Фрилансер. Битва за будущее

Глава 3 С какой буквы пишется слово «обезьяна»

Глава 3. С какой буквы пишется слово «обезьяна»

Нервное утро — как на иголках. «Дангларов» к чёрту — не до них, завтра разберёмся.

— Хуан, Рубио вчера избрали нового главу клана, — отчиталась Бэль. — Отца Хосе Мария единогласно отстранили. Подписанные им «аукционные» счета не оплатили. И прислали официальное сообщение, что прекращают поставки, кроме как по стопроцентной предоплате.

— Но ты же готовилась к этому? — задала вопрос Каролина — разговор происходил за завтраком, единственное место, где мы пересекаемся вчетвером, я и три девушки. — Ты же сама говорила, что именно к этому и готовишься.

Секретом работа и поступки Бэль не были вообще ни для кого, но Фрейя от такой утечки «сверху» скривилась. Я, в общем, тоже. Пора девчонку возвращать в Аврору, к маме и отчиму. Только не закрытый долг мешал — обещал сделать всё возможное, для возвращения отца. Да призрачная надежда, что кто-то ещё клюнет на неё из оставшихся мятежников. Всё же работу она сделала немаленькую — как флаг, знамя, что через неё с верховной властью реально договориться. Не одна тысяча жизней сбережена благодаря ей. Государство, конечно, от печати лишних похоронок не обеднеет… Но это у меня чёрный юмор такой. Пусть сидит девчонка, к тому же реально развлекает вторую сестричку Веласкес, с кем в конкретную ночь я не сплю.

Изабелла вымучено вздохнула:

— Да, готовилась. И только потому разрешила Хуану сделать всё, что он делает. Но всё равно сбои ожидаются, где-то что-то обязательно пойдёт не так. Почему-то «всё так» никогда не бывает, даже когда кажется, что ничего эдакого в принципе случиться не может.

— Взрослеешь, сестрёнка. — А это мило улыбнулась Фрейя. — И где та крышелётка, которая думала только о мальчиках, развлечениях и нарядах?

Среднее высочество смутилась только для вида.

— У неё хороший катализатор последний год был. Особенно последние полгода — Взгляд на меня. — Пришлось многому научиться, и всё в форсированном режиме.

Сегодня переклички, какие у кого планы, не делали — и так все знали, кто чем займётся. Изабелла будет держать удар по линии снабжения. Мы выбрали три клана, самых зарвавшихся, не став трогать ещё один, четвёртый из нарывавшихся — уж больно резко они поняли смену генеральной линии наверху, и резко, прямо вдруг, стали покладистыми овечками, работая иногда себе в убыток. Поняли, что что-то грядёт, у их главы, верно, звериный нюх на неприятности. Ну, а мелочь трогать вообще не было смысла. Потому на штурм отправилось всего три группы, со мной во главе одной. Но из трёх надо кого-то наказать. Круто. Показательно. Кроваво. Тендеры, проводимые в пыточной — это красиво, доходчиво, но капец как неэффективно! Деньги, все эти миллионы «за жареного цыплёнка»? Помилуйте, у Веласкесов полно денег. Сведения, которые они сбросят, серые схемы и прочее? Имена фигурантов и номера счетов? Фигурантыприходят и уходят, завтра на их месте будут другие люди, делая абсолютно то же самое. Смысл? А номера счетов это всего лишь деньги, см. предыдущий пункт. Нет, задача — показательно, на всю страну разгромить тех, кто дёрнется первым и пошлёт верховную власть за орбиту Макемаке. Ибо раз ты «быкуешь» первый — значит и гонору у тебя больше всех, и лояльность твоя самая низкая, как и уровень здравомыслия. А экскурсия герцогини де Сантана — приятный бонус в раскрутке среди своих, сарафанное радио аристократии. То, на что люди смотрят, что обсуждают, пока фоном ты делаешь поистине эпохальные вещи. Бэль не в курсе, и я не понял, догадывается она или нет. Для неё тендеры «Дангларов» — главный момент нашей образовательной программы. Но Фрейя, судя по взглядам, всё понимает. И думает не о Венере, а о Земле. О Конфедерации. Всё-таки зря на неё грешу, она будет хорошей королевой. Достаточно для этого умная.

Фрейя будет заниматься экономикой, и попробует вникнуть в дела МИДа. Попросил её очертить круг, среди кого выбирать. Ибо я не могу брать интервью у всех кандидатов подряд — не хватит времени. Интуиция работает во время тёплой доверительной беседы, а это полчаса-сорок минут, не меньше. Сколько ж я там проторчу, тестируя всех подряд? Пусть кого-нибудь отберёт, а я уже буду проводить тесты среди них. Так быстрее.

