Фрилансер. Битва за будущее

Глава 10 Обострение

Глава 10. Обострение

Июль 2449, Мексиканский залив, окрестности Нового Орлеана, зона экономической ответственности СШСА, Земля

Почему проект назывался «Наследие» никто не знал. Ибо используемые технологии ничьим наследием отнюдь не являлись. Да, аппарат был невидим в большинстве диапазонов наблюдения, удачно мимикрировал с морским дном, но все используемые технические средства для его сокрытия не были секретом для других государств, и тем более для собственной военной промышленности. Но искусственный интеллект, руководивший аппаратом, знал, что он называется лаконично «Наследие 1059»,и ему было этого достаточно. Пять лет назад «на чистой воде» он получил приказ выдвигаться в определённый квадрат моря, куда успешно прибыл полтора года назад, где залёг на дно в режиме ожидания. Из которого его вывел управляющий сигнал с проходившего прямо над ним грузового корабля, сообщивший новые координаты, куда нужно идти в ускоренном режиме, понизив протокол скрытности до минимального. Учитывая, и ИИ знал это, что он находится в зоне ответственности Эстадос Юнидос, которая в отличие от Империи, на шельфе которой до этого прятался, не имеет мощных средств обнаружения, шаг оправданный. Ну, а то, что его обнаружат имперцы, в Штабе, отдавая команду, прекрасно понимали. А значит, полученный им приказ — это боевая задача. Та самая, ради которой «Наследие 1059» был создан и полтора года находился в спячке.

Искусственный интеллект обладал некоторыми псевдоэмоциями, похожими на эмоции человека, и мог самостоятельно строить логические цепочки. Это полезная функция на случай потери управляемости проектом Штабом, например, если Штаб будет уничтожен — в некоторых случаях искусственному интеллекту разрешалось самому принять решение о действиях на основе анализа данных на текущий момент. В частности, «удар возмездия», прошитый отдельным протоколом, ИИ должен нанести самостоятельно, поняв, что из инфраструктуры противника уцелело и нуждается в дополнительном бомбардировании, и главное, какие места оной инфраструктуры наиболее уязвлены и беззащитны, ибо лучше уничтожить менее важный, но слабо защищённый узел, чем замахнуться на что-то серьёзное, где твои ракеты перехватят, а тебя бездарно помножат на ноль. Всё же аппарат был создан для борьбы с Империей, обладающей огромной военной силой, особенно на пограничном шельфе, на котором, на одном из островов чуть южнее, располагается императорский дворец. Понятия «страх смерти» искусственный интеллект был лишён, главным определяющим базисом его существования был «долг», который интеллект в меру технических способностей понимал. И если он должен быть уничтоженным, то только радовался, что, наконец, принесёт своей стране пользу, ради которой создан. Люди не совсем верно интерпретируют слово «радость» применительно к ИИ, но для внешнего наблюдателя из мяса и костей протоколы аппарата выглядели бы именно так.

До указанной точки «Наследие 1059» не дошёл — не успел. Ибо получил срочный сигнал активации боевого протокола. Да, раньше времени, но ИИ знал — так бывает, это нормально. На войне никогда не получается так, как задумываешь, планы почти всегда переделываются на ходу, а ИИ «Наследия 1059» обладал знаниями о тактике и стратегии.

Ещё искусственный интеллект знал, что нейтринная связь — самая совершенная в настоящее время, и самая «сырая» из всех технологий связи. Невозможно создать нейтринный передатчик и давать через него указания, что делать, в режиме реального времени, как это происходит с электромагнитными импульсами. Ты можешь отправить и соответственно принять только один сигнал, единичку или нолик, либо сигнал есть, либо нет — иного не дано. У нейтрино нет частот, нет модуляции, просто твои галлиевые и германиевые батареи на нижнем уровне трюма переходят в возбуждённое состояние, от которого срабатывает боевой протокол, и всё. Активировать же их можно исключительно мощным насыщенным нейтринным потоком, чтобы создать который, на орбите висят специальные спутники с ядерными боеголовками.

Оную единичку он только что принял. И теперь, чтобы получить целеуказание, нужно подняться на поверхность, где, параллельно с активацией ракетных батарей запросить пакеты данных у Штаба, и одновременно с получением вносить их в базу данных каждой ракеты, чтобы успеть до момента, когда будет уничтожен. Сложно. Дорого. С минимальной живучестью. Но аппараты проекта «Наследие» по расчётам должны успеть осуществить запуск до того, как их обнулят, и искусственному интеллекту самому было интересно, получится ли подобная реальная, а не смоделированная атака?

С другой стороны, слабость этих аппаратов была и их силой: противник не сможет их активировать, прочёсывая всю поверхность моря обычным нейтринным лучом от какой-либо установки. Только мощный, и только по заданным координатам. А значит, пока враги не знают расположение дронов под водой, система «Наследие» неуязвима.

Смоленская площадь, Москва, Россия, Евразийский Блок, за два часа до этого

— Герман Абрамович, код «красный»! — произнёс в трубке прямого проводного телефона голос. Так-то сдержанный, но на то он и министр, а не поссать выбежал, чтобы в ровном профессиональном голосе подчинённых различать оттенки эмоций. Сейчас превалировало удивление, а ещё тревога.

Герман Абрамович Малышев сегодня засиделся на работе. Часы уже показывали восемь, но работы у него непочатый край. Чёртовы Веласкесы разворошили осиное гнездо под названием «Земля», взрыхлили пласты дерьма, бережно утоптанные и утрамбованые до этого поколениями дипломатов, и подбросили его на дующий от них в сторону Земли вентилятор. Всей Земли, не только грёбанной Канады, чтоб этим англосаксам икалось! Да, они не участвуют напрямую в войнах Венеры, но войска Блока на Юге выстроены в линии, и там достаточно малейшей искры, чтобы началась свалка. То есть новая крупномасштабная война на Земле может начаться в любой момент, и в ней Венера вряд ли сильно поможет. Но то военный аспект, там есть генералы, у кого должна голова болеть, и они справляются. А вот как быть с политической составляющей? Ибо под потоком дерьма из-за войны в Канаде подняли головы красные-белые-левые-правые-серо-буро-пошкарябанные всех мастей, выражая недовольство. Какое бурление внутри Блока между составляющими членами — тот ещё вопрос, он досконально не вникал, но Женя тоже в мыле. Нет-нет, не надо понимать неправильно, ему, Герману Малышеву, пацанёнок нравился. Молодой, перспективный, со свежим взглядом на жизнь и процессы вокруг. Выгодно отличающийся от засилья бабья в их власти. Но количество дерьма, летящего от различных вторичных вентиляторов в их сторону, уже с Венерой никак не связанных, экспоненциально увеличилось по сравнению с какой-то месячной давностью.

— Несите. Жду, — произнёс министр и положил трубку. И выбрал на селекторе секретаря:

— Сейчас принесут шифровку из восьмого, сразу ко мне в кабинет.

— Есть! — по военному ответил секретарь.

— И кофе. Поядрёней.

