Гамбит дождября

Третье дождября

Будильник загремел ровно в шесть утра. Артём выключил его и сел на кровати, скинул с себя халат Марины, с удивлением разглядывая его. Посмотрел на Марину. Она крепко спала.

«Пусть спит, не буду будить голую женщину».

Он обулся, прошёл в ванную, ополоснул лицо — традиционно трижды. Вышел, аккуратно придерживая дверь. Через пять минут вернулся с двумя вёдрами воды, прошёл и наполнил душевой бак. Делать это тихо с ведром в каждой руке было нетривиальной задачей.

На пороге он обернулся проверить — не разбудил ли Марину. Заметил, что с неё сползло одеяло, открыв её по пояс, а ещё — что она одета. Облегчённо вздохнул, поставил вёдра, подошёл, поправил одеяло и подоткнул, чтобы не сползало, забрал вёдра и вышел.

— Доброе утро, — элегантно спускалась по лестнице Марина. — Который сейчас час?

— Время завтракать, — ответил Артём, отвлекаясь от шахматной доски.

— А что сегодня на завтрак?

— Поридж с земляникой… — Артём выдержал паузу, — опять не завезли. Ближайшая поставка продуктов будет после дождя.

— Я согласна на яичницу, как вчера!

— Вот и готовь, как вчера. Теперь ты знаешь, что где.

— С удовольствием! И кофе нам сварю.

Артём одобрительно кивнул и вернулся к решению шахматной задачи.

Марина подошла к нему и присела на корточки напротив.

— У меня такое чувство, что у нас вчера что-то было.

— Я вчера уснул во время «исповеди». А утром один готовил хлеб.

— И ты на это за меня злишься?

— Да не злюсь я.

— Да я вижу, — Марина хлопнула его ладонью по колену. — Я виновата только в том, что под впечатлением от твоего рассказа долго бродила по твоему замку, обдумывала, анализировала. Платье вот себе нашла. — Она встала и покружилась. — Как тебе?

— Платье хорошее, просто именно с этим платьем у меня плохие воспоминания. А на то, что проспала, я совсем не злюсь — ты в своём праве, ты на отдыхе и сегодня воскресенье.

— Прости, я не знала про платье, — Марина сделала несколько движений, и платье упало на пол. Она, нисколько не смущаясь, нагнулась и подняла его, а потом развернулась и стала подниматься по лестнице. — Сейчас переоденусь и приготовлю нам завтрак.

Прошло минут пятнадцать, когда она вернулась, завёрнутая в полотенце. На теле блестели капли воды.

— Я решила, что надо с себя смыть даже запах этого платья. А после завтрака мы вместе выберем мне одежду на сегодня. Ты не против?

— Вот только переодеваться при мне не надо, ладно? У нас теперь отношения доктор — пациент, если ты забыла.

— Я помню, — сказала Марина и прошла на кухню.

— Артём, иди завтракать, — позвала она через некоторое время.

Артём молча пришёл, посмотрел на стоящие рядом тарелки и переставил свою на другой конец стола.

— Давай всё-таки держать дистанцию.

— Давай, — согласилась она.

Дальше ели молча.

После трапезы она собрала тарелки и принесла чашки, налила кофе.

— Расскажешь историю платья?

— Есть с ним одна история… — Артём задумался. — Отложим рассказ до вечера? А то у меня темы для исповедей закончатся.

— Отложим, — охотно согласилась Марина. — Расскажешь мне про свой импринтинг.

— Про что? — удивился Артём.

— Импринтинг. Термин в психологии. Простыми словами — это якорение, привязывание сильных эмоций к вещам, местам, песням.

— А, это вот так называется?

— Да. Почти всему есть термин. И прости меня.

— За что?

— За вот это демонстративное обнажение, не нужно было. Тем более перед пациентом. Ты вчера так сильно раскрылся и уснул. А я укрыла тебя и ходила тут обнажённая. И со мной тоже случился импринтинг. Я ведь вчера долго стояла там, у кресла, голая и представляла, как ты сидишь за шахматами и не обращаешь на меня внимания.

— Я вечером всё расскажу, почему так — и с платьем, и со мной.

— Хорошо. Тогда я сейчас вымою посуду и переоденусь. Поможешь мне выбрать?

