Газлайтер. Том 15

Глава 17

Толпа в шоке пялится на меня. Хм, а чего они уставились? Прослеживаю за их взглядами.

— Ой, а где моя рука⁈ — восклицаю я, будто только что заметил отсутствие конечности и даже слегка взмахиваю культёй. — Хм, интересно…Кто-нибудь видел?

Несколько человек нерешительно тычут пальцами в сторону бассейна.

— А, ну да, — соглашаюсь я. — И точно. Спасибо, уважаемые.

Я равнодушно вытаскиваю свою оторванную руку из воды, наблюдая, как капли стекают с обугленной плоти, падая обратно в тёмную гладь бассейна. В зале воцаряется гробовая тишина. Гости застывают, словно статуи, их глаза широко раскрыты от шока и ужаса. Дамы прижимают к губам расшитые веера, пытаясь сдержать крики или обморок.

— Даня! — Камила взвизгивает, её лицо бледнеет, она рвётся ко мне, несмотря на шок окружающих. Её черные волосы колышутся за спиной, глаза широко распахнуты, в них страх. — Даня, держись, я сейчас!

Лакомка ловко перехватывает брюнетку за руку, останавливая её рвение. Не знаю, что она ей нашептала по мыслеречи, но Камила, явно с усилием, застывает на месте, продолжая смотреть на меня с болью и беспокойством. Впрочем, эмоции сейчас ни к чему. Наоборот, впечатлим рисоедов выдержкой, которой у них самих нет ни капли. Тем более что я уже незаметно прижёг культю. Кровь больше не хлещет, а значит, в целом, ничего страшного.

«Мелиндо?» — Лакомка посылает мне мысленный запрос, её голос, даже беззвучный, звучит с ноткой тревоги.

«Всё в порядке, — я посылаю ей мысленную улыбку. — Пустяки, дорогая».

Чжу Сянь, стоящий чуть в стороне, наконец-то приходит в себя и, одёрнув на себе роскошные шёлковые одежды, быстрыми шагами подходит ближе, лицо его разглаживается в напряжённую, но учтивую улыбку. Старому калачу явно нужно срочно спасать репутацию — и свою, и Императора.

— Уважаемые гости! — его голос звучит громко. — Прошу сохранять спокойствие! Похоже, одна из наших «изюминок» оказалась чересчур… сильной. Но не стоит беспокоиться! — Он бросает взгляд на меня, стараясь понять мою реакцию. — Это всего лишь игра, и наши русские друзья, я уверен, прекрасно это понимают. Данила Степанович…

Я поднимаю голову, встречаясь с его взглядом, и ухмыляюсь, слегка поднимая оторванную руку, как будто демонстрируя какой-то трофей.

— Конечно, «изюминка», — произношу я с лёгкой иронией, поворачивая руку так, чтобы все могли её видеть. Кровь уже почти не течёт. — Мне даже не было щекотно.

Некоторые гости нервно хихикают, а кто-то и вовсе роняет бокал с вином. Я замечаю, как один особенно нервный слуга побледнел, словно он вот-вот рухнет в обморок. Русские из посольства же слегка расслабились. А то они не знали, что и думать. Нападение? Атака на своих? Нет, Вещий-Филинов лыбится. Значит, всего лишь его очередной перфоманс. От этого телепата что угодно можно ожидать. Он даже на Драконе над Москвой летал. Безбашенный…

Чжу Сянь, вскинув тонкие стриженые брови, кивает и продолжает:

— Рад слышать, что вы в порядке, господин Данила. — Его улыбка кажется чуть более искренней. — Сейчас наши Целители…

— Не нужно Целителей. — Я указываю оторванной рукой на амфору, стоящую на подиуме. — Буду признателен, если вы передадите мою амфору в мой особняк.

— Как…как скажите, — Чжу Сянь быстро делает знак слугам, и двое из них осторожно снимают амфору с подиума, заворачивая её в мягкую ткань.

— Жарковато у вас. — Я помахиваю рукой, как веером. В зале слышится шепот, ханьцы переглядываются. Некоторые смотрят с уважением, другие — с опаской.

— Прошу извинить меня на минуту, — обращаюсь я к собравшимся, затем поворачиваюсь к Камиле и Лакомке. — Камила, дорогая, пойдём со мной.