Герман Абрамович устало откинулся в кресле. Да уж, что-то серьёзное, раз «красный». Прямая линия с человеком Веласкесов, установленная через МИД. Борхес «молодёжью» арестован, пусть и сидит дома в комфорте, но на самом деле по его сведениям тот не был предателем — стопроцентный человек Леи. Однако, видишь ли, «молодые» не церемонились, и сработали старикана по жёсткому! Почему? Что там произошло в тиши королевского кабинета? И теперь ответственный подчинённый в их иностранном департаменте, связной между министерствами, отдаёт под козырёк напрямую Фрейе. Тоже талантливая девочка, даже без этого неистового на выдумки Хуана. Так что сейчас по сути он переписывается не с министерством, а с Фрейей лично, ибо она достаточно умная, чтобы не пускать юного безбашенного носорога в такие серьёзные проблемы, как механизм функционирования дипломатического корпуса. Однако поднятый носорогом вентилятор с дерьмом дует так сильно, что это не всегда радует его, Германа Абрамовича, старые кости.

«Молодёжь». Оперативный псевдоним, присвоенный в их внутренней переписке в отношении новой (временной?) верховной власти на Венере. Фрейя и Хуан — само собой, позже туда добавили и Изабеллу. Венерианское трио — монарх, сестра монарха и их общий любовник. Видимо такая конфигурация прошита у них в менталитете, ибо проявляется уже в четвёртый раз за столетие. Королева Аделина делила мужчину с Евой. Джинни с Флорой. Лея с Алисой, и до сих пор делит, если выжила. Хотя тут масштабы поменьше, там целый прайд из львиц, не только сестра, и все по весу существенно ниже её величества, Алиса не чета Еве и Флоре. И, наконец, очередь новой наследницы и будущей королевы играть в ту же игру. А вот тут скорее не как у мамы, а как у прапра- и прапрапрабабки. Хорошо это или плохо? Сложный вопрос. Но это в любом случае предсказуемо, а всё, что предсказуемо, само по себе неплохо. И в отличие от Козлова, к которому они, конечно, подход нашли, но который не стал вседержителем за спиной жены (Лея не дала мужу развернуться на полную), Хуан действует куда решительнее. И если станет-таки консортом, в Москве знают, с кем договариваться в будущем о серьёзных проектах. Что не может не радовать — лучше жёсткий и практичный, но прямой мужской подход, чем интриги и «я передумала».

Так что под словом «Молодёжь» в столице Евразийского блока понимали нечто позитивное, работающее на благо Блока в хорошем ключе. Даже несмотря на гору, на океан проблем, которые эта «молодёжь» всё поднимает и поднимает, переформатируя мир вокруг своей планеты.

Вчера, по данным разведки, Хуан в сопровождении молодого, но перспективного дипломата из их старинного обиженного королевой Катариной клана, возможно, будущего главы иностранного департамента и его, Германа Абрамовича, коллеги, встречались с Тафтом, послом Канады на Венере. И Тафт, опять-таки по данным разведки, был зол и недоволен, психовал, несмотря на дипломатическую выдержку. После чего в Золотом дворце прошло очередное заседание Совбеза в суженном составе, на котором присутствовал младший Манзони (а это к чему?) и младший принц. Манзони и принц, летавший до этого на военный объект в южном полушарии, возможно, связаны с непонятной шумихой вокруг потерянного ядерного оружия. Пока у него нет подробностей, парни копают, но Веласкесы очень сильно напряглись, а значит, что-то серьёзное там действительно произошло. Третьим внеплановым гостем был Максвелл, его будущий коллега… И сразу после заседания астрономы зафиксировали рекордное по количеству с начала военной операции в Канаде общение Венеры и Квебекского корпуса. Что-то готовится, очередная подлянка… А потому хорошо, что он сегодня задержался.

Шифровку принесли минут через десять. Суровый человек с чемоданчиком системы защиты в сопровождении двух парней в боевых лёгких скафах. Сдал под роспись, как полагается, удалились. После чего министр вскрыл конверт… И какое-то время сидел в прострации, ловя мысли, которых не было. Которые, наконец, поймал, после чего потянулся к ещё одному проводному телефону на своём столе. Телефону, не имеющему вариантов соединения, исключительно прямая связь с единственным абонентом. Сейчас это была связь с резиденцией под Вязьмой, где президент вторую неделю отдыхал, спрятавшись от информационной волны, вызванной кипением дерьма, «вторички» от действий «молодёжи». Ну, чтоб родные российские недовольные хотя бы не мешали.

На том конце ответили не быстро, пришлось подождать около четверти часа, за которые господин министр много чего передумал, но ни к каким выводам не пришёл. Наконец, раздался знакомый голос:

— Да, Герман, слушаю! — Голос напряжённый. Ибо абонент знал, что в такое время, да по этой линии, друг не станет звонить по пустякам.

— Жень, только что шифровка с Венеры. По тому каналу. Тому самому. — Евгений Иванович прекрасно знал, что это за канал — последние три недели частенько приходили сообщения оттуда. Надо сказать, очень неприятного содержания, но всегда на сто процентов полезные, пусть и выбивающие из колеи. Более того, канал можно назвать его личным, ибо в его установке участвовали два человека, он и королева Лея.

— И-и-и? — ещё более напрягся голос президента.

— «Если вы не собираетесь выражать Канаде поддержку — уберите своих людей с итогового коммюнике. А в идеале эвакуируйте всех своих из Нового Орлеана». И как ты это понимаешь?

Евгений Иванович Марцелов, президент Евразийского блока, на том конце заматерился. И матерился смачно.

— Только не говори, что мы опять должны уступить! — чуть повысил голос Герман. — Жень, я понимаю твою симпатию к Венере — планета любви, всё такое. И да, именно ты спустя полвека смог наладить отношения, Венера больше не главный наш враг, а мы — не их. Но вот не надо скатываться в подмахивание им по любому поводу. Тебе ещё «Вязьму» и «Чебаркуль» не забыли, а тут уже эти долбанный контракт на вольфрам для орбитальных бомбардировок. От которого мы только в минусе, и я совсем не о деньгах.

— Герман, ты, конечно, не хочешь мне верить, и не хочешь меня слышать, но я всё также скажу то, что тебе не понравится, — успокоившись, ровным голосом произнёс президент. Голосом колючим, а ещё тяжёлым, словно железо. — Уступи, и не посылай туда никого.

— Жень! — чуть не закричал Герман. — Вообще-то мы собирались занять там «жёсткую позицию»! Ничего нам не стоящую, ни к чему не обязывающую, но которая успокоит оппозицию! Нам надо в собственной стране порядок навести, люди злы и говорят гадости. А тут ты снова назад сдаёшь? Снова обостряешь?

— Сколько у нас времени? — спокойно проговорил президент.

— Около пары часов, начало в три по Западно-Антильскому. И мои люди уже там! — язвительно проговорил он. — Готовятся к выступлению.

— Удаляй их. Пусть уезжают. Как и написано: «Эвакуируй их из Нового Орлеана» мать твою Герман!

— Как ты себе это представляешь? — пыхтел господин министр.

— Представляю так: ты отдаёшь приказ, и они оттуда уезжают. Улетают на вертушках наших ВМФ, у нас не зря два морских фрегата в Заливе с группами подхвата. Резко, быстро, причём эвакуируются все, включая водителей и охрану. И журналистов наших вытаскивай, кого можно, чтобы не навести панику.

— Жень, это… Это…

— Герман, ты сам видишь, какая чертовщина творится. Они не сидят на месте, шило в заднице. Лучше я буду краснеть за «демарш» нашей делегации, пооправдываюсь, почему мы англосаксов не поддержали, чем буду объяснять населению, почему наши дипломаты в Новом Орлеане погибли, и мы не объявляем войну Венере. Герман, это приказ, отзывай всех, кого можешь, а лучше всего нахрен всех граждан Блока из Нового Орлеана.