— Помогу. Только, чур, при мне не переодеваться!

— Ни в коем случае!

Артём вернулся в гостиную.

— Артём, ну что, я готова! Пойдём?

Марина стояла перед ним и протягивала ему руку.

— Пойдём.

Артём поднялся и прошёл мимо её руки.

В гардеробной Марина перебирала вещи.

— О, джинсы-клёш! Жаль, мне длинны, а из-за расклешённости их не подвернуть. А это что?

Она выудила из кучи кожаные штаны, в которые могло бы поместиться три Марины.

— О, жилетка. Карго-стайл!

Она надела её прямо поверх полотенца.

— М-да, явно велика. Жаль.

Жёлтый шёлковый халат с вышивкой ей оказался впору, но она его отложила «на вечер» и достала огромный свитер «с оленями».

— Какая прелесть!

Марина накинула его на себя и… утонула. Свитер был больше размеров на пять — ей почти до колен.

— А из него получится шикарное платье, если обрезать рукава и перехватить ремнём! У тебя есть ремень?

— Не уверен, но что-нибудь придумаем.

— Тогда я выбираю этот свитер! С ним у тебя нет ассоциаций?

— Есть. Его оставил добродушный великан.

— Сказочный?

— Почти. Принюхайся к нему.

— Лесом пахнет.

— А точнее?

— Хвоей, смолой.

— А ты, когда ехала, хвойные деревья видела?

— Нееет.

— Да, тут целая история. Пойдём, расскажу.

Они вернулись в гостиную, Артём сел в кресло.

— Лет пять назад, в «снегабрь»…

— Во что?

— Сейчас у нас «дождябрь», а зимой — «снегабрь».

— Даже так?

— Да. Снега выпадает по колено. И вот в одну из особенно снежных ночей, когда ветер выл так, что казалось — сорвёт крышу, кто-то постучал в дверь. Ну, думаю, путник приюта ищет, открываю. А на пороге лось. Да-да, самый настоящий лесной великан с огромными рогами, покрытыми инеем. Он явно заблудился и пришёл за помощью. Ну я впустил его в предбанник.

— У тебя и баня есть?

— Есть, там, — он махнул рукой, — сбоку, метров тридцать под дождём. Хочешь попариться?

— Хочу, но после дождя.

— Разумно. Так вот. Утром лось ушёл, но оставил на вешалке этот свитер — он зацепился за гвоздь. Я сначала хотел выбросить его. А потом разглядел вышитых оленей и передумал — лось отблагодарил свитером с оленями!

— Мистика. Тогда я не буду обрезать рукава, просто закатаю. А что насчёт ремня?

Артём сходил в курятник и принёс кусок верёвки, добротной, пеньковой.

— Подойдёт?

— Класс! Винтажное платье из свитера и пояс! Хоть сейчас на подиум.

Марина закатала рукава, подвязалась верёвкой и прошлась.

— Как тебе?

— Шикарнейше, — улыбнулся он.

— Спасибо огромному лосю за это шикарное платье!

— Ты готова готовить?

— Уже пора?

— Пока приготовим, уже будет время обеда.

— А что будем готовить?

— Ну, суп, если не возражаешь, вчерашний доедим.

— Не возражаю. Вкусный суп, деревенский. А на второе?

— А что бы ты хотела?

— Ты будешь смеяться, но котлет хочу. Но у тебя нет мяса…

— Мяса — целый погреб!

— Серьёзно?

— Ну не целый, четверть погреба. Свинина, говядина, баранина, две-три тушки кролика и пяток куриных.

— Вот это запасы! А погреб ты мне не показывал.

— Я и чердак тебе не показывал…

— Ещё и чердак есть?!

— А как же. Без чердака в доме было бы холодно.

— Так, чердак потом. Но обязательно! Выдай мне полкило мяса и мясорубку!

— А вот мясорубки нет. Так что с котлетами не получится.

— Но получится с шницелем! Те же котлеты, но мясо мелкопорублено. Ножи, я заметила, у тебя острые. Так что тащи мясо.

— И картошку?

— А что ещё есть?

— Рис, греча, чечевица, горох, мука.

— Не надо муки.

— Лапшу домашнюю можно сделать…

— Можно, но не сегодня. Греча со шницелем устроит?

— Вполне.