Брюнетка кивает, её бледно лицо чуть дрожит. Но, подойдя, она твердой рукой берет меня под целый локоть и встает рядом. Умничка. Все рисоеды видят — Вещего-Филинова не уводят как раненого. Граф всего лишь решил уединится со свой дамой.

Мы направляемся к выходу из зала, оставляя позади шёпот и перешёптывания гостей.

Пара белолицых дамочек испуганно косятся на мою культю. Одна из них — спутница Кима, которая на пару с ним хотела нас направить в тупик лабиринта. Сейчас очень бледная, аж как смерть. Да что ж ты такая пугливая, а? Моя рука же не кусается. Сейчас даже покажу. Проходя мимо, я не спеша, будто бы случайно касаюсь плеча ханьки своей оторванной конечностью.

— А-а-а-а! — пронзительный визг разносится по залу.

Дама отпрыгивает, словно я её током шарахнул. Веер падает на пол, а раскосые глаза буквально выпучены в неподдельном ужасе. Кажется, она вот-вот лишится чувств.

— Ой, простите, — спокойно извиняюсь, едва сдерживая ухмылку. — Не хотел вас напугать.

Ну что, Лакомка, сегодня я хороший мальчик?

«Мелиндо, сегодня ты выше всяких похвал» — признает главная жена.

Мы с Камилой входим в небольшую прилегающую комнату, обитую мягким шёлком и украшенную изящными картинами с пейзажами Ханьской империи. Закрываю за собой дверь. Шум зала сразу отдаляется, оставляя нас в тишине. Время проржаться и перевести дух.

— Хаха…Фу-ух, это всё та ханька, — оправдываюсь я перед женой за свой ржач. — Видела ее лицо? Умора же.

— Дай взглянуть, — мягко говорит Камила, подходя ближе и внимательно осматривая мою культю. Её руки светятся нежным зелёным светом, целительная энергия готова к применению.

Я улыбаюсь и поднимаю руку.

— Всё в порядке, Камила. — Закрываю глаза и сосредотачиваюсь, активируя регенеративные способности Бесчлина. Дроу-легионер в этот раз даже не спорит. Хорошо, что выдрессировался наконец. — Я сам.

Тёплая волна энергии пробегает по телу, концентрируясь в месте раны. Я прислоняю руку к ране. На глазах ткани отрастают и соединяются. Всё восстанавливается с поразительной скоростью.

Камила наблюдает за процессом с профессиональным интересом, её глаза следят за каждым изменением.

— Впечатляюще, — шепчет она. — Хотя я и знала о твоей регенерации, видеть это вживую — совсем другое дело.

— Спасибо за поддержку, дорогая, — отвечаю я, сжимая новую кисть и проверяя подвижность пальцев. — Но твоя помощь всё равно неоценима.

Она улыбается.

— Знаю, что я здесь скорее для вида, но всегда рада помочь, — она требовательно подставляет щеку, ну и получает заслуженный «чмок».

— Пора возвращаться, — говорю я. — Не будем заставлять гостей ждать.

Вернувшись в зал, я чувствую на себе десятки взглядов. Музыка на мгновение стихает, но затем оркестр продолжает играть, пытаясь вернуть атмосферу праздника. Гости расступаются, давая нам пройти.

Мы с Камилой присоединяемся к Лакомке у длинного стола с закусками. Едва подхожу — и тут же ощущаю, как желудок с завидным энтузиазмом напоминает о своём существовании. После регенерации аппетит просто зверский. Жра-а-а-ть. Много-о-о.

Лакомка встречает нас довольной, почти торжествующей улыбкой, словно генерал, выигравший сражение. Она стоит, чуть заслонив собой изящную горку канапе.

— Я защитила твои любимые канапе с сыром, — заявляет она с таким выражением, будто только что отбила у врага целый продовольственный склад.

— Настоящий подвиг, — я с притворной серьёзностью киваю, хватая сразу три канапе и посылая ей воздушный поцелуй. — За это готов на руках носить. Ну, как только они обе у меня прирастут окончательно.

Лакомка тихо фыркает, а Камила с улыбкой покачивает головой:

— Похоже, даже война не способна заставить нашего Данилу пропустить приём пищи.

— Сначала канапе, потом война, — философски замечаю я, отправляя в рот сразу два кусочка. О да, вкус — божественен!