Герман Абрамович долго сопел, но затем произнёс слова, которые лучше вот так, особенно по телефону, даже проводному, лучше не говорить:

— Жень, ты ведь понимаешь, что ты не всемогущ. Что ты всего лишь «первый среди равных». И если я с тобой пойду до конца, то…

Дальше говорить не требовалось. Да, фраза «у Кремля много башен», придуманная в седой древности, но к сожалению актуальна до сих пор, причём сейчас как никогда ранее. В стране несколько разных сил, и у всех своё видение будущего развития страны, и Женька всего лишь сглаживает углы. И эти силы последними изменениями не то, что недовольны, но пока не видят перспектив. А раз нет понимания будущего — не будет и выданного авансом влияния, и доверия к реализатору.

Женька на том конце тяжко выдохнул.

— Герман, я рад что ты меня не бросишь, но подумай сам. Это не шлюха. И даже не её доча. Доча способная, мы обсуждали это, но ТАКОЙ почерк — не её. Это ходячий пипец «рулит», который останется в её спальне и будет дальше «рулить» планетой. И самое важное в этой ситуации то, что этот пипец лоялен к нам. Его легион с титановыми щитами — мои аналитики шляпу ели, когда пришла картинка с ними. В переносном значении слова, конечно же — у них не было ни одного прогноза с подобным. Весь отдел как один писали что угодно, в том числе лютую дичь, но все сошлись, что такое развитие событий невозможно. А столкновения в позапрошлом месяце — вообще финиш. Три заявления на увольнение, Герман. Которые пришлось порвать у них на глазах — где я в час ночи толковых аналитиков возьму? У нас есть не ключик, но заложенная генетически лояльность этого ходячего чудовища, и следующая партия — будем пытаться наладить с ним общий язык, чтобы решать долгосрочные вопросы. Это игра не одного дня, и не одного года, и если ты её сорвёшь — молись, пощады не будет! — На том конце глаза собеседника явно полыхнули огнём решительности. — У нас уникальный шанс, Герман. Нельзя его терять из-за ерунды вроде недовольства «коллег». Оставь мне, буду с ними сам разбираться. Сейчас же выходи на нашу эскадру в Заливе — пусть высылают вертушки. И не тяни, твою мать, пока чудовище не выкинуло что-то раньше времени. Беру всё на себя.

— Понял, Жень. — Герман облегчённо выдохнул и положил трубку. По лбу его стекал холодный пот. Долбанная разница во времени — поспать сегодня не удастся!

Штаб-квартира службы имперской безопасности, Санта-Фе-де-Богота, Колумбия, ЮАИ, Земля, два часа спустя

— Ваше высочество, ядерный взрыв на высокой орбите! — сбил его с мысли неожиданно прозвучавший в ухе голос. Слышимый только им, аварийный канал «на случай войны или подобных событий». Он резко вскинул руку, призывая докладчика замолчать.

Фернандо проводил совещание. Нет, он не глава СИБ. Всего лишь куратор от Семьи. Но именно поэтому главы отделов воспринимали совещания у него как бы не более важными, чем в кабинете у официального главы. Там решаются рабочие вопросы, тут же — политические, то есть вопросы будущего их конторы в принципе. А будущее куда важнее текучки.

— Ваше высочество, ве…

— Стоп! — Он снова махнул докладчику, мол, помолчи, и добавил громкости идущему прямо в ухо экстренному сигналу.

— Ядерный взрыв над зоной нашей ответственности, сектор С4.Предполагаем боевой разер. Уточняем.

— Доложить данные как определите цель удара. — Пальцы потянулись к селектору. — Оператора безопасности дворца. Бегом!

Секунда, соединение, и спокойный голос:

— Альфа-один, на связи!

От сердца отлегло. Стреляли не по Маргарите. Если бы туда — разер не оставил бы от дворца камня на камне.

— Альфа-один, я Кугуар. Состояние вверенного объекта?

Небольшая пауза, и испуганный голос:

— Никаких отклонений, Кугуар. Всё в рамках про…

— Быстро, экстренная эвакуация императорской семьи в подземное убежище! После — персонала. До особого.

— Есть, Кугуар! Вас понял.

Фернандо рассоединился. Поднял глаза на собравшихся в кабинете чтобы что-то сказать, типа, совещание переносится, но вновь ожила экстренная линия.

— Ваше высочество, это не разер. Астрономы говорят, нейтрино. Взрыв нейтринной бомбы. Номинально спутник принадлежал Республике Канада, но, похоже, прокладка.

«Мать-мать-мать…» — подумал про себя наследник Империи. Вслух же добавил:

— Куда целились — определили?

— Западнее Тампы, Залив. Уточняем. Все средства реагирования в боевой готовности, в морской флот также отправили сигнал о приведении в боевую готовность.

— Есть подозрения?

— Да. Глубоководный придонный аппарат. Может всплыть в любом месте. Среагировать можем не успеть. Ситуация осложняется облачностью над некоторыми участками Залива.

— Активируй всё, что нужно, подключай кого угодно, но найди его! — рявкнул Фернандо, ощущая бессилие — не успеют. Сейчас должна быть прямая трансляция, выступление лидеров мирового сообщества (или их представителей) в поддержке Республики. Там находится глава МИДа, но даже если он отдаст сейчас приказ на эвакуацию… Ракета долетит быстрее. — И доложите, как прояснится по спутнику — что там с ним за чертовщина.

— Есть, ваше высочество. — Пауза, и продолжение. — Его величество не в сети, прошу у вас подтверждения на активацию боевых разеров для атаки в заданном районе.

— Отставить. Я сам выйду на его величество. Выполняйте.

Отец, слава богу, в Амазонии, от Залива далеко. В Новый Орлеан лететь и не планировал — не его уровень, отдувается министр иностранных дел. Так что это не покушение, как он сперва подумал… Было. Ибо не только он, наследник, знает, что император решил порыбачить, вся страна в курсе — он второй день там. Но долбануть по Маргарите в его отсутствие, как знак предупреждения? А во дворце мама, братья… Да, они с отцом останутся живы, но после таких потерь хоть на стенку лезь!

Отец на связь не выходил. Даже по его линии, тоже считающейся аварийной. Ладно, пойдём по сложному пути. Связь с охраной… Что? Забавляется в каюте с очередной любовницей, сказал не беспокоить, а то скормит кайманам? Кстати может, это не совсем шутка.

— … Мне всё равно, я сам скормлю тебя бегемотам, если не сделаешь! Бегом дали мне с ним связь! У нас война на носу… — добавил тише, для себя.

Подействовало, зашевелились. В этот момент появилось время выгнать-таки из кабинета членов совещания. Что те, ощущая надвигающийся звездец, сделали с превеликим удовольствием.

Но когда отец было ответил, снова ожила линия военно-космической обороны:

— Ваше высочество, обнаружили. В четырёхстах милях юго-юго-восточнее Нового Орлеана. Экономическая зона Эстадос Юнидос. Там небольшая облачность, но можем разобрать венерианскую боевую платформу. Платформа обменивается сигналами с кем-то в космосе над, мы пытаемся глушить, но… Может дать старт ракет в любой момент.

— Открывай огонь! Из всего что стреляет жарь эту тварь! — рявкнул имперский наследник престола, ощущая холодный пот на спине.

— Фернандо. Что случилось? — Голос отца по второй линии, тоже активной — отец слышит.

Прилетела ссылка из штаба ВКО, он её тут же активировал во всю стену — данные локации с картой Залива.

