Герой? Нет, Князь тьмы!

Глава 22

Прошла неделя.

Семь дней с тех пор, как Квиррелл был найден в заброшенной аудитории. Семь дней напряжённого ожидания, когда каждый шаг отдавался эхом возможного разоблачения.

Но разоблачения не последовало.

Квиррелл всё ещё лежал без сознания в больничном крыле. Мадам Помфри распространяла слухи о том, что его состояние стабильно, но критично. Что он может очнуться в любой момент. Или не очнуться вовсе.

Неопределённость висела в воздухе, густая как туман.

Я чувствовал её в каждом взгляде, который бросал на меня Дамблдор. В каждом случайном появлении Снейпа в коридорах, по которым я ходил. В том, как МакГонагалл задерживала свой взгляд на мне чуть дольше необходимого во время уроков трансфигурации.

Они наблюдали.

Все наблюдали.

Но доказательств не было.

А без доказательств они могли только подозревать.

Выручай-комната стала моим убежищем.

Каждую ночь, когда спальня погружалась в сон, я выскальзывал под чарами скрытности. Рискованно. Но выбора у меня не было.

Седьмой этаж. Гобелен с троллями. Три прохода вдоль стены.

Дверь появлялась каждый раз.

Внутри я мог отпустить контроль. Мог позволить магии течь свободно, без страха быть замеченным. Мог тренироваться, экспериментировать, толкать границы того, на что было способно моё новое тело.

Семь процентов силы звучало незначительно.

Но разница была колоссальной.

Магия без палочки больше не требовала часов концентрации. Достаточно было мысли, направленной воли, и огонь вспыхивал в ладони. Лёд кристаллизовался из воздуха. Предметы поднимались и парили по желанию.

Базовые проявления силы. Детские фокусы для того, кем я был когда-то.

Но здесь, сейчас — это было прогрессом.

Огромным прогрессом.

Я стоял посреди пустой комнаты, ладони вытянуты в стороны. Справа пылал огненный шар размером с человеческую голову. Слева — ледяной осколок, острый как клинок, медленно вращающийся в воздухе.

Контроль.

Два противоположных элемента одновременно.

Раньше это было невозможно — каналы не выдерживали, магия мешалась, резонировала друг с другом, взрывалась внутри.

Теперь я удерживал оба элемента минуту. Две. Три.

Пот стекал по вискам. Мышцы напрягались от усилия, хотя физически я не двигался.

Ментальный контроль требовал не меньше энергии, чем физическая работа.

Четыре минуты.

Дрожь пробежала по рукам. Огонь заколебался. Лёд дал трещину.

Предел.

Я разжал кулаки, и оба элемента рассеялись в воздухе, оставив лишь дымок и холодный конденсат.

Четыре минуты.

В прошлой жизни я мог держать такое часами, не задумываясь.

Теперь — четыре минуты.

Унизительно.

Но лучше, чем ничего.

Опустился на пол, скрестив ноги, пытаясь успокоить дыхание. Магические каналы горели, не от боли — от истощения. Резерв опустел почти до дна.

Восстановление займёт час, может быть, два.

Время, которого у меня не было.

Я закрыл глаза, погрузился внутрь, начал медитацию. Ощутил, как магия медленно, капля за каплей, стекает обратно в резервуар. Как каналы охлаждаются, стабилизируются, готовятся к следующей нагрузке.

Поглощение Философского камня дало мне силу.

Но теперь нужно было научиться управлять ею.

Не просто использовать — контролировать. Направлять. Формировать.

Превратить сырую мощь в оружие.

— Поттер.

Голос вырвал меня из медитации.

Я открыл глаза.

Никого.

Комната была пуста.

Но голос звучал снова, эхом отражаясь от стен:

— Гарри Поттер.

Тихий. Шипящий. Знакомый.

Сердце ускорилось.

Я встал, напрягся, готовый к атаке.

— Кто здесь?