Скоро перед нами появляется изящная фигура принцессы Ай Чен. Её платье, украшенное тончайшей вышивкой, слегка покачивается при каждом шаге. Улыбка на лице принцессы кажется почти торжественной, но в её глазах я вижу неподдельный интерес и даже — о, скромная симпатия?

— Граф Данила, — её голос звучит мелодично, а лёгкий поклон придаёт ей ещё больше утончённости. — Поздравляю с победой. Ваше мастерство и мужество впечатляют.

Всё-таки эта женщина умеет делать комплименты. Я чуть склоняю голову, вежливо отвечая:

— Благодарю, принцесса Ай. Ваша поддержка значит для меня очень многое.

Ай Чен улыбается теплее, и в её взгляде я читаю искреннюю симпатию. Рядом появляется Ольга Гривова, её светлые волосы сияют в свете люстр.

— Всё отлично, княжна, — с улыбкой показываю ей свою абсолютно целую, вновь обретённую руку. — Видите? Небольшие временные неудобства уже позади.

— Да уж, — Ольга облегчённо выдыхает и позволяет себе улыбнуться. — Удивительный вы человек, Данила Степанович.

Девушки вдруг разом защебетали, а я принялся уминать канапе, не слушая, но обязательно кивая словам каждой собеседницы. Вкусно. Кайф. Да-да, всё так, Лакомка, всё-так….Ольга Валерьевна, и вы безусловно правы, угу, угу. Камила, и не говори, ага.

Однако, как только голод стал уходить, нашу непринужденную атмосферу резко прерывает стремительно приближающийся к нам Ким Юньи. Его спутница, всё та же бледная ханьская аристократка, пытается удержать Гепарда за рукав, но он с силой отдёргивает руку, едва не опрокидывая её на пол.

— Ты мошенник! — кричит он, его голос разносится по залу, привлекая внимание всех присутствующих. — Ты бросил в меня змею! В честной битве ты бы проиграл!

Гости замирают, наблюдая за сценой. Так, начинается очередной цирк. Осталось только попкорн раздать.

Принцесса Ай смотрит на Кима, и её взгляд до жути ледяной.

— Господин Ким, прошу вас соблюдать приличия, — говорит принцесса, её голос спокоен, но в нём слышится сталь. — Господин Филинов действовал в рамках правил игры.

Вещий-Филинов, попрошу. В остальном же принцесса Ай дело говорит.

Ким поворачивается к своей «возлюбленной», его глаза полны негодования.

— Ай Чен, ты не понимаешь! Он обманул! Он…

Ольга делает шаг вперёд.

— Господин Ким, успокойтесь. Ваше поведение недопустимо.

Но ханец не думает останавливаться. Ким сжимает кулаки, его плечи напрягаются.

— Я вызываю тебя на дуэль, русский кабан!

Я смотрю на него с таким выражением, словно передо мной жалкий таракан: раздавить или дать шанс ещё поползать? Дуэль, говоришь? Хм, можно и так. Вед ты явно мухлевал. Ни одной тварюшки не выудил, а потом ещё и подсунул мне свою «случайно» заминированную посудину.

— Ким Юньи, — раздаётся внезапно недовольный властный голос за моей спиной. Я медленно оборачиваюсь. Толпа почтительно расступается перед Ци-ваном. Император Хань кипит от гнева.

— Сын Неба, — склоняются гости.

— Господин Филинов действовал по правилам, — говорит Ци-ван, его глаза устремлены на Кима. — Ты ведёшь себя недостойно.

Бедняга Юньи дёргается, словно кролик под взглядом лисы. Он открывает рот, пытаясь что-то возразить.

— Но… он… — жалобно начинает Ким, явно не зная, что сказать, чтобы хоть как-то выправить ситуацию.

— Довольно! — резко обрывает его Ци-ван — Ты позоришь себя, свою семью и весь наш двор.

Ким, побледнев, выглядит так, будто его только что облили ледяной водой. Он стоит, судорожно сжимая кулаки, но не решается больше произнести ни слова.

— Я разочарована в вас, господин Ким, — неожиданно произносит Ай Чен. В её глазах — леденящее безразличие. Если бы кто-то сейчас пнул беднягу Кима под зад, он бы сам побежал к ближайшей пропасти.

