Гарфилд

Глава 2

Позавтракав, Джон и Гарфилд отправились в кабинет, где один сел за компьютер, а другой свернулся клубком на залитом солнцем подоконнике, собираясь вздремнуть. Каждый свой рабочий день Джон начинал с проверки ежедневника:

– Давай-ка посмотрим, что у меня на сегодня... Найти в Интернете новый диск с музыкой диско, обдумать новый проект, закончить мамино макраме... Эй! Что это такое? «Спать?», «Есть?», «Скатать комок шерсти»? Гарфилд!!! Ты опять играл на моем компьютере?

Гарфилд, сидя на подоконнике, начал с остервенением умываться.

Никто не говорит так убедительно «Я люблю тебя, Джон», как добротный комок шерсти.

Джон вздохнул и переключил внимание на свое последнее скучное задание. Он размышлял вслух: «Вдохновение. Вот что мне нужно. В городе появилась новая компания, Гарфилд, и если мне в голову придет действительно сногсшибательная мысль, я не-плохо заработаю. Они продают системы подземного полива газонов, которые называются «Проливные дожди». Что же можно использовать в качестве логотипа для этих оросителей? Может быть, что-нибудь связанное с цветами, ведь это будет подходить к названию». Джон начал делать наброски на компьютере. И как только он потянулся за мышкой, мимо клавиатуры быстро пронеслась настоящая мышь.

– А-а-а! Мышь! Лови ее, Гарфилд!

Сам лови, Джон.

– Гарфи-и-илд! – Джон схватил веник и побежал за мышью, которая стремительно понеслась в гостиную. Бух! Бах! Бум! Джон пытался попасть в непрошенного гостя, повалив при этом лампу, вазу и две статуэтки.

Гарфилд зевнул. О Господи. Я никогда не любил подобные вещи. Он закрыл глаза и лег на подоконник, готовясь ко сну. Все это время Джон пытался попасть веником по маленькому шустрому грызуну, который понесся в кухню.

Мышь снова пробежала через кабинет мимо Гарфилда, которого все это начало раздражать, и он стал думать. Джон бегает за мышью с метлой и попутно крушит все в доме. Где еще можно так развлечься в наше время? Он слышал, как Джон разразился проклятьями в соседней комнате. Сейчас будет полный финиш.

Преследуя мышь, Джон споткнулся о косяк двери. «А-а-а!» – закричал он, корчась от боли. Он ухватился за ушибленную ногу и стал прыгать на другой, но потерял равновесие и свалился. Падая, он ударился головой о стол. «А-у-а-а!» – еще пуще кричал Джон, катаясь по полу и корчась от боли. Мышь исчезла.

Ты никогда не думал о работе в цирке, Джон? Я слышал, Бозо уходит на пенсию.

Джон поморщился и бросил гневный взгляд на огненный клубок, нежившийся на залитом солнцем подоконнике: «Что это за кошка, которая не ловит мышей?»

Эй, я не мышелов. К тому же я сегодня перетрудился. И вообще, я думаю над тем, чтобы продавать свою выпавшую шерсть.

Помахивая хвостом, Гарфилд вышел на парадное крыльцо через кошачью дверцу. А мышь тем временем быстро пробежала по деревянному полу, завернула за угол и угодила прямо в лапы поджидавшего ее кота. Пойманный грызун глуповато улыбался.

– Что ты опять делаешь в этом доме, Луис? Я думал, мы с тобой уже обсудили это, – Гарфилд одной лапой придерживал Луиса за хвост.

– Я не мог удержаться, Гарфилд. Джон опять купил эти вкусные рассыпчатые ореховые печенья, которые я так люблю...

– Послушай меня, Луис. Когда Джон видит тебя, он заставляет меня работать. Теперь ты должен залечь на дно. Смойся на неделю-другую. А я позабочусь о печеньях для тебя.

Луис дергал свой хвост, тщетно пытаясь высвободить его из-под тяжелой лапы Гарфилда.