— Отец, я…

— Фиксирую старт ракет! — испуганный голос оператора. — Не успели.

— Сбить! Всем, что стреляет — сбить! И потопите наконец эту чёртову лоханку!

Вспышка… Атака обычным орбитальным лазером. Но картинка со спутника в углу показала, что это ничего не дало. Боевая платформа на то и боевая, что пучком света её разве что ослепишь.

— Фиксирую, вторая волна ракет! — снова оператор

— Отец, срочно, подтверждение на использование ОРС! Севернее Гаваны всплыл ракетный робот «Наледия».

— Да, конечно, мать его! — Отец всё понял слёту правильно. — Всё, что нужно!

— Центр, подтверждаю использования ОРС. Уничтожьте гадину!

Где — видно не было, карта показывала только поверхность, но высоко над ними с этой стороны Земли произошла вспышка. Гораздо более мощная, чем за несколько минут до этого. Ибо нейтрино можно получить активацией миниядеров. А вот поток боевого рентгеновского лазера без старого доброго плутония создать пока не удаётся. Но это всё потом — все эти конвенции и международные разборки сейчас не важны. Сейчас нужно подавить подводного робота.

Визуальный контроль пропал — облака на время закрыли квадрат. Переключение, данные с другого спутника… А вот данные со беспилотника — уже лучше. Находящийся в сотне километров от объекта беспилотник (ближе видно не было) показал огромный столб моментально испарённой воды. Фернандо видел такие в фильмах про подводные испытания ядерного оружия, но только немного меньше по масштабу.

— Цель уничтожена! Ваше высочество, цель уничтожена! — довольный голос оператора ВКО. — ОРС справился!

ОРС — орбитальная рентгеновская система. Сеть одноразовых спутников с боеголовками как раз для такого случая. Что ж, вот и проверили в действии. Пока получается неплохо, жаль, звено запаздывания с отдачей приказа велико. Разрешить использование может только глава государства, конвенция, всё такое.

Две волны ракет… Четыреста километров… Это пара минут, не более.

Затем он попытался связаться с охраной министра в городе. Вывел на соседнюю стену прямую трансляцию с церемонии. Полный зал людей — высокие господа со всего мира, журналисты, в том числе имперские… Выступал представитель Австралии, который только что «резко осудил» и «выразил поддержку» австралийского народа, ментально близкого народу Канады.

Русские хотели выступить тоже. И даже пописали вчера совместно разработанное итоговое коммюнике. Но полчаса назад вдруг резко сорвались — небольшая их эскадра выслала пять геликоптеров, которые забрали всех членов делегации, и даже каких-то журналистов, которых насильно затолкали в вертолёты — что характерно, те сопротивлялись. Вертушки улетели четверть часа назад, всего-навсего, но он, Фернандо, об этом узнал только сейчас, ибо совещание, и мудрецы в оповещении не стали отвлекать его из-за такого пустяка, как демарш одной из великих держав на подобного уровня мероприятии. Улетели — и улетели, в их Москве с кремлёвскими башнями чёрт ногу сломит, кто там когда приходит к власти что командует.

Тем временем Фернандо слушал в эфире переговоры операторов СОЗ — стратегической орбитальной защиты. Сотни спутников с боевыми лазерами, предназначенными для сбития ракет как под собой, так и над, разворачивались и вели огонь по волнам выпущенных ракет. Ракеты летели зигзагами, что мешало расчётам прицеливания, но было не критично. Одна вспышка, две, шесть… Но ракет было сорок две. Шестнадцать, двадцать восемь вспышек…

Аплодисменты в зале. Австралиец сошёл с трибуны, и вместо него вышел президент Канады. Вот ведь подгадали с ударом, черти инопланетные! И. о., назначенный их элитой вместо получившего повышение на небеса Томаса Андерсона. Которому лично он, Фернандо, при встрече рекомендовал не дёргать тигра за усы:

— Лея только кажется слабой и беспомощной. Говорю тебе как представитель страны, проигравшей ей Красную планету. Там была серьёзная заруба, и во главе нашей партии стоял опытный стратег. Но мы проиграли. Не Венере — лично ей. Она способна удивлять. Не нужно спешить, не действуйте резко — в долгосрочке всё равно будет по-нашему…

Но нет, этот хрен не послушался.

А вставший ему на смену и.о. так вообще решил, что то, что раз его страна в руинах — это только в плюс ему, развязывает руки на любые действия. Хуже не будет. Венериане не посмеют его тронуть, какую бы дичь ни творил. Там у руля процесса лично отец, и отец давит, поддерживает их элитку — дескать, пусть венериане бомбят, будет только лучше, отбомбят себе все пути к отступлению, а мы вас не бросим. Отец тоже забыл, по-видимому, что имеет дело не с тётушкой, с которой привык всю жизнь бодаться. Зашоренность, работа по одним и тем же методичками, с одними и теми же инструментами — расслабляют. А ведь кажется, что такого, если ты убьёшь лидеров и представителей держав, которые выражают поддержку стране, с которой ты воюешь? Не нравится? Объявляйте войну! Или поддерживайте как-то мягче, индивидуальными заявлениями со своей территории, без цирка со сбором международного совещания. Мысль кажущаяся дикой, но ведь она логична!

Тридцать две ракеты удалось сбить. И это прекрасный показатель, не нужно ругать представителей СОЗ. Но шестнадцать гиперзвуковых монстров с сотнями килограмм взрывчатке на борту в каждой пересекли границы города, и под благодарственные речи и.о. со стены, прямой наводкой двинулись к Репаблик-Холлу, самому большому концертному зданию в Новом Орлеане.

— Отдельно я выражаю благодарность за поддержку и сочувствие народам Империи, Австралии, Индии… Что за… — успел сказать на весь мир и.о. прежде, чем трансляция оборвалась. Шесть ракет поразили концерт-холл. Оставшиеся же изменили курс, поднялись в воздух, и, быстро набрав высоту, двинулись на север, безо всяких зигзагов.

— Десять ракет. Уходят. Что делать? — голос оператора космической обороны. — Удаляются от нашей системы защиты, но пока можем ещё их сбить.

— Не надо, пусть летят, — грустно усмехнулся Фернандо. — Они двигаются в Канаду — не пропадать же выпущенному на волю добру? А это уже не наша война. Пусть англосаксы сами решают свои проблемы, достатчно…

Он откинулся кресле, выключил карту, погасил серый экран с бывшей трансляцией. Мыслей в голове было много, но на самом деле там царила звенящая пустота. С таким он ещё не сталкивался, и не считал подобное в принципе возможным, и требовалось хорошо всё взвесить прежде, чем выступить сегодня на экстренном заседании совбеза. Отец будет лютовать, но яростью и злостью вопрос не решить, кровь из носа нужно предложить хоть что-то конструктивное. Это как в единоборствах — ты должен уметь принимать удар. Но, чёрт, почему в голове пусто?

— Сынок, я вылетаю, — вывел из нирваны голос отца на второй линии.

— Только не в Каракас, я эвакуировал дворец в бункера. Да и мало ли… — Фернандо вздохнул. — Давай в Боготу, подальше от побережья.

Хорошо, отец в курсе. Теперь пресса. Надо заткнуть, чтобы не делали лишних необдуманных заявлений хотя бы часа два.