Ну, а Лина будет всё также сидеть «на шухере», вдруг кто выйдет на связь. За «нулём» у Сената ребятам промывают мозги, там жесть, но есть ещё войска в отдалённых провинциях, куда разбежались части особо лояльных мятежникам войск. Их мало, и многие бойцы там обмануты, но они есть. А значит пусть работает.

В общем, всех расцеловал и двинулся к космодрому. Пора начинать.

Первым делом отрепетировали ещё один заход. Космической фольги нам отсыпали много, целый рулон. А рулон при толщине в четверть микрона — овердофига. Тратим, не задумываясь. Вчера без меня технари (наловчились) испытали процесс засверливания, крепления и захода один раз, получилось быстрее и слаженнее. И, как доложились, строительный мусор и песок не сыпались. Сегодня повторили. Меньше часа занял процесс подготовки, всё быстро закрепили, парни из «Братства» повисли на фермах и держателях, беспилотники, фольга… Я стоял внизу и наблюдал эффект «ящика с кроликом» вместе с улыбающимся фокусником. Круто! Рад, что прикоснулся к подобным таинствам. В душе зрела надежда, что всё получится.

Затем совещание, на которое прибыли люди Алисы, а также Майк с небольшой группой поддержки из студентов (уже опытные ребята, и взгляд уверенный. Матёрый), на усиление к Слону и Солёному, чуть ли не живущих тут.

Больше всех говорили опера ДБ. Копают. Раскопали много. Связи, связи и ещё раз связи.

— Получается, полторы сотни человек, — хмыкнул я.

— Если быть точным, сто пятьдесят шесть, — кивнул главный опер. — Из них тех, кого хотелось бы ГАРАНТИРОВАННО допросить — тридцать семь. — Он выделил это слово, и я понимал мужика. От шальной иглы никто не застрахован, а движ там, похоже, знатный.

— Меня интересует только один вопрос — когда начинаем? — поставил я вопрос ребром.

Технари и фокусник высказали свои мысли, какой объём работ надо сделать, и Этьен подытожил:

— Командор, давай в семь?

— Отлично. Тогда план на сегодня — все последние приготовления. В восемнадцать-ноль-ноль приеду, будем готовиться. Департаменту — к точке отсчёта — максимум информации, обратной дороги не будет. Вам, — взгляд на ребят, — всё также, мониторить СМИ, пресекать возможные утечки. В общем, парни, с богом!..

Был здесь совсем недавно. В здании напротив, маленьком ресторанчике «для своих», в котором так и не поиграл с сеньором министром в бильярд. Вроде недавно было, а как в прошлой жизни. Недавно поймал себя на мысли, что жизнь моя имеет чёткую грань «до» и «после» — старт «Нарциссов» по куполу Фишеров. До этого я был мальчик. Каким бы блатным и перспективным ни выглядел, но всё равно ребёнок, пацан. Да, жёсткий и даже жестокий — смог расстреливать невинных, «стенку заложников» из семей террористов. Но всё равно лишь пацан с потенциалом. После же… Взял на себя ответственность за судьбу государства. В момент, когда рядом не было больше никого не то, чтобы способного, но желающего это сделать. Желали только упыри из «Комитета спасения Венеры», а с ними пока я жив моей стране не по пути. Не было никакого захвата или делегирования полномочий от ответственных — я просто взял и… Перевёл управление страной на себя, без ропота и сопротивления. Веласкесы не роптали — не хотели брать ответственность. Нижние же чины подсознательно ждали от Веласкесов появления очередного «адмирала Филиппа», туз в рукаве, у их клана такой финт исторически в прошивке, и даже не сильно удивились, что тузу всего двадцать. Надо юнцу подчиняться — значит юнцу, главное что карта таки «выстрелила», и во главе кто-то да стоит. И вот тут жёсткость с заложниками и ангельское обучение зашли в плюс — парню вроде миролюбивого спокойного Хуана Карлоса бы подчиняться не стали. А я… Да-да, смотри выше, людей перед камерами в фарш крошил. Мне — можно.

Так что нет моей заслуги, что стою на вершине. Если б в клане был хоть какой-то силовик с мозгами — взял бы верховную власть, и никто не пикнул бы, даже я. Просто оказался случайно втянут в вакуум, никаких усилий для этого не совершал, а значит ценность такого восхождения (без усилий) сомнительна. Стечение жутких (если вдуматься — для страны жутких) обстоятельств не есть заслуга, а значит долой понты и мысли об избранности. Я везучий, то в данном вопросе скорее даже не я, везучий народ Венеры. Ибо мне такая байда без предварительной прокачки и подготовки и даром не нужна. Закончу, сдам пост, освобожу школу — и прочь оттуда, с Олимпа. Этот пассивный представитель меньшинств Марко Перес верно сказал, я там чужой, и не задержусь. А значит надо валить самому, пока не прилетело со стороны. А зная Фрейю и её маму, прилетит.

