Фрилансер. Битва за будущее

Глава 11 Обострение (продолжение)

Глава 11. Обострение (продолжение)

Изначально кавалерийским наскоком думал провести заседание Совбеза сразу после того, как озадачу Адриано, по сути на следующий день после судилища над советом директоров клана Рубио. Но и Алекс покрутил у виска:

— Хуан, мы тебе что, звёзды близ Сердца Млечного Пути, летать с релятивистскими скоростями? Вообще-то это оперативная работа. Проработка подозреваемых, а их куча. Их связи, контакты. Через неделю только обрисую границы задницы. А результата вообще не могу сказать когда ждать. Видно будет. И это даже с теми неограниченными ресурсами, что вы выделили — без них был бы швах. И не забывай, есть кое-какие «хвосты» по делу Мухариба. Туда тоже пусть не много, но отвлекаю людей.

Всё верно. Это я один такой… Кавалерист. Ибо и Эдуардо отзвонился, не сговариваясь, с тем же — проверка только начата, надо минимум несколько дней, ибо «всё сложно».

— Насколько «сложно»? Саботаж? Неповиновение?

— Ну, тут была пара типов в полковничьих погонах… Не бузили, нет. Но глазки бегали, вякать «не положено» и «так не делается» пытались. Приказал их изолировать, вам привезу — сами с ними работайте. А остальные вроде не выпендриваются, всё делают, вызывающе не зыркают.

Понятно. Слава богу, до большинства на планете всё-таки реалии доходят. Ставлю ящик чилийского, что оба этих полковника голубых кровей, под защитой книжечки, которую Рубио хотели сделать главной на процессе против себя.

— А так в целом что? — закрыл тему, как бы подбодрив, «правильно сделал, бро».

— В целом сделали, как ты велел, вначале там всё заняла наша клановая пехота. С бумажкой от Фрейи, не от меня. Где местным было приказано им безоговорочно подчиняться, иначе огонь на поражение. И только после прилетел я, на всё готовое. А потом комиссия от Фрейи — сорок человек. И из казначейства кого-то послали, и атомнадзор, и из комитетов и комиссий самого минобороны, и из генштаба генерал-майор — по сути он тут и главный, «рулит» всем. А а среди них всех как свадебный генерал — бегаю, мудями трясу, создаю фон.

— Для принца крови у вас, ваше высочество, интересный сленг! — подколол я.

— Так с кем поведёшься!.. — Принц замялся. — Да ладно, просто нервный я. А вокруг военные, и они так шутят. Больше скажу, они ещё и не так шутят, и вообще пофиг на моё присутствие — лишь бы дам на горизонте не было.

Отмазался. Хотя мне реально побоку на дворовой сленг принца, просто поддеть братика хотел. Получилось, блин! На ровном месте заставил краснеть.

— Так что я даже не в курсе, кто там против нас настроен из оставшихся, и сколько их, — закончил на деловой ноте Эдуардо, уходя от неприятной для себя темы. — К моему прилёту все залегли, и не знаю, это хорошо или плохо? Всё же хранилище боеголовок, и если на таком объекте останутся недовольные…

— Давай мы с тобой сами, волевым усилием, примем, что это хорошо? — морально поддержал его я, ибо уже то, что такие мысли родились в голове считающегося балбесом младшего принца — достижение. — Эдуардо, можешь на меня обижаться за такие слова, но от правды не уйдёшь. Ты не боец. И если бы мы стали выводить их на чистую воду, брать на живца… Не уверен, что ты в стрессовой ситуации примешь правильное решение, и не уверен, что посланная с тобой охрана бы в этом случае также справится. Пусть лучше как есть, задавили в зародыше, заставив спрятаться, зато я не буду краснеть перед твоей сестрой, что из-за глупости и самонадеянности убил её брата. И больше не поднимай эту тему, особенно при сёстрах.

— Умеешь ты успокаивать! — задумчиво хмыкнул он. — Что, так всё плохо, да?

— Ты в Омеге этого перед глазами не видишь, только по «ящику», но у нас тут война. Реальная бойня с аристократией, а не дежурное прореживание их наймитов. Ставки настолько высоки, что под нож идут члены семей заговорщиков с конфискацией кланового имущества. Вчера вот в прямом эфире восьмерых казнили только за то, что бузануть попытались, лишь кинули намёк, что вертели нас и твою сестру с её требованиями. А сколько пострадало во время штурма от вакуумной бомбы… Так что грохнуть тебя в ответ для них отнюдь не нечто запредельное. Не парься этим, брат, прилетай, отчитывайся как есть. У нас имеется пятое управление, они — по лояльности, вот пусть и работают.

Адриано также отзвонился, что «сегодня точно не получится, нужно время на исследования, там всё серьёзно и пока не понятно». Потому я окончательно успокоился и принялся за бумажную мать его работу, строя кабинетные планы захвата мира.

Но всё проходит, и пора подводить итоги. Алекс будет обрисовывать круг проблем, что накопали на своём фронте, Эдуардо — отчитываться по военным объектам, и как раз в жилу позвонил Адриано — сам бог велел его пригласить.

Начали не через час. И не через два. Два с половиной. Но тут ничего эдакого — закономерно, учитывая ожидаемые персоны. А именно кортеж Эдуардо, попавший в то ли восходящий, то ли в нисходящий ток воздуха, их конвертопланы отнесло в сторону, и командир эскадрильи принял решение дозаправиться. Время потратили с пользой — парочка из сеньора Серхио и его старшей дочи, смотревшие до этого наши переговоры с англосаксами в прямом эфире, принимали экзамен у Доминика, и я бы не сказал, что его как-то жалели. Наоборот, придерживались стратегии насчёт ушата помоев, ваш покорный слуга её как-то давным-давно назвал «Котёнок в ведре». Так что я в избиении хоть и не участвовал, но сидел и наслаждался зрелищем, как работают профессионалы. Кто два десятка лет у руля планеты — не мне чета. Фрейя же тоже у руля, просто не номер один, но её готовили с самого детства к занятию престола, у неё тоже стоит поучиться.

Максвелл, к моему удовольствию, экзамен выдержал, на все вопросы ответил, мнения на заданные задачи обосновал. По лбу его стекал трудовой пот, галстук сеньор очень прилично ослабил, но на лице читалось облегчение — до последнего не верил, что его примут в когорту. И эта тревога, неверие, вызывали во Фрейе искромётную улыбку. Уж не знаю, что ей рассказывали про деда Доминика, про какие семейные скелеты в шкафах, но вид её при взгляде на Максвелла был победным. Победа над неким неизвестным нам прошлым, где Веласкесы как семья что-то оному прошлому доказали, и ей всё равно, что всем, включая Доминика, на это глубоко плевать. Потомственная аристократия, для которой времена королевы Джинни это вчера, а Аделины — позавчера, кто меряет категориями столетий в своих интригах… Да, мне на данном этапе жизни их сложно понять.

— Хорошо, ты принят, ты в команде, — выдала вердикт высочество. — Конечно, утверждать тебя будет мама, и я не могу ничего обещать. Да, сеньор Борхес не оправдал наших ожиданий, но он её человек, она ему доверяла, и все мои назначения мама может послать на Макемаке, если ей не понравится. Но вылезать из сложившегося дерьма, пока её нет, придётся нам. А мы в тебя поверили — не подведи. — И взгляд на меня, ибо Доминик — моя креатура, я несу ответственность как за его достижения, так и поражения.

