Фрилансер. Битва за будущее

Глава 4 Отчаяние — первый шаг на пути к победе

Глава 4. Отчаяние — первый шаг на пути к победе

Космонавты говорят «предстартовая подготовка». Как они командуют перед взлётом: «Продувка дюз. Тестирование систем. Прогревание…»

Без пятнадцати семь. РЭБ отработали чётко — все грузы в данный тоннель провезли быстро и «без палева». Строители отработали тоже чётко — за четверть часа с нуля собрали конструкцию. Точно такую же, как та, на которой тренировались. И бойцы отработали чётко — мы организованно, согласно боевого расчёта, висим на вделанных в атмосферный бетон фермах, и сами, и грузы, и беспилотники. Под нами зеркало космической фольги, отражающей 99,99 и девять в каком-то периоде процентов света. Космический парус — на таких сейчас летят полчища дронов с исследовательскими роботами к Альфе и Проксиме Центавра, Звезде Барнарда, Тау Кита и многим-многим другим звёздам. Покуда есть возможность, их разгоняют вынесенными за орбиту Юпитера лазерами. Супердорогое и технологичное изделие, а мы используем такую штукенцию для балаганного фокуса. Всё для Венеры: для спасения заложников и имиджа государства.

Без десяти семь. Последний прогон по внутренней. Запрашиваю готовность различных групп. Парни отвечают — вроде всё штатно, всё в режиме. Хорошо.

Без пяти семь.

— Командор — Приме 2. Наблюдаю нездоровое оживление на объекте.

Чуйка, долбившая с утра, радостно заверещала: «Вот оно!»

Но в этот раз интуиция не вопила, как раньше, что «всё пропало, гипс снимают, вокзал уходит», а размеренно всё время подготовки ныла. И я понимал причину — невозможно учесть ВСЁ. И поскольку это не сверхспособность, я отдавал отчёт, что не бог, и реально не смогу всё-всё просчитать. Спасибо, не стонет/воет, как с теми марсианскими фургонами с оружием, где погибли девчонки — в целом я пока всё делал правильно. Но после этого сообщения от Примы-2 моя закадычная сеньора завопила, что я зря её не слушался, и всё на самом деле плохо.

— Прима-2 — Командору. Поясни. — Просветить ситуацию.

— Резкое движение внутри ангара различных лиц. Движение массовое. В том числе перемещение части заложников поближе к шлюзу. Такое движение не может быть спонтанным.

— Они готовятся принять очередную партию еды, воды и туалетов. Не должно так быть?

— Да, перед приёмом они всегда приходят в движение, и пытаются обеспечить охрану на случай спонтанного захода наших вооружённых людей. Но сейчас движение слишком массовое. И часть заложников для чего-то утащили. И ещё, Командор, отводят женщин и детей в дальние углы ангара, чего ранее также не было.

Общая линия.

— Всем — Командор, возможна утечка. Приготовиться действовать без плана, на импровизации.

— Хороший приказ! — усмехнулся в эфире Этьен.

— Феникс, другого плана у меня нет, и не будет, пока не разберёмся в ситуации.

Без пяти. Центр слежения доложился, внутри движение прекратилось, но на расстоянии около ста метров в радиусе от входа полукругом расположилась армия местных. Именно армия — их было МНОГО. И все присели, на изготовке действовать.

— Кабинки и котлы с тюками отодвинуты на пятьдесят метров, — прокомментировала одна из Прим. — В случае чего за них можно укрыться, но и подтянуть для обмена не долго.

— Ясно, Прима. Действуем.

Время.

— Поднимай створку.

Перед створкой пятеро. Всего лишь пятеро. Их разделяет сотня метров от плотной толпы остальных. Внизу под нами баки с продуктами и водой, свежие одноразовые туалетные кабинки — всё как положено, никакой бутафории. Орлы заглянули, и, камеры в шлюзе показывали, внимательно смотрели в потолок. Один из них опасливо сделал несколько шагов к бакам, приоткрыл крышку одного… Но другой, за его спиной, запустил вдруг вверх какой-то небольшой предмет. Не камень — откуда взяться камню в стерильном ангаре? Но что-то подручное сравнимой массы.

Ор. Крик. И все пятеро побежали назад, к своим.

— Поздравляю, сеньоры, мы балбесы! — произнёс я для себя, но по общей.

— Командор, фольга не пробита, но по ней прошла рябь, мы отсюда видели, — а это в линию связи влез фокусник, наблюдавший за нами из ЦПУ вместе с Примами. — Вы раскрыты.

— Сеньоры, нас ждут — негоже опаздывать на вечеринку. — Первым сориентировался Феникс-Этьен, разжал руки и полетел вниз, пробивая фольгу, приземляясь на две ноги и руку. Вставая и отходя вперёд — за ним последовали его люди. Тяжело вздохнув, я оттолкнулся от стены, разжал ладони и также полетел, проходя сквозь тончайшую, но плотную, оказавшую сопротивление телу, фольгу, будто прошёл сквозь границу водной и воздушной среды в бассейне. Только вот падение после не замедлилось, как замедляется в воде. Бу-ум! Не высоко, амортизация справилась. Рядом упали Сестрёнки, Кассандра и Маркиза. Позади стали падать Макс и его ребята. Жу-жу-жух! А это, следуя плану, оторвавшись от ферм и пробив фольгу, дали газу и пошли вперёд, под купол, беспилотники, все четыре.