– Гарфилд, пусти!

Гарфилд наклонил голову и посмотрел прямо в блестящие глазки-бусинки Луиса.

– Луис, даже если я подавлюсь, я все равно съем тебя, – и чтобы нагнать страху на мышонка, кот облизнулся. – Вот я тебя и проучу.

Гарфилд поднял лапу, и Луис попал прямиком в его открытую пасть. Кот не спеша побежал на задний двор, где сидел Джон, потирая ушибленный палец и думая об оросителях для газонов. Парень сразу же заметил тонкий хвост, торчащий изо рта рыжего кота.

– Я же знал, что ты можешь это сделать, если захочешь! Ты самый лучший кот, о котором только можно мечтать! – Джон наклонился вперед, одобрительно потрепал Гарфилда по голове и снова откинулся назад. Гарфилд сразу же выплюнул Луиса.

Бр-р-р. Покажите мне кошку, которая ловит мышей, и это будет кошка, у которой плохо пахнет изо рта.

Луис шлепнулся на землю и отряхнулся:

– Не забудь, Гарфилд...

– Помню, помню. Ореховые печенья. Уговор есть уговор.

Луис исчез в глухих зарослях переулка. Гарфилд потянулся: «День едва успел начаться, а я уже в должниках. Ну да ладно. Так много времени, и так мало дел. Думаю, надо пойти осмотреть свои владения». Гарфилд обогнул дом и побежал вдоль цветущих кустов. К тротуару вела короткая дорожка, идущая мимо сочной зеленой лужайки. Гарфилд на мгновенье задержался, съел несколько травинок, а потом направился к двум валунам у края дорожки.

Король джунглей отделился от прайда и рысью побежал по высокой траве Серенгети, зорко следя за всем вокруг. Лев обосновался на высокой скале и – мяу! – издал хриплый рык. С этой высоты он мог разглядеть все, что творилось в саванне в нескольких километрах от него. Львица с детенышами, находящиеся под защитой сильного льва, лежали под зонтиком в нескольких сотнях метров от него, спасаясь от жаркого полуденного солнца. Но вот появляется незнакомец – и все чувства льва моментально обостряются. Из груди его раздается негромкое урчание.

– Доброе утро, Гарфилд, – пропищал тоненький голосок снизу. – Прекрасный день, не правда ли?

Гарфилд посмотрел вниз и увидел ползущего по камню муравья.

– Что нового, Адам? – зевнул он, обращаясь к муравью.

– Между домами Осборнов и Зиккарди плетут новую паутину. Может, ты захочешь взглянуть на нее, Гарфилд. Кажется, она предназначена для действительно крупной добычи.

– Спасибо, Адам. Я внесу этот пункт в свое деловое расписание.

Гарфилд запрыгнул наверх и продолжил свой путь по крышам аккуратных домов. Приблизившись к дому Олшенов, он замедлил шаг, рассматривая необъятных размеров женщину, которая жила там. Гарфилду очень нравилась эта женщина из семьи Олшенов, пока она не располнела. В те дни, когда она была худее и сама подстригала кусты или подметала дорожку, она частенько наклонялась, чтобы погладить его по голове. Но теперь прошел слух, что она ждала ребенка – естественного врага кошек, и в последние месяцы, толстея все больше и больше, стала абсолютно невыносимой. Вместо того чтобы слегка потрепать Гарфилда по голове, она начинала брать его на руки и тискать в приливе материнской нежности.

– Гарфилд, – засмеялась она, – я становлюсь почти такой же толстой, как и ты!

Он на всякий случай перешел улицу, направляясь к дому, где жила-семья Константин. Двое маленьких детей, Денни и Ники, иногда сидели на крыльце и ели мороженое. Никогда нельзя было точно угадать, когда стаканчик с мороженым начнет подтекать, поэтому Гарфилду всегда было приятно прогуляться по их лужайке, так, на всякий случай. Сегодня такое счастье ему не выпало.