Альфа, Венера, за сутки до этого

Два последних дня пролетели одновременно и как сладкий, и как страшный сон. Страшный тем, что я ничего не делал. Нет-нет, вкалывал как проклятый. Но делать — не делал ничего. Ибо ну никак не ассоциируется у меня бумажная работа в кабинете с термином «делать». Не опытный, не вник, не влился. Наверное, я в душе человек такой — надо суетиться, куда-то бежать, превозмогать — только это кажется настоящей жизнью. Хотя именно в тиши кабинетов и происходит самое важное. Всегда. Все самые судьбоносные решения принимаются не в поле на коленке, а за рюмкой кофе кабинета типа нашего королевского, и мириадам ему подобным. Да, я мастер импровизаций (меня так называют, не всегда с эпитетом согласен, но, действительно, в стрессовой ситуации яснее мыслю), но если хочу в высшую лигу — надо учиться и соответствовать правилам высшей, а не дворовой лиги.

Итак, досье на журналистов. С подборкой, где и в чём накосорезили. А накосорезили много, даже условные нейтралы не удержались и приняли сторону мятежников, через свои точки вброса информации наоскорбляв Фрейю кровавой узурпаторшей. И что с ними делать, если за ними стоят кланы под негласным патронажем Сантана, а то и сами Сантана? Накажу, как коллег, протеже мятежников — плохо. Не накажу — ещё хуже! Что делать, блин?

Но и с провинившимися как именно поступить? Насколько сурово? Мрак. Ибо я на самом деле буду пионером — на Венере до сих пор, с момента основания, не было традиции наказывать тех, кто не по делу раскрыл варежку. Буду справедлив, и варежку предшественники современных журнашлюх так, как в последний месяц (и будем откровенны, последние десять лет) на власть не раскрывали. При королеве Джинни было начали вякать, перед самой Второй Имперской войной, но этому предшествовала попытка переворота, кровавая баня во дворце. В бою погибло три четверти корпуса и куча гражданских, она только что грохнула своего клона (оказывается, биоробота, спасибо Селене, что просветила), и была крайне раздражительной сеньорой. Но и она ограничилась мерами организационными, как то запрет кому-то работать на Венере журналистом, кого-то выперли, предупредив, что возвращаться на планету не стоит от слова «совсем», с кого-то штрафы, а с чьих-то патронов — конфискации. Но и тогда писаки хоть и катили на Джинни и её сестрёнку бочку, но границы не переходили, «шлюхой» и тем более «узурпатором» назвать не смели.

У нас же клиника, адский ад в эпитетах. И допустила его наша многоуважаемая в кавычках королева. Мною хотя бы частично уважаемая, но только не пишущей братией! И чем больше смотрю подборки, переданные прямыми подчинёнными, тем больше волосы на голове встают дыбом. Ибо по жизни особо новостями не интересуюсь, и глубоко в процесс не вникал, а там… Цитата за цитатой, одна краше другой. Кровь нужна, ни одна ссылка на Землю подобное просто так не прекратит, а посадка в места не столь отдалённые — до первой амнистии и очередного «договорняка», против чего и боремся. Но вот кого именно бросить на алтарь, и насколько сурово?..

А ещё вникал в информацию, которую передал Алекс. Он по сути закончил расследование. Целая куча фигурантов, куча показаний, но все стрелки тянутся либо в имперское посольство, либо в посольства стран Союза. Всех, кого было можно изъять для допроса, изъяли, допросили, кое-кого даже под шумок после выкинули в шлюз, но на самом деле серьёзные люди, кто подписывал счета и документы, кто отдавал приказы, неприкосновенны. И тут вилка: если рискнуть и взять нахрапом посольства, пытать, но виновные упрутся, или если внутри посольств ничего на них не найдём (запросто), то эффект будет даже хуже, чем если спустим всё на тормозах, просто возьмём штурмом «три девятки» и освободим грёбанную младшую школу. Мы уже показали крутость, десять тысяч выходцев с Востока в ангаре за космодромом не дадут соврать, мигранты с желанием научить нас жить трижды подумают, стоит ли ехать на Венеру. Так что может оно и правда не стоит этого? Ведь лучшее — главный враг хорошего.

Так что я был в раздумьях, и девчонки, понимая это, не мешали. Пару раз вызывала с отчётом в кабинет Фрейя. Я оба раза пользовался этим и оставался после того, как совещания заканчивались, и даже годы спустя могу сказать, что королевский стол в королевском кабинете — лучшее место для секса на всей огромной Венере. А ещё пару раз в каморку, где я тогда спал после планирования самой первой боевой операции, что прямо за «верхним штабом», меня пару раз вызывала Каролина. Ну, как не пойти на её: «Хуан, надо приватно кое-что обсудить» — под понимающие взгляды прилежно молчащих помощников. С нею всё просто, сброс напряжения, и, кстати, ей нужно как бы ни больше, чем мне. Об её отце, которого мятежники увезли в свой тайный подземный город возле вулкана, не говорили, понимает, что я не всемогущ, но по глазам вижу — считает, что в итоге вырулю, освобожу его. Изабелла же закопалась в делах, видел её только раз на совещании у Фрейи, после которого опять убежала: «Хуан, завал! Всё потом! Люблю тебя». Кстати, потому Каролина такая любвеобильная — получила от неё инструкции. «Чем больше пива выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган» — подложить под меня девочку для Изабеллы единственный вариант сделать так, чтоб я реже бегал к Фрейе.

По нашим казнокрадам по линии снабжения ничего не скажу — там сейчас рулит сеньор Серхио. И он, оказывается, тот ещё монстр, его очень сильно недооценивали (а кто дооценивал — двадцать лет не давал развернуться). Венера под его мудрым руководством живёт. Экономика работает. Армия готовится к войне. И всё это в спокойном рабочем режиме, без перекосов и информационных истерик, так привычных мне за всю сознательную жизнь (кто забыл, я даже состоял в фан-группе республиканцев вместе с Хуаном Карлосом). Но нет, всё даже лучше, чем было. И главный показатель — аристократия от его управленческих решений на посту премьер-министра стонет, даже та, что не переходила нам дорогу, а значит я, наконец, спокоен за текучку, занимаюсь особыми проектами, сложив с себя утомляющее общее руководство. Не моё это, не моё!

Единственная оставшаяся дыра — стояние вояк у Сената. Там с мёртвой точки ничего не сдвинулось, и я догадываюсь, почему. Какая-то падла, а то и не одна, среди нашего командования, внешне лояльная (не подкопаешься), полностью сочувствует мятежникам! И делает всё, чтобы не допустить их разгрома, то бишь чтобы удержаться от атаки оставшегося неподконтрольным нам огрызка Альфы. Но в данный момент я даже был рад этому, и события не форсировал, так как военное положение позволяло мне сотворить с журналистами любую каку-бяку, на какую в итоге решусь. Разберёмся с информационным фронтом, наведём в нём порядок на ближайшие пару десятков лет, введём повсеместно кодекс журналиста, а там и с Сенатом, и с родными суками в генштабе покончим. Кстати по кодексу приятно удивлён — парни, приглашённые тогда на совещание, организованное просто ради проброса мысли «в народ» (не ждал тогда прорывов), неожиданно отнеслись к делу с энтузиазмом, мне на руки передали уже три варианта документа, и среди посвящённых идут жаркие споры относительно частностей.

Но всё плохое заканчивается — подошло к концу моё заточение среди бумаг. И я был рад-радёшенек вырваться, хоть попка у Каролины самое что надо, и в домашнем трико смотрится замечательно, и это не говоря о возможных вызовах к главе государства. Чур-чур! Работать хочу! В город, город и ещё раз город! Одеться показательно попроще, я сегодня «плохой гвардеец».