Группа встречи. Десять человек крепких парней индо-пакистанской внешности (для нас они на одно лицо), перед некоторыми с заточками у горла — четверо заложников, трое мужчин и женщина.

— Командор — Соколу-один. Четыре заложника в правом дальнем. Бармалеи прикрылись ими, у всех ножи у горла.

— Командор — Соколу-три. Ещё двое… Нет, тоже четверо в дальнем левом. На коленях, сзади тоже на коленях, прикрываясь ими, несколько бармалеев. Вокруг их женщины и дети. Видимо, чтобы мы не стали открывать огонь.

— Своими прикрываются, сучьи выродки! — А это не понял кто, но очень верно.

— Соколы один и три, по возможностями отработать лазерами, чтобы максимально быстро и бесшумно, — отдал я приказ, стараясь оставаться в рамках морали о недопустимости гибели невиновных, но чувствуя, что иду по грани. — Любые кинетические снаряды дают отдачу, сбивают прицел и снижают скорость. Ослепляйте, чтобы не успели, а уже потом валите всех, кто рядом, пока не добрались до наших. Невзирая на пол и возраст. Сокол-два — в пару к первому, синхронизируйтесь. Он ослепляет, ты — валишь тех, кто останется на ногах и сможет навредить заложникам. Соколы, как поняли?

— Командор, Сокол-один понял. Ослепляю.

— Командор, Сокол-два понял, валю тех, кто на ногах.

— Соколы три и четыре, то же самое, — продолжил я. — Разобрать цели. Феникс, команду нашим снайперам — мы отрабатываем бармалеев, держащих заложников перед нами.

— Командор, Соколам всё понятно.

— Командор, Феникс понял. Группа шесть, слушай команду… — А это Этьен.

От группы встречи отделился знакомый персонаж в уже ставшем замызганным и мятым бывшем с иголочки костюме, и двинулся к нам, размахивая руками. С одной стороны показывая, что в них ничего нет, он не угрожает, с другой — открыт к переговорам от имени корешей.

Что ж, поговорим.

— Хуан, всё слишком далеко зашло, — начал Принц вместо приветствия, встречая.

— А кто в этом виноват? — улыбнулся ему я. Аджай не смутился.

— Ты обещал озвучить на всю страну о прощении.

— Не совсем так. Озвучить о прощении тех, кто невиновен. Не находишь, это разные вещи?

— Мы не можем согласиться с такой постановкой, — покачал он головой. — На Землю летят члены семей тех, кто брал в руки оружие. Все остальные остаются, преследование прекращается.

— Аджай, Венера не торгуется с террористами. — Кивнул на наших заложников с заточками у горла за его спиной.

— Ты же понимаешь, что мы не террористы. Отчаявшиеся представители диаспоры чужой страны, но… — Смутился. Немного, но Принц чувствовал неловкость и неправоту методов. Это хорошо, значит, не безнадёжен.

— Отчаявшиеся представители КРИМИНАЛЬНОЙ диаспоры, — поправил я.

— Они будут отпущены, как только её высочество пообещает не выгонять с планеты тех, кто не держал оружие. — Не отреагировал он на поправку. И не знаю насчёт позиции его старших камрадов, но сам Принц в свои слова верил.

— Вы сядете в тюрьму, — заметил я. — Все вы, кто это устроил, — кивок на держащих заточки его парней.

— Но останемся подданными Венеры. — Улыбка до ушей в ответ. — К тому же я был совершенно серьёзен и повторюсь, у нас есть ОЧЕНЬ интересная информация для вашей принцессы. Ты называешь это «национальной безопасностью», вопрос оттуда. Мы «сливаем» тебе и очень ценные данные, которые стоят того, чтобы не «закрывать» некое количество отчаявшихся в прошлом, но в целом позитивных подданных.

— А если нет, если информация… Не стоит этого? — Про себя хмыкнул. «В целом позитивные», ага. Бандиты и криминальные воротилы с руками по локоть в крови — бандиты другими не бывают.

Покровительственная улыбка Принца. И чуйка снова завопила — это может быть ОЧЕНЬ серьёзный вопрос. Не может шушера приводить эпитет «национальная безопасность» просто так. Не её это уровень. Значит, орлы сами напуганы масштабом и готовы всё слить от греха. Нельзя спускать конкретно эту тему на тормозах, а значит, старшие их банды должны при любом раскладе выжить и дать показания.

— Хорошо. Вы сейчас же убираете заточки, отпускаете заложников… ВСЕХ заложников, — на всякий случай оговорил я. — И, соответственно, прекращаете быть террористами. В этом случае нам не «западло» будет с вами разговаривать, и обещаю, никто из этого ангара в этом случае депортирован не будет. Оговорюсь, за все художества все-все виновные понесут ответственность, но конкретно ты и ваша верхушка «в целом позитивных» купит свободу за важную информацию. Ничего не упустил?