Дом Робинсонов был последним домом переулка (или первым, в зависимости оттого, с какой стороны идти). На улице поговаривали, что они держат дома змею, но Гарфилд никогда ее не видел. Приближаясь к их дому, Гарфилд вспомнил время, когда они еще не переехали сюда. До них там жила другая семья, в которой был не один, не два, а целых три короткошерстных японских бобтейла, которых звали Мама, Папа и Малыш. Гарфилд терпеть их не мог. Это были дорогие напыщенные маленькие собачонки с обрубленными хвостами, лай которых напоминал скрип мела о доску. День, когда приехал грузовик и увез их всех насовсем, был одним из самых счастливых в жизни Гарфилда.

Гарфилд добрался до въезда в переулок, который был для него целым миром. Пора обследовать край вселенной. Никогда нельзя узнать заранее, что принесет новый день. Он улегся наблюдать за проносящимися по оживленной улице машинами и одновременно одним глазом следил за гусеницей, ползущей по тротуару. Заскучав, Гарфилд вытянул лапу и начал играть с бедным зеленым существом.

– Извини, но ты ведь не собираешься ее есть?

Гарфилд посмотрел вверх и увидел долгоножку, которая интересовалась его добычей.

– Кто она тебе? – осведомился Гарфилд.

– Ты мой должник, Гарфилд. Ты однажды уже раздавил мою подружку как раз в тот момент, когда я собирался сделать ей предложение. Мое разбитое сердце никогда не перестанет болеть.

– Найди себе другую подружку, – предложил кот, резко швырнув червяка на другой конец лужайки, где он исчез в высокой траве. – У нас, кажется, нет недостатка в паукообразных.

Паук заворчал и пошел искать червяка.

Вдруг из-за кустов стремглав выпрыгнул кремовый сиамский котенок и шлепнулся прямо рядом с Гарфилдом.

– Доброе утро, Гарфилд! А правда, я самый милый котенок в этом огромном мире? – промурлыкал он. – Разве может быть еще кто-нибудь прикольней меня?

– Это уже совсем не ново, Нермал. Тебе никогда не надоедает восхищаться собой?

– У меня просто положительное восприятие себя, и все, – самодовольно сказал маленький зверек. – Высокая самооценка очень важна для растущих котят.

– Нермал, я тебя умоляю! Ты же разговариваешь с котом. Как биологический вид мы совершенны во всех своих проявлениях, и нам не нужно пытаться кому-то что-то доказывать. – Гарфилд закатил глаза и прищурился. – Так все-таки сколько тебе лет? Как же выходит, что ты все еще котенок?

– Вечно игривая молодость часть моего очаровательного образа, – гордо ответил Нермал. – Гарфилд, смотри! Молочный фургон!

– Вижу, Нермал. Вообще-то, молочный фургон приезжает каждый день.

– Да, но вдруг однажды он не приедет. Может, он поменял маршрут. Может, мы видим его в последний раз! Ну же! – твердил Нермал. – Он как раз напротив нас через дорогу. Давай догоним его! – Нермал прижался к Гарфилду своим маленьким ушком с черной каемкой, пытаясь вытолкнуть его на пешеходный переход.

Гарфилд сидел неподвижно. Голова Нермала не могла сдвинуть такую массу кошачьего веса.

– Нет.

– Но, Гарфилд...

– Нет, Нермал. Я ни за что не покину переулок. Здесь я в безопасности. А там? Говорю тебе, там осиное гнездо. Я смотрел новости по телевизору, и, хотя наше телевидение щадит нас, я скажу тебе одну вещь: ТАМ СЛУЧАЮТСЯ УЖАСНЫЕ ВЕЩИ.

– Но, Гарфилд, там молоко! Сладкое густое прекрасное молоко! Может, даже сегодня есть питьевые сливки!

– Итак, послушай вот что: там я не могу ничего держать под контролем, поэтому я не пойду туда. И точка. К тому же я выяснил, что если ты подождешь еще немного...