— Тогда неси. Полкило мяса, пару стаканов гречи и стакан муки.

Артём одобрительно кивнул.

Через пять минут Марина выгнала его из кухни. Ему даже показалось, что она подпёрла дверь.

— Кушать подано! — торжественно объявила Марина. — Всегда хотела так сказать… — добавила она, будто извиняясь, и рассмеялась.

— А передник ты где нашла? — удивился Артём.

— Лежал скомканный в ящике с ножами и вилками. Зачем ты с ним так?

— За ненадобностью.

Стол был сервирован полностью — суп уже разлит по тарелкам, блюда с гречей и горой шницелей ждали своего часа в центре. Рядом стояла корзина хлеба и дымящаяся турка.

— И даже салфетки нашла.

— У нас сегодня торжественный воскресный обед!

— Отмечаем твою победу?

— Ты о чём?

— Ты первая женщина здесь, которой я позволил хозяйничать на своей кухне. Дал я вчера маху, конечно. А сегодня ты меня и вовсе выгнала.

— Заметь, я это сделала сама, добровольно, без всяких шовинистских принуждений. «Женщина! Твоё место на кухне!»

Он только усмехнулся и начал есть.

— Спасибо, было вкусно. А что ты добавила в кофе?

— Кардамон. Нравится?

— Необычно.

— А мне было приятно готовить. Я отвыкла уже… Когда живёшь одна, то для себя одной неинтересно.

— И теперь ты отнимешь у меня мою кухню?

— До конца дождя… Можно?

— Можно, готовь, пока тебе не надоест. Главное, чтобы после кухни ты не отняла у меня гостиницу, — рассмеялся он.

Марина скорчила рожу.

— Ну серьёзно, ты явно из тех, кому палец в рот не клади — по локоть откусят.

— Я не такая!

— Хочется тебе верить. Дождь покажет — какая ты. Ещё раз спасибо, я буду в гостиной.

— Ну, чем займёмся?

— Можешь пройтись по дому, почитать, проверить курятник с теплицей.

— Чердак! Я хочу посмотреть чердак!

— А что ты там хочешь найти? Там куча пыли и, наверняка, даже паутина есть.

— Вот и наведём там порядок! У тебя есть ведро и тряпка?

— И тряпка, и швабра.

Через несколько минут он поставил перед ней ведро и швабру.

— Только пообещай, что завтра ты не захочешь переставить мебель…

— Обещаю, — наигранно ответила она. — А теперь проводи меня на чердак. И это всё туда отнеси.

Вход на чердак оказался слева от её третьего номера.

— А это что за дверь? Ты мне её не показывал.

— Это кабинет дяди. После его смерти я не заходил, там всё осталось как было при нём.

— А вдруг там что-то интересное? Клад старинный или картины редкие?

— Никогда их там не было и вдруг появились?

— Ну мало ли…

— Мы идём на чердак.

Артём залез по лестнице первым, открыл люк и включил свет, спустился.

— Давай подсажу.

— Если ты хотел заглянуть мне под платье, то у тебя было много более удобных случаев.

— Я тебя без платья видел! Или ты передумала смотреть чердак?

— Ничего я не передумала!

Марина поднялась по ступенькам. Артём подал ей швабру и поднялся сам с ведром.

— Ну, как-то вот так. Пыль и паутина и больше ничего. Ты не передумала наводить здесь порядок?

— Не-а! Я соскучилась по простым женским хлопотам. Скройся где-нибудь, чтобы не мешать.

— Скрыться? Мне?!

— Да. Чтобы под швабру не попадал. И не ходил по помытому.

— А можно я начну?

— Любопытно будет посмотреть…

Артём выплеснул ведро на пол, взял швабру и начал разгонять воду.

— Тут проще всего мыть по-морскому…

Марина с интересом ходила за ним. Чердак был помыт меньше чем наполовину, а воды больше не было.

— Неси ещё пару вёдер, — скомандовала она. — И дальше мыть буду я. Только грязь развёз тут.

Артём забрал ведро и ушёл.

— Ну! Смотри, какая красота! Сколько тут места! — сказала Марина, удовлетворённо осматривая результат своей работы. — Почему это место никак не используется?

— Как, например? Кровати тут поставить?

— Телескоп, вон там, и продавать вечерние сеансы.