От такого взгляда поёжился, но как реагировать не знал. Какие у этого могут быть последствия в сильно дальнейшем, в смысле не завтра и не послезавтра? Особенно если учесть моё возможное отдаление от власти с приходом королевы в себя? Чёрт его знает!

Наконец, подтянулся народ. Адриано девчонки развлекали неподалёку, в гостевых дворца, Гуэрра и его команду — тоже кто-то развлекал, и, наконец, на дворцовую палубу сел конвертоплан Эдуардо. Гиперкатером, конечно, из южного полушария сильно быстрее, но вот самочувствие после болтушки даже у тренированных людей так себе, а спешить нам особо не нужно. Ну, а остальные члены заседания просто ожидали в приёмной.

— Сеньоры, повестка. — Заседание начал я, привычно сидящий на месте наследника престола. — Предлагаю не ходить вокруг да около. Каждый из вас, находящихся здесь, посвящён в государственные тайны под грифами «Совершенно секретно» и «Особой важности». Некоторые — в тайны по одному, прорабатываемому конкретно вашим ведомством вопросу, у кого-то — кросс, пересечение из нескольких. Но так получилось, что все темы и направления, которые вы, сидящие за этим столом, прорабатываете, косвенно взаимосвязаны, и я предложил её высочеству объединить всё в одно дело, и дать общую подписку. Есть возражения?

Взгляд на сеньора Серхио, но волжский перец не отреагировал — согласовал этот вопрос с дочей заранее.

— Тогда коротко для тех, кто не в курсе последних новостей. Нам поступили данные о том, что некая вражеская организация, предположительно разведка Союза, любо одной из его доминант, ввозит в страну тяжёлый гидрид лития, являющегося сырьём для производства термоядерного оружия. О ходе расследования по данной проблеме нам расскажет глава межведомственной рабочей группы, оперативник департамента безопасности, Алехандро Гуэрра.

Алиса собиралась на заседание, но отзвонилась, что доверяет нам. Всё же расследование у неё на контроле — это её люди его ведут. А в международную политику она лезть не хочет — боится напортачить. У нас с Фрейей лучше получается, во всяком случае, по теории Нимфы, которая как раз сегодня присутствовала, но пока, согласно этой же теории, сидела тихо и не отсвечивала.

Алекс давал отчёт подробно, называл имена и цифры, номера каких-то договоров и счетов. После почти четвертьчасового доклада, подытожил:

— Таким образом, хоть мы пока не размотали все нити до конца, уже можно сказать с уверенностью, это спецслужба с Земли, и работа проводилась ими с прицелом не на сегодняшний день, отнюдь.

— То есть планы использования — точно не в текущем мятеже, — констатировал сеньор Серхио.

— Определённо. Нет никаких предпосылок утверждать, что они даже в теории могли успеть к сегодня. Всё находится в стадии подготовки, и реализацию от нас отделяют годы. Может два-три, может пять-шесть, вот тут сказать сложно, это уже не мой уровень аналитики. Но что хочу отметить — это чёткий и комплексный подход. Уровень организации не только в плане масштабов — а они поражают. А в том плане, что всё запланированное чётко работает, словно атомный хронометр. Да, мы обнаружили всего полтонны вещества, и ищем концы ещё полутора, и есть моменты, подсказывающие, правда пока в виде гипотез, что по всей Венере найдём ещё несколько тонн… Но задействовано в процессе колоссальное количество людей, более девяноста процентов которых понятия не имеют, что именно они делали и в чём их использовали. Это мастерство очень серьёзной структуры с единым мощным координационным центром. И всё это пока что без второй части расследования, до которой мы ещё не дошли — контакт оной структуры с нашими местными, кто их тут поддерживает. Потому, как гидрид лития это топливо, но чтоб запалить его, нужна настоящая классическая ядерная бомба. То есть вторая часть расследования будет сложнее и грязнее первой, и некий гениальный ум на Земле обе эти части уже как-то мысленно в планах состыковал.

— На Земле? — хмыкнул сеньор Серхио.

— Наши так не работают, — покачал головой Гуэрра. — Я могу ошибаться, сеньор. Но наши… Топорнее как-то схемы придумывают. Тут же чувствуется вековой или тысячелетний опыт, каменное спокойствие при планировании на десятилетия. Загрузка десятков «контор» на Венере, сотен людей, и практически нигде не «потекло» за эти годы. Некая… Изысканность схем что ли. Подчеркну, это субъективное мнение, и я сотрудник не слишком опытный — тридцать пять всего, но всё, с чем я и коллеги сталкивались в своей работе, не похоже на подобный подход.

— А сколько всего порошка на планете? Не только то, что вы обнаружили, но и включая тот, что ищете? — подал голос вдруг Адриано. — Примерная оценка, разумеется.

Алекс смутился, нахмурился, пожал плечами.

— Я же говорю, пока рано говорить о таких оценках. Но есть подозрения, что параллельно бандам в Альфе, работа велась в Омеге, Дельте, Полонии. Да и здесь, в столице, тоже могут ждать сюрпризы. Я бы поставил для себя цифру тонн в пять. Совершенно ничем не подтверждённую, на уровне интуиции.

— А если там будет десять тонн? Возможно? — сузились у Адриано глаза.

Снова пожатие плеч.

— Сложно сказать, говорю же. Проблема в том, что многие, кто что-либо знал, похоронены под открытым небом в шестьдесят девятом ангаре — по последним данным к уборке тел там пока ещё никто не приступал.

Я при этих словах ухмыльнулся. Ибо знаю этого скверного типа, кто отдал приказ притормозить процесс утилизации тел. Успеем ещё, пусть полежат — в качестве информационной атаки на некоторых инопланетников.

— Я не говорю, что они знали, что делают и с чем работают, но если было бы можно, мы б задали правильные вопросы, и кое-какие моменты бы прояснились. Те же, кто выжил — все опрошены, но толку почти нет. Они физически не могут дать ответы на то, чего не знают. Так что процесс идёт медленно, ниточек мало. Но мы не отчаиваемся. — А это уже повернувшись к Фрейе. Которая лишь скупо кивнула — всё понимает.

— Значит, десять тонн можем взять за реальную цифру? — не сдавался будущий друг. Тут за Алекса уже заступился я:

— Адриано, давай обсудим эту цифру позже? Опера отличаются от нас и от яйцеголовых тем, что не могут физически оперировать данными «с потолка». Как опер Алекс не даст тебе ответ, он не аналитик.

Замечание принято, Андрюша успокоился, сам себе утвердительно кивнув.

— Как я указал, — продолжил Алекс, — с нашей стороны чиновники и должностные лица в процессе хоть и участвовали, но все поголовно втёмную. Заместитель управления полиции замаранного отдела искренне считал, что это «левак» ввозимого в страну по контракту гарантии лития, которым в свою очередь прикрывают изысканную дурь для аристократии, до которой персонально он пока не добрался, и в общем не стремился.

— Литий ввозим. Как будто своего на планете мало!.. — тихо сама себе вздохнула Фрейя. Но достаточно громко, чтобы ей возразили:

— Иногда дешевле привезти отдельный комплектующий материал втридорога с Земли, чем потерять контракт на куда большие деньги. — Это произнёс лучше нас всех разбирающийся в вопросе сеньор Серхио.