Молчание.

— Я, данной мне властью, обещаю, что в этом случае всё будет так, как говорю, из вашего ангара корабли полетят пустые.

— Нет. — А это вперёд вышел… Другой индус. Постарше. И говорил почти без акцента, но всё же растягивая немного слова на восточный манер. — Хуан, мы знаем, что ты не нарушал пока своё слово. И веришь, что тебе дадут сделать всё, что говоришь. Но мир работает по-другому, и если те, кто выше тебя, упрутся — ты ничего не сможешь сделать со своими обещаниями. Потому она выступает по всем каналам, говоря о прощении и не высылке, ставя на кон репутацию монарха, и только после мы всех отпускаем и сдаёмся.

— Да, но только если не сдадитесь, заупрямитесь, она будет выглядеть гаже, чем если бы говном облилась, — с ехидцей заметил я. — А ни ей, ни Венере, этого не надо.

— Нам не выгодно нарушать своё слово и делать иначе! — повысил второй голос.

— Это слова. Твои слова, — парировал я аргументом. — Кто поручится за них, если выше, над тобой, будет принято решение не исполнять твои обещания? Потому повторю, Венера не торгуется с террористами. В этом просто нет смысла. Но мы — разговариваем. Да — отпускаете всех — договариваемся. Нет — будет штурм. Мы готовы к штурму.

— Мы тоже готовы к вашему штурму, — свысока, покровительственно заявил второй. — Мы следим за всем, что делается на планете. А планета в курсе, что именно сегодня, именно в это время вы приготовились брать нас силой.

Я оглядел присевшую на низком старте толпу из ТЫСЯЧ их бойцов, крепких мужчин. Среднему скафу ничего не будет даже от града ударов, но… Их СЛИШКОМ много. Погребут под своей массой, задавят, выдавят… Опыт есть.

— Блеф. — Я тоже старался говорить высокомерно, хотя чувствовал по их настрою — отнюдь. — Вы выдаёте желаемое за действительное.

— Да ладно! — воскликнул второй. — Разрешишь? Не будете стрелять, посчитав угрохой? — И вытащил средство связи, демонстрируя его мне… Mierda, ОТКУДА оно в изолированном… Как бы… Ангаре? Направил на площадку между нами луч.

Визор. Появившаяся на поверхности пола голограмма показывала пухляша на полторы головы ниже меня лет тридцати.

— Я Хосе Морелос, веду трансляцию с космодрома. — Форма у этого Морелоса соответствовала техслужащим, местным работникам. — Как видите, у нас всё под контролем, и спецслужбы вместе с «Братством» готовятся к штурму. Перед нами разные технические штуковины, с помощью которых мы зайдём в ангар и положим ублюдков. Что вот это — не знаю, но вон из этого парни собираются построить зеркало, чтобы замаскировать себя от противника, не выдать раньше времени…

Ма-а-а-ать-мать-мать! Кулаки мои непроизвольно сдались, как и скулы, а во рту появился металлический привкус — предвестник приступа.

Но нет, нельзя. Просто нельзя. Обязательно переболею, обязательно мне будет хреново, но не прямо сейчас.

Урод в форме местного техслужащего ещё что-то рассказывал, я особо не вслушивался, но он чётко сказал, что готовятся к семи часам вечера, и: «Не пропустите, вечером полный отчёт о штурме. И подписывайтесь на мой канал, с вами Хосе Морелос и…»

Палец непроизвольно потянулся к нарукавному блоку управления связью. Активация линии.

— Примы, один и два, — произнёс я вслух, вообще не стесняясь присутствия индусов. — Вы всё слышали? Найти этого урода, что на записи.

— Есть!

— Есть! — ответили Примы на том конце.

— Мы не террористы, нет. Всего лишь криминал, — издевался второй. Во всяком случае, я его слова воспринимал издевкой. — Но и вы, Хуан, на опытные спецслужбы не тянете. Давай не будем ломать комедию и меряться половыми органами. С тебя — заставить высочество выступить с обещанием общего помилования. С нас — добровольная после этого сдача. Это наше последнее слово.

— Нет. — Я понял, отступать нельзя. Они нас ПРОГНУЛИ. Какие-то иностранные урки, простые бандитос. И если уступим на их условиях… Дальше нас будут нагибать ВСЕ. Вообще все. Может быть эти криминальные перцы и не хотели так сильно обострять, но по незнанию сами загнали нас в ловушку, на которую мы не можем пойти чисто технически.

— Нет, — повторился, всё взвесив. — Я сказал — вы услышали. Или сдавайтесь сейчас, или штурм. И если будет штурм — пощады не ждите. Ни для кого в этом ангаре, будете зачищены все.

