Газлайтер. Том 15

Глава 21

— Интересное местечко, — тихо произносит Светка, оглядываясь по сторонам. — Никогда не думала, что увижу стольких верзил в одном месте.

Мы с женой вслед за провожатым зашли в лагерь снежных великанов. На голове блондинки всё ещё красуется та самая серебряная диадема. Мы шагаем между шатрами, мимо костров, вокруг которых сидят великаны, грея огромные руки над пламенем. Их оружие — массивные топоры и дубины — покоится рядом, готовое к использованию в любой момент. Чувствую на себе их взгляды, смешанные с любопытством и лёгкой враждебностью.

— Да уж, — отвечаю я. — Постарайся держаться спокойно. И без грубостей. Мне бы не хотелось убивать всех здесь из-за твоего острого языка.

— Ну, Даня! — тут же дуется она, её губы складываются в обиженную гримаску. — Ты меня кем считаешь? Кухаркой? Я, между прочим, потомственная дворянка! Если не забыл.

Подходим к центральному шатру — он возвышается над остальными, словно башня, устремившаяся в ночное небо. Провожатый останавливается у шатра и скрывается за пологом. Вскоре великан вылезает и кивает внутрь.

— Вождь ждёт вас, — гулко произносит он, отодвигая полог.

— Спасибо что без очереди, — киваю ему и направляюсь вперёд.

— Ммммм, — гудит зависший гигант. Похоже, моя фраза перегрузила ему мозги. Того же мнения придерживается и блондинка.

«Они явно туповаты», — делится Светка по мыслеречи.

— Ничего, — отвечаю. — Нам с ними не пировать вместе.

Внутри тепло и душно, воздух наполнен запахом дымящихся факелов и какого-то пряного аромата.

В центре на широком пне сидит огромный великан. Его фигура настолько массивна, что кажется, будто он занимает половину пространства. Жирный живот выпирает из-под меховой накидки, украшенной клыками и костями. Лицо его скрыто густой бородой, а маленькие острые глаза прищурены, как у сороки, увидевшей блёсточку.

— Здорово, мелкие. Я — Пельмеж Ледоруб, — произносит он громовым голосом, который эхом разносится по шатру. Его губы растягиваются в ухмылке. — Так значит, это ты конунг?

Как-как? Пельмеж? И вправду похож на гигантский пельмень. Широкий, круглый, жирный.

— Именно так, — отвечаю я, стараясь держать голос ровным и не заржать. — Я конунг Данила, и это моя жена Светлана.

Мы садимся на предложенные нам места — огромные пеньки, обтёсанные до гладкости. Пельмеж не сводит глаз со Светки, особенно пристально разглядывая её диадему.

— Красивая блестяшка, — протягивает он, склонив голову набок. — Блестит.

Светка поднимает подбородок, бросая на него холодный, исполненный высокомерия взгляд.

— Глаза не испорти, — коротко отвечает она.

К счастью, гигант не понял намека. Он только зависает, а потом переводи взгляд на меня.

— Итак, конунг, — гудит Пельмеж. — Мы пропускаем только сильных и богатых. На сильных вы не очень смахиваете, малыши. Значит, должны быть богатыми. Десять повозок, набитых золотом — и гуляйте по горам, сколько хотите.

— Странно. — Я сужаю глаза, изображая задумчивость. — Насколько я помню, речь шла об одной повозке.

Пельмеж отмахивается массивной рукой, как будто отгоняя назойливую муху.

— Мои люди не умеют считать, — ухмыляется он, обнажая ряд жёлтых, но острых зубов. — Да и времена меняются. Цены растут.

Светка напрягается. Ох, главное, чтоб она фаерболом в рожу этому наглому «пельмешу» не зарядила. Сейчас не время и не место. Нет, дело не в великанах снаружи. Просто переговоры всё-таки. Нельзя становиться дикарями.

— Слушай, вождь, — говорю спокойно. — Мне нужна эта пещера, чтобы спасти родичей моей главной жены. У тебя тоже, наверняка, есть жёны. Должен понимать.