Смех. Холодный, лишённый радости.

— Ты знаешь, кто. Ты чувствуешь меня, как я чувствую тебя.

Волан-де-Морт.

Невозможно.

Он ушёл. Сбежал из Квиррелла, растворился, исчез.

Но голос продолжал звучать:

— Ты думал, что победил, мальчик? Что забрал то, что принадлежало мне, и остался безнаказанным?

Я сжал кулаки, вызывая магию.

— Ты мёртв. Или почти. Жалкая тень, неспособная даже удержаться в теле носителя.

Ещё один смех, переходящий в хрип.

— Тень. Да. Но даже тени могут кусаться. Помни это, Гарри Поттер. Я вернусь. И когда вернусь, ты отдашь мне то, что украл.

— Никогда.

— Мы посмотрим.

Голос затих. Эхо растворилось.

Комната снова стала пустой.

Тишина звенела в ушах.

Я стоял, тяжело дыша, ощущая, как адреналин растекается по венам. Магия бурлила под кожей, готовая вырваться наружу, но атаковать было некого.

Волан-де-Морт не был здесь физически.

Это была проекция. Ментальное вторжение. Попытка запугать.

И, чёрт возьми, она почти сработала.

Я сел обратно, пытаясь успокоиться. Проанализировать.

Тёмный Лорд не мёртв. Это было очевидно. Он где-то там, в тенях, восстанавливает силы, ищет новое тело, новый способ вернуться.

И он знал о камне.

Знал, что я его поглотил.

Это делало меня целью.

Не просто подозреваемым в глазах Дамблдора.

Целью для самого опасного тёмного мага этого мира.

Прекрасно.

Просто чертовски прекрасно.

Утром я вернулся в башню Грифиндора измождённым, но не сломленным. Сон был невозможен — мозг отказывался отключаться, прокручивая варианты, стратегии, планы.

Волан-де-Морт жив.

Дамблдор подозревает.

Снейп наблюдает.

Квиррелл может очнуться в любой момент и рассказать всё.

Четыре проблемы, каждая из которых способна уничтожить меня.

Нужно было действовать.

Но как?

Завтрак прошёл в тумане. Я механически жевал тост, игнорируя болтовню Рона о предстоящем матче по Квиддичу между Грифиндором и Слизерином. Грейнджер что-то говорила о важности выполнения домашних заданий до экзаменов, которые были ещё через месяц.

Слова мешались в бессмысленный гул.

— Гарри, ты вообще слушаешь? — голос Гермионы пробился сквозь туман.

Я моргнул, посмотрел на неё.

— Что?

— Я спросила, ты выполнил эссе по истории магии? Бинс задал три фута пергамента о Восстании гоблинов.

— Нет.

Её глаза расширились.

— Как нет? Это нужно сдать сегодня!

— Забыл.

Рон фыркнул.

— Расслабься, Гермиона. Бинс всё равно не заметит. Он половину времени не помнит, кто из нас вообще на уроке.

— Это не повод игнорировать задания! — она повернулась ко мне. — Гарри, с тобой всё в порядке? Ты какой-то… отстранённый последнее время.

Опасно.

Снова кто-то замечает детали.

— Просто устал, — соврал я. — Плохо сплю.

— Может, сходить к мадам Помфри? Она даст зелье для сна.

— Не нужно.

— Но…

— Сказал, не нужно, — резче, чем планировал.

Гермиона замолчала, обиженная. Рон неловко замялся, потом нашёл предлог уйти к Симусу обсудить Квиддич.

Я остался один, глядя в пустую тарелку.

Изоляция — цена силы.

Я знал это. Принимал это.

Но иногда цена казалась слишком высокой.

Урок зелий превратился в кошмар.

Снейп вошёл в класс с лицом, высеченным из камня. Его мантия развевалась за спиной, создавая иллюзию гигантской летучей мыши, спускающейся на добычу.