— А духу-то хватит? — А это заговорил третий индус, убелённый сединами, выходя из их группы. «Самый главный» — понял я. Интуиция подсказала. Тот, от кого тут всё зависит. «Так вот ты какой, северный олень!» И второй, и тем более Договаривающийся Принц — мальчики на его побегушках. — Юноша, чтобы разбрасываться такими словами, нужно реально иметь яйца сделать так, — скалился главный. А ты… Лично ты можешь, да. В силу протестного возраста. Но никто тебе этого сделать не даст. — Коварная усмешка. — Десять тысяч человек с женщинами и детьми — тебя порвут на части твои же! Как и твою принцессу.

— Я рискну. — Верно, отступать некуда. Теперь уже совсем некуда, главный только что обрубил любые попытки сделать красивое лицо при плохой игре.

— Хуан, я ведь по-хорошему! — сверкнули глаза оппонента злом. — А могу и по-плохому.

— Ну, давай по-плохому. — Я тоже закусил удила, и тоже не мог сойти с дистанции. — Рискнёшь? Поставишь на кон ВСЁ?

Тяжкое раздумье. Главный читал меня и напряжённо думал, я — его, и тоже думал напряжённо.

— Я предупреждал. — Он принял решение, и не в мою пользу. И я никак не успел отреагировать — просто взмах рукой в сторону… И горло одного из заложников пронзила заточка. И парни не успели, хотя держали всех на мушке — слишком всё оказалось… Неожиданно. — Вы не вняли, — продолжал что-то лопотать главный. Ещё один мах уже вытянутой рукой, и заточка впивается в горло второму заложнику — второй заложнице, женщине. Не было ни криков, ни хрипов — спецы работали, и били куда надо. Да, тот, кто это сделал, боец индусов, одновременно со своим ударом по заложнице откинулся назад с развороченной снарядом рельсовки мордой, но ударить в шею успел… Падла! Аджай при виде того, что происходит, испуганно выкатил глаза и рухнул на землю. Глаза его выражали ужас, а волосы шевелились — видимо сам не верил, что до этого дойдёт, а оно дошло.

Чвяк! Чвяк! Это запоздало отработали снайперы Этьена по тем, кто остался, а там бармалеи ещё держали двух оставшихся заложников. Поздно, слишком поздно — убитых это не вернёт. Однако главный тормоз дня собственно главный индо-пакистанец, продолжал свою пафосную речь, видимо, на зрителя. Придурок то ли ничего не понял, то ли не заметил гибели своих и сделал шаг вперёд:

— Но я делаю последнее предупреждение, после которого…

Чвяк! Наконец, упал и он. Правда, с развороченным лицом, как и террорист за его спиной. Жаль, я б его допросил, ну да ладно, что имеем. Второй переговорщик, влезший в разговор ранее, только-только успел раскрыть рот что-то сказать — как сработали и его. Правда тут аккуратно — отстрелили руки. Под «отстрелили» понимаю сильные ранения с перебитыми костями — один лишь марсианский «Алтай» способен перебить кость и оторвать руку человеку, да и то смотря как снаряд войдёт. Но то, что урод своими граблями более ничего не сможет сделать — однозначно.

И всё это я расписываю долго, а на самом деле прошло всего две-три секунды. В обрез времени, что протормозили — плохо, но там на самом деле счёт на доли шёл.

— «Соколы» — вперёд! — А это очнулся я. — Всем — начали.

Тактический визор, верхняя левая и верхняя правая его части, показывавшие прицелы беспилотников, замигали — вспышки лазеров, прицельно бьющих по глазам. И атака, пока тоже лазерами (боевыми) по тем, кто удерживал заложников в их секторе… Неудача. В левом углу неудача. Одна из заложниц оказалась погребена под тушей конвоира, где её, скорее всего, тот и сработал. Судя по толчкам отдачи, «Соколы» включили и пушки — ситуация накалялась, и бой там только-только начинался, парням лучше не мешать.

А тем временем, глядя на падающие тела, вся замершая в ожидании огромная массовка местных, наконец, проснулась. Кто-то из толпы дал указание действовать, и наша недоработка — не знаем, кто. И они побежали. Вперёд, на нас. Огромное количество разъярённых людей, считающих, что они могут прогнуть этот мир, и что мир должен прогибаться под них. Это их эксклюзивное право — диктовать всем свои условия и ставить на место. Мы — тупые и ленивые инопланетяшки, кто забыл. И наш удел — содержать их, истинных в полном смысле этого слова людей. Быть их кормом, объектом насилия, который они, правильные, будут грабить сколько хочется. Почему? «Потому, что могут» — для них этого достаточно для обоснования. Их с этим вырастили. Они с этим сюда прилетели. Унижались перед нами, работая на не самых престижных работах, но мыслей своих не изменили. Да и занимались многие из них тут в отрасли народного хозяйства, где не существует законов (пока тебя не поймали и не посадили), так что как им ещё, блин, относиться к нам?

— Приготовились! Сомкнуться! — Этьен командовал. Я пока не лез. Закрыл щиток забрала, и, как те, кто рядом, упал на колено, обхватив голову руками.

До нас добежали. Град ударов. Сбили бы с ног, но парни сцепились, как футбольные фанаты, и упёрлись ногами, и всю нашу конструкцию под их напором просто сносило шаг за шагом назад, к выходу. Ор вокруг. Град ударов по шлему и броне… А, я это уже писал.