«Блин, Ваня, а ты хоть когда-то играл роль хорошего?»

Дельное замечание.

— … Так получается, изоляции не будет? — задал финальный вопрос Макс, которого я посылал вперёд, всё устроить, пока заеду за Максвеллом, о чём давал указания.

— Да. Будет вестись прямая трансляция в королевский кабинет. Фрейя и её отец хотят посмотреть на этого потомка фаворита её прошлого величества. Особенно сеньор Серхио. Он сейчас возглавляет кабинет министров, и, хоть напрямую силовиками не командует, МИД — такая контора, которая будет работать с ним в связке. Там слишком много завязано по линии экономики, контрактов, оплат и внешних сношений, а это как раз по его части.

— Понял. Организую. — Марсианин козырнул.

— Заодно уточни у Мадлен, не нужно ли чего? — сменил я тон на «помягче». — Как они там пережили мятеж — я и не поинтересовался. А мы как бы… Их «крыша».

Макс понимающе улыбнулся.

— Конечно, Командор. Всё сделаю, неформально опрошу, потом отчитаюсь. Вообще там не заметно, что в их районе были бои… Но да — узнаю плотно. Не порядок, девочек бросать. — Термин «крыша» выходцу из марсианских, а после венерианских рабочих окраин, был прекрасно знаком.

Макс уехал, я же собрал все материалы по Канаде и поехал на встречу с Максвеллом.

— Ну что, Доминик, как мироощущение? — улыбнулся ему. Гость, залезший в мой «Либертадор», ёжился, крепился, было невооружённым глазом видно, что волнуется.

— Честно, Хуан? Я сомневаюсь, что потяну, — на духу выпалил он. — Не уверен, что ты выбрал того, кого надо. Я ведь… Всё ж так спонтанно получилось…

— Если ты сомневаешься, значит ты готов! — блеснул я прочитанным когда-то афоризмом. (1)

Клайв Стейплз Льюис, «Хроники Нарнии». Где «подрезал» его Льюис автор не знает, но афоризм явно более древний

— Но я всю жизнь занимался другим! — воскликнул внук известного в прошлом человека. — И даже подумать боялся, что могу прыгнуть… Вот так! Высоко. И резко, без подготовки.

— Ты справишься. — Я поддерживающе улыбнулся. — Я в тебя верю.

Для него это прозвучало как аргумент. Видно я уже, несмотря на возраст, стал авторитетом в глазах информированных людей, тем, что вижу людей, и подбираю на нужное место того, кто соответствует. Хотя убейте — сам в своих словах и поступках уверен не был, и более того, не был уверен даже тогда, когда мои кандидатуры в итоге «выстреливали». Ну да ладно, иногда плацебо эффективнее крутого антибиотика только из-за веры человека в себя. Пусть верит, тогда и раскроется на полную. А если я ошибся — лично буду исправлять ситуацию, для того и еду.

Макс встречал в гараже. «Фантазии пьяного престидижитатора» уже функционировали, но с клиентами пока было не густо, парковка пустая. Два броневика Макса и его ребят, и один дворцовый, головной машины нашего кортежа. И четыре драндулета купольного класса вдалеке в углу — скорее всего, собственность сотрудников (сотрудниц).

— Всё хорошо, Командор. — Марсианин козырнул. — Вы первые. Мы всё сделали, по отчёту — потом, тет-а-тет.

— Хорошо. Веди, подождём их внутри.

Маленькая освинцованная каморка. Сама Мадлен встречала на входе, то есть в холле, где нам продемонстрировали весь местный цветник. Самые разные цвета кожи, разрезы глаз, самая разная толщина филейной части и размеры грудей, естественно, обнажённых. Девочки в коже, латексе или просто в кружевном белье с чулками на подвязках. И всё это со смазливыми мордашками, в коих плескался неподдельный к нашим персонам интерес. Доминик присвистнул, и свистел долго, пришлось взять его под руку и тащить сквозь это царство приготовившихся к разврату.

— Мадлен, потом. Всё хорошо? — жестом остановил я её, пока всё не испортила — сеньора подалась ко мне что-то сказать. Всё же у меня деловая встреча международного масштаба.

— Да, о мой повелитель. — Весёлые искры в глазах. Шутит, значит вопрос подождёт. — Твой любимый виноград, как всегда, на месте. Три подноса.

— Три?

— На всякий случай. — Она пожала плечами.

Кстати надо будет перетереть, кто её поставщик. Если тут на Венере такое научились выращивать… Не вложиться ли мне в сельское хозяйство? Под видом продовольственной безопасности стратегических объектов?

Кивнул ей и повёл дипломата подальше от мешающих факторов. Впечатление произведено, достаточно.

— Никогда ещё не проводил переговоры в борделе… — произнёс Доминик, присаживаясь на роскошный диванчик, выдыхая и показно ослабляя галстук. По лбу его стекала капля пота.

— Ты далеко не первый это говоришь, — усмехнулся я.

— Много народу сюда водил? — улыбнулся он. Я пожал плечами.

— Да по сути всех, с кем надо поговорить без ушей. Да, достаточно. Счёт на десятки.

— А «Корона»?

— Пишут. — Фыркнул. — Я им закладку оставил. Долбанул внутри их «безопасной» переговорной маленькой ЭМИ-бомбочкой, выжигая аппаратуру, которой нет. Знаешь, какими волками смотрели! Мне туда теперь хода нет, да я и сам не пойду. Не люблю тех, кто обманывает. А тут… Мадлен блюдёт честь заведения, и я не вправе требовать от неё установки пишущих систем. Да и… — Коварно улыбнулся. — Доминик, самый ценный товар на планете это безопасность. Недавно, было дело, объяснял это одному топовому модельеру. И он проникся, хотя поначалу даже слушать не хотел.

— Франческо Феррари, — блеснул познаниями дипломат.

— Да. И он согласился сотрудничать, не имея от этого ничего в плане материальной выгоды. Больше того,теперь я сам у него на крючке. Не могу отказаться от превосходных костюмов сеньора, не поверишь, по большей части бесплатных. Высылает как лицу его бренда, причём даже не я об этом прошу.

— Изабелла? — снова понял Доминик.

— Да. Сообщает его сотрудницам, когда мне что-то надо, и мне присылают, и я знать не знаю ни когда это происходит, ни что она в принципе собиралась это делать. — Я грустно вздохнул, вспоминая наш уютный домик, которого теперь нет. — Так и тут — я предлагаю Венере заведение, где можно безопасно провести переговоры. Любой человек, заплатив самый минимум, может спокойно поговорить, не боясь, что разговор уйдёт «налево». Такое не может предложить даже «Корона», а позволить себе собственное защищённое место могут только кланы первой десятки. Спрос будет. А что бордель… Скажем, пусть это будет изюминка места. У каждого топового места должна быть изюминка. Думаю, проект «взлетит».

— А сейчас — раздача пробников? Водишь людей бесплатно, оценить, чтоб запустить сарафанное радио?

— Типа того, — не мог я не согласиться.

— Я немного навёл справки. — Максвелл замялся. — Прямо перед началом мятежа, то есть захвата школы, ты основал ЧОП. С долевым участием иностранной принцессы и Сильвии.

Интересное развитие разговора. И скорее всего, у него будут последствия. И хорошо бы, чтоб приятные.