Он остановился у доски, окинул класс взглядом, задержался на мне.

— Сегодня, — произнёс он медленно, — мы будем варить Зелье Истины. Veritaserum. Три капли этого зелья заставят любого человека рассказать свои самые глубокие секреты.

Тишина стала звенящей.

Он смотрел прямо на меня.

— Конечно, — продолжил Снейп, — использование Veritaserum на несовершеннолетних строго запрещено. Но знать, как его варить, должен каждый уважающий себя зельевар.

Провокация.

Чистая, неприкрытая провокация.

Он давал мне понять: я знаю, что ты что-то скрываешь. И я найду способ вытащить это наружу.

Урок тянулся бесконечно. Я следовал инструкциям механически, нарезал корень имбиря, отмерял мяту, добавлял лунный камень в строгой последовательности.

Зелье в моём котле приобрело правильный прозрачный цвет к концу урока.

Снейп подошёл, заглянул внутрь, прищурился.

— Приемлемо, Поттер. На удивление приемлемо для того, кто обычно производит субстанции, больше подходящие для отравления крыс, чем для употребления людьми.

Колкость без яда. Странно для Снейпа.

Он наклонился ближе, понизил голос до шёпота:

— После урока. Мой кабинет. Не заставляй меня ждать.

Развернулся и ушёл к следующему котлу, оставив меня с ощущением надвигающейся катастрофы.

Кабинет Снейпа пах зельями, травами и чем-то тёмным, едва уловимым. Декан Слизерина сидел за столом, перебирая пергаменты, не поднимая глаз, когда я вошёл.

— Закрой дверь, — приказал он.

Я закрыл.

Молчание затянулось.

Снейп продолжал читать, игнорируя моё присутствие. Тактика запугивания. Заставить ждать, нервничать, терять уверенность.

Не сработает.

Я стоял, сохраняя нейтральное выражение лица, ожидая.

Наконец, Снейп отложил пергамент, поднял взгляд.

— Мистер Поттер, — начал он, голос звучал обманчиво мягко. — Директор поручил мне задачу. Довольно… неприятную задачу, должен признать.

Пауза.

— Я должен следить за тобой.

Прямо в лоб.

Никаких игр, никакого притворства.

— Почему? — спросил я, хотя знал ответ.

— Потому что, — Снейп встал, начал медленно ходить по кабинету, — профессор Дамблдор считает, что ты замешан в инциденте с Квирреллом. Не напрямую, возможно. Но связь есть. И он хочет понять, какая именно.

— Я не…

— Молчи, — оборвал он. — Я не закончил.

Он остановился у полки с зельями, взял одну бутылку, повертел в руках.

— Директор — идеалист. Он верит в добро, в невинность, в то, что одиннадцатилетний мальчик не может быть опасен. Я — реалист. Я знаю, что зло не имеет возраста. Что сила развращает независимо от того, кто её держит.

Он повернулся, посмотрел мне в глаза.

— Так что я буду следить, Поттер. Везде. Всегда. И если ты сделаешь хоть один неверный шаг, я буду там. И на этот раз никакая защита отца не спасёт.

— Мой отец мёртв, — напомнил я холодно.

— Именно, — Снейп усмехнулся без юмора. — И всё же его тень продолжает защищать тебя. Мальчик-Который-Выжил. Герой, победивший Тёмного Лорда в младенчестве. Все готовы простить тебе любое прегрешение из-за этого проклятого шрама.

Он шагнул ближе.

— Но я не прощу. Понял?

Я встретил его взгляд, не отступая.

— Понял, профессор.

— Хорошо, — Снейп вернулся к столу. — Можешь идти. И помни: я буду наблюдать.

Я повернулся к двери.

— Ещё кое-что, Поттер, — голос остановил меня на пороге. — Если ты действительно что-то скрываешь, лучше признаться сейчас. Пока ещё не слишком поздно.