Вот именно, жесть логистическая. Я мысленно за точку зрения Фрейи, но капитализм против. Литий для батарей и для электронных компонентов по технологии, лицензированной у отдельных представителей Австралии и Поднебесной, завозится в виде гидрида из оной Австралии. Обычный литий-7, не смотрите так, с обычным лёгким водородом-протием. Там производится контроль на входе на Земле и выходе потока на Венере. Но фишка в том, что криминал, когда представители наркоконтроля у него изымали интересующий нас порошок, мимикрировал под эти контракты. Наркоконтроль заточен под другое, молярные массы никто не сопоставлял, а качественный анализ давал чёткие данные — литий и водород, что и заявлено в предоставленных Алексом документах о результате проверки с печатями (когда они столько всего накопали?) Прикормленные чиновники наркоконтроля и гвардии лишь осуществляли… Скажем так, больше неразглашение этих изъятий и проверок, чем сокрытие самого порошка. Что легко выполнимо ввиду того, что лаборатория даёт зелёный свет — это не их клиенты. Похоже, этих кадров и посадить-то не за что, но то уже не моя забота — пусть у Алисы голова болит.

Так что на данный момент имеем в одной только Альфе пять (!) организаций, занимающихся ввозом в страну странного белого порошка, проходящего фильтр наркоконтроля, не относящегося к опасному и вредному, ввозимого исключительно в виде маленьких партий под контролем «земляков» — индо-пакистанской, вьетнамской, яванской, китайской диаспоры и каких-то парней с австралийскими корнями. Аджай был представителем только первой из перечисленных, на остальных вышли, но там работы непочатый край — пока нельзя дать оценку. При этом есть крупные промышленные контракты с Союзом на поставку обычного лития, которые совершаются открыто, но именно этими каналами конечный заказчик принципиально не пользуется, хотя под них тщательно мимикрирует, имитируя «левак» — продажу части искомого сырья малой партией на сторону, с их Восточной коррупцией и воровством, а также кумовством и покрытием своих, сие воспринимается нормой. Наши промышленные группы с удовольствием скупают у Восточников такого рода «левак», и иногда даже выводят его из тени, оплачивая на него входные налоги, но уже здесь, на Венере — чтобы от наших контролирующих органов не прилетело, но и партнёры в Союзе также не получили бы от своих. Так что в целом схема рабочая, и благополучно просуществовала десять лет, которые существует эта сетка, и если бы не любопытный нос одного из «паханов» пакистанской диаспоры, изучавшего химию и занимающегося нетрадиционными веществами, у которого заиграло «жим-жим» очко: «А что это такое ввозится с такими предосторожностями, если оно реально безопасно?» Он перестраховался, имитировал потерю одного из пакетов (при межпланетной перевозке это легко), списал его в глазах корешей с Земли, и провёл куда более тщательный анализ. В общем, застреленный в шестьдесят девятом ангаре «шишка», начальник Аджая, узнал обо всём случайно, испугался, понял, что «соскочить» не выйдет, и на всякий случай перестраховался, взяв процесс под более плотный контроль. И в качестве помощников посвятил в тему всего пятерых — кто должен был обеспечивать безопасность процесса на всех уровнях ответственности их банды снизу вверх, давая указания исполнителям и следя, чтобы всё получалось как надо. Когда ты между молотом своих и наковальней наших спецслужб, лучше обойтись без случайных сбоев, которые периодически происходят от человеческого фактора — кому как не мне такое знать, у самого десять тысяч тел свидетелей случайности под открытым небом лежат.

Это и было их платой нам за то, что мы отменим закон о высылке всех, кто нарушил венерианские законы, а точнее за то, чтобы мы не выслали персонально их. И, кажется, плата достойная, даже жаль, что ребятки сорвались и устроили тот беспредел в ангаре.

— Хорошо, продолжаем. Теперь предлагаю заслушать атомнадзор, с чем имеем дело? — продолжил заседание я.

Чиновник от атомнадзора, глава какого-то отдела сидел почти напротив меня — посадили «поближе к телу» и.о. королевы, выделили среди остальных так сказать. Два его помощника — чуть далее.

— Все предоставленные образцы относятся к классу… — начал он. — Категории чистоты…

Чел заглянул в лежащую перед собой бумажную распечатку и начал сыпать научными терминами, от которых у меня заболели зубы, а судя по виду Фрейи, у неё — голова. Физические свойства, чистота, изотопный состав… Разница в пробах с разных мест столько-то сколькотысячных процента, то есть все они сделаны в одном месте, хоть и хранились в Альфе в противоположных концах города.

— Каком? — уцепилась за понятное слово Фрейя. — В каком месте они сделаны, это вы смогли определить?

Инспектор пожал плечами.

— В России три установки, которые могут сделать подобное. Две из них, насколько мы знаем, работают над обогащением лития, одна — под другие задачи, но может быть перевооружена. Литий-6 достаточно востребованный материал, его используют в качестве поглотителя нейтронов в некоторых исследовательских реакторах, потому производств на Земле немало. А литий-7 — наоборот, используется как теплоноситель в жидкосолевых реакторах. У нас таких почти нет — не нужны, но на Земле такой зверинец с парком энергетических реакторов, причём от страны к стране разный, что им нужно просто невероятное количество, причём конкретного изотопного состава.

— Продолжайте, — кивнула высочество.

Тип прокашлялся.

— Итак, три установки в России. Из них две в работе, третья может работать по конверсии. Четыре — в Поднебесной. Один завод в Индии, один в Австралии, два в Империи.

— Канада? — А это я.

— Тут сложнее. Две установки, в Елоунайфе и Виннипеге, но обе заточены на массовое производство, они дают по чистоте как бы не второй знак после запятой. Канадцам для себя в общем больше и не требуется. У нас же в образцах концентрация изотопа слишком высока для канадцев, а перенастройка оборудования… Падающая отдача не даёт это сделать просто так. Ты увеличиваешь выход по седьмому изотопу в два раза, количество итераций в колонне увеличивается, но время протекания реакции увеличивается не в два раза, а в три, пять, и даже больше. Увеличиваешь ещё в два раза — а время в пятнадцать. Ты гоняешь амальгаму по колонне уже не часы и не дни, а месяцы, ради увеличения чистоты в третьем знаке после запятой — и вся эта себестоимость ложится на выход того же количества продукта. Никто не будет гонять установку ТАК, — сделал сеньор круглые глаза. — Во всяком случае, перечисленные мною установки в России, Канаде и Империи — они не засекречены, и Атомнадзор не обнаружил в истории их работы последних десяти лет крупных провалов по количеству выпущенного сырья.

Фрейя с умным видом сжирала глазами сеньора, а вот я… Смотрел на Адриано. На его едкую ухмылочку и покровительственный взгляд на чиновника, пока тот распинался. Так смотрят на говно, которое ведёт себя вызывающе, кидает понты и требует к себе внимания, но которое нет резона трогать и ставить на место. Говно же, а с говном только свяжись! Себя не уважать. Истинному аристократу и обладателю правильных знаний подобное не с руки.

— Чтобы перейти на обогащение лития такого качества, — продолжил чиновник, — установку нужно больше гонять, с потерями по выходу продукции. И учитывая, что данные энергетических компаний Союза засекречены, у них есть складские запасы, так что Аатомнадзор считает, что любая из указанных установок Индии, Австралии и Поднебесной могла «поработать в минус», наработав материал, а после вернувшись в нормальный режим незаметно для нас. Следуя логики, склоняемся, что этот литий родом из Австралии или Поднебесной.