Но для начала нужно всё же сделать то, что в моих силах, чтобы страна, получившая импульс развития в виде пинка под зад, не смогла затормозить (во всяком случае резко) и продолжила движение в правильном направлении, а не как обычно. И потому я вырвался из очень и очень ответственной зоны, оставив её на старших товарищей, и приехал в МИД, для собеседования с ограниченным Фрейей кругом лиц. Причём такое чувство, что круг она очертила просто обведя какой-то список фамилий, не вдаваясь, кто какую должность занимает. Ибо были там отнюдь не только начальники отделов и топеры, но и вполне себе рядовые сотрудники. Да, опытные — никаких вчерашних стажёров, и никого моложе тридцати, но всё же слишком большой разброс по должностям.

Меня тут не ждали, и, думаю, это к счастью. А ещё мою персону тут никто не знал. А потому взяв с собой лишь дующуюся Сюзанну, повесив на шею бейдж стажёра — чтобы не выделяться, двинулся бродить по тамошним коридорам для оценки обстановки.

Бейдж работал, но не всегда. Меня трижды останавливала внутренняя охрана, коей приходилось показывать удостоверение второго уровня — выданное Фрейей, что я тут что-то инспектирую. Подпись и.о. королевы и маячащая за спиной Сюзанна делали дело, вашего покорного слугу пропускали, не цеплялись. И честно скажу, только бдение местной охраны мне в этом здании и понравилось.

Все остальные сотрудники и службы МИДа… Короче, не буду страдать словоблудием, тут все были на расслабоне. Люди ходили, бродили, слонялись из кабинета в кабинет. В паре кабинетов куда ввалился «по ошибке», спросить «где здесь третий отдел» — дамочки среднего возраста пили чай. Иногда не только дамочки. А может даже не только чай, но не принюхивался. Ну да, контора же не работает, безделье, почему б и нет?

В одном крыле работа кипела — мне об этом отделе Фрейя рассказала. Это её люди, в смысле отдел с человеком Веласкесов во главе, обеспечивающий её связью с русскими. Ну, и другими на Земле, кто там ей нужен для контактирования. Лезть в чужую работу посчитал нецелесообразным, вздохнул и побрёл назад. К кабинету сеньора Борхеса, который стоит даже не опечатанный, ибо сеньору никаких обвинений не предъявляли и он не арестован. Решил проводить тестирования прямо там — понты наше всё.

Начальник охраны здания, коему сказал о намерении, ждал уже на месте. Обсудили, что я хочу, взял под козырёк — суровый мужик. Ах да, предварительно до дыр изучил бумаги от Фрейи, и где она наделяла меня эксклюзивными правами на территории МИДа (то бишь в этом ведомстве), и где «то, что сделал предъявитель сего» — назначение спецпредставителем. То есть не слепое выполнение приказов, а для начала проверка того, кто их отдаёт, как бы ни было боязно это делать. Уважаю.

Итак, первый собеседуемый. Собран, скомкан. Видно, что была «утечка» насчёт прибывшего в здание меня, но в оной не была обозначена чётко цель приезда. Скорее всего местные обитатели думают, что Фрейя решила кого-то за что-то наказать, потому я внимательно слушал казённые цитаты и осторожное словоблудие в ответ на прямые недвусмысленные вопросы. И через два слова на третье — козыряние достижений, где работал, за что отвечал. Типа, «я не при делах, что у сеньора министра бардак творился, я на своём месте всё делал правильно, что сказали свыше».

— А как вы оцениваете современный конфликт с Канадой? — Ключевой тестовый вопрос, от которого решил исходить.

И снова словоблудие, что-то про международное право и прочее-прочее.

— Спасибо, вы свободны, — дал отмашку сеньору, устав от переливания воды из стакана в бокал и обратно. Включил связь с начальником охраны. — Сеньор, следующий. Кто там у нас?

Второго и третьего проверял долго, по полчаса, как и первого. Но узрев абсолютно всё то же самое в аргументации, и главное, полное нежелание брать ответственность за что бы то ни было, решил поступить проще, и следующего за ними, по счёту четвёртого, в лоб спросил:

— Сеньор, расскажите пожалуйста ваше видение нашего конфликта с Канадой?

Всё, теперь сощурить глаза и смотреть, читая эмоции.

Подход сработал. Чтобы выставить за дверь этого человека, хватило пяти минут. Глядя на Борхеса, мне казалось, что читать дипломатов сложно. Но оказалось, это не про всех. Ибо этот сеньор, а ровно и шесть после него, сходу начинали нести осторожную околесицу. Так-то оно вроде и верно, они не знают меня, не знают, чего хочу (цель визита), и могут попасть под удар. Тут любой будет каждое слово подбирать и толочь воду в ступке. Но вот настрой сеньоры не скрывали, а он в комплексе даёт информации о человеке достаточно, чтобы такой, как я, сделал вывод.

