (собственно, какая?), в голову как-то не приходит. Приобретаете сразу три штуки. Кстати, за 10,00 так и не нашли. Вернее, нашли, да очень маленького размера. Рубашка требует галстука, а галстук — носков. Начинается цепная реакция.

Едем на новый этаж. Нас встречает новое царство. На сей раз готового платья — мужского и женского. Ничего удивительного, если кружится голова. Успевай лишь повертывать. Впечатление неразберихи и разбросанности: платья — там, платья — здесь. Это впечатление ложное, Во всем, что направлено на облегчение вашего кошелька, заложена железная система.

Вот перед нами вертящаяся вешалка с платьями одного размера. Над ней табличка: «от 49.90». Обратите внимание: «49» начертано большими, бросающимися в глаза цифрами, «90» — значительно меньшими и «от» — прямо-таки микроскопическими буквами. На вешалке действительно две-три вещи можно отыскать и за 49.90, а все остальные — в два-четыре раза дороже. Расчет прост — соблазненная ценой покупательница уже увлечена. Дело сделано. Товар понравился. Хитрость с предлогом «от» удалась. Принцип самообслуживания. Сами выбираем. Сами решаем. Сотрудники магазина вроде бы лишь при сем присутствуют. Но это не так. Вы подыскали вещь и идете в примерочную. Посмотрели на себя в зеркало и заколебались. И вот подходит к вам продавщица, окидывает проницательным взглядом и говорит примерно так: «…что-то не то. Давайте попробуем в других тонах». Вы польщены. Ваш вкус в принципе одобрен. Вы прониклись доверием. Человек объективен. И вот вам уже доставляют в примерочную второй., третий, пятый вариант. Вы с опаской поглядываете на этикетки с ценами. Вы понимаете, что это совсем другой, более дорогой товар, но… он действительно хорош! Он вам идет. И ваша помощница так старалась. И вообще вы имеете право приобрести хоть одну хорошую вещь! Все это, разумеется, верно, но вы же зашли просто взглянуть…

Совершенно аналогичные сцены разыгрываются и в мужском отделе.

Поднимаемся еще на один этаж. Отдел «Все для дома, все для уюта». Здесь вы можете без труда (если не считать овеществленным трудом деньги) приобрести обстановку для любой квартиры, на любой вкус. Магазин «бесплатно» доставит ваше приобретение по указанному адресу, подвесит, привинтит, соберет, установит…

Хотите, шагнем в детство. Не в свое, конечно, в чужое. Как отдыхают глаза на игрушках. Таких игр в нашем детстве не было. Одна забавнее другой. Кажется, застрять бы у этих волшебных полок и смотреть, смотреть на это счастье… Но почему же здесь так мало народу. Что отпугивает покупателей? Где же главные посетители отдела — дети? Увы, долго будут ждать все эти плюшевые медвежата и тигрята своих маленьких друзей. Покупателей отпугивают цены. А детей мало не только здесь. Рождаемость в этой стране падает с каждым годом. Подсчитано, что если дело так пойдет и дальше, то ФРГ 2050 года будет иметь населения в два раза меньше, чем сейчас. Есть над чем задуматься.

Книжный отдел. По количеству имеющихся томов он не уступит иному книжному магазину. Но это все же лишь отдел. Товар здесь ограничен в ассортименте и рассчитан на самого широкого читателя. Полки: «Детская книга», приключенческая литература, классики. Современный антиквариат (уцененные книги). Поэзия. Репродукции выдающихся мастеров живописи. Научно-популярные книги: «Вселенная», «Земля», «Океан», «Пустыни»… Серия: «Жизнь выдающихся людей». Вся представленная продукция делится на две группы: обычного формата и так называемые «карманные книги», размер которых позволяет их носить в кармане пиджака или в дамской сумочке. Эти «дорожные» книги могут быть самого различного содержания — от философии до порнографии. Нужно ли говорить, что книгопечатание здесь достигло степени искусства. Эх, если бы такой форме всегда соответствовало содержание!

Любопытная деталь. Если экземпляр поврежден, продавец имеет право предоставить скидку, при этом весьма значительную.

Вещи просятся в руки, тянутся к вам, кажется, только не могут произнести: «Возьми меня с собой!» И сам собою напрашивается вопрос: «Ну а как с воровством?» Статистика называет миллионные суммы потерь по этой «статье». Но они сполна перекрываются выгодами от системы самообслуживания. Разумеется, против воровства предпринимаются меры. Все залы просматриваются телекамерами. Помимо продавцов и заведующих отделами за публикой наблюдают детективы или переодетые полицейские. На видных местах выставлены «профилактические» плакаты с фотографиями пойманных воров (важная деталь: глаза на изображениях всегда заклеены!). Родителей призывают смотреть за детьми. Словом, идет обычная, тысячелетиями продолжающаяся война: воры — полицейские.