— Ну, допустим… А остальное место?

— Бильярдный стол!

Артём покрутил пальцем у виска.

— Как сюда занести бильярд по этой лестнице?!

— Ну да. И теннис тоже отпадает. Боулинг!

— Что — боулинг?

— Здесь можно играть в боулинг! У тебя есть шар?

— Шар… — Артём задумался, — Клубок ниток подойдёт?

— Большой?

— А я помню? Надо посмотреть.

— Пошли смотреть!

Они спустились вниз. Артём спустился первым и «ловил» Марину.

— Ну, куда идти?

Артём рассмеялся.

— Ты в таком азарте! А ведь я только что заглядывал тебе под платье.

— Так ты меня видел уже без платья, — она стукнула его кулачком в плечо. — И ты прекрасно знаешь, что я его с себя сниму, стоит тебе только намекнуть! Намекаешь?

— Не-не-не, — он примирительно выставил вперёд ладони.

— Тогда веди меня! — Марина схватила его за руку.

— Пошли, — он вздохнул, — в гардеробную.

В гардеробной он вынул целую коробку клубков ниток разного диаметра.

— То, что нужно! Берём их все! Будут как шары разного веса.

— А кегли?

— Что — кегли?

— Для боулинга нужны кегли…

— Бутылки есть?

— Нет.

— У тебя тут заповедник трезвости?

— Да, как сюда переехал, вообще не употреблял алкоголя.

— А бутылки с водой?

— А для воды у меня ведро.

— И колодец, — дополнила Марина.

— И колодец, — повторил за ней Артём, ещё не понимая, к чему она клонит.

— А у колодца поленница.

— А у колодца поленница.

— Вот поленья и будут кегли! Выбирай десять штук по-ровнее.

— Чтобы потом ты сказала, что я выбрал самые кривые? Ну уж нет, пойдём вместе выбирать!

Марина рассмеялась.

— У меня так родители ругаются, но они хотя бы сорок лет женаты.

— Они женаты, а мы просто ругаемся. У тебя сегодня день доминирования? Хозяйку тут включила, сначала на кухне, потом на чердаке. Ты идёшь за поленьями? Или больше не хочешь в боулинг?

— А хочу! А пошли!

Она опять схватила его за руку и потащила за дровами.

Десять кеглей они выбирали полчаса… То слишком толстое, то слишком тонкое, то слишком неровное. Когда оставалось выбрать последнее, Марина забраковала его из-за торчащего сучка. Артём просто отрубил его топором.

— Всё? Так — нормально?

— А что, так можно было, что ли?

— Топором вообще много проблем можно решить!

— Давай без достоевщины.

— Я сейчас про Гордиев узел и подвиг Геракла.

— У Геракла меч был.

— А какая разница? — Артём развёл руки.

— Так, всё! Собирай кегли и пошли играть.

— Есть, мэм. — Он отсалютовал топором.

— Я — мадемуазель!

— Простите, барышня.

— А вот так хорошо. Барышней мне быть нравится.

На чердаке пол уже высох. Они расставили поленья пирамидкой, Артём галантно уступил место первого броска.

Марина выбрала средних размеров клубок.

— Рыжий, как апельсин.

Она катнула его. Клубок подпрыгивал и укатился в сторону. Нитка размоталась. Марина вздохнула и подошла, подобрала клубок и стала сматывать.

— Может, ещё какие шары есть? Вот даже апельсины?

— Полный холодильник грейпфрутов и даже один арбуз есть!

— Серьёзно?!

— Конечно же нет! Не держу в запасе фрукты, а в магазин, сама понимаешь, поеду не скоро.

— Блин.

— Да нормальные шары из ниток, просто надо кончик фиксировать и приноровиться правильно бросать.

Артём взял огромный клубок чёрных ниток со вставленными спицами, покрутил его в руках, осматривая геометрию поверхности, и аккуратно катнул.

Клубок катился ровно и попал точно в центр пирамиды, «кегли» рухнули. Последняя, впрочем, упала от толчка спицей.

— Ты сжульничал! Со спицами нечестно!

Артём сходил, расставил поленья и принёс клубок.

— Попробуй сама, со спицами.

Марина катнула со всей силы и… клубок сразу зацепился спицей за щель и остановился.

— Рррррррр!