Нет, я не знал профессиональные качества каждого. И более того, высоко оценивал умение блуждать в словесном поносе. Так профессионально, с печатью качества, мне никогда не вешали лапшу на уши — ни до, ни после этого собеседования. Но я просто нутром понимал, с таким человеком команде королевы Фрейи не по пути. Да, мысленно называл Фрейю королевой, ибо это форма критерия отбора — Лея Филипповна может сделать всё по-своему, не девочка чай. Но Мышонку на посту королевы такой человек явно будет не нужен. А значит до свидания, и начальнику по рации:

— Сеньор, следующего зовите.

— Так всё плохо? — усмехнулась Сюзанна, когда я, устав, вышел из кабинета в приёмную. Блин, заработался так, что потерял всякий пиетет перед местом — кабинет и кабинет. Хотя тут сосредоточие власти, которая успешно бодается за интересы государства на международных фронтах. У нас богатое королевство, экономически и промышленно развитое, и интересов куча. Но нет — просто кабинет, один из многих мест власти, где побывал. Подумаешь, МИД! Я в королевском кабинете наследную принцессу тра… Имел.

— Так хреново выгляжу? — парировал усмешку своей.

— Ага, — кивнула она, не став скрывать улыбку. — В гроб каше кладут.

— Устал, — признал я. — Достали. Там, в ангаре, хорошо. Есть заложники, есть плохие парни. Бери пушку и стреляй во вторых, стараясь не задеть первых. А тут… — Вздохнул. — Достали!

На греющего уши секретаря, сидящего тут же, нам обоим было наплевать.

— Назад, на космодром? — осведомилась она, рука сеньоры потянулась к прикрепленной к воротнику рации.

— Сколько там… — Взгляд на браслет. — Полчетвёртого? Ещё час есть. Пройдусь по зданию, прогуляюсь, вникну, чем живут. На будущее — её высочество задачу не снимала, придётся ещё не раз ехать. Заодно пожру чего.

И на её возмущённую мордашку поднял ладонь в защитном жесте:

— Сюзанн, там в холле автоматы стоят с упакованной едой и водой! Возьму ананасового сока с батончиком. Вряд ли тут кто-то отравил все батончики и сок в банках к моему приезду.

— Вообще-то не положено… — Тяжёлый вздох. — Ну да бог с ним, батончик из автомата разрешаю, — сдалась она — видимо уж очень усталый у меня был вид.

Холл. Теперь все вокруг уже знали, кто сей милый мальчик с бейджем стажёра. Ибо куда б ни пошёл, спереди и сзади –везде — возникал вакуум.Люди терялись с дороги, и находили кучу дел, чтобы не стоять рядом. Я и не думал, что будет иначе — всё же занял кабинет Борхеса, а это показатель. Кто может сидеть в кабинете начальника и командовать, как не ещё больший начальник? Фрейя сказала, Сирена в бытность помощницей её матери, когда она сама только родилась, вот так же ездила по ведомствам и проводила собеседования на предмет лояльности их глав, занимая их собственные кабинеты. Я не выбиваюсь из сценария, я… Да потому так и поступил, что она рассказала! Захотелось не отставать от чудачеств Сирены. Надо ж соответствовать, раз такую же должность толкателя главы государства вперёд занимаю. Что? Сирена в итоге плохо кончила? Разжалование, полгода домашнего ареста от той, чьи интересы защищала? Да и чёрт с ним — все под богом; это будет потом, а я нахожусь здесь и сейчас. А сейчас мне самому хотелось понтов — не ради самолюбия, а чтобы поставить всех здесь в позу пьющего оленя для облегчения работы.

В общем, ничего неожиданного сегодня не произошло и не происходило. Даже мысль, что я не справлюсь не была неожиданной. Угу, везде справляюсь, но МИД мне может оказаться не по зубам, и не надо рефлексировать — для такой задачи слишком мало опыта. Но всё равно к искомому автомату в холле подошёл в расстроенных чувствах, распугав по пути следования всех встреченных сотрудников.

У автомата стоял некий мужичонка лет тридцати пяти, в типичном для местных костюме не клерка, но «менеджера», типично латинской, но «европейской» внешности с коротко стриженными каштановыми волосами. Всё было бы ничего, но сеньор стоял возле нужно мне автомата с напитками и смачно сквернословил. Учитывая заведение, звучало это красиво, ибо из того, что я услышал, он не употребил ничего нецензурного, при этом наоскорбляв автомат так, что будь я оным, застрелился бы от стыда.