Пельмеж наклоняется вперёд, его массивное лицо оказывается совсем близко. От него пахнет дымом и чем-то кислым.

— Жёны есть, — соглашается он, кивая. — Много-много, хо-хо. Но, раз самому конунгу так нужна эта пещера, то я думаю… — Он делает паузу, поглаживая свою бороду, переплетённую костяными бусинами. — Мы с сотней моих воинов станем лагерем у самой пещеры. Так будет надёжнее. И за нашу охрану ты заплатишь пятнадцать повозок с золотом.

Он снова бросает жадный взгляд на диадему Светки.

— А ещё блестяшку малышки-принцессы.

— Губа не треснет? — бросает блондинка, сверкнув глазами.

В точку. Мне вот тоже это интересно, кстати.

Пельмеж замирает, переваривая, а потом отвечает на полном серьезе.

— Нет, не треснет. У меня прочная кожа, — он даже потеребил себя по толстым губам в доказательство. — Видишь? Толстенная, прочная. Так что, конунг, соглашайся или уходи.

Я медленно поднимаюсь, не торопясь, поправляю жилет-разгрузку, как будто этот разговор всего лишь очередной деловой обед, а не шантаж одного оборзевшего «пельменя»-переростка.

— Телеги с золотом — это хорошая идея, Пельмеж, — говорю я после паузы. — Вставай лагерем и жди. Я тебя найду.

Поворачиваюсь к выходу.

— До встречи, Пельмеж.

Он лишь ухмыляется, наблюдая за нами, пока мы покидаем шатёр.

На улице холодный ветер словно пытается стереть с моего лица следы напряжения. Светка идёт рядом, её плечи напряжены. Великаны провожают нас презрительными взглядами. Судят по росту. Как же опрометчиво. Что ж, придется их переучить.

Возвращаемся к нашему лагерю. Дед Дасар и Кострица сразу же засыпают вопросами…

— Как всё прошло? — спрашивает Дасар, скрестив руки на груди.

— Весело, — признаю. — Вождь Пельмеж поднял цену за проход и вёл себя вызывающе.

— Что будем делать, милорд? — уточняет Кострица, наклоняясь ближе. Её ярко-рыжие волосы кажутся пламенем в темнеющем сумраке

Вместо ответа я улыбаюсь, вытаскиваю из кармана разгрузки небольшой связь-артефакт.

— У меня есть идея, — бросаю Дасару с рыжей наставницей. — Этой ночью всем нам придётся не спать.

— Я готова не спать, — сдержанно кивает Кострица, и Светка одаривает свою наставницу удивленным взглядом. Рыжая магиня серьезно продолжает: — Любопытно, что ты задумал, милорд.

Сосредотачиваюсь на побрякушке и вызываю нашего казида.

— Гумалин, на связи?

— Да, шеф, — отвечает знакомый хриплый голос Хмельного, в котором словно всегда живёт лёгкий оттенок раздражения. — Что случилось?

— Дело есть. Подготовь бомбочки. Те самые. Для операции «Освежитель Судьбы».

На том конце наступает тяжелая тишина. Потом раздаётся тяжёлый, глубокий вздох, похожий на вздох уставшего гиганта.

— Ох, Горная Матка! Шеф, ты серьезно? А вдруг епанет⁈ Скажи, что шутишь!

— Неа, не епанет. Давай натягивай свой комбинезон и вперёд на склад.

Сегодня снежные великаны узнают на собственном опыте, что самые большие неприятности порой приходят в самых маленьких упаковках.

Турий рог, Сковородищина

В ангаре Гумалин суетится в защитном скафандре с противогазом и резиновыми перчатками. Его короткие руки ловко манипулируют над столом, на котором аккуратно разложены небольшие кульки из тряпок.

— Осторожнее, осторожнее… — бормочет он, вытирая пот со лба. — Если что-то пойдёт не так, будет большой пи….ц.