— Ты бросаешь слишком сильно, надо аккуратнее, нежнее. Представь, что катаешь яичко…

— А может, действительно, яйцами попробуем?

— Хочешь ещё раз тут пол помыть? — рассмеялся Артём.

Марина разочарованно выдохнула, опуская плечи.

— Вот, смотри, нежно, спицы чтобы параллельно полу.

Артём ещё раз катнул чёрный клубок, и он всё равно укатился в сторону, но сбил три крайние кегли.

— Моя очередь!

Марина взяла клубок чуть поменьше, осмотрела, заправила кончик нитки и катнула. Клубок замер в десяти сантиметрах от пирамиды.

— Давай ещё раз, чуть сильнее.

Артём протянул ей новый клубок, который перед этим осмотрел и подготовил.

Второй клубок влетел в первый, и они разрушили пирамиду полностью.

— Да!

Марина подпрыгнула и повисла у Артёма на шее.

Он аккуратно взял её руками за талию и поставил.

— Держите себя в руках, барышня.

— Я это, от радости, — Марина и сама поняла, что эмоции вышли из-под контроля. — Но у меня же получилось!

— Да. Смогла бросить и аккуратно, и достаточно сильно. Предлагаю продолжить завтра.

— А сегодня?

— А сегодня уже пора ужинать.

— А потом шахматы?

— Ну, если хочешь…

— Хочу! Ужинать и играть в шахматы.

Клубки уносить не стали, Марина сбегала, собрала их и вернула в коробку.

Ужинали остатками гречи с шницелями.

— А откуда эти нитки? — спросила Марина за кофе.

— А этого я не знаю. Я просто не стал выкидывать эту коробку. Я здесь вообще старался ничего не выкидывать, кроме откровенно сгнившего.

— Ты как смотритель замка.

— А ты сейчас про «смотрителя», который у Пелевина, или про «ключника», который у Лукьяненко?

— А Лукьяненко я и не читала. У тебя есть?

— Должны быть, я, вроде бы, привозил. Хотя за давностью лет не помню. Да и приехал сюда в разобранных чувствах.

— Пойдём посмотрим? И в шахматы!

Книга нашлась, даже обе части.

— Не знаю, зайдёт ли тебе… Это не Чехов, и даже не Пелевин.

— Я фантастику тоже читаю! У Беляева есть классный цикл про профессора Вагнера. Кстати, у тебя есть Вагнер? Мы же включим пластинку сегодня?

— Вагнера точно нет, — отмахнулся Артём, — пластинку включим, потом, сначала в шахматы.

— А мы будем в шахматы играть под музыку! Круто же!

Артём поморщился.

— Выбирай.

— Давай что-нибудь инструментальное… — Марина перебирала пластинки, — вот, лютневая музыка, например.

— Лютневая музыка шестнадцатого века? И ты сама предложила…

— Да. А что такого?

— Да так, фильм был один. Ну это долго рассказывать.

Артём стал расставлять фигуры.

— Не получится.

— Почему?

— Одного чёрного слона нет. Без него задачи решать нормально, а вот сыграть не получится.

— Давай заменим!

— Чем?

Марина сделала круг по гостиной, подошла к столу, взяла ручку и раскрутила её.

— Вот, — поставила она половину ручки на доску, — теперь это чёрный слон.

— Ну… допустим. Чур, я играю чёрными, так что ты садись в кресло.

— А ты стоя будешь играть?

— Ну да, а что?

— Нет, так не пойдёт. Нужно второе кресло! Так оно же во втором номере! Надо просто принести.

— И нести его, конечно, мне.

Марина повернула голову на бок, Артём вздохнул и ушёл. Через пять минут он приволок кресло и поставил напротив.

— Помнится, ты обещала не устраивать перестановку мебели.

— Во-первых, ты говорил про завтра. Во-вторых — это не перестановка, а возвращение кресла на историческую родину.

Артём примирительно поднял ладони и сел в кресло.

— Белые начинают, — кивнул он на доску.

— И выигрывают!

— Ну, это как получится…

Марина сделала первый ход как по учебнику: пешкой с e2 на e4, Артём ответил классическим же — пешкой с e7 на e5.

Марина нахмурилась, как будто вспоминая, и пошла пешкой f2-f4.

— Уверена?