— Командор, командуй! — голос Этьена.

— Феникс, ждём! — ответил я. — Всем — парни, ПОКА ничего не предпринимать, ждём! — Повторил для тех, кто в танке, хотя таких тут быть не должно, все бойцы с опытом.

Так, теперь всё внимание на тактический визор, где Соколы расправлялись с упырями, пытающимися добраться до заложников. Уже трое из восьми было ранено или убито, отсюда не разберёшь, но вокруг груды тел образовался вакуум — нападающих местных героев расстреливали при малейшей попытке войти в некий зримый круг вокруг зоны заложников. Снаряды рельсовок дронов несли смерть, но смельчаки всё ещё находились. Жесть!

— Прима-1, подготовиться к пятисекундному открытию кингстонов.

Пауза, и ответ:

— Есть, Командор! — И для всех. — Готовность к открытию шлюза в атмосферу. Внимание, готовность к открытию!..

— Прима-2, — продолжал я командовать, — подсветить жёлтым всех лиц, интересных ДБ и ИГ, согласно их базам, кого не стоит убивать. Кто нужен живьём.

Трёхсекундная пауза, и ответ другого оператора:

— Есть, Командор. Делаем. Связываемся с парнями из спецуры.

Поскольку операция «Братства», то и за пультом Этьен посадил своих. «Парни из спецуры» недалеко, там же, на ЦПУ, и нас слышат. Это быстро.

— Кондор, сколько времени до готовности? — Это у куратора от тётушки.

— Полминуты, Командор. — Суровый голос чела в высоких погонах из департамента. — Уже загружаем данные в интерфейс, мух не ловим.

— Всем — Командор! — А это я по общей. — Приготовились, парни! Сейчас будет впрыск атмосферного воздуха. И как закроют кингстоны, открываем огонь на поражение. Как на Территориях, полная утилизация всех, кроме «жёлтых». Подсвеченные в интерфейсе цели ЖЕЛАТЕЛЬНО не задевать, но там по обстоятельствам. При угрозе жизни заложников или наших всех на фарш и в капусту. Феникс, как поняли?

— Командор — Фениксу, понял хорошо.

Вот и «Соколы» справились. Горка трупов в луже кровищи — это не то, что бесцветными лазерами пуляться — поток желающих бандитос добраться до заложников иссяк, все местные подались назад, в сторону зон, куда посадили женщин и детей. И с правой, и с левой стороны ангара.

— Прима-2, подсветите заложников, кто был здесь, перед нами. Там двое оставалось. Живы?

Пауза, и ответ:

— Живы, Командор. Их ведут через толпу влево.

— Подсветите всех заложников дополнительной яркостью. Парни, красный цвет — свои! Запрет на огонь во что бы то ни стало!. Прима, дай ориентировку «Соколам». Летуны, пока наблюдаем, но если что — попытайтесь защитить заложников. «Прима-2», как смежники?

— Почти закончили, Командор. — Ответ из ЦПУ. — Десятисекундная готовность.

— Понял. Прима-1, открываешь кингстоны по сигналу готовности «Примы-2», подтверждения не ждёшь.

— Есть, Командор.

Нас продолжали бить, мы быстро откатывались, уже на три десятка метров нас протащили. Осталось ни о чём. Но, видимо, данные загрузились, так как через несколько секунд тряхнуло. Знаете, это чувствуется, когда сверху на тебя из нескольких разных мест несётся струя раскалённого забортного воздуха. Четыреста пятьдесят градусов углекислого газа, сдобренного порцией кислых соединений серы и хлороводорода — мощь! Раздались дикие крики, ор и мат вокруг, всё на незнакомом языке. Или даже не на одном. Ибо кричали ТЫСЯЧИ людей! Хорошо, что у средних шутрмовых скафов звуковые фильтры, предохраняющие слух от слишком мощных децибел. Поток, давящий на нас, резко ослабел, а спустя три секунды полностью прекратился.

Краны были открыты дольше пяти секунд, все десять, если не больше. Но это не критично, и в какой-то степени даже лучше –люди перед нами превратились в кашляющее, покрытое ожогами море растений, а сам воздух в ангаре стал плотнее. Вряд ли сильно на много, килограмма два-три давления, но это как будто ты оказался на глубине двадцати-тридцати метров. Я нырял на десять, и поверьте, уши на дне городского бассейна давит будь здоров, а тут явно больше.

Но это были не обычные люди, это море только что крушило нас! Пыталось убить, и убило бы, не выдержи наши скафы, или будь у них серьёзное оружие. И, прокашлявшись, какое-то количество самых сильных и стойких бойцов продолжит начатое. А потому, не давая местным организоваться, прозвучал сигнал Феникса:

— Группы один, два и три — огонь!!!