Лакомка, стоящая рядом, делится впечатлениями по мыслеречи:

«Похоже, только что испарились чьи-то надежды на выгодную женитьбу».

Я киваю. А Ким понуро опускает голову, его плечи опущены, а взгляд прикован к полу. Спутница, красная как варёный рак, следует за ним, торопясь подальше увести своего неудачливого кавалера.

Ци-ван поворачивается ко мне, небрежно бросает:

— Прошу прощения за этот инцидент, господин Филинов, — говорит он. — Надеюсь, это не испортило вам вечер.

Ох, конечно. А то, что я граф, в не просто «господин», и зовут меня иначе, это тоже инцидент или всего лишь твоя детская попытка поддеть меня?

— Вещий-Филинов, попрошу, Сын Неба, — отвечаю я. — Ничего страшного. Бывает.

Ци-ван возвращается к своим придворным, не удостоив меня больше ни взглядом, ни словом, но за его спокойствием скрывается… напряжённость. Дескать: ах, проскочила, родная. На долю секунды пальцы правой руки чуть дёрнулись, словно он хотел сжать кулак.

Вот и оно. Наше любимое, непокорное раздражение. Злость, завуалированная под маской сдержанности. Ци-вану невыгодно сейчас открыто устранять меня. Ведь потом за это Царь Борис разорвёт его на мелкие кусочки политическими санкциями и устрашающими ответными мерами. Император прекрасно понимает: любое неосторожное движение, и на него обрушится карающая длань России. Второй войны Хань не выдержать.

Я скользнул взглядом по спине удаляющегося Императора. Пожалуй, это было хренов сыграно. Провалить покушение на меня, потерять кандидата в женихи для принцессы и при этом держаться так, словно ничего не произошло… Браво вашей искусной политической игре, Сын Неба.

Музыка снова наполняет зал, гости постепенно возвращаются к своим развлечениям, хотя атмосфера остаётся немного напряжённой.

Вскоре бал подходит к концу. Мы прощаемся с принцессой Ай, затем с жёнами и Гривовыми отправляемся к Обсидиановому лабиринту. Ночь свежа, луна освещает дорожки сада, придавая всему вокруг серебристый оттенок.

Тени от высоких живых изгородей создают причудливые узоры на земле. Из боковой аллеи на нас буквально вылетает Ким Желтоглазый Гепард, держа за руку свою спутницу. Её длинные чёрные волосы развеваются за спиной, а лицо искажено непониманием и тревогой. Зато выражение самого Кима дышит чистой яростью — он сверлит меня взглядом, будто я когда-то убил его любимую собачку… или брата. Упс.

— Филинов! — рычит он, замирая на дорожке и бросая спутницу позади себя, словно прикрываясь ею. — Ты мошенник и трус!

— А ты, значит, полагаешься на честность в подставных играх? — с интересом поднимаю бровь. — Удивительно. Но разве это всё?

— Ты думаешь, что всё так просто, да? — Ким делает шаг вперёд, глаза сверкают оранжевым светом. — Я ещё не забыл, как ты убил моего брата, Желтоглазого Тигра!

Я моргаю, делая вид, что усиленно вспоминаю. Кто-кто?

— А…Не ты ли сам еще пару часов назад заявлял: «война есть война»?

— И наша война не закончена, Филинов! — в голосе Кима слышится злобное шипение. Его лицо искажено ненавистью, а руки начинают светиться багрово-красным огнём. — Я отомщу тебе за всё! И плевать на ваше дурацкое перемирие! Мир между Хань и Россией невозможен!

Его спутница с ужасом смотрит на происходящее, её глаза бегают от меня к Киму, но она не осмеливается даже пикнуть.

— Жёны, отойдите, — спокойно говорю я, поднимая руку и невозмутимо глядя на надвигающегося Кима. Лакомка и Камила послушно делают шаг назад, Гривовы тоже без слов отходят. Ольга поняла — бессмысленно разговаривать с буйнопомешанным.

Что ж, сомневаюсь, что это затея самого Ци-вана. Скорее всего, он просто выбрал никчёмного исполнителя, который окончательно потерял связь с реальностью. Но это уже неважно. Никто не смеет наезжать на меня и моих жен. Разве что только один сорт людей, и это….

— Гори в аду, русский щенок! — Ким вскидывает руку, посылая в мою сторону поток огненных стрел.

…самоубийцы.