— Более чем!

Артём пожал плечами и съел пешку своей с e5 на f4.

— Это, — наставительно сказала Марина, — называется гамбит.

— Представь себе — я в курсе.

Марина выдвинула коня на c g1 на f3, Артём ответил пешкой с g7 на g5.

Марина уверенно двинула вперёд слона с f1 на c4, Артём опять ответил пешкой с g5 на g4, атакуя её коня.

Марина, как будто бы не видя атаки на коня, сделала короткую рокировку O-O, и Артём съел коня пешкой на f3.

— А я тоже тебя съем! — и Марина съела пешку ферзём с d1 на f3.

— Ты уверена, что размен коня на пешку — хорошая идея? — спросил Артём, ставя ферзя с d8 на f6.

— Это — гамбит, сударь!

Марина подвинула пешку с e4 на e5, атакуя ферзя. Артём съел пешку ферзём с f6 на d5.

— Девушка, это — не шашки, и не в поддавки.

— Отстань, у меня стратегия. — И она подвинула пешку на с d2 на d4. Артём съел пешку ферзём с e5 на d4.

— Ну серьёзно! Это — не поддавки! И тебе шах.

— Кушай, не обляпайся! — парировала Марина и закрылась от шаха слоном с c1 на e3. Артём съел слона пешкой с f4 на e3.

Марина поставила коня с b1 на e4. Артём ответил пешкой на с e3 на e2.

— Шах!

— Не поняла?

— Я открыл пешкой диагональ, и тебе вскрытый шах от ферзя.

Марина нахмурилась и вернула ферзя на f2, закрываясь от шаха.

Артём молча съел ладью на f1 пешкой и победно посмотрел на Марину.

— И что?

— Ну как… Представь, что я превратил пешку в ферзя. Или даже в ладью, этого достаточно для мата.

— Так я её съем ферзём!

— Не съешь, твой ферзь диагональ от шаха прикрывает.

— Тогда второй ладьёй!

— И я ем слона! А потом посмотрим баланс фигур — у тебя останется конь, ладь, ферзь и пять пешек, а у меня почти весь комплект и моя победа — только дело времени. — Он победно посмотрел на Марину. — Отвлекаться на музыку надо меньше и помнить, что это игра в шахматы, а не в поддавки.

— И что, я проиграла?

— Ты не проиграла. Проиграла твоя самонадеянность. Но ты выиграла опыт.

— Ох и зануда.

— Да, я такой.

— Спасибо за игру, — Марина протянула ему ладошку.

— Ещё разок?

— Да, но не шахматы. Мы сегодня бесплатный кофе не пили. Хочу пить кофе в этих креслах и слушать музыку!

— А не поздно для кофе? — Артём покосился на часы.

— В самый раз, чтобы ты не уснул во время сеанса.

— Ну вари, неси, — согласился он, — а я пока музыку выберу, для кофе.

Артём решил выбрать нечто джазовое, но большинство пластинок он никогда не слушал. Остановился на конверте с негром с саксофоном на обложке.

«Майлз Дэвис, Кайнд оф блю» — смог прочитать он, — наверняка нечто джазовое.

Он поставил пластинку и покрутил ручку. И тут Марина принесла поднос с туркой и двумя чашками.

— Куда поставить-то?

Артём решительно сгрёб фигуры с доски в сторону, и она поставила поднос на шахматную доску.

Они опять пили кофе молча, но переглядывались, как будто у них была какая-то тайна, но здесь было слишком людно, чтобы обсуждать.

Пластинка доиграла до конца, и Марина унесла посуду. Вернувшись, застала Артёма, расставляющим фигуры.

— Ну что? Идём на сеанс психотерапии?

— Ты вот так спать потом ляжешь?

— Точно! Я же халат оставила в гардеробной! Я быстренько переоденусь, чур не подглядывать!

— Чего я там не видел, — пробурчал Артём, но Марина уже убежала переодеваться, — я пока тесто сделаю на завтра!

Марина нашла его на кухне, смотрела, как он замешивает тесто, и ничего не трогала — боялась испачкать красивый халат.

— Тебе идёт…

Марина покружилась.

— Знаешь, так странно ходить третий день без нижнего белья… Но мне даже нравится.

— Так в чём ты приехала, уже наверняка высохло.