Пушки Гаусса не стрекочут. И те «пиу-пиу» от снайперов, что описал выше, это тоже отнюдь не «пиу-пиу» в звуковом диапазоне. Рельсовая снайперка выдаёт хлопок снаряда, очень уж быстро проходящего через толщу воздуха по его стволу. А вот игла Гауссовки сопротивление имеет на порядок меньшее, и звук там исходит лишь от самого механизма иглоподачи, то есть просто щелчки. Но когда несколько десятков бойцов поднимает агрегаты и разом жмёт на гашетку — это нельзя не почувствовать. Ливень, только летящий по горизонтали, параллельно земле, сметающий на пути ВСЁ.

Кровь. Мясо. Кишки. Оторванные руки и ноги, ибо Гауссовка тем и отличается от рельсовки, что палит длинными разрезающими всё, словно ножницы, очередями. Интерфейс пестрил жёлтым цветом тех, в ком заинтересована спецура, но и они в таком потоке игл не могли выжить стопроцентно все, кого-то задевало. Массовка пока не прокашлялась, не поняла, что превратилась в избиваемое стадо, но нутром почуяла и (задние ряды) начала разбегаться в разные стороны. Убегающих иглы косили ничуть не меньше, чем остающихся, но шансы уцелеть вот прямо сейчас у задних были. Несколько тысяч погибших за десять-двадцать секунд — хороший результат для двух десятков стволов? Я только читал о таком, ибо даже учебных фильмов не смотрел, и вот теперь вживую…

— Пошли! Добиваем! Не забываем про «жёлтых»! — Это повёл в бой своих командир второй группы, что от нас ближе всех.

Я поднял голову физически, оторвавшись от встроенного в шлем тактического визора. Мясо. Много мяса. Стонущего, ползущего в лужах крови, но пока живого. «Птиц» снесло потоком, уронив кого просто на пол, а «Сокола-3» откинуло прямо в толпу местных условных гражданских, женщин и детей. Там тоже хватало кровищи и мяса, но и на ту картину я посмотрел холодно и равнодушно. Потом отрефлексирую, всё потом. Ибо как командир операции, не справился с задачей, допустил до подобного кровопролития… И теперь единственный выход — довести дело до конца. Каким бы ужасным он ни был, этот конец, но довести до него нужно. На нас смотрит более тридцати миллиардов землян. На нас смотрит враждебный Союз, устроивший террористическую атаку. Смотрит наглая высокомерная Империя, жаждущая загнать мятежную колонию в стойло. Смотрит Канада, мечтая в светлых снах, что мы извинимся за бомбёжки и за свои деньг им всё-всё отстроим, и ещё репарации заплатим лично им в карман. Я это понял по настроениям в МИДе, который, несмотря на боевые действия, в режиме реального времени контактирует с той стороной и знает настроения в их элитке. И, наконец, смотрит страна, как-то резко из главного противника ставшая союзником — Россия. Между нами недоверие, и главный его пункт — насколько в принципе можно довериться такому партнёру, который лажает и прогибается под давлением мелких криминальных бесов в ничего не стоящей в масштабах государства акции? Да, Хуан Шимановский, как представитель королевы и принцессы сел в лужу, но «Братство», ДБ, ИГ и государство Венера этого сделать не могут. А значит этим людям, кем бы в душе они ни были, какие бы цели ни разделяли, придётся умереть. Так решили их боссы и неформальные лидеры.

— Пошли! Пошли! Пошли! Ищем заложников и на выход! — Это Этьен.

— Врача! Медика сюда, бегом! — А это откопали в груде тел одну из первых порезанных женщин. — Она жива!

— На руки давай, и к шллюзу! — Командир их группы. Связь работает, я слежу, наблюдаю, но пока не лезу — парни опытные, сами всё знают, что нужно. Но сейчас уже мой уровень:

— «Прима-1», приготовится к экстренному открытию входного шлюза! — Включаюсь в процесс спасения. — Запускаем медиков!

— Есть, Командор. Внимание, группе поддержки! Закрываю внешнюю створку! Экстренное закрытие, всем отойти на два метра от внешней створки…

Внешняя считается между шлюзом и ангаром, по отношению к помещению, то есть космодрому. Соответственно из шлюза на космодром ведёт внутренняя. Ну да, тут куча атмосферного воздуха, давление килограмма три-четыре — открывать надо постепенно, постадийно, чтоб не снесло порывом.

— Всем, створка пошла вверх! Медики ждут!

Да, медики ждут. Несколько бригад. За внутренней створкой. Чтоб не мешались.

— Щель на внешней створке! — Снова Прима. — Выдуваю воздух из ангара, выравниваю давление…

Я снова отстранился и пока не вслушивался — там всё понятно. Наши группы, расстреливая на пути всё, что шевелится, достигли обеих зон, где в глубине ангара держали заложников. Сейчас и их понесут к выходу, к медикам, которым приказали не заходить внутрь, работать в шлюзовой камере. Той, где мы так неудачно висели над полом над слоем фольги. В целях безопасности, конечно, хотя даже опытные медики могут блевануть, глядя на этот трешак из частей тел и кровяки внутри. Которой, конечно, море, но всё же куда меньше, чем оставшихся копошащихся живых. Мало ли кто из них что сможет сделать и как кого достать в предсмертном броске? Пусть из из шлюза работают.