— Что заставляет вас так считать? — Адриано не сумел спрятать в голосе насмешку. — Есть ещё небольшие установки, построенные для военных. А вот обогатители Индии и Австралии точно не при чём — мы узнавали, перерывов в поставках не было. В Китае сложнее что-то узнать, но там баланс вроде сходится, изъяны в глаза не бросаются, если есть. Почему бы изотопу не быть, например, с завода в Трансваале?

— Простая логика, сеньор Манзони! — Чиновник взвинтился: «Мелочь, учить меня вздумал?» — Если банды диаспор из Союза — откуда ещё может быть порошок? Индию также склонен отмести — всего один завод при их доисторическом парке реакторов, многим из которых на кладбище уж много лет как прогулы ставят. Индии нужно много и дешево, потому остаются Китай и Австралия.

Андрюша на такое только кивнул, спорить не стал. Я это также отдельно отметил. Как и его ещё более довольную и ещё более покровительственную улыбку будущего друга.

— А завод в Техасе? — А это спросил сеньор Серхио. — Насколько я поднял справки, они тоже делают подобное.

— Да, это самый современный завод Империи, — кивнул атомщик. — И что хорошо для разведок, находится не на континенте. Они способны сделать такое, тем более, что Техасу не нужно столько энергии, сколько континенту, он энергопрофицитный. Но тогда усложнится логистика Техас — Союз, да и если честно, банды Империи «крышуют» в фавелах, а тут совсем иной уровень. Да, не стоит отметать версию с поставками их Техаса, но я считаю её маловероятной.

— Есть вероятность, что это некто построил обогатитель специально под наш проект? — подала здравую мысль Фрейя. — Новый завод, небольшой, легко спрятать, а потому мы о нём не знаем?

— И такой возможности не исключаю, — покачал головой атомщик, — но и тут склоняюсь к мысли что нет. Вопрос экономики, ваше высочество. Слишком дорого строить ради подобного проекта в несколько тонн производство с нуля. Не надо недооценивать его масштабы — подготовка, электролиз, и главное утилизация ртутных соединений — там всё очень непросто. То есть, завод по производству ста тонн в год будет не сильно дороже завода на одну тонну в год, при стократной разнице в прибыли, ваше высочество. Скорее это может быть что-то военное, под списание, переделанное под наш процесс на закате карьеры — чтобы не отвлекать серьёзные производства. Но мы занимаемся больше атомом, а тут химия, или скорее физическая химия. Существует много процессов, которые можно под наш процесс переделать с минимальными затратами. Мы не можем дать точного ответа, где это сделано.

— Урумчи, — произнёс Адриано, глядя в столешницу. Видно, атомщик его достал. — Четвёртый национальный центр атомных исследований Срединной республики. Реактор А-108Н.

— Этот реактор закрыт, — с ехидцей парировал атомщик. — Скоро тринадцать лет как.

— Реактор — да, — кивнул Манзони. — Но лазерный изотопный разделитель вполне может работать. Да, дорого, это не деление гелия на третий и четвёртый изотоп, не отобьётся, но если учесть, что под Урумчи одна из тридцати шести термоядерных установок Поднебесной, принадлежащая не частникам, а государству, которая стабильно показывает профицит по энергии, то есть превышение производства энергии над потреблением…

— Продолжай! — оживилась Фрейя, резко нахмурившись. Очарование крутых терминов, которым загрузил её атомный инспектор, рукой сняло.

— Сам реактор введён в эксплуатацию в 2408 году, — продолжил Адриано под злой взгляд атомщика. — Назначение — опытные процессы по заданию военных. Один из используемых компонентов — гелий-три высокой чистоты. Тот, что используют космические корабли — слишком грязный. Потому там была построена стадия подготовки — установка лазерного разделения. Очень маломощная, под нужды маленького реактора, но военные нигде в мире денег не считают, если это нужно. В 2434 году реактор выведен из состава национального центра, законсервирован, но не закрыт и не демонтирован. И судя по тому, что народ ездит туда на работу как ни в чём не бывало, огни офисной надземной части объекта ночью горят как полагается, и энергопотребление объекта велико, они что-то выпускают.

— При закрытом неработающем реакторе… — потянул сеньор Серхио, забарабанив пальцами по столу.

— Так-так так!.. — А это подобрался уже я. Фрейя, что-то во мне почувствовав, пристально сощурилась, гадая, что за мысли меня посетили. Атомщик снова попытался что-то возразить, но Фрейя подняла руку, останавливая его. А с королевами, как известно, не спорят. Будущий друг, посмотрев отчего-то на мою персону, продолжил:

— Сеньор инспектор вас… Дезориентировал. Не скажу, что соврал, но довёл до сведения не всю информацию. Знаете, какая реальная чистота образцов по литию? Во всяком случае в тех трёх пробирках, что переданы нам? Разница в пятом знаке после запятой! В пятом! — подчеркнул он, сверкнув глазами. — Хотя для бомбы достаточно третьего.

— Это девяносто девять целых, девятьсот девяносто сколько-то тысячных? — уточнила высочество. — А у нас — стотысячных?

— Да. — Адриано кивнул. — Ртутный процесс применяется для обогащения, как самый дешёвый. Тут сеньор прав. Вот только ни один ртутный завод не станет делать пятый знак, когда можно довести до третьего. Есть и другие методы, но они скорее лабораторные, а у нас всё же хоть и мелкое, но промышленное производство, так что остаётся только лазер. Да, дорого. Капец как дорого! И энергозатратно. Но только если у тебя нет под боком термояда, к которому можешь подключиться бесплатно, без фиксации потери мощности в экономических отчётах. А значит реактор должен быть государственный. Чтобы потерю скрыть — этот реактор должен быть профицитным. Изначально у нас было два варианта, собственно в Первом национальном атомном центре в Ухане, и в Урумчи. Но Ухань отпадает, там реактор стоит в базе, держит нагрузку, любое колебание его мощности легко обнаружить. А вот Урумчи находится на границе, обслуживает лазерные зенитные комплексы военных на границе с Евразийским Блоком — там самого чёрта можно скрыть. И да, именно потому он и профицитный — резерв на случай резкого начала войны.

— Зашибись! — А это, разумеется, я. — Разведка с нами есть? Представители Первого управления? Есть у кого спросить? — Картинно заозирался. Но нет, чудес не бывает — тут промах, от Agencia Intelligencia сегодня на заседании никого. — Но, полагаю, Атомнадзор хоть какую-то информацию имеет, чтобы это подтвердить или опровергнуть?

— Этот реактор в Урумчи существовал, — кивнул старикан атомщик. — Но уже тринадцать лет как остановлен и законсервирован, сеньор Манзони полностью прав. Но проверки показали, что там ничего нет — там была наша комиссия. Мы пускаем инспекцию международного состава на свои объекты, Россия, Империя и Союз нас, тоже в международном составе — на свои, — пояснил он для всех, кто не в курсе. Фрейя в курсе — скупо задумчиво кивнула. — Это точные данные, реактор закрыт.

Адриано фыркнул.