Рядом появляется Ломтик. Он тихо тявкает, наблюдая за работой казида.

— Готов? — спрашивает Гумалин, протягивая ему первый кулёк.

Ломтик осторожно берёт его в зубы и исчезает в тени, растворяясь в пространстве. Так продолжается несколько раз: кульки исчезают один за другим, перенесённые в теневые карманы.

— Фух, последняя, — выдыхает Гумалин, отдав последнюю партию. Казид оглядывает себя— Живой, здоровый, руки-ноги на месте. Ура! Надо отметить арбузиком!

Горы за Заиписом, другой мир

Ночь опускается на лагерь великанов. Тёмное небо усыпано звёздами, и лишь огни костров нарушают темноту. Пельмеж сидит у огромного костра вместе со своими советниками, держа в руках массивный кубок, наполненный мёдом.

— Этот коротышка точно заплатит, — хвастается он, отпивая большой глоток. — Ему родню жены надо спасать. Ради бабы приперся, прикиньте!

Советники громко смеются, поднимая кубки.

— А что ты собираешься делать с его золотом? — спрашивает один из них, подмигивая.

— О, у меня есть планы, — ухмыляется Пельмеж. — Куплю много оружия, найму наемников и пойдем грабить лордов-дроу внизу и тот город на берегу…как его…всё время забываю… Задерись? Загонись? А! Заипис, вот!

Но вдруг один из воинов, сидящий неподалёку, напряжённо хмурится, его глаза бегают по теням, а рука тянется к массивной дубине.

— Снежный пик! Мне показалось, я видел там тварь с змеями….Горгону! — глухо рявкает он, не сводя взгляда с темноты между шатрами.

— Да брось ты, — Пельмеж отмахивается, поморщившись, как будто от дурного запаха. — Горгоны здесь не водятся. — Он вытирает свою толстую, маслянистую губу тыльной стороной руки. — Чего ты как дитё пугливое?

Но в воздухе начинает ощущаться что-то странное. Лёгкий шепот, едва уловимый запах. Вокруг лагеря появляются странные кульки, почти незаметные в темноте.

Однако что-то меняется. Вокруг звучит легкое шебаршение, словно ветер играет в сухих кустах, и едва уловимый, кисловатый запах пробирается в ноздри. Великан замолкает и недоумённо оглядывается.

— А ну, стойте… что за… — он замечает какие-то странные мешочки, лежащие среди камней. Ещё один. И ещё. Они почти незаметны в темноте — небольшие тряпичные кульки, разбросанные словно невзначай по всему лагерю.

— Эй, что это? — изумляется другой гигант, нагибаясь к ближайшему кулёчку. Его лицо морщится, ноздри раздуваются, когда он тянется к нему огромными, мозолистыми пальцами.

Тишина. Даже треск костра кажется приглушённым. И тут…

— Пых-пых… — доносится тихое, едва различимое пыхтение.

Мгновение все замирают, а затем Пельмеж вскакивает на ноги, его глаза расширяются, как у загнанного зверя.

— ЧТО⁈ — орёт он, осматриваясь по сторонам. Громадное туловище напрягается, а на лбу выступают капли пота. — Бежим!!! Это усисосик! — орёт вождь, потрясая жирным брюхом. — А-а-а!

Но слишком поздно. Кульки, один за другим, словно по чьей-то невидимой команде, начинают пыхтеть, как дымные трубы, и почти и всё вокруг мгновенно погружается в хаос.

Из кульков с диким шипением вырываются густые облака едкого, омерзительного дыма. Он растекается по лагерю, обволакивая всё вокруг тонкой, но жуткой завесой. Первые струйки дыма вонзаются в ноздри, словно тысячи мелких игл, вызывая резь в глазах, дикое жжение в горле и мгновенную слабость в ногах.

Великаны начинают кашлять, их огромные тела содрогаются, а глаза заливаются слезами. Двое бойцов падают на колени, глотая воздух, как утопающие, но всё только хуже.