— Ну да, основал с совладелицами. Ибо один не потяну. А так… Ты видишь что-то плохое в совместном бизнесе?

— Нет. — Собеседник пожал плечами. — Я просто пытаюсь понять, какие ждать перестановки на Олимпе в ближайшем будущем. Особенно если учесть, что я могу быть в команде. — Палец вверх.

Что ему на такое ответить? Да чтоб я знал, что там, на Олимпе, в итоге будет! Если я становлюсь консортом, мужем наследницы, которая уже сейчас у руля, и после возвращения матери та вряд ли её сможет задвинуть далеко, даже если захочет… Чёрт знает, чем буду заниматься в этом случае, и тем более не понимаю, на кой ляд мне тогда собственная охранная фирма, да ещё в совладении с иностранной принцессой. Но оперативную базу в виде места для приватных переговоров иметь нужно. И приторговывать безопасностью тоже нужно, держать имидж. Так что… Посмотрим, что там выгорит. А пока и правда, реклама, и совершенно бесплатно.

Тут постучался и зашёл Макс — едет кортеж с дипломатическими номерами. Три машины. К чему понты — не знаю, но в Альфе уже давно спокойно, никто на мистера Тафта не нападёт, на кой столько охраны? Ну да бог с ним, три — и три.

Господина посла бойцы Макса провели от парковки к месту переговоров, Тафт уже был тут потому его не шокируют гологрудые ангелы Мадлен (а жаль). Но к моему удивлению, пришёл посол не один. В сопровождении «секретаря» — как его представил. Обычный секретарь ему точно не нужен, а быть с ним мог только представитель республиканской спецуры, которая сейчас удерживает в их стране власть и технически представляет новое руководство. Которое на самом деле старая, просто грохнули Андерсона в угоду нам. И теперь мистеры хотят посмотреть на нас, меня и моего протеже на дипломатическом поприще, своими глазами. А сэр Уильям Тафт при всём уважении государственный чиновник, пусть и из могущественной семьи, а не один из них напрямую.

Далее я пододвинул к себе блюдо с виноградом и принялся самозабвенно его есть, вначале посасывая ягодки, потом раздавливая языком во рту, наслаждаясь сладким соком. Класс! И правда стоит найти производителя, даже если не получится перекупить. Моего присутствия в разговоре пока не требовалось, наоборот, Фрейей и её отцом была поставлена обратная задача.

— Хуан, чтобы понять, что он за человек и как мыслит, нужно окунуть его в дерьмо и смотреть, как выплывет. Я понимаю, ты талантливый и очень харизматичный юноша, обе мои дочери в восторге от идущего от тебя в стороны очарования, но сейчас прошу тебя помолчать. Просто посидеть и посмотреть, дав Доминику возможность или выплыть, или же похоронить себя. Но сделать это должен он сам. Сможешь? Усидишь?

— Если очень надо… Попробую, — картинно оскалился тогда я. Они что, считают, что я и в самом деле позёр, который выпендривается ради славы? Ладно, ничего ему не сказал, возражать не стал, пусть думает что хочет, но звоночек неожиданный. И хорошо это или плохо, что меня неадекватно оценивает отец Фрейи (и Изабеллы) — не знал.

Итак, я самоустранился, и эти двое начали клевать Максвелла. Пытаться. От любой ответственности уходить, на любые его просьбы не отвечать ни да ни нет, по десятку раз переформулируя вопросы чуть иначе, так, что терялась острота. Но в итоге я так и не услышал ответа ни по одному из пунктов требований. Даже банальщину, выдавать убийц наших рабочих в Ванкувере они не обещали, утопив это обещание в словоблудии вроде «содействия процессу». Я прежний рубанул бы с плеча: «Так вы выдадите их нам, да или нет? Или разговор окончен?» И пригрозил бы всемирным потопом. Но сейчас не моя партия, и отдувался Доминик. И я бы не сказал, что он так уж плох. Бодался внук великого экономиста прошлого так, будто свою личную корову проигрывает. Снова и снова заводил разговоры на третий, пятый, восьмой круг обсуждения. И это одни и те же вопросы! Мы ж по сути ничего больше и не предъявляли Республике. Первое — выдача военных преступников, отдавших приказ сбить наши бомбардировщики. Вопрос наполовину решён, так как Томас Андерсон мёртв. Выдать всех участников погромов в Ванкувере, Чикаго, Эдмонтоне, Елоунайфе и других городках, где они были? Позорно для державы, но они ж на самом деле убивали. Они убийцы! Причём наказывать их планировалось силами самой Республики и на благо восстановления её экономики. Ну и признание договора об экономической кабале Венеры недействительным ввиду изменившихся обстоятельств. Не денонсированным, не расторгнутым, а недействительным. Но даже по этому поводу они торговались, предлагая его или денонсировать, или официально расторгнуть. Ага, ща-аз, чтоб потом задолбали исками? Расторжение, признанное нами, влечёт за собой кучу процедур и ответственность, и, значит, их юристы могут до чего-то докопаться в будущем, заставив (попытаться заставить) за что-то там им платить. Нет, нам нужна была безоговорочная капитуляция. Мы запросили не много, но то, что запросили, они должны были просто принять.

— Хуан, так не делается… — стонал позавчера Максвелл, заехавший ко мне во дворец, чтобы выработать позицию, стратегию на эти переговоры. — Дипломаты изначально озвучивают заведомо неприемлемые условия, с обеих сторон. После чего подтягивают свои хотелки под реалии, взаимно уступая. И соревнование идёт в том, кто кого передавит на достаточно широком поле мест, где они могут уступить. Ты же изначально вскрыл свои карты, озвучил, что хочешь в самом конце. И теперь они будут подтягивать консенсусное решение вверх, в свою пользу, пытаясь прогнуть тебя. Что б тебе было не запросить больше?

— Я не дипломат, Доминик, — покачал я головой. — Я силовик. И привык именно что прогибать.

— Зачем я на это подписался!… — Вздох. — Ладно, будем спасать планету, раз ты допустил такую фатальную ошибку. Куда ж нам деваться…

Так себе спасательная операция получилась. Но по крайней мере они его не прогнули, Максвелл извивался, как уж на сковородке. А я вдруг понял, какую допустил ошибку. Нет-нет, вскрытие карт Тафту не считается, это не ошибка с моей точки зрения, как бы Доминику с его колокольни ни виделось. Я про ту, на которую указывал Борхесу, за которую лично дедулю арестовал в кабинете королевы. Я вдруг понял, что англосаксы не уступят, кого бы сюда ни привёл. Сенеку, Цицерона, кто у нас там великие ораторы? Шарль Морис Талейан и тот не сделает большего. Потому, что сюда надо не оратора, не дипломата. А… Силовика. Цезаря. Ибо дипломаты садятся за стол переговоров тогда, когда война исчерпана силами армий и флота. Если же солдаты ещё стреляют, если ракеты рвутся, и нет понимания, кто победит — дипломаты бессильны. Да, мы раздемократили их мосты через ключевые реки и Великие Озёра. Да, мы жахнули по их морским портам. И даже жилые районы Чикаго и Ванкувера чуть зацепили — из мести. Но их аристократия понимает, что ничего не потеряет, если упрётся. Ибо нам надо с Канадой что-то серьёзно решать — полноценную войну не потянем, они устроят нам на поверхности такую партизанщину, что мало не покажется. Да, мы знаем, что они продались Империи и готовятся уйти в её сферу влияния, но это знаем МЫ, на верхнем этаже. На нижнем же всё выглядит совсем не так, и мы будем не просто агрессорами в глазах простых канадцев, а… Предателями? Да, предателями. Исчадиями ада. А что хуже, так будет считать всё мировое сообщество, включая пока что лояльных к нам, несмотря ни на что, русских. Мы не сможем покорить Канаду, не станем вводить на её поверхность силы вторжения, но и оставлять её в тылу, за спиной, перед вторжением в Европу тоже нельзя. А значит что? Правильно, они, ничего не теряя, будут выкручивать руки, и в итоге выторгуют себе… Да всё, что нужно! Включая извинения с нашей стороны и восстановление их экономики за наш счёт.