Я не ответил. Просто вышел, закрыв дверь за собой.

Неделя прошла в параноидальной настороженности.

Снейп материализовывался в самых неожиданных местах: в коридоре по пути на урок, в библиотеке, когда я пытался изучить книги по продвинутой трансфигурации, даже у входа в Большой зал перед обедом.

Всегда на расстоянии. Всегда наблюдающий.

Никогда не приближаясь достаточно, чтобы это можно было назвать преследованием.

Но присутствие ощущалось постоянно.

Тень, которая следовала за каждым шагом.

Выручай-комнату я больше не посещал. Слишком рискованно. Если Снейп действительно следил настолько тщательно, он мог засечь мои ночные вылазки.

Тренировки прекратились.

Прогресс остановился.

Магия кипела внутри, требуя выхода, но я заставлял её молчать. Держал под контролем, сжимал в кулак, отказывался выпускать.

Опасно.

Сдерживать силу такого масштаба — всё равно что запечатывать воду в треснувшем сосуде. Рано или поздно он разорвётся.

Но альтернативы не было.

Квиррелл очнулся на двенадцатый день.

Новость распространилась по замку со скоростью лесного пожара. Профессор пришёл в сознание, но отказывается говорить. Он помнит нападение, но не помнит лица нападавшего. Дамблдор проводит расследование.

Я услышал это во время ужина и почувствовал, как желудок сжался в узел.

Квиррелл молчит.

Почему?

Варианты крутились в голове, один хуже другого.

Он боится, что ему не поверят.

Он собирает доказательства.

Он ждёт подходящего момента, чтобы ударить.

Все варианты вели к одному: время тикало.

Той ночью я лежал без сна, глядя в балдахин. Рон храпел. Невилл ворочался, бормоча что-то про гербологию. Остальные спали мертвецким сном.

Магия давила изнутри, просилась наружу.

Две недели без тренировок.

Две недели сдерживания.

Это было слишком долго.

Я встал, бесшумно, наложил на себя скрытность. Не в Выручай-комнату. Слишком очевидно.

Есть другое место.

Запретный лес.

Опасный, полный тварей, о которых первокурсникам лучше не знать.

Но там не будет Снейпа. Не будет Дамблдора. Не будет свидетелей.

Только я и магия.

Спустился по лестнице, прошёл через общую комнату, вышел через портрет Толстой Дамы.

Коридоры были пусты. Даже Филч спал в это время.

Выход на территорию. Холодный ночной воздух ударил в лицо. Я пересёк лужайку, держась в тени деревьев, направляясь к тёмной массе леса на горизонте.

Граница. Последняя линия между безопасностью замка и неизвестностью.

Я переступил её, не колеблясь.

Деревья сомкнулись над головой, отсекая лунный свет. Темнота стала абсолютной. Звуки изменились — шорох листвы, далёкий вой чего-то, треск веток под ногами.

Лес жил своей жизнью.

Я шёл глубже, пока не убедился, что замок остался далеко позади.

Остановился на небольшой поляне.

Снял мантию.

Вытянул руки.

И отпустил контроль.

Магия взорвалась.

Огонь вырвался из обеих ладоней, взметнулся вверх столбом пламени, осветил поляну адским светом. Деревья зашумели, отступая от жара.

Я не останавливался.

Лёд последовал за огнём, кристаллизуясь из воздуха, формируя острые копья, которые повисли вокруг меня вращающимся кольцом.

Кинетическая энергия подняла упавшие ветки, камни, листву, закрутила в вихрь, швыряющий обломки во все стороны.

Два элемента. Три. Четыре.

Больше, чем когда-либо.

Тело горело от перегрузки, но я не отступал. Толкал границы, раздвигал пределы, заставлял магию подчиняться.

Десять минут.

Двадцать.

Пот стекал потоками. Дыхание стало рваным. Зрение плыло.

Но сила текла.

Мощная. Неудержимая. Моя.