— Это ловушка! — орёт один из них, поднимая дубину и вслепую размахивая ею в воздухе.

— Дышать нечем! — ревёт другой, хватаясь за горло, словно пытаясь выдавить из себя этот ужасный запах.

— Мои глаза! — вопит третий, стискивая огромные кулаки перед лицом, глаза его наливаются кровью и слезами.

Пельмеж, всё ещё пытаясь сориентироваться, спотыкается, пятясь назад. Он оглядывается в бешенстве и страхе, но видит лишь хаос. Ещё мгновение назад его лагерь был оплотом силы и мощи, а теперь это всего лишь поле страха и паники. Гиганты бросаются в разные стороны, сталкиваются друг с другом, падают, сбивают шатры, раздавливают костры, которые вздымаются огненными факелами вверх. Один из воинов, ослеплённый дымом, рвёт на себе одежду, ревёт, как раненый зверь, пытаясь сбросить невидимое проклятие.

Змейка появляется рядом на сиденье бронемобиля, её жёлтые глаза блестят, как два куска янтаря в свете луны.

— Мазака, куллльки лллежат, фака, — мурлычет она, вытягивая слова, словно кошка, играющая с добычей.

— Отлично, — киваю я, удерживая на лице довольную усмешку. — Молодчина, Мать выводка.

— Я — Мать выводка… — она уже привычно шипит в ответ, собираясь спорить, но, наткнувшись взглядом на мою ухмылку, моментально захлопывает рот и цедит сдавленное: — Фака-фака!

Ага, попалась, хе. Вид у неё такой, будто кто-то наступил на хвост. Вечно этот её гонор.

— Ну когда уже, Даня⁈ — Светка нетерпеливо сводит линзы инфракрасного бинокля на лагерь великанов, с трудом сдерживая рвущуюся наружу энергию.

— Ученица, — коротко осаживает её Кострица, бросая хмурый взгляд, и та тут же прикусывает губу, замолкая, хоть и сверкает глазами.

— Что, спросить нельзя, что ли? — бормочет блондинка, но значительно тише.

Я бросаю взгляд на часы и ухмыляюсь, предвкушая веселье. Усисосики были в телепатическом сне, но вот-вот начнут просыпаться. А это значит…

— Пять… четыре… три… два…

— А-а-а-а! — протяжный, истеричный крик раздаётся из лагеря великанов, словно сигнал начала карнавала паники.

— Поехали! — моментально подаю команду старшим гвардейцам по мыслеречи, и рев моторов разрывает ночную тишину.

Водители выжимают газ, и наши бронемобили с ревом врываются в лагерь. Корпуса машин и трубки кондиционеров опрысканы специальным спреем, нейтрализующим запах усисосиков, поэтому нам не страшна эта вонь. Мы готовы к этой вонючей заварушке, в отличие от наших огромных противников. Пулемёты гвардии разражаются серией оглушающих очередей, сея хаос и панику среди перепуганных великанов. Пули не пробивают их толстую шкуру, но достаточно мощны, чтобы сбить с ног и вывести из строя. Один за другим гиганты падают, хватаясь за головы и корчась на земле.

Моя машина, ревя мотором, вырывается вперёд, обходя другие бронемобили. Палатки и шатры разлетаются в клочья под колёсами, а я замечаю, как Пельмеж — наш жирный вождь — судорожно карабкается на скалу, словно гигантская неуклюжая черепаха.

Ишь куда лыжи навострил! Прямо в небо. Рожденный ползать летать не может.

— Светка, отодвинься, — велю я, просовываясь через неё к другому окну. Блондинка послушно вжимается в спинку сидения, давая мне место. Ее грудь упирается мне в плечо. Хм, а размерчик-то больше стал. Мягонько. Приятненько.

Мы подъезжаем ещё ближе, и я формирую в руке пси-гранату. Бросаю её прямо через бронированное окно, целясь в широкую спину вождя. Граната взрывается, высвобождая ментальный импульс, и великан дергается, теряя равновесие. С громовым ревом он плюхается на землю, вздымая облако пыли. Скала гулко содрогается от его падения. Псионика — штука удобная: никаких дверей открывать не надо, просто кидаешь подарки сквозь дверь.