Громыхая, грузовик свернул в переулок.

– ...все придет к тебе само, – закончил Гарфилд с довольной улыбкой.

Нермал поглядел на него, широко раскрыв глаза от удивления.

– Ну, Гарфилд, ты та-а-кой умный! Надеюсь, когда я повзрослею, я стану таким же умным, как и ты!

– Нермал, ты никогда не будешь ни взрослым, ни умным.

Они рысью побежали за грузовиком, который остановился у дома Арбакла. Две кошки подкрались к крыльцу сбоку и спрятались за ведром, наблюдая, как молочник забрал пустые бутылки и на их место поставил четыре новые, до краев наполненные свежим молоком.

– Гарфилд, ты слышал, что что-то закапало? – взволнованно прошептал Нермал. – Он пролил немного на крыльцо! Я хочу его! Это пролитое молоко!

– Довольствоваться малым, Нермал, – вот как это называется. Все, что пролилось, – твое. После того как ты залезешь в ведро.

– Почему именно я должен сидеть в ведре? – захныкал Нермал.

Гарфилд холодно посмотрел на котенка:

– Нермал, ты когда-нибудь мечтал научиться летать?

– Да нет.

Гарфилд схватил Нермала за лапу и показал на небо: «Подумай над этим, Нермал. Парить, словно орел, – продолжал Гарфилд, размахивая руками. – Весь мир у твоих ног, а твои крылья ловят ветер. Ты станешь «Нермалом в облаках!».

Однако мало что из этого дошло до Нермала.

– А как же молоко?

– Забудь о молоке, Нермал. Оно будет тянуть тебя вниз. Это твой шанс полететь. – Гарфилд разбежался и приземлился, демонстрируя ведро и размахивая руками, как профессиональный телеведущий. – К тому же здесь есть для тебя капля молока.

Довольный этим, Нермал прыгнул в ведро, как ему велели.

– А где барабанная дробь, если она тебе, конечно, нужна? – вздохнул толстый рыжий кот.

– Может, мне помурлыкать? – раздался слабый голосок из ведра.

– Я не ослышался? – недоверчиво сказал Гарфилд. – Нермал, у тебя появилась мысль?

– Совсем небольшая, – сказав это, Нермал замурлыкал.

Гарфилд пригладил свою шерсть и сделал два глубоких вдоха. Целься, целься... Он вытянул лапу и небрежно дернул за колокольчик, звенящий на ветру. Потом кот не спеша занял нужное положение у края крыльца и стал ждать. Колокольчик ударился о цветочный горшок. Тот натянул веревку. Веревка потянула на себя рычаг. Рычаг поднял ведро. Ведро подняло доску так, что бутылка молока скатилась по ней вниз и – ура! – попала прямо в открытый рот самого жирного кота переулка.

Гарфилд выпил залпом всю бутылку, оставив лишь капли на усах.

– Может, еще молочка? – задумчиво спросил он.

– Я чувствую себя таким летящим! – раздался голос из ведра, болтающегося высоко в небе.

Боковым зрением Гарфилд увидел серебристое пятно, появившееся из гаража на другой стороне улицы. Он весь обратился во внимание и посмотрел на лоснящуюся кошку. Его сердце забилось быстрее обычных 220 ударов в минуту. Солнце играло на ее блестящей шерсти, окружая Арлин платиновым блеском. Она изящно поплыла по дорожке, легкая, словно воздух.

– Запомни это ощущение, – сказал Гарфилд, слизывая остатки молоки со своих усов. – День становится интереснее и интереснее.

Две пары кошачьих глаз следили за красавицей. «Это самая классная кошка на всем белом свете, – думал про себя Гарфилд. – Ее уши такие нежные и дерзкие. Ее усы, как крылья бабочки. А как блестит солнце в ее глазах? А ее хвост...»