— Разумеется, закрыт. Точнее законсервирован. Но говорю же, блок подготовки может преспокойно работать и при закрытом реакторе. Что, возможно, и делает. — Повернул голову ко мне. — Хуан, у нас нет таких возможностей к глубокой проверке, как у государства, мы всё же больше по шпионажу отраслевому, промышленному. Проверять завод придётся вам. Но то, что такая установка существует, и для каких целей была создана, знают все — это общедоступная информация. Да, это Поднебесная. И Урумчи. Без вариантов. Потому, что вторая такая установка находится в Дубне, третья в Димитровграде, четвёртая под Сан-Паулу, пятая в Ухане, которую мы отбросили как маловероятную, и, наконец, шестая — в Санта-Катарине, у нас, на Венере. И я сомневаюсь, что шкодили русские или имперцы. А наши вообще в пролёте — нет смысла тащить литий на Землю, чтобы там банды смогли вернуть его обратно на Венеру. И повторюсь, эту информацию, Хуан, с вашими ресурсами элементарно проверить.

— Тревожная кнопка! — выкинул руку вперёд я. Фрейя уже подзабыла такую команду, ибо Борхеса мы арестовывали давно, в прошлой (как теперь кажется) жизни. Но спустя секунду поняла, и кнопку нажала.

Ангелы ввалились ещё через пару секунд. Растерянные, злые, винтовки наизготовку. У всех присутствующих хватило ума сидеть без движения, включая меня. Врывающиеся в кабинет по тревоге представители корпуса даже со мной шутить не будут. И только когда охрана, наставив на всех оружие, замерла, оценив обстановку — что высочеству ничего не угрожает, я вежливо попросил:

— Девочки, этого человека в казематы дворца. Для вдумчивой беседы, но без лишней жестокости. Он может быть не виноват в злонамерении, просто позволил себе расслабиться и подойти к поручению главы государства спустя рукава.

Двойка старых дев обошла стол и быстро скрутила указанного мною инспектора.

— Что вы… Что вы себе позволяете? Как такое возможно? Я же…- Растерянность, ошарашенное выражение лица.

— Сеньор! — Я не повышал голоса, но все сидящие, кроме дона Козлова, повтягивали головы в плечи. — Сеньор, вы — Атомнадзор Венеры. Именно ВЫ должны давать её высочеству и её величеству самую полную оперативную информацию по любой проблеме в своей области. И вам ясно сказали, под подписку, раскрыв карты: кто-то хочет сделать на планете бомбу. Серьёзную бомбу. В итоге вы рассказываете сказки белого бычка, кто это мог быть на основании логики. Что мы и сами прекрасно понимаем — с логикой пока дружим. Нам нужны факты и экспертная оценка. ЭКСПЕРТНАЯ, сеньор, а не аналитика от службы безопасности. И нам её предоставляет ЧАСТНАЯ компания, радеющая прежде всего о собственных интересах и не имеющая отношения к государству. Вы не находите это достаточным основанием для своего задержания?

Все за столом смотрели в столешницу, кроме Нимфы и сеньора Серхио. Нимфа просто смотрела, оценивала меня, а сеньор прикидывал что-то в уме, какую-то политическую комбинацию, наверное. Я второй раз за месяц арестовываю в королевском кабинете высокопоставленного чиновника (и третий, если считать секретаря королевы Марко Переса, который сейчас под домашним, но арестом — приказ Фрейи). Это что-то да значит, а за пределами данного кабинета кипит и бьёт ключом жизнь. А значит, её надо как-то жить, с кем-то договариваться, кому-то что-то объясняя. Но порицания в его глазах не увидел, а это хорошо.

— Я не хочу слышать ваши оправдания, — остановил я сеньора инспектора, когда он раскрыл рот и залепетал что-то. — Спрашивать вас будут компетентные лица, и вы им всё-всё и расскажите. Рекомендую подготовиться к опросу и заранее вспомнить, что сеньорам может пригодиться или понравиться. Увести.

Кивок Фрейи, давшей на это безобразие добро — ибо я для ангелов всё ещё никто, и это правильно. И сеньора потащили, держа на весу, не давая коснуться ногами пола.

— Жесть! — воскликнул Эдуардо, когда за последней из ангелов закрылась дверь. Нимфа походя отдала в двух словах какое-то распоряжение, видно, куда вести, но сама осталась с нами — досмотреть шоу.

— Я вообще-то не планировал… Так круто, — покачал головой Адриано. — Атомнадзор нам не враг, хотя у нашей компании частенько с ним и бывают тёрки. Но не с такими же последствиями!

Фигасе! Он что, на свой счёт принял? Дескать, подставил ограничивающую их структуру, пользуясь моментом? Типа, «как мы теперь в глазах Атомнадзора будем выглядеть?»

— Адриано, не бери в голову, ты не при чём, — успокоила его Фрейя и улыбнулась. — Это решение Хуана, и раз он это сделал — что-то в сеньоре почувствовал. У него феноменальная интуиция, я ему доверяю. — Оглядела всех присутствующих, среди которых оставалось ещё два представителя Атомнадзора, очень-очень сильно побелевших, трое оперативников во главе с Алексом, и несколько военных, прилетевших с Эдуардо. Все сидели и рассматривали в столешницу, понимая, что случившееся коснётся косвенно и их. И Фрейя решила подтвердить им, что они правильно думают.

— Сеньоры, я недовольна. Если я прошу разобраться в проблеме — надо разбираться. А то получается, что перед вашим взором нарисовался забор — и вы описали всё до этого забора, не потрудившись заглянуть за него. Вам же не сказали за него смотреть! У нас не «Тайны волшебного леса», мы не в игры играем. Тут национальная безопасность, вопрос выбора стратегии государства на ближайшие десять-пятнадцать лет. Может мы завтра войну начнём из-за данного… Данной операции врага! Чтобы избежать ошибки, нужна самая полная информация, факты. А вы мне «может этот завод, а может тот, логика же». Потому рекомендую сейчас тем, кто пока не делал доклад, тщательнее его продумать, и если в каком-то месте ваш взгляд упёрся в свой забор, за который вы не посмотрели… Скажите в докладе об этом честно, и я не буду кусаться. Дам шанс исправить. И боже упаси вас втирать мне очки! Надеюсь, всё понятно? Адриано, продолжай, что там по этому долбанному литию?

Когда Адриано, в тандеме с оставшимися сотрудниками Атомнадзора, державшимися ковано, но худо-бедно комментировавшими аргументы Адриано закончили (не со всем согласились, но сложилось мнение, что Адриано как минимум не втирает и не заливает, а в некоторых вопросах атомщики честно признались что не владеют информацией), повисла пауза. И, как тамада заседания, я понял, что надо задать следующее направление:

— Хорошо, выяснили. Мощность установки порядка килограмм семьсот-восемьсот в год, предположительный срок работы — тринадцать лет, значит, ищем на Венере порошок, общим количеством девять-десять тонн. Алекс?

Безопасник кивнул.

— Да. Всё только начинается. Отработали только одну банду, и работы ещё — не початый край. Будем искать.

— Отчёт еженедельно мне на стол. — А это Фрейя.

— Есть, ваше высочество.

— Тогда сейчас планово у нас отчёт военных об инспекциях на хранилищах ядерных боеголовок. Одну из комиссий в которых возглавлял принц Эдуардо. Предлагаю временно отпустить безопасность — подождать в приёмной, а сотрудников Атомнадзора отпустить — по их ведомству всё понятно. — Перевёл взгляд на Фрейю. Та кивнула:

— Да, думаю, можно. Работайте, помогайте следствию. Как уже сказала, в будущем надеюсь на более… Комплексный подход к работе, особенно к аналитике. По вашему руководителю — потом разберёмся, пока же его заместителю — отчёт мне, также, каждую неделю. В случае экстренной особо важной информации — прямая связь, мой секретарь сейчас расскажет, как передать сигнал. Большое спасибо!