— Что, зажевал? — усмехнулся я, подходя, кивая на злодейскую по его словам машину.

Сеньор был на своей волне и не понял, с кем имеет честь. Обернулся, мазнул глазами по бейджу, не заметил идущую чуть на расстоянии (так попросил) Сюзанну, и честно сказал:

— Эта противоестественная помесь тритона, кентавра и алюминиевой фабрики сняла деньги, но не выдаёт сок. И не было бы проблемы, если бы система не скинула банку — бывает. Так скинула же. Я заплатил за вторую — она и вторую скинула. Но ни одной так и не выдала. Охранник говорит, обратитесь в сервисную службу, но я не наблюдаю тут ни контактов сервисной службы, ни другого автомата по продаже сока. А так хотелось выпить что-нибудь человеческого не выходя за турникет!.. — Вздох. — Да, знаю, мы всё равно ничего не делаем, пауза в работе, лишь сборка информации. Но правила для всех, и за турникет нам всё равно нельзя.

Сказано всё это было по-латиноамерикански быстро, но также по-латиноамерикански горячо, с живыми эмоциями. Выслушав, я повернулся в сторону охраны на входе — оный турникет с рамками. Уточнил:

— Так по штату положено, не выходить наружу?

— Да. — Сеньор пожал плечами. — Мы люди маленькие. Да ещё с секреткой. Потому нарушение правил, даже в малом, чревато в будущем.

Я подумал, всё взвесил, принял решение.

— Отойдите, сеньор, сейчас разберусь.

Сотрудник МИДа удивился, но отошёл. Я же приблизился к автомату, подпрыгнул… И в прыжке зарядил по корпусу этой махины с ноги.

Короб устройства зашатался, и за малым не грохнулся. На лицевой панели осталась небольшая, но вмятинка. Но главное, что-то внутри дзенькнуло и грохнулось куда-то вниз. Дважды.

Осторожно придержав автомат, чтобы перестал качаться, я опустил руку в приёмник и одну за одной вытащил обе банки… Ого, ананасового сока!

— Ю-ю… Юный сеньор, нельзя же так! — Глаза сотрудника от моего поступка вылезли из орбит от ужаса, он заозирался вокруг, особенно опасливо посмотрел в сторону охраны. Которая конечно же отреагировала, двое церберов оперативно побежали к нам, положив руки на дубинки-шокеры у пояса. — Вы стажёр, можете не знать правил, но ТАК делать точно нельзя! Нико… — Пауза. Ибо охранники, не дойдя до нас, остановились метрах в тридцати. Поняли, кто перед ними. После чего, даже не кивнув, развернулись и пошли назад к караульному помещению, возле которого и бдели.

— Оба-на! — в удивлении разинул рот сеньор.В мозгу его перещёлкнуло — сопоставил меня, поведение охранников и слухи о посещении «принца-консорта» в их скромную обитель безделья. — А чего это они так? — Вопрос скорее для приличия и поддержания разговора.

— Наверное им автомат тоже сок не выдал, — родил я версию, и тоже для поддержания разговора в заданных рамках. — Но самим избить его инструкция запрещает. А меня они «не заметили» в качестве мести оному автомату. Держите, сеньор. — Протянул обе банки с добычей ему.

Тот посмотрел на банки, снова на меня, с куда большим уважением. Снова глянул на бейдж. Ничего не сказал, банки принял, констатировав:

— Всё возможно. Месть — это блюдо, которое надо подавать холодным. — Столько пафоса в голосе. Но и осторожности, боязни сболтнуть лишнего.

— Как например месть Канаде за полстолетия унижения. — А это я пробросил пробный мяч.

— Как вариант! — не стал словоблудить сеньор. — Удивлён, что у кого-то хватило стали в яйцах на такой поступок, — палец вверх, — но да, сравнение актуально. И ещё, сеньор, зачем мне две банки? — Вопрос как бы сам для себя. — Мне как бы… И одной достаточно. Не сочтёте мою искреннюю благодарность за проявление коррупции в виде дачи взятки должностному лицу при исполнении? — И торжественно протянул одну из банок мне назад. — Тем более, что без вашего профессионального, о, поверьте, я разбираюсь, сам занимался единоборствами, удара, я бы не получил вообще ни одной?

— Если это от чистого сердца — то мой отказ может рассматриваться, как проявление неуважения противной стороне! — заулыбался я и вскрыл банку, выдернув колечко. Отпил. Вкусно, хороший сок. — Я ещё батончик хотел… А тут я угощаю! И никакого отказа — не приму!

— Ни в коем случае сеньор! — не стал он спорить с моим грозным взглядом. — Теперь уже с моей стороны отказ будет смотреться, как нарушение меморандума о доверии, который мы негласно заключили только что, в борьбе с коварной системой нечестного отъёма денег у венериан с помощью неисправных пищевых автоматов.

