Гамбит дождября

Первый рассказ Марины

— Лет до тридцати порхала, как бабочка, прекрасно понимая, что нравлюсь мужчинам, и умело этим пользовалась.

— А после тридцати?

— В аварии погибли родители, и я в один день осиротела. Сначала была злость, потом депрессия от внезапного одиночества. Из депрессии меня вытащил он. Я была настолько благодарна, что чуть не выскочила за него замуж.

— Но не выскочила?

— Нет. Но это отдельная история. Когда мы расстались, я вообще никого к себе не подпускала, потом стала раскрываться, но увидела, что мужчинам интересно только моё тело. Они хотят мной владеть, но только одну ночь. Я стала избегать таких отношений. Нет, секс всё равно случался, но гораздо реже. Я же с головой ушла в работу, и большинство мужчин рядом были моими пациентами, действующими или бывшими. А на отношения с пациентами — профессиональное табу.

И вот мне исполнилось тридцать девять. Мне прислали кучу виртуальных букетов в мессенджер и даже три реальных охапки. Но всё это от пациентов. Я загадала встретить того самого, села на руль и вот я здесь. Голая, в сумраке, рассказываю тебе свою историю.

— Ты часто так делала?

— Как?

— Ехала в неизвестном направлении.

— Да. Как психолог я понимаю, что это эскапизм, но не вижу в этом ничего предосудительного. Бегут от реальности многие: кто-то в алкоголь, кто-то в наркотики. Но это побег в саморазрушение. Мой способ побега за горизонт крайне безобиден. И в дороге мне лучше думается.

— Медитация дорогой?

— А может быть. Есть в этом что-то медитативное. Кстати, твоё добровольное затворничество здесь — это тоже побег. Ты заперся в своём музее импринтинга.

— Но я даю кров и еду нашедшим это место.

— И живёшь медитацией, сам не осознавая. Медитируешь через ритуалы. Ты превратил каждое действо в ритуал. Варка кофе, стирка белья, печь хлеб ровно в шесть утра, как будто если ты испечёшь его позже, то мир рухнет.

— Ты права, не рухнет. Предлагаешь выключить будильник и завтра выспаться?

— Реши сам для себя.

Несколько минут прошли в молчании.

— Можно я накину халат и приду гладить твои волосы?

— У нас появился свой ритуал?

— Он вполне невинный.

— Мне нравится.