— Ваше высочество!..

— Ваше высочество… — Атомщики поднялись, подобострастно кивнули, и какое на их лицах светилось облегчение, что покидают сию обитель… Но всех обломал сеньор Серхио:

— Сеньоры, заседание Совета безопасности не закончено. Вдруг нам ещё потребуется ваша экспертная оценка? Всё же попрошу задержаться и также подождать в приёмной. Надеюсь, у вас нет претензий?

Претензий к отцу главы государства и в мыслях ни у кого не возникало.

— Алекс, Адриано, доклад закрытый, но вы совершенно точно понадобитесь после него. — А это уже Фрейя. — Секретарь покажет фуршетный столик — можете пока подкрепиться.

Сеньоры тоже начали кивать и подниматься, я остановил будущего друга:

— Адриано, стой. Фрей, — а это высочеству, — сеньор Манзони может остаться? Под мою ответственность. — Поворот головы к военным. — Сеньоры, вы в отчёте можете не озвучивать общие цифры по боеголовкам, только проблемные? — Разумеется, краткая выжимка, без подробностей, по результату проверки у меня была, я представлял, что прошу.

— А общие цифры в отчёт и не попали, — покачал головой один из генералов. — Эта информация засекречена по другой статье.

— Фрей, под мою ответственность! — А это повторил высочеству.

— Хорошо. Адриано, останься, Алекс, сеньоры, ждите в приёмной.

— Есть!

— Слушаеся!..

— Хорошо!..

Безопасники вышли, все посмотрели на военных. И пока не случилось непоправимое (не начал говорить кто-то из них), в рамках поддержки имиджа Эдуардо, я снова взял слово первый:

— Ваше высочество, отчитывайся. — И махнул рукой в сторону его сестры. «Ты же главный — вот и вперёд».

Принц вжал в голову в плечи, но собрался, выпрямил спину и принял горделивое выражение, какое и подобает настоящему Веласкесу. Да, негде было его использовать (оболтус же, не доверяли ничего важного), но как уже сказал, принцам такое вбивают с молоком матери, с самого детства, вот вколоченные инстинкты и проснулись.

— Фрей, пап, уважаемые члены Совбеза… — Это про меня, Елену и троих пришедших с ним генералов если что. — … В общем, я был на одном объекте, самом крупном, на котором и выявили проблемы. Пришёл приказ о проверке действующих войск, но его уже направили мимо меня, я отвечаю только за то, за что… Ну, только за то, куда меня послали — что на консервации длительного хранения.

Все закивали, у Фрейи губы сложились в покровительственную довольную улыбку. Беглый игривый взгляд на меня, как на автора идеи подтягивать Эдичку «в люди» — дивиденды с этого получу, ибо карта сыграла, парень включил голову и пытается думать, несмотря на косноязычие.

— В общем, на объекте мы встретили пассивное сопротивление, зачинщики и бузотёры МОИМИ людьми… — Эдуардо сказал эту фразу и сам не поверил в неё, запнулся. — … Были оперативно задержаны и отправлены в Альфу для допроса. Больше сопротивления, даже пассивного, мы не встретили, но на объекте остались люди, сочувствующие мятежу, сейчас там следственная бригада и военная прокуратура. Но по её результатам я прошу организовать что-то вроде ротации кадров даже для тех, кому не предъявят обвинений. На всякий случай. Ну, в дальние гарнизоны их, чтобы больше ничего не смогли сделать.

— Нездоровая атмосфера? — хмыкнул я. Принц поёжился — видно, очень нездоровая.

— Разберёмся. — Фрейя кивнула.

— Я точно могу говорить при Адриано? — А это взгляд на меня.

— В данный момент — да. Именно по нашей текущей проблеме. Сторонний наблюдатель может увидеть то, что не заметят десять опытных мудрецов с замыленным взглядом. Пора нам переходить на следующий уровень, если хотим дотянуть до конца этой катавасии и возвращения королевы. А где-то в чём-то, может, подадим её команде пример, как надо работать.

Сеньор Серхио просто улыбнулся на такое, Нимфа же недовольно хмыкнула, впрочем, ничего не сказав. Осуждала она форму изъявления, что говорю вслух при чужих, но не суть моих слов.

— Тогда… — Эдичка набрал в лёгкие воздух, и рубанул. — Тогда у нас сложности. Боеголовки в наличии все, худшего не произошло, но некоторые нельзя использовать — уроды смогли испортить некоторые детали электронной начинки, без которой боеголовка как средство поражения бесполезна.

— Прошу прощения! — Рука одного генерала вверх, и он продолжил, не дожидаясь разрешения от Фрейи. — Его высочество не очень хорошо разбирается в тонкостях, позволю себе уточнить ситуацию. Боеголовки, как поражающие единицы, в порядке. И взорваться могут. И срок привода в боевую готовность может составлять от нескольких часов до нескольких минут. Но с них сняли и привели в негодность небольшие детали управления. Если позволите — мы привезли парочку сюда, чтобы показать. Они на взлётной палубе, охрана сказала пока оставить — в целях безопасности.

— Решим. Давайте посмотрим… — Я потянулся к управляемому контуру, махнув рукгой Фрейе — «всё в порядке», и зашёл в систему под своим логином/паролем. Связался со взлётной палубой.

— Привет орлы! Это Кедр. — Орлы, нужен визуальный контроль. — Рука тем временем вывела картинку с личного визора на большой экран во всю стену, куда повернулись головы заседателей.

Бойцы, охраняющие палубу, что-то ответили, я направил одного из них к конвертоплану с нужным номером причального стакана — машину судя по картинке в данный момент обслуживали дворцовые техники, а около неё возвышалось аж три бойца в средней броне, также в клановой форме, с закрытым забралом и «Кайманами» в руках. Перед ним стояли два освинцованных чемоданчика.

Попросил через ребят ID их старшего, и с бойцами-стражами связался напрямую.

— … Да, открыть контейнер. Отойти. Визуальный контроль, подойти, показать что там. Она небольшая — возьми в руку. Это не опасно, там нет ни радиоизотопов, ни взрывчатки, это просто электронная хрень, а ты в лёгком скафе. Да, вот так, поверти. Можно положить на место. Теперь открываем второй. Да, также, посмотри внутрь. Теперь вытащи. Поверти.

— Думаю, безопасно. Можно нести. — Посмотрел на Нимфу. — Елена?

— Несите, — махнула рукой она. А чо я — я ничо! Она у нас старший ангел, отвечающий за безопасность монархини, вот пусть и берёт ответственность на себя. А то потом скажут, что «раскомандовался тут».

— Всё хорошо, прошу закрыть, запечатать, и, также, под охраной, нести в королевский кабинет. Парни, выделите человек пять сопровождения с оружием. Есть у вас столько? Хорошо, двоих хватит.

— С оружием? — улыбнулся сеньор Серхио, когда я разорвал связь. — Да кому эти железяки нужны — нападать на них во дворце!

— Понты наше всё! — не согласился я. — Чтоб народ чувствовал причастность к чему-то важному, проникся. Я не стратег, сеньор, я пиарщик, вот и действую по привычке.

— А тут не поспоришь, — не стал развивать тему сеньор. Адриано изо всех сил сдерживался, чтоб не хрюкнуть на такое от смеха. Остальные хранили каменное спокойствие, даже Эдичка, который слишком плохо знал и меня, и тему, чтобы оценить юмор.