Я прошёл к следующему автомату и заказал два комплекта шоколадных батончиков, один из которых, забрав в приёмнике, протянул сеньору. Мы засмеялись.

— Выйдем на воздух? — кивнул ему в сторону турникетов. — Со мной можно, пропустят.

— Глупо отказываться от такого приглашения! — снова расплылся в улыбке сеньор. «А он меня не боится!» — посетила мысль.

«Вань, а чего ЕМУ тебя бояться? — ответил внутренний судья и совесть. — Это его начальство должно трястись. Он, как видно, человек небольшой — и что ты ему сделаешь?»

«Ну да. А потрындеть с принцем-консортом… Будущим, нет, не важно, всё равно шишкой… Милое дело! На зависть всему министерству».

Логично, чо.

Вышли. На охране я лишь бегло бросил: «Со мной» — и нам открыли зону прохода без прикладывания пропусков и бейджей. Встали недалеко от входа, под навесом, и я принялся делать то, что и планировал — пил сок с шоколадкой. Сеньор, видя, как просто и без понтов себя виду, последовал примеру, и, я чувствовал, даже получил от этого удовольствие.

— Хуан, — произнёс я, переложив батончик в из правой в левую, которая с банкой сока, протянув освободившуюся правую руку. Сеньор поступил также и пожал руку:

— Доминик.

Подумал и уточнил:

— Доминик Максвелл.

Я нахмурился, напрягая память. Она у меня хорошая, но не феноменальная по отчёту Алисы, кто забыл. Слышал это имя, и совсем недавно — когда был в корпусе.

— Меня в честь деда назвали, — понял мои потуги вспомнить сеньор правильно. — Он был фаворитом королевы Катарины в своё время. Плохо кончил из-за этого, но, к счастью, семьи это не коснулось.

Точно! Как могло вылететь? Не столько личность известная, сколько слухи вокруг неё, один фантастичнее другого.

— И ты продолжаешь семейное дело на дипломатическом поприще, — констатировал я. — По его стопам.

— Не совсем, — грустно скривился Доминик. — У нас династия экономистов вообще-то… Была. Пра-прадед был министром торговли. Прадед заведовал международным отделом в министерстве экономики. Но после того, как деда казнили, отец сказал, что надо менять направление развития клана. И меня отдали учиться на дипломата. Влияния выучить и запихнуть в МИД у семьи ещё хватило, но вот дальше… — Тяжёлый вздох.

— Да, ты не сильно вырос на этой стезе, — не мог не поддеть я. — Учитывая близость деда к корыту так себе рост.

— А куда деваться! — развёл собеседник руками, в которых были банка сока и шоколадка. — Всё же мой дед был любовником королевы, которая его казнила. Мало ли какие там у них остались в шкафах скелеты? Ты, понимаешь, его внука продвинешь, и от правящей династии потом огребёшь. Оно такое надо?

Пауза. А далее доверительным шёпотом:

— Говорят, он сделал для неё какой-то суровый экономический прогноз, который она попыталась засекретить. А после утечки и обнародования взъелась на него, что было достаточно лишь повода для уничтожения.

— Она в принципе была суровой женщиной, — сузил на всякий случай я глаза, намекая, что нельзя говорить плохо о королевах. Даже если королева не права. Особенно с ангелом.

— Это да, — тяжело вздохнул сеньор — судя по глазам намёк понят. — Отец говорит, дед много чего накуролесил. Белым и пушистым не был. И против её величества что-то делал, отметился. То есть как бы там было за что «вышку» дать, но тут такое дело, Хуан, что докопаться можно до столба, понимаешь? Не было бы желания «закрыть» вопрос с ним радикально — пожурили бы и отпустили. Там, наверху, это нормально. Ну, на Титанию бы слетал — считать пролетающие льдины. Лет на пять. Так что… — Снова тяжёлый вздох. Да, вот такой я, вытаскиваю из шкафов то, что люди хотят забыть, как страшный сон.

— Ладно, забыли, — махнул я рукой. — Я не знал твоего деда, чтобы судить, да и королевская семья для меня… Пока чужая, — грамотно сформулировал эпитет, понимая, что сейчас нужны предельно чёткие дипломатические формулировки. — Лучше скажи, за что Канаду не любишь?

— Как это не люблю! — картинно вскинулся он, не скрывая, что наигранно. — Я люблю Канаду! Я между прочим всех людей люблю. Человек — это звучит гордо. Я и китайцев люблю. И арабов. И русских. И имперцев. Всех люблю, и считаю оскорбительным приписывать мне нелюбовь к какому-либо этносу или государству.