Этьен командывал, я смотрел. Парни делали дело. Индикатор показал, что давление выровнялось — щель под приоткрытой внутренней створкой дала выйти лишнему давлению в коридор к космодрому. Полоска зелёная, дышать можно — максимум прокашляешься. Вот оставшихся заложников, и живых, и раненых, понесли к выходу, надевая на них дыхательные маски. Нет, по давлению перебора не было, декомпрессия не понадобится — все живы, и медики молчат. Это хорошо — только геморроя с декомпрессией не хватало. Я даже не знаю, есть ли в ближайшем окружении на космодроме барокамеры?

Зачистка. Всех «жёлтых» ищут, и кто жив — выводят и выносят в шлюз. Их не много осталось в интерфейсе, около сорока человек. Медиков девять бригад, плюс там раненые заложники, но нам и не нужно давать всем комплексное жизнеобеспечение — лишь бы не сдохли прямо сейчас. Потом кого надо допрашивать — долечат.

А вот и Договаривающийся Принц, которого под конец серьёзные дяди закономерно отодвинули от переговоров. Погребён под горой трупов, но судя по шевелению, жив. Подошёл к нему, откинул в стороны мешающие тела его неудачливых сограждан… Да нет, он же подданный Венеры, какие же это сограждане? Тогда кто они ему? А, к чёрту, даже думать об этом не хочу — просто откинул лишние трупы, схватил подонка за предплечье и потащил, вздёрнув над землёй, пользуясь тем, что в скафе сильно выше него ростом.

Ор. Больно, да. Я и сжал больно, и вес его тела держал на кости предплечья, которую (руку) немного выгнул. Может даже сломаю, если он кальция мало ел.

— Я скажу! У меня информация! Не убивай! Очень важная информация, всё скажу, если пощадишь!..

Вон как этот «в целом позитивный» жить хочет. Отпустил, Принц упал на землю, в лужу чьей-то крови. Он был в крови, но как-то не сильно, а теперь весь-весь перемазался.

— Отключи связь! Связь отключи! Не для громкой! — вопил Аджай. — Я скажу два слова! Всего два слова! Но обещаю, ты сам захочешь пощадить меня! Дай мне сказать тебе два слова без связи и записывающих систем!

— Думаешь, у нас «течёт»? — усмехнулся я.

— Не думаю! Знаю! — Глазки искренние, это серьёзно, не набивание цены. — Но я маленький, кто — не в курсе, как и где их и сколько. Но только без связи, иначе мне не жить! Дай сказать лично!

— Хуан, нет! — Острастка от Кассандры, когда мой палец потянулся к ручке открытия щитка забрала. — Он может чем-то ударить. Один удар чего-то скрытого ношения под кожей — и мы не успеем тебя вытащить. Даже мы.

— Чика, он может знать на самом деле нечто важное, — повернулся я к компанейре. — Я должен рискнуть. — Покачал головой, впрочем, послушавшись и не став откидывать щиток. — Я должен услышать, что он хочет сказать.

— Пусть скажет мне. Я готова. И моя ценность для них нулевая. — Кассандра дотронулась до панели на рукаве, отключив связь, и откинула свой щиток. Кашлянула и что-то произнесла — я не слышал, ибо она отключилась.

Отошёл на два метра от Принца, откинул свой щиток и тоже отключил все линии. Вздохнул. Воздух тяжёлый, в горле запершило, но в кабинете Фрейи после штурма першило сильнее. Ничего, выжили тогда, и сейчас выживем. Патрисия подошла ближе. Тут шумно, она почти кричала:

— Он скажет мне, я — тебе. Девочки страхуют. Идёт?

— Хорошо. — Кивнул и дал жестом знак Сестрёнкам.

Роза и Мия приставили к Аджаю с двух сторон к шее свои «Жала». Маркиза оттащила меня на десять метров назад и встала чуть впереди, запрещая приближаться. Патрисия наклонилась к юному бандиту, лицом к лицу. И тот ей что-то шепнул. Именно шепнул, и, такое чувство, на ухо — ибо буквально влез головой и ртом ей в шлем. С моего ракурса, что там у неё под шлемом, не видно, но целоваться с сеньором итальянка явно не планировала, а иных вариантов фантазия не нарисовала.

Выпрямилась. Ошалело постояла пять секунд, после чего развернулась и медленно подошла ко мне.

— У тебя всё отключено? — крикнула громко, перекрикивая фоновый шум воющих и плачущих женщин по углам ангара. Я посмотрел на нарукавную панель, горящую красным. Маркиза в шлеме, с внешкой — махнул ей рукой — отойди. Ибо у неё микрофоны на громкую, и она точно не станет выключаться, не её уровня игры, а она — страж.

— Да, всё хорошо, — кивнул Патрисии.

Кассандра приблизила своё забрало к моему (я чуть нагнулся навстречу), и в такой вот интимной атмосфере, когда губы наши максимально сблизились, тихо-тихо произнесла:

— Я ни хрена не поняла, Хуан, но, судя по умности слов, и правда что-то важное. Он и правда сказал всего два слова.