– Гарфилд, – зачирикал Нермал, высунувшись из ведра, – а правда, что Арлин – настоящая русская голубая кошка, предки которой жили при дворе царя Николая II? Я однажды слышал это ночью на заборе. Ты тоже думаешь, что Арлин принцесса? А?

– Да, Нермал, но в другом смысле. Посмотри на белое пятно у нее на груди. Обрати внимание на дикий полосатый окрас. Если Арлин настоящая русская голубая, то я брат-близнец пасхального зайца.

– Правда, что ли?

– Правда, Нермал, правда. – Гарфилд закатил глаза и понесся навстречу Арлин, а доска вернулась на прежнее место. Пустая молочная бутылка покатилась обратно и разбилась о рычаг. Рычаг перевернул ведро, из него выпал Нермал, а ведро грохнулось ему на голову.

– Брат-близнец? – раздался приглушенный голос из-под ведра.

Гарфилд устроился рядом с Арлин и откашлялся. Настало время соблазнительного урчания. Ни одна женщина не устоит перед любовной белибердой.

– Доброе утро, Арлин, – сказал он вкрадчиво. – Кажется, у тебя чешется там, куда ты не можешь дотянуться. Может, я могу быть тебе полезен?

Он несколько раз поднял брови для выразительности.

– Проваливай, – прозвучал резкий Ответ.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда или мне опять надо ходить вокруг да около? – Гарфилд дважды обошел ее кругом и пронзительно завыл.

– Забудь об этом, Гарфилд.

– Ну же, Арлин, – мурлыкал он, подвигаясь ближе. – Я всего лишь обычный кот. Все, что мне нужно, – это домашний уют, лазанья, регулярный сон и... чтобы меня любили. – Он внимательно посмотрел ей в глаза. Джону есть чему поучиться у Старого Усатого кота.

– Ни в этих девяти жизнях, – прошипела она.

– Может, хотя бы в одной из них?

– Повторяю, Гарфилд, проваливай, – сказала она, кивком головы указывая на конец квартала. – Уматывай отсюда.

– Что на тебя сегодня нашло, Арлин? Что же мне делать?

– Думаю, сам знаешь, – фыркнула она. – Забыл? Я всю ночь ждала тебя у забора в четверг, а ты продинамил меня.

Гарфилд напрягся, чтобы припомнить ту ночь. Ах, да. Я заснул, пока смотрел документальный фильм о перевязочных материалах.

– Моему брату действительно нужна была та почка, Арлин. Если вдруг позвонят, мне нужно будет грамотно ответить на звонок. Разве я об этом не говорил?

– Эта отмазка не срабатывала еще в прошлом году. Иди отсюда.

Одновременно Гарфилд заметил, что в окне соседнего дома пара кухонных рукавиц оставила на подоконнике остывать дымящийся ореховый пирог. Гарфилд застыл. Где-то играла музыка: Барри Уайт пел «Никогда не брошу тебя». У него потекли слюнки.

– О, детка. Ты так восхитительно пахнешь сегодня! – сказал, вздыхая, Гарфилд.

Арлин ухмыльнулась.

– Думаешь, я так легко куплюсь на это? Я тебя умоляю...

Гарфилд облизнулся:

– Я боготворю тебя, моя любовь. Я мечтаю о тебе. Я робею и преклоняюсь перед тобой.

Арлин была ошарашена:

– Но, Гарфилд, я никогда раньше не слышала, чтобы ты перед кем-нибудь робел. Может, я недооценивала тебя, – смягчилась она. – Я не думала, что твои чувства так глубоки. Все это время я считала тебя просто самодовольным...

– О да, детка! Глубокие. Глубокое блюдо, расплавленный сахар. Р-р-р, и взбитые сливки сверху, – вид у Гарфилда был такой, как будто он сейчас упадет в обморок.

– Взбитые сливки? О, Гарфилд! Где же ты научился так красиво говорить? – глаза Арлин заблестели.