— Ну… — Я хотел принять его игру, но имел «деревенское» воспитание и не мог тягаться с МИДовцем с опытом в формулировках и аргументах. — Ну, в этом здании мне все намекали, что международное право дано людям неспроста, — смог, наконец, сформулировать. — И что нужно его соблюдать, даже если не хочется. А если мы его нарушаем — нужен красивый «обоснуй». То есть они, — кивок за спину, на собственно здание МИДа, — не против войны, что она началась. Но ругаются, что «обоснуй» для неё так себе.

— «Обоснуй» можно и потом придумать, — усмехнулся Доминик, наморщив лоб, подумав, и приняв для себя решение быть со мной в некоторых вопросах откровенным. — Вопрос не в этом. А в том, что если ты спустишь хулигану в подворотне один раз — он будет грабить тебя снова и снова, так как не получает отпора. А если ты огреешь его дубиной — то станешь для него на будущее лучшим другом. Только так.

— Почему тогда ОНИ, — снова кивок за спину, — этого не понимают?

— Может не верят в то, что у «терпилы» достаточно большая дубина? — с иронией предположил собеседник.

— И как им это показать? Ну, что эта дубина у «терпилы» есть, и она достаточного размера?

— Сложный вопрос. — Доминик задумчиво усмехнулся. — Хуан, у меня нет для тебя ответа. Тут восемь из десяти — аристократы. У них замыленный взгляд, в беседах друг с другом на моей памяти никто никогда не считал её величество какой бы то ни было силой в принципе. Да, сейчас что-то локально изменилось, подавлен мятеж. Но завтра страна очнётся от потрясения, придёт в норму…

Вздох.

— Понимаешь, мы глубоко изучаем историю — специфика подготовки. — А это он начал объяснять, как маленькому. — И главная аксиома историков, что человек не может перевернуть мир. Если есть историческая тенденция — даже самый разталантливый гений не сможет идти против неё. Так Диоклетиан и Константин, сделали многое, выжали из Империи что могли, но не смогли побороть тренд на её развал. Стилихон и Аэций приложили нечеловеческие усилия, удерживая всё ту же Империю от развала и уничтожения веком позже. Но она всё равно развалилась. Понимаешь? Нельзя плевать против ветра. Победа в локальной битве — хорошо. Но после придёт расплата. Наверху появился кто-то, кто дал аристократии пендаля. Но завтра сегодня станет вчера, и этот кто-то уйдёт в историческую тень, тогда, как история пойдёт предначертанным ею путём.

— А если всё не так? И этот тренд — задуманный давно, запланированный, просто королева не успела об этом объявить? — возмутился я, впрочем, понимая его правду. Правду не только его, а всех… Вообще всех чиновников и аристократов королевства.

Доминик пожал плечами.

— Они — старпёры, живущие на своей волне. Их надо УБЕДИТЬ в этом. А на это надо время. Взмахом волшебной палочки такие вещи не сделать! — авторитетно покачал головой, но я и сам это знал.

— А ты бы смог их убедить? — снова пробросил я мяч.

Он задумался, посмотрел вдаль. Снова для себя что-то решил.

— В целом возможно. — Осторожный кивок. — Но не завтра. И не послезавтра. Да и… — Вздох. — Я, конечно, знаю кухню, но из меня будет плохой пиарщик, Хуан. — А теперь перевёл взгляд на меня, и оным как бы извинялся за отказ. — Да, я работаю всего лишь в отделе Срединной республики. И должность занимаю не самую большую, пусть и с грифами и подписками. Но у меня своя работа. Ах да, ещё! Я занимался единоборствами, но ни разу в жизни не стрелял из боевого оружия. А в твоей команде без этого никак, правильно понимаю?

Интересная логика. Я б посмеялся, не заставь она задуматься, как меня на самом деле видят люди.

— Хорошо, — кивнул ему. — В команду тебя не беру, хотя там не помешал бы толковый дипломат. — Теперь я посмотрел вдаль, растягивая время, придавая этим словам вес. — Давай я тебе расскажу старый анекдот-задачку? Расскажу начало, а ты продолжишь? Анекдот на самом деле, старая смешная история, не выдумал.

— Весь внимание! — отсалютовал он банкой. Я вздохнул, собираясь с мыслями, прокашлялся и начал:

— Это было ещё до космической эры, до эпохи колонизации. Представь, сочельник. В МИДе тамошней сверхдержавы никого нет — все дома, готовятся праздновать. Но министр на посту — у него всегда есть работа. И вот в десять вечера ему предают информацию — только что в водах возле Африки в боевой корабль этой страны врезалась яхта одного тамошнего царька-президента. А может наоборот, корабль в яхту — кто его так сразу оперативно разберёт. Но скандал международный, и МИДу надо СРОЧНО выступить с заявлением.