Контейнеры принесли. Железяки мы извлекли. Повертели в руках. Что могу сказать… Платы. Обычные платы. Хотя нет, как раз необычные. Атмосфера им не страшна. Не страшны и ударные нагрузки в определённом пределе. Ракета с боеголовкой летит со страшнючими перегрузками, а может вообще залететь из космоса в атмосферу. И до самой земли, до самого поражения, блок должен быть рабочим, чтобы изделие не жахнулось в поверхность, как астероид, а долбануло за сколько-то сот метров от неё, создавая максимальную ударную волну. И вот эти устройства были пробиты снарядом от рельсовки — калибр подходит. Почему не все? Так ведь процесс небыстрый: снять изделие со стеллажа в хранилище, привезти в какое-то специальное место (наверняка существуют такие для какого-нибудь ремонта), раскурочить, вытащить, поставить на место, отвезти изделие на склад. И наверняка есть какие-нибудь протоколы визуального осмотра, согласно которым для чего-то подобного не требуется разрешение «сверху». Что при наличии своих людей в робах механиков-обслуги, делается на раз. Потому так мало изделий повредили. Больше бы времени — больше бы сделали гадости, просто не успели.

— Прикольно! — хмыкнул я, нервно сглатывая. — И сколько блоков повреждено?

— Шестьдесят пять, — ответил один из генералов — Эдуардо, видимо, растерялся и забыл, что говорить типа должен он, но сейчас уже было всё равно. Я его выделил, дальше пусть учится, а у нас время конструктива — не до педагогики. — И все изделия со складов хранения, буду справедлив. Ничто с боевого дежурства испорчено не было, по крайней мере из того, что проверили, а проверили примерно восемьдесят процентов боевых частей на планете.

— Жесть! — Фрейя хотела сказать покруче, но вспомнила, что она глава государства, и ей нельзя.

— Какие именно изделия по типу были выведены из строя? Килотонные? Мегатонные? Стамегатонные? — А это я.

— Разные. — Генерал нахмурился. — Все — боеголовки мегатонного класса, от десяти до полусотни, килотонных нет. Но есть нюанс, который бросается в глаза: выведены из строя все геологические бомбы, стоящие на вооружении.

— Так-так!.. — подалась вперёд Фрейя, глазки её зло засверкали.

Хмм… А для триггеров нужны именно килотонные. Значит тут другой косяк, с другими организаторами — дела не связаны. Но в свете последних разведданных по мятежникам, получается не менее грустная картина, чем атака Союза. А может даже более серьёзная, учитывая спокойствие, с которым предатели раскурочили шестьдесят пять ядерных боеголовок с хранения.

— Сколько их всего? — спросил я военного. — Геологических бомб? На вооружении… Было?

— Я могу разгласить эту информацию? — Генерал посмотрел на Фрейю, скосив краешки глаз в сторону Манзони.

Фрейя посмотрела на меня. Я подумал и кивнул — реликтовое оружие, ни разу не применявшееся в бою в принципе — почему нет? Не такая и большая тайна. Высочество тяжело вздохнула (не любит когда я играюсь неконвенциональными игрушками, а я чем дальше, тем больше ими балуюсь) и дала добро генералу.

— Их тридцать шесть, ваше высочество, ваше превосходительство… — При словах «ваше превосходительство» сеньор посмотрел не на отца Фрейи, а…. Та-дам! На меня! И думал в тот момент о чём угодно, только не о том, как правильно ко мне обратится — он вояка, а не царедворец. И только после, спохватившись, чтоб сгладить, глянул на сеньора Серхио, и, чтобы совсем не подумали чего, дополнительно обозначая, поклонился. Но мы ж не слепые, всё увидели, как было.

«По Фрейду прям. Кто о чём думает — тот так и говорит» - поддакнул мой главный совестливый советник.

«Лишь бы высочество не закусила удила. А то всё испортит, задница монаршья!»

Почему я напрягся? Потому, что рановато мне ещё становиться превосходительством. За такую спешку от главы государства прилетит…

Но неожиданно ситуация разрешилась легко. Фрейя, оценив конфуз, посмотрела на меня, томно-загадочно улыбнулась: «Они спешат, но в целом всё правильно». Да и произнёс это военный, а не политик, а к военным на их оговорки у нас всегда отношение более лояльное… Пока они войны выигрывают, конечно.

Да-да, кто не в курсе, муж принцессы у нас не «высочество» в обращении, а «превосходительство». Ибо в целом в законодательстве в принципе отсутствует термин «принц-консорт» — это сленговое выражение, которым данного сеньора называют в простонародье. Официально он не принц, ибо принцем типа можно только родиться, потому муж королевы — «превосходительство», и это самое крутое титулование после собственно монаршьих титулов. Так обращаются в официальных документах к главам государств с республиканским правлением вроде президента Марцелова, генерального секретаря Срединной Республики или премьера Индии. Типа мы равны им, и выше нас только наследственная монархия. Кстати, потому Гортензия так ценна — она ж принцесса. Хотя её дети уже принцами не будут, но это дети от принцессы, за кого бы она ни вышла. А вот дети Мерседес принцами будут, так как дочка сестры императора, законная, официальная, а не просто признанная. Что? Отец неизвестен? Да пофиг кто её отец, она дочь своей матери, мать не может родить бастарда по определению, и это не обсуждаемо. Хоть бомж с аэрационного колодца её зачал, вообще побоку. Как видите, детям императора-мужчины от фавориток в жизни сложнее, но тут уж так повелось. У нас всё также, просто пока за сто лет на Венере не было монарха-мужчины, потому нет примеров бастардов. И меня только что, по запаре, назвали «превосходительством».

Но генерал продолжал, как и шло далее заседание совета безопасности:

— Геологических бомб всего тридцать шесть, и все лежат в инспектируемом нами запаснике.

— А на вооружении в войсках? Не стоят? — не понял я. — Ни одной?

— А зачем они там, сеньор? — подключился второй генерал. — Это оружие из разряда экзотики. Его создали как сугубо теоретическое. На Земле его применяли, оно доказало относительную эффективность, но то была гражданская война, там был хаос. А так ни одно цивилизованное государство в официальных войнах друг с другом геологические бомбы никогда не использовало. И в нашей военной доктрине их нет. При королеве Верджинии был создан опытный экземпляр, было проведено три испытания, после чего было выпущено семьдесят два боевых изделия, и все они с первого дня лежат в хранилище.

— На всякий случай, — хмыкнул сеньор Серхио.

— Именно. Ваше превосходительство. — А теперь обращение правильное. Сеньору его титулование оставили, ибо вне зависимости от того, в браке он с королевой ли без, его дети — принцы и наследники. Потому да, он — превосходительство. Бернардо Ромеро королеве Катарине ребёнка не заделал, и после развода он просто Бернардо Ромеро, как и второй её муж, Морена. Третий муж, от которого осталась Алисия, моя «тётушка», погиб, потому «превосходительств» у нас на планете больше нет, я буду вторым. А, ну и Сирену так называют, как жену своего мужа. Правильно, нет — не понимаю, но раз все так говорят, и королева не против, значит, наверное, правильно.

— Именно. Ваше превосходительство. Их оттуда ни разу не доставали, ни боевого, ни учебного применения не было. Двадцать лет назад половина изделий была утилизирована по программе секвестирования военных расходов, осталось тридцать шесть, которые всё также лежат на складе.