— Есть контакт! — радостно взвизгивает Светка, поднимая кулак.

Из бампера машины с тихим щелчком выдвигается авто-сеткомёт, и в следующий миг Пельмеж оказывается опутанным прочной сетью, сплетённой из стальных нитей. Он рявкает и начинает дёргаться, но сеть сжимается, не давая ему ни малейшего шанса на свободу. Здоровяк напрягает мышцы, пыхтит, но толку нет. Я ухмыляюсь и добавляю пару пси-гранат для верности — пусть подремлет.

— Забираем жиртреста и уходим! — командую я, следя, как его лапы безвольно распластываются на снегу.

Ещё одна машина ловит другого великана, который пытается прийти на помощь вождю. Остальные гвардейцы действуют быстро и слаженно, обеспечивая нам прикрытие.

«Отступаем!» — передаю по мыслеречи.

Машины разворачиваются и покидают лагерь, таща за собой пленников. За нами остаются хаос и паника.

Останавливаемся на безопасном расстоянии, где воздух чист и свеж. Возбужденная Светка выпрыгивает из машины.

— Это было потрясающе! —восклицает она, машинально поправляя серебристую диадему, надетую прямо поверх огненного доспеха. Забавно, смотрится.

— Сделано с умом, — признает Кострица.

Один Дед Дасар грустный.

— Эх, шеф, такой здоровский вор в тебе пропадает! — делится он свой печалью. — Спёрли какого-то великана, а ведь мы могли бы с тобой обчищать королевские сокровищницы.

Пельмеж между тем приходит в себя. Его сорокинские глаза, только что ещё мутные от удара, тут же вспыхивают яростью, когда он видит Светку. Гигант рычит, вздрагивает и с неожиданной скоростью хватает валяющийся рядом камень. В следующий миг булыжник летит прямо в мою жену.

Камень, свистнув в воздухе, с размаху врезается в невидимое поле, образованное диадемой, и мгновенно рассыпается в пыль. Осколки разлетаются во все стороны, а сама Светка лишь удивлённо моргает, отшатнувшись на шаг. Вообще блондинка вышла из машины в огненном доспехе, чай, не новичок, но сейчас даже он не пригодился.

— Ч-что это было⁈ — Она ошеломлённо оглядывает себя, явно не понимая, что только что произошло.

Я ухмыляюсь, наблюдая за озадаченным выражением на её лице.

— А ты думала, почему я тебе разрешил носить эту цацку вместо бронешлема? — спрашиваю с наигранной серьёзностью, скрестив руки на груди. — Это слабый защитный амулет. Не тянет на серьёзный артефакт, но, как видишь, достаточно полезен.

Она касается диадемы, её глаза расширяются.

— Офигеть!

Пельмеж рычит, пытаясь освободиться из сетки.

— Ты заплатишь за это, коротышка! — кричит он, пытаясь дотянуться до меня. — Я разорву тебя на куски!

Я спокойно подхожу и смотрю ему прямо в глаза.

— Что же с тобой не так? Пельмеши должны быть вкусными, а не злыми. А ты — какой-то несъедобный.

Пельмеж не успевает ответить — я взмахиваю рукой, и второй пленник, который всё это время безуспешно пытался рваться из сетки, внезапно оказывается на свободе. Его глаза расширяются, он смотрит то на меня, то на своего связанного вождя, явно не веря в свою удачу.

— Ты свободен, — чётко произношу я второму здоровяку, — Передай своим, что мне понравилась идея с телегами золота. Я готов вернуть вашего вождя за пятнадцать телег, набитых доверху золотыми слитками или монетами.

Пельмеж тут же ревет от ярости и понимания, что столько его жизнь не стоит. Но его никто не слушает. Бывший вождь свое уже отговорил.