— Та-ак… — Я сеньора заинтересовал — вон, как глазки забегали от предвкушения.

— Идёт сеньор министр по зданию, кого б озадачить — а там никого. Даже уборщицы свалили и к празднику готовятся. Глядь, в одном из кабинетов свет. Он туда — а там стажёр, вчерашний студент, что-то доделывает.

— Ну да, работа в министерстве ответственная, если в первые пару месяцев попрут — вся карьера, все годы обучения насмарку, — заулыбался Доминик. — И что?

— Ну и то. Министр говорит, так и так, вот информация, составь коммюнике. Через полчаса ко мне в кабинет на утверждение, и сразу в печать.

Улыбка на лице сеньора стала запредельной.

— Начинаю понимать. А ты шутник, Хуан!

— Угу. — Я кивнул. — Сам понимаешь, министру «нет» не скажешь. И что стажёр — а ему это до Проксимы Центавра! Главнее этого человека здании просто нет, хочешь — не хочешь, надо выкручиваться. И вот приходит он на утверждение, приносит свой вариант. Сеньор министр читает, и говорит, мол, всё хорошо, но у меня три поправки. Ну, а дальше тебе задачка, что предложишь?

Доминик нахмурился, какое-то время стоял задумчивый. Доел батончик, допил сок. Кстати, и я допил свой, и мы оба выбросили банки в стоящую на крыльце урну.

— Сверхдержава, говоришь?

— Угу. — Я кивнул.

— Тогда, если правильно понимаю, правки должны быть вроде: «Сынок, „в задницу“ пишется через такую-то букву, а не такую. Мужской половой орган напрямую не надо писать, а обозначит его ближайшим литературным синонимом… Ну а третья правка… Если это Африка… Хуан, расстреляй меня, но мне кажется, правка должна быть вроде: „А слово 'обезьяна“ лучше написать с большой буквы — всё же это король/президент, глава государства, надо проявить уважение». Я прав?

Я кивнул.

— В оригинале было «Черножопая обезьяна», но, к счастью, данный эпитет потерял актуальность со временем, так что остановимся на просто «Обезьяне» — всё верно. Слушай, Доминик, а как насчёт поработать не в моей команде, а в команде Фрейи? — в лоб, как люблю, предложил я.

Смятение на лице собеседника. Догадался, к чему начал задачку, но чтобы прям ТАК — не поверил. А я р-раз! И взаправду.

— Ты не думай, на время, — решил его немного успокоить. — Пока королева не придёт в себя. Потом решать будет она. Но до этого времени нам нужно запустить министерство, и твёрдой рукой выпускать подобные коммюнике пачками.

— Слишком неожиданно… — Кажется, мой друг по беде с соками немного… Как там по-русски говорят, «взбзднул». Но держался, не отказывался. — А если не справлюсь? — поднял на меня умоляющие глаза, что это шутка.

— Давай тест, — предложил я. — Завтра или послезавтра у меня встреча с Тафтом. Говорить доверю тебе. Выжмешь этого старикана досуха — буду рекомендовать её высочеству тебя. А что касается их, — снова кивок за спину, — так плевать. Не они на планете власть. И это уже чётко ясно и всем понятно, осталось только Сенат додавить. Секту свидетелей Борхеса — за ворота. «Крыша» влиятельной семьи? Списки Фрейе на стол, что за семья — проведём разъяснительную работу. Пора перетрясти эту банку с пауками, чтобы работали как надо стране, а не их собственным кланам. Возьмёшься?

— Знаешь… А давай попробуем! — принял решение и просиял Доминик. — Я устал жить в этом дерьме в тени деда. Он был хорошим экономистом, и хорошим бабником, и хорошим главой клана… Но, чёрт возьми, надоело отвечать за его «косяки» и жить в тени его негативной славы!

Вот такой настрой в людях куда больше нравится.

— Тогда я поехал по делам, завтра свяжусь. — Кивнул ему, пожал руку и развернулся в сторону так и стоящих недалеко от входа, не в зоне парковки, машин (для любого сотрудника, даже министра, это нарушение).

— Тебе же номер надо оставить? — крикнул в спину он. — Как ты позвонишь? — Недоумение на лице.

Я развернулся и покровительственно улыбнулся.

— Не надо, Доминик. И так из под земли тебя достану. Да, кстати, я ЛЮБОГО из этого здания в случае чего достану. В любом из возможных вкладываемых смыслов.

Ну, а теперь можно ехать и на захват. Может так и надо, так правильно? Человек — с горящими глазами, первый встреченный за сегодня. А опыт руководящей работы… Базовый имеется, не потеряется, а остальному научится?

Зато знает, с какой буквы пишется Обезьяна, а сейчас главное только это.