— И именно их раскурочили в первую очередь? — хрустнул костяшками я, переглянувшись с Фрейей.

— Да, сеньор.

— Объект «Восемьдесят один»? — улыбнулся вдруг Адриано. Единственный здесь, из-за которого я сам не произносил вслух эту цифру.

— Ты в курсе? — от удивления я немного округлил глаза.

— Мы совладельцы… Были, — вздохнул он, нахмурившись. — Принимали участие в строительстве этого объекта. Сейчас его не контролируем, нас просто оттёрли от него, если ты вдруг хотел это как-то использовать.

— Я знаю, что оттёрли, — «успокоил» я. — Нет, туда вас подписывать не планировал — сами справимся. Передайте пожалуйста повреждённые блоки.

Принялся их рассматривать, вполуха слушая подробный отчёт военных, где чего и сколько, но всё лирика — главные цифры прозвучали.

— Ваша оценка, сеньоры, по результатам проверки? — подытожила доклад Фрейя.

— Все боеголовки на месте, ваше высочество, — а это первый генерал. — То есть если кто-то планировал использовать что-то в качестве триггера, то с нами, с военным ведомством, это не связано.

— Спасибо, сеньоры, — уважительно поклонилась высочество, — думаю, на данный момент вы свободны, продолжайте инспекцию. Результаты мне на стол в рабочем порядки, кроме того, как и оперативникам, секретарь сообщит вариант экстренной связи. А ещё в случае неординарной ситуации можете связаться с моим братом, у вас остались контакты?

— Да, ваше высочество.

— Конечно, ваше высочество…

Военные вышли, мы остались в тесном, почти семейном кругу.

— Русские ториевые реакторы, — произнёс я в звенящей тишине.

— Я тоже о них подумал, — кивнул сеньор Серхио, — но может и нет, может есть на Венере что-то ещё? Давай послушаем специалистов?

— Потому вы и не отпустили атомщиков? — усмехнулся я.

Сеньор пожал плечами, тщательно скрывая лёгкую улыбку.

Атомщики вернулись. И, поняв, в чём вопрос, прочитали нам лекцию по ториевому циклу. Отделение протактиния из реакционной смеси это хорошо, уран-233 это вообще здорово, в своё время сделало Венеру рентабельной, выйти в ноль по окупаемости в неё каких бы то ни было средств, но…

— Мы следим за всеми старыми русскими установками, ваше высочество. Да, «Промышленность Феррейра» вернули в строй несколько автоматических станций, и стабильно отгружают небольшое количество урана-233 каждый месяц, но весь процесс под строжайшим нашим контролем. Наши инспекторы летают на объекты каждую неделю, если бы были какие-либо отклонения — мы бы уже забили тревогу. С ураном-233 не шутят.

Да, с энергетическим ураном, пригодным для создания бомбы, не шутят, это правда. Феррейра, анонсировавшие свой проект по установкам на всю планету, могут быть не при чём. А вот сделать, чтоб думали на них — легче лёгкого. Но с Сильвией наедине потом всё равно пообщаюсь.

— Насколько сложно создать схему термоядерной бомбы, имея уран-233 в качестве триггера и, скажем, полтонны или более/менее дейтерида лития? — спросил я. — Возможно, говорю сумбурно, так как не атомщик, — внимательно осмотрел их лица, — но нам нужно дать предварительную оценку технической возможности. Каков должен быть технологический уровень инженеров для этого? Мы все знаем, что на коленке такое не соберёшь, но меня интересует, может ли кто-то из Основателей, опираясь на собственную промышленную базу, провернуть подобное?

Невнятный взгляд в ответ. Атомщики переглянулись, и более старший из них по должности рискнул ответить:

— Это сложный вопрос, ваше превосходительство. — Мля, и тут по Фрейду! Чел весь на нервах, потому точно не специально — он мыслями в ториевом цикле, а не здесь. — В целом, наверное, это возможно. Но только гранды уровня Манзони, Феррейра, «Космических технологий Ортега», и, возможно, машиностроительных предприятий Абанкуэйро. Мелкий узкоспециализированный клан такое не осилит.

— А как насчёт материально-инженерной базы кланов Сантос, Сальвадор и Торрес? — сузил я глаза. Атомщики снова стушевались.

— На этот вопрос трудно ответить, сеньор. Дайте нам время, мы проведём анализ и дадим прогноз.

— Разумеется, это будет конфиденциальный доклад — мы под подписками, потому сбор данных займёт время, — добавил коллега докладчика.

— Но субъективно, предварительная цифра, можно/нельзя? — не отставал я.

— Предварительно можно всё, сеньор, — выдохнул более старший атомщик. — Но атом не прощает такого подхода. Нужно сделать более глубокий анализ, на который я прошу время.

— Вот и хорошо! — заключила Фрейя. — Значит, это ваше задание. Составить список компаний на Венере, кто технически может сделать бомбу-триггер на уране-233. А также, какие в принципе компании работают с ураном 233, 235 и плутонием 239. Записываете? Хорошо, так и пишите. Приказываю: провести полную внеплановую проверку ВСЕХ атомных объектов, на которых производятся делящиеся материалы, включая топливо для миниядерных установок на планете.

— Д-да, ваше высочество, всё будет сделано в кратчайшие сроки.

— А возможно собрать установку с нуля, не подконтрольную Атомнадзору? — А это снова я. — Скажем, русскую установку списали и утилизировали, но часть оборудования под пилу не попало, было заменено другим, ушло «налево», кем-то выкуплено, перевезено к чёрту на кулички — планета большая, а затем доработано, и теперь чуть модернизированная установка пыхтит где-то на радость Восточной разведке и Союзу? И кому-то из наших кланов?

Пожатие плеч.

— У нас нет такой информации, юный сеньор.

На атомщиков было страшно смотреть, но мы были безжалостны — работа у нас такая.

— Сеньор Серхио, наверное, по вашей части, — обратился я к будущему тестю. — Прошу организовать комплексные проверки вашими силами, при участии инспекторов Атомнадзора как консультантов, по ВСЕМ-ВСЕМ предприятиям кланов Сальвадор, Торрес и особенно Сантос. В поисках установок, которые нарабатывают уран из тория, или плутоний из обеднённого урана, или следов чего бы то ни было подобного. Там что-то не чисто, дедуля Сантос и его сынок перед началом мятежа какие-то самоуверенные были. Излишне. За такой самоуверенностью всегда что-то стоит, надо понять, что. Как вариант — знали о бомбе, именно они должны были её собрать и использовать. Чем не версия? Да и остальные признали их неформальными лидерами, а такое не происходит просто так.

— Хуан, я также подключусь к этому вопросу. — А это впервые подала голос Нимфа. — Ввиду серьёзности ситуации. Мои бойцы, эксперты атомщиков и аудиторы Сергея — тройственная комиссия. Могу использовать клановую гвардию?

— Конечно.

Только ответив, я посмотрел на Фрейю — за её одобрямсом. Она мордашку скривила совсем чуть-чуть, но на самом деле я ж Кедр, главный по безопасности дворца, так что прощения просить не буду.

— Понял тебя, Хуан. — А это сеньор Серхио, записывая в режиме перчатки у себя на виртуальной планшетке. — Сам об этом подумал. Сделаем.

— Ну что, отпускаем военных, заслушиваем очередной закрытый доклад от Алекса?

Сеньор и Фрейя подумали и кивнули — тему обсудили, ЦУ раздали, можно двигаться дальше.