Гарфилд напрягся и приготовился бежать. Его хвост стал быстро дергаться из стороны в сторону, и кот вилял задом. «Я не могу жить без тебя ни минуты, – сказал он мечтательно. – Я хочу пирога. Мне нужен этот пирог. Я должен получить этот пирог».

Сопротивление было бесполезно. Отбросив всякую осторожность, Арлин громко мяукнула и приготовилась к кошачьим играм.

– А когда я закончу, – пропел Гарфилд, – я вылижу противень до блеска. – Он ринулся мимо застывших в ожидании усов Арлин, зачарованный доносившимися до него запахами плавленого сахара и теплой масляной корочки.

У Арлин отвисла челюсть.

– Эй?! Ты куда?!

А Гарфилд уже бежал к пирогу. Арлин закричала ему вслед:

– Ты самый эгоистичный, самовлюбленный кот в мире!

– Не злись на меня, потому что я красивый, – гордо сказал Гарфилд, перебегая улицу.

– Гарфилд, ты... НЕВЫНОСИМ! – она круто развернулась и понеслась прочь. И подумать только, я почти позволила этому толстому рыжему дураку поцеловать себя!

...Лука, ты НЕВЫНОСИМ! Сердитый доберман- пинчер дремал под открытым окном и видел во сне, что хозяйка была недовольна им, из-за истории с несколькими фунтами свежего сырого мяса, и тем, что она называла «компанией». Заскулив, он проснулся и увидел Гарфилда, приближающегося к его двору. Ага! Незваный гость! Я буду защищать свой дом. Хозяйка будет довольна. Очень важно порадовать хозяйку. Скуление Луки переросло в рычание, когда тот выскочил навстречу Гарфилду, оскалился и прижал уши. В его голове была всего одна мысль: «Должен! Охранять! Дорожку!»

Гарфилд спокойно бежал по направлению к сторожевому псу. Он уже много лет назад освоил всю арифметику цепи Луки со строгим ошейником. Единственное, что ему оставалось, – довольствоваться постоянством повседневной жизни. Собаки! И как только люди держат таких тупиц в своих домах и к тому же еще поручают им охранять свои владения, я не понимаю.

Блестящий черно-палевый пес героически прыгнул на последние шесть футов, чтобы встретить незваного гостя на границе своих владений. Гарфилд ускорился и медленно начал обратный отсчет: «Пять, четыре, три...»

Лука напряженно застыл на привязи в сантиметре от Гарфилда.

«М-м-м, мой отсчет идет к концу, – размышлял Гарфилд зевая. – Скоро мне понадобится помощь».

– Ты не на той стороне улицы, жиртрест, – Лука прищурил глаза и прорычал, оскалив зубы.

– А ты не на той стороне эволюции, Эйнштейн, но не мне об этом судить. – Гарфилд небрежно рассматривал свою лапу. – К тому же я не слишком толстый, я просто невысокий.

– Шути-шути, жирдяй.

– Не жирдяй, а полосатый кот.

Рычание Луки становилось все громче:

– Сейчас ты свое получишь. Я тебе задам!

Легкая усмешка играла на морде Гарфилда.

– Поверь мне, Лука, я и так получаю свое каждый день, – кот стал медленно прогуливаться по двору, обходя статуэтки уток, стоящие на лужайке. Лука шел за ним попятам, кипя от гнева и волоча за собой цепь. – Лука, ты хоть представляешь себе, насколько ты туп? Ты такой идиот, что тебе надо целую минуту думать, чтобы произнести одно «гав» после другого.

Доберман громко тявкнул.

– Но самый главный вопрос состоит в том, – продолжал Гарфилд, – как же я обдурю тебя на этот раз? – Он улыбался все шире и шире, проходя мимо статуэтки гнома. – Часто бываешь здесь? – промурлыкал он гному.

Лука зарычал и пошел за котом. Его цепь обвилась вокруг гнома.