Где-то на краю сознания я услышал треск.

Ветка сломалась под чьим-то весом.

Я разжал кулаки. Магия рассеялась. Поляна погрузилась в темноту.

Тишина.

Потом голос:

— Впечатляюще, мистер Поттер.

Снейп вышел из-за дерева, его бледное лицо было лишено эмоций.

— Очень впечатляюще для первокурсника. Или для кого угодно, если уж на то пошло.

Сердце колотилось.

Поймали.

Чёрт.

— Профессор, я…

— Молчи, — он поднял руку. — Мне не интересны оправдания.

Шагнул ближе, изучая меня в темноте.

— Но мне интересно другое. Откуда, Поттер? Откуда у одиннадцатилетнего мальчика сила, сравнимая с опытным боевым магом?

Я не ответил.

— Философский камень, — произнёс Снейп тихо, и мир остановился. — Ты его забрал, не так ли? Поглотил. Интегрировал в себя.

Молчание было признанием.

Снейп усмехнулся без юмора.

— Безумие. Чистое, неразбавленное безумие. Любой взрослый маг знает, что поглощение артефакта такой силы — это самоубийство. Но ты, — он покачал головой, — ты выжил. Более того — преуспел.

Он повернулся, сделал несколько шагов, потом остановился.

— Я должен рассказать Дамблдору.

Конец.

Всё кончено.

— Но я не буду, — добавил Снейп, и я замер.

— Почему?

Он посмотрел через плечо.

— Потому что директор примет решение, основанное на моральных принципах. Он попытается 'спасти' тебя. 'Исправить'. Извлечь камень, если это вообще возможно, вернуть тебя к 'нормальной' жизни.

Снейп развернулся лицом ко мне.

— А я хочу посмотреть, что будет дальше. Хочу увидеть, сломаешься ли ты под весом этой силы. Или станешь чем-то большим.

Пауза.

— Но знай: я буду следить ещё пристальнее. И если ты хоть раз ступишь на путь, который вёл Тёмного Лорда, я уничтожу тебя. Не остановлю. Не арестую. Уничтожу.

Угроза звучала абсолютно серьёзно.

— Понял, профессор.

— Хорошо, — Снейп достал палочку, взмахнул. — Obliviate.

Вспышка света.

Но я был готов.

За миг до попадания заклинания я поднял ментальный щит — базовую защиту, которой научился в прошлой жизни.

Заклинание рассеялось, не достигнув цели.

Снейп замер, глаза расширились.

— Ты… как?

— Я не обычный ребёнок, профессор, — сказал я, позволяя холодной правде просочиться в голос. — Думаю, вы уже это поняли.

Долгая пауза.

Потом Снейп медленно опустил палочку.

— Да, — произнёс он задумчиво. — Похоже, понял.

Развернулся и пошёл прочь, растворяясь в темноте леса.

Я остался один.

Тяжело дыша. Истощённый. Но живой.

Секрет раскрыт.

Но не Дамблдору.

Снейпу.

Декану Слизерина. Бывшему Пожирателю смерти. Человеку, который играл на обеих сторонах войны.

Опасно.

Смертельно опасно.

Но, возможно, это был союзник.

Странный, ненадёжный, но союзник.

Время покажет.

Вернулся в башню под утро. Залез в кровать за минуты до того, как проснулся Рон.

Лежал, глядя в балдахин, обдумывая произошедшее.

Снейп знал.

Волан-де-Морт жив.

Дамблдор подозревал.

Квиррелл молчал.

Четыре проблемы. Каждая способна уничтожить.

Но я всё ещё здесь.

Всё ещё цел.

Всё ещё двигаюсь вперёд.

Семь процентов — это только начало.

К концу года будет больше.

Намного больше.

И когда-нибудь, когда я вернусь к тому, кем был, все эти проблемы покажутся смешными.

Потому что тогда никто не сможет остановить меня.

Никто.