— Сеньоры, прошу прощения! — вклинился я в их разговор. — Я, как вы прекрасно знаете, не дипломат. Я больше силовик. — Улыбнуться им обворожительной улыбкой, от которой вампиры каменеют. Сеньоры поняли правильно, концерт окончен, и напряглись. — И как не дипломат, вижу, что вы мусолите одно и то же по кругу.

— Сеньор Шимановский, вы просто не понимаете… — И «секретарь» начал мне что-то рассказывать «на пальцах».

— Нет-нет, я всё понимаю! — согласился с ним я. — Вы совершенно правы, всё так и есть. Но давайте посмотрим фактам в глаза. Вы, ваша сторона, пока что не готовы к переговорам. Вы не согласились принять ни одного нашего требования. Хотя эти требования разумны, и были выдвинуты вам в качестве жеста доброй воли, чтобы окончательно не вгонять вас в каменный век. Но вы с мистером Тафтом не хотите слушать голос разума, вновь и вновь пытаясь давить, просто не понимая изменившихся реалий. Вы… — скорчил я мину до зверской и обратился напрямую к «секретарю». — Вы — НИКТО, мистер. Просто никто. Пустое место. Я не лично про вас — дай вам бог здоровья, а про вашу фракцию, ту часть элиты, которую представляете. При этом считаете себя игроками на шахматной доске сверхдержав, пытаясь выбить для себя крохи, чтобы самим себе продемонстрировать правильность оценки. Венера все последние полвека была слишком занята, чтобы отвлекаться на вас, ей проще было заткнуть вашим лидерам рот, заплатив, сколько они говорили. Но сейчас избрана и озвучена в массы иная стратегия, что Венера — хищник, а не «терпила». И теперь даже если нам это будет дороже, если мы потеряем с вами время, даже если из-за этого потерянного времени Конфедерация сможет лучше подготовиться к войне с нами… Даже в этом случае мы не будем спускать вам того, что спускали все наши последние королевы, особенно её величество Лея Первая. Понимаете меня?

— Боюсь, что нет, сеньор спецпредставитель, — покачал головой «скеретарь», сдерживая победную улыбку.

— Хорошо. Тогда говорю открытым текстом, и прошу донести мои слова до вашего исполняющего обязанности президента, и особенно — до лиц, принимающих в текущих реалиях решения о жизни государства. Правительство это, или что-то иное — всё равно, как это называется. Я хочу, чтобы вы передали этим господам следующее. Венера не торгуется, это первое. Вы или капитулируете, или мы продолжаем войну, и будем воевать, а не точечно обстреливать. И второе. Мы всё же хотим мира, на адекватных условиях. И если текущая элита не способна вести с нами переговоры — мы будем их вести с теми, кто реальнее оценивает сложившееся положение, и способен на уступки. За сим мы сеньором Максвеллом откланиваемся, следующий раунд переговоров будет после того, как элита Канады осознает реалии, и не раньше. — Я картинно поднялся, показывая, что всё, концерт окончен.

— Жаль, очень жаль, мистер Шимановский, — поднялся Тафт. За ним и 'секретарь. Последним встал Максвелл, как до последнего считавший, что переговоры — это всё же переговоры, согласно дипломатических норм и неформальных правил. Наивный! Надо ему чаще со мной тусить.

Половину дороги до дворца мы молчали, думая. Наконец, Максвелл сказал:

— Хуан, вы и правда начнёте охоту на их первых лиц?

— Первых лиц? — нахмурился я. — А разве первое лицо не одно? На то ж оно и первое…

— В том смысле, что принимающих решения. Главы тамошних кланов, — поправился он. — Главы тамошних промышленных групп. Фигуры влияния других держав, в первую очередь Империи. Тех, кто реально «рулит» Республикой, без кого над ней не встаёт солнце.

— Нет конечно! — фыркнул я. — Они же попрячутся в норы, где мы их будем искать? Для сведения, мы их по сути только бомбим, на поверхности почти нет наших войск. Да, взяли под контроль отдельные предприятия и отдельные жилые городки, куда эвакуировали людей из остальных зон, но именно войны между нами на поверхности нет. А раз мы ничего не контролируем…

— Тогда зачем ты сказал им, что будешь их отстреливать? — возмутился и.о. главы МИДа. — Это… Может ты не понимаешь, но для людей их уровня это гораздо более серьёзная угроза, чем все войны вместе взятые. На войне гибнут подданные. А тут угроза лично им. Так не делается.

— Доминик, мы с Фрейей в рамках мозгового штурма проработали, правда поверхностно, одну версию, — решил я раскрыть карты, он всё же мой человек. — Но она реалистична, вот в чём штука. Сейчас на заседании её и предложу — послушаешь. Суть вот в чём. Человек не боится, когда ты его бьёшь. Он спокойно принимает удары — ибо ну удары, потери, и что? Драка есть драка. Куда трепетнее он относится к УГРОЗЕ мордобоя, пока собственно драки ещё не произошло. Понимаешь? Я уже делал так в играх с нашей родной элитой, теперь надо подстегнуть чужую. Они должны ДУМАТЬ, что их будут отстреливать. И мы должны в этом их убедить, грохнув кого-то на самом деле в их кругах важного — в качестве обозначения, примера. И тогда они сами прибегут просить пощады, или хотя бы персональной индульгенции в обмен на лояльность. Мир так работает, а значит мы будем осуществлять его тонкую подстройку, только и всего.

— Опасно, — покачал он головой и задумался. — Но в целом… Надо тщательно продумать, может и выгорит. Но если честно, узнаю твой почерк. Да, знаю, ты молод, и отметился не так много где, но персонально от тебя я чего-то подобного и ждал.

Я вздохнул, прогоняя ощущения déjà vu. Сильвия тоже только что говорила, что Сантана меня просчитали. И я снова использую старый приём, который по определению просчитываемый. Плохо. Но что делать я не знал, ибо с Канадой пора заканчивать и переключаться на следующий конфликт. И мыслил я не критерием войны с Европой, а другой, куда более важной войной… Которой также всего лишь хотел напугать. Причём не мелкую быкующую Канаду, а огромный державный Союз.

В этот момент в ушах прозвучал вызов от Адриано. Я ответил.

— Шимановский, мы всё выяснили. Готов подъехать с отчётом. По требованиям — тоже готов обсудить, передать наши пожелания для рассмотрения.

— А если прямо сейчас? — напрягся я. — У нас как раз заседание совбеза через час.

— А почему бы и нет? — усмехнулся он. — Я до пятницы совершенно свободен.

— Тогда двигай к Золотому дворцу, Северо-Западные ворота. У нас немного иная тема, но они связаны, и, наверное, стоит объединить их в одну. Тебе понравится.

— Хорошо. Выдвигаюсь.

Иронизировать будущий друг, кидать двусмысленные намёки, не стал. Растём!