Мы можем теперь пройти в отдел оформления кредита, в отдел продаж путевок (во все страны мира), наконец, в ресторан. Но, наверное, хватит. Взгляните на часы и не удивляйтесь. Время здесь, как и при любом увлекательном зрелище, проходит незаметно. Даже чересчур незаметно.

Сегодня суббота; значит, в 14 часов приветливый голос предупредит «уважаемых покупателей», что магазин закрывается. Проходит 15 минут, и все это товарное царство вымирает. Не только наш магазин, но и улица и весь центр города. Ведь он так и называется: «Торговый (дословно: «закупочный») центр».

В обычные дни, а также в первую субботу каждого месяца крупные универмаги функционируют до половины седьмого. По воскресеньям не работает никто.

Лифт спускает нас на нижний этаж, и мы выходим на улицу. Поскольку улица. состоит из витрин, резкого перехода из одного состояния в другое не ощущаешь. Кажется, что путешествие по товарным джунглям продолжается. Так оно, впрочем, и есть на самом деле.

Вывод: бездарно потраченное время? Если вы скажете это не для красного словца, а от души, я сниму перед вами шляпу. Значит, вы очень целенаправленный человек, но, будем откровенны, таких немного. Подавляющее большинство же попадает под гипноз товаров, становится их рабами. И добрую долю своего свободного времени посвящает их созерцанию. Жизнь становится ясной до предела: приобретать, приобретать, приобретать. Планируется семейный бюджет на месяцы, на годы. Все помыслы концентрируются на приобретательстве. В угоду ему приносится энергия, увлечения, молодость, жизнь…

Смыслом жизни было, есть и будет творчество. В этом объективный закон развития и личности, и общества. Подмена жажды творчества жаждой стяжательства, составляющая суть столь рекламируемого ныне западной пропагандой «общества потребления», есть попытка игнорировать, обойти объективный закон. А такие вещи никогда не удаются. Законы мстят за себя. И очень жестоко.

Я стою у бетонного парапета и смотрю вниз, на дно искусственного ущелья, по которому течет асфальтовая лента шоссе, на трехъярусные мосты, на хитросплетение «развязок», на двухсотметровые трубы концерна «Байер». Подо мною на бешеных скоростях проносятся автомашины. Две летящие ленты. Одна на север, другая на юг. Они одинаково плотны и одинаково стремительны. И с каждым годом плотнее и стремительнее. Остановите поток автомобилей — и остановится жизнь. Останутся недостроенными коробки небоскребов. Заржавеют, рассыплются прахом трубопроводы, газгольдеры. Потухнут доменные печи. И наоборот, чем плотнее, стремительнее движение машин, товаров, людей, тем увереннее тянутся в небо этажи и трубы, рождаются и разрастаются города, и, разрастаясь, они теряют свое привычное обличье. Архитектор уступает место инженеру. Фантазия — расчету. Мы любуемся пропорциями пирамид, каменными кружевами храмов, элегантностью и изысканностью дворцов, даже нищетой церквушек, даже убогостью заброшенных двориков. Короче, создавая завтрашнее, мы восторгаемся вчерашним. Почему?

Поблескивая агатовой матовостью граней, уходят в синеву этажи универмагов. Кажется, что стоишь у подножия циклопического гнезда невиданных кристаллов. А может быть, наоборот. Кристаллы как кристаллы, а вот человек сжался до микроскопических размеров, стал букашкой, муравьем. Не это ли подсознательное чувство протеста и заставляет меня повертываться спиной к этим хрустальным парусам, несущим меня в завтрашний день? А может быть, другое, подтвержденное тысячелетним опытом: цивилизация, если она не планируется, оставляет после себя пустыню.

Один из местных школьников в сочинении на тему «Леверкузен, каким я его вижу» писал: «В дождливую погоду всегда страшно». Конечно, страшно, если с неба моросит не ласковый дождь, а раствор серной кислоты.

Согласно официальным уведомлениям, кислотные дожди в связи с переходом на использование в качестве топлива природного газа над Леверкузеном больше не хлещут. Более того, состав атмосферы над территорией комбината «Байер» якобы не отличается ничем от любой другой бундесреспубликанской атмосферы. А если верить рекламным плакатам, на которые так щедры отцы города, то оказывается, что благодаря фильтрующим установкам фирмы «X и У» воздух над Леверкузеном по своим показателям далеко превосходит воздух соснового бора. Но это уже из области западногерманского юмора.

Нам надо отдышаться. Пойдемте на Рейн.