Выдержала паузу, паршивка, набивая себе цену. Но я молчал, не переспросил: «Ну?»

— Он сказал «Дейтрид лития», что бы это ни значило.

— #лядь! — заорал я, перекрикивая шум, отстранившись от камаррады, после чего закрыл забрало и включил все панели связи. Местные?.. Нет, это точно не уровень местных групп. Эх, некогда думать, иду по пути простому, но гарантированно долженствующему сработать. Третья линия.

— Чупакабра — Кедру. Кедр вызывает Чупакабру! Молния!

Небольшая пауза, и взволнованный голос Лионеллы, исполняющей обязанности главы корпуса.

— Кедр, слушаю! Что случилось?

— Первое. Подготовь тюремный бокс к ВИП-посетителю, — начал надиктовывать я. — Второе. Подготовь команду встречи из двух-трёх взводов и медбригаду из доверенных людей, то бишь наших. Третье. Группу встречи вместе с медбригадой отправь их на дворцовую палубу. Четвёртое, после встречи Гладиатора, он и его парни привезут ВИП-пленника, группа встречи должна обеспечить его проход к базе, организуй «зелёный коридор». Повторяю, «зелёный коридор». Да, дворец, но вохрен — всех слать лесом, ссылаться на меня, ко всем, кроме Фрейи, кто бузит, применять оружие на поражение. Поутори?

— Ко всем, кто будет мешать и ерепениться, применять силу вплоть до уничтожения, — повторилась Лионелла.

— Временная блокировка всех тоннелей и переходов, никакого контакта клиента НИ С КЕМ!!! Клиент должен быть доставлен в камеру базы живым и здоровым, это вопрос национальной безопасности. Повтори?

— Вопрос национальной безопасности. Поняла, Хуан. — Обиды в голосе нет, что третирую, на её уровне такими вещами, как нацбезопасность, не играются.

— Обеспечив транспортировку в камеру и медпомощь, ждать дальнейших распоряжений. Команду Гладиатора устроить где-нибудь в гостевых покоях, с базы никого не выпускать, но это свои, относиться с уважением. И ждать дальнейших инструкций.

— С уважением, и ждать инструкций, — самостоятельно повторила она. — Поняла. Выполняю?

— Выполняй.

Отключился.

— Хуан, на тебе лица нет! А это подошла Маркиза. Отмахнулся, вызвал другого абонента.

— Папа Кондор — Кедру. Папа, ты на посту?

Снова пауза на ответ. И долгожданное:

— Кедр, весь внимание! — голос главного дворцового летуна.

— Мой конвертоплан скоро взлетит. Я у космодрома, палуба А-двенадцать-ноль-шесть. Обеспечь сопровождение Птицы Роем, задача — защита машины от возможных атак ракет и беспилотников.

— Есть, Кедр. Рой высылаю. Сопровождение Роя, второе кольцо, высылаю. Всё верно, не переборщу?

— Если есть кого — не экономь. Всё в дело.

— Понял. Выполняю.

Отключился, подошёл к Максу. Моя группа — резерв, и пока не требовались на поле боя, Макс и ребята выполняли функцию второго кольца вокруг моей тушки (первое — дочери единорога). И учитывая, что они так и не потребовались, то так и стояли чуть в отдалении, не участвуя в общем веселье.

— Командор? — нахмурился боец.

— Отключи связь, махнул ему.

Тот последовал приказу, после чего открыл щиток. Теперь я подался вперёд — шум всё ещё сильный, женщины что-то вопили и пытались драться с бойцами «Братства», не отдавая им «жёлтых», а парни не долго думая стреляли на поражение. Но сейчас есть дела куда более важные, чем гибель пары сотен гражданских чужой страны, напавших на инопланетный «корм».

— … Макс, он любой ценой должен выжить! Понял? Любой! Пока из него не выпотрошат всё, что надо, палачи Елены. И за это будешь отвечать ты. У нас «течёт», и я ему верю, потому дворец и база, без вариантов. Ибо если и там предатели, я лично застрелюсь, ибо жить больше не за чем.

— А остальные? — Кивок Макса на парней Этьена, которые спешно проносили мимо из ангара то, что осталось от ещё одного из живых «жёлтых».

— Решим. Есть вероятность, что там или никто не остался, кто знает, или почти никто, и никто не знает, кто именно. Такой инфой не разбрасываются, может только эти трое и были в курсе? И уж точно кураторы не могут знать всех в Организации, кто по работе мог догадаться. А убить всех индо-пакистанцев на планете — сюр, это только нам сейчас под силу.

— Понял. Разреши выполнять? — козырнул он.

— Выполняй! — отдал я честь в ответ и поставил щиток на место. Мать-мать-мать! Ну что за дерьмо! Когда это кончится⁈ Ведь только что думал, что разгрёб, немного осталось — доделать дела, а оно, оказывается… Как там говорят, «снизу постучали»?

«Дейтрид лития» — стучало набатом в мозгу, заслоняя все остальные мысли.