– Хочешь, я озадачу тебя простой математикой, – веселился Гарфилд, проходя мимо садового оросителя. Лука попытался цапнуть кота за хвост. – А хочешь, я отвлеку тебя чем-нибудь блестящим? – Гарфилд нырнул за статуэтку жокея. – Кстати, кто ваш ландшафтный дизайнер? Кое-что из этого хлама нужно выкинуть. Хотя все они умнее и симпатичнее тебя. Интересно, о чем думал Ной, когда он брал пару таких, как ты, в ковчег?

Доберман-пинчер больше не мог выносить этого. Он зажал Гарфилда между крыльцом и шезлонгом и совершил последний рывок.

– Ты получишь от меня по полной программе! – ревел Лука. Он со всей силы бросился на Гарфилда, который, беспечно посвистывая, разглядывал маленького красного паучка, бегающего по шезлонгу. Кот зевнул.

Оп! Цепь с лязгом натянулась и сдавила Луке горло, как и было задумано. Лука, выпучив глаза, всем телом ударился о землю.

– Думаю, уже получил, – самодовольно сказал Гарфилд, глядя на обрубок хвоста Луки.

Пес оглянулся и замер, когда увидел, как его провели. Преследуя Гарфилда, Лука обмотал своей цепью все статуэтки и потоптал газон, который должен был охранять. Хуже того, он застрял. Теперь ему понадобится несколько часов, чтобы распутаться. Если перевести это время в собачьи годы, то это немыслимый срок. Он сел, вытаращил глаза и завыл.

Гарфилд радостно затанцевал, празднуя еще одну победу.

– Правильно я тебя понял, собачья морда? Ты меня сегодня обозвал жирдяем?

Вертясь, крутясь и с упоением предаваясь веселью, кот, которого называют «Большой Гарфилд», послал своей жертве самую ослепительную улыбку: «Лови кайф, дружище!» Большой Гарфилд с удовольствием кривлялся перед псом, а в конце выполнил свой фирменный прыжок на всех четырех лапах.

Да, но как же мой ореховый пирог? Конечно, я его достану, но как доставлю? Тут Гарфилд вспомнил о Нермале.

– Давай, Нермал, вставай. Ты же знаешь, что надо тренироваться, – сказал Гарфилд, подойдя к сиамскому малютке, когда тот, выбравшись из ведра, валялся на соседней лужайке. Довольно улыбаясь, объевшись молоком, Нермал лежал на спине, раскинув в стороны задние лапы и подобрав передние. Его голубые глаза были выразительны, солнышко грело, а вокруг так прелестно порхали бабочки.

Со вздохом Нермал посмотрел снизу вверх на морду Гарфилда, которая, словно рекламный щит, нависла над ним, загораживая солнце.

– Почему именно я должен везти тележку, Гарфилд? – хныкал Нермал.

– Ты хочешь еще раз съездить в Абу-Даби?

Сиамский котенок весь превратился в слух.

– Нермал, ты никогда не хотел участвовать в «Идитароде»?

– Поучаствовать где?

– Это гонка на Аляске. Известная на весь мир, очень престижная. Пока что только для собак. Подумай над этим. Первая кошка, участвующая в «Идитароде». Ты войдешь в кошачью историю. Тебя покажут по телевизору.

– Я прекрасно смотрюсь на экране, – сказал Нермал, радуясь перспективе. – Кажется, я и вправду самый классный котенок на свете.

– Поэтому для такого серьезного соревнования не бывает слишком тяжелых тренировок. Иди и привези тележку. Бегом!

Немного погодя Гарфилд маршировал по улице, высоко задрав нос, подняв хвост трубой. Нермал шел спотыкаясь и едва поспевая за Гарфилдом, держа во рту шнурок, привязанный к скейту, на котором лежал все еще теплый ореховый пирог. Позади слышался душераздирающий вой самой несчастной собаки в мире.

– Обожаю запах орехового пирога по утрам, – мурлыкал Гарфилд, глубоко вдыхая. – Он пахнет... победой.