— Нет, мне серьёзно нравится. Хожу тут без ничего и никто не лапает! Когда ещё смогу себе такое позволить?

— Всегда?

Марина нахмурилась.

— Пошли, — она схватила его за руку и потащила на второй этаж, — мне не терпится послушать продолжение истории и дать обратную связь. И пораньше лечь спать. И попробуй только завтра хлеб печь без меня!

— И что ты мне сделаешь? Ослепишь своей наготой?

Она остановилась и задумалась.

— Суп пересолю, вот!

— Пересолишь — за шиворот вылью, — равнодушно ответил Артём.

В номере он сразу лёг поудобнее и стал ждать, пока Марина не закончит «нарезать круги» по комнате. Наконец она поняла, что на её суету никто не будет обращать внимания, и легла на свою постель, подушку подложила повыше, для положения полусидя, руки скрестила на груди.

— Я тебя слушаю!

— А может, сначала я тебя послушаю?

Марина бросила в его сторону гневный взгляд и словно потеряла дар речи.

— Да ну, просто ерунда со мной какая-то! Сама понимаю, что не имею права тут хозяйничать, но ничего с собой поделать не могу. Обед приготовила, пол на чердаке намыла, в боулинг проиграла!

— Второй раз выиграла, — поправил её Артём.

— А в шахматы проиграла!

— Так шахматы — это не казино, где новичкам везёт. Научишься. Ты хоть и много фигур напрасно пожертвовала, но ты их именно жертвовала — отдавала в надежде на приближение победы. Обычно новички фигуры «зевают». Это…

— Я читала про «зевки». Я готовилась!

— Видишь, какая ты у себя молодец?

— Вижу. И всё равно усидеть не могу. Танцев хотелось, диско там или вальс хотя бы.

— Давай спустимся и включу тебе Stars on 45.

— И потанцуешь вместе со мной?

— Нет, просто посмотрю.

— Ну тогда танцы — завтра. Можно я буду ходить по комнате?

— Можно. Ты же знаешь про СДВГ и его симптомы?

Марина посмотрела на него с изумлением.

— Но я же не ребёнок!

— Кто тебе такое сказал? Все взрослые — просто постаревшие дети. Я вот на тебя смотрю и вижу то пятилетнюю девочку, то тринадцатилетнего подростка.

— Брррр.

— Да почему же «брррр»? В разумных пределах в этом есть своё очарование, просто у тебя оно иногда выходит из-под контроля. И это «иногда» с тобой слишком часто. Добавь осознанности своим поступкам. Вот сейчас же ты успокоилась и можешь внимательно меня слушать? И при этом ты перестала воспринимать меня как мужчину, и я вижу, как пропало, наконец-то, твоё вожделение.

— А если честно, то один лишь твой жест, лишь намёк — и я скину с себя этот халат и покажу тебе приватный танец, а потом…

— Стоп-стоп-стоп! Выдыхаем и лежим.

Артём взял будильник и завёл его.

— Слушай, как тикают часы и бьют капли в стекло.

— Всю ночь слушала, пока пыталась уснуть.

— И как?

— Сто тысяч пятьсот насчитала, потом сбилась… А потом со злости уснула.

— Освободи свою голову, не считай капли, просто постарайся осознать своё дыхание. Как ты вдыхаешь, насколько глубоко, когда начинаешь выдыхать. И не пытайся этим управлять. Просто осознавай.

Минут пять прошло в тишине.

— Это круто! — сказала Марина.

— Успокоилась?

— И успокоилась, и осознала. И почувствовала своё тело, которое за день ужасно устало. Я же городская девочка, я даже пешком не хожу. Дом, лифт, такси, офис, лифт. Доставка еды из магазина. Чувствую, завтра мышцы будет ломить, как после хорошей тренировки в спортзале.

— Странные вы люди, городские — от естественных нагрузок уклоняетесь, а потом платите деньги, чтобы дать эту нагрузку в зале.

— Ну там другое! Там всё под контролем. Там после тренировки массаж и сауна, домой на такси. Здесь же мне никто массаж не сделает?

Она с вызовом посмотрела на него.

— Ты права, никто массаж не сделает. Знаем мы ваши массажи. Про это, собственно, и моя история. То есть платья этого. Готова слушать?

Марина кивнула.