Жена неверного маршала, или Пиццерия попаданки

ГЛАВА 60

На следующий день я стоял на полной народа площади и смотрел на свою неверную жену.

Хлопья снега падали на ее распущенные волосы, оседали на распахнутой белой шубке. На шее, как будто в насмешку, сверкал красный бриллиант-сердце, который я ей подарил. Манон выглядела очень довольной и оживленной – она раскраснелась и все время улыбалась, была в центре внимания.

Все шло по плану – так, как она и задумала.

Над площадью трепетали флажки в цветах Дакии и Орлании, символизирующие дружбу народов и прочий бред, доносились ароматные запахи пиццы, которую раздавали просто так, разливали горячий глинтвейн и брусничный чай.

Праздник удался как раз таким, как и задумала Манон. Император Авл, присутствующий вместе со всей своей семьей, явно был доволен. Но больше всех радовался цесаревич Клод. Кто-то сказал ему, что дочь вождя даков Друзилла страшна собой.

Но девушка оказалась весьма симпатичной, хотя и экзотической внешности – у нее были раскосые глаза и блестящие черные прямые волосы. Клод уже подкатывал к невесте во всю.

Даков тронул такой теплый прием. Пицца с ананасами им тоже понравилась. А она и не могла не понравится – ведь ее пекла сама Манон.

С виду я был спокоен и собран, как никогда. Я должен обеспечить безопасность этого мероприятия, и я ее обеспечу. Лучшие гвардейцы гарнизона, переодетые в обычных горожан, патрулировали местность, зорко следили за всеми входами и выходами. Из квартир домов, которые выходили окнами на площадь были выдворены все жильцы. В каждой находилось по гвардейцу.

Я должен быть уверен, что ни из одного окна в императорскую семью и делегацию даков не полетит смертоносное проклятие.

Знал, что не должен смотреть на Манон, но ничего не мог с собой поделать.

При одном взгляде на нее у меня перехватывало дыхание, а в груди пульсировала острая разрывная боль.

Меня как будто прокручивало в мясорубке. Кровь, кости, жилы – все…

Очень медленный и мучительный процесс.

Только сейчас я по-настоящему осознал, сколько горя принес Манон своей изменой и через что она прошла.

Перед самым началом праздника, когда жена волчком кружилась по пиццерии в последних приготовлениях, я хотел подойти к ней и сказать в лицо, что видел ее с другим. Что бумеранг вернулся и сбил меня с ног смертельным ударом.

Месть удалась.

Я люблю ее и поэтому хочу сдохнуть. Или хочу сдохнуть, потому что люблю?

Но она отмахнулась:

– Давай потом. Не видишь, как я занята?

Она явно не знала, что я видел ее с Денвером. Значит, его инициатива. Что ж, это в его стиле. Похоже это было сделано для того, чтобы я отказался от Манон.

А впрочем, плевать.

Хорошо, что этот разговор не состоялся. Не о чем нам с ней теперь говорить.

Сегодня вечером я уеду на войну, с которой не вернусь живым.

Орланская империя сейчас ни с кем не воюет, зато в дальнем восточном королевстве – Шезааме в самом разгаре кровопролитная битва с ужасающими демонами бури. От одного из таких демонов и погиб мой отец. Уйду туда инкогнито, простым наемником – повоюю за Шезаамское отечество.

Я всегда хотел погибнуть так же, как и мой отец – в бою. Совершить подвиг и спасти чьи-то жизни.

Достойная смерть для воина.

– Господин маршал, у меня к вам донесение!

Это был тот самый штабс-капитан, которого я отправил следить за Сериллой Дамвиль.

Внезапно мне показалось, что в толпе мелькнуло что-то темное. Сгусток запрещенной магии?

Но такое спрячешь – гвардейцы на подступах к площади уже должны были заметить – гибельную магию просто так в кармане не пронесешь. Правда, существуют специальные маскировщики – но они сейчас очень редко встречаются и очень дорого стоят.

Я попытался отследить эту подозрительную энергию, сканируя толпу, но ничего подозрительного не обнаружил.

И все-таки… Что-то я почувствовал. Что-то опасное.

– Позже.

– Маршал, выслушайте. Это срочно!

– Говори быстро.

– Та особа, за которой вы велели вести слежку. Она обнаружила «хвост» и обманула меня! Вчера вечером вернулась домой и сделала вид, что больше не выходила до утра. Но она тайно выбралась из дома! И направилась в «Молен Риж», где провела целую ночь. Мало того, она использовала это!

Парень протянул мне флакончик с остатками ярко-розового эликсира на стенках. Открыв его, я почувствовал знакомый яблочно-сливочный аромат.

Оборотное зелье…

Всетемный побери, это же оборотное зелье!

– Да-да-да, мой орел, мой сильный, мощный, могучий хищник! Как же мне хорошо! Только не останавливайся, прошу!

Эти слова сказала вчера Манон Денверу. Именно такие слова Серилла Дамвиль говорила во время секса мне.

У меня тогда мелькнула мысль, что что-то тут не так, но где-то на краю сознания. Эмоции смели все, как лавиной и начисто отключили разум.

Видимо, этой шалаве было все равно, кому и что говорить, когда ее имеют.

Я стиснул пузырек в кулаке.

– Твою мать!

Манон не изменяла мне.

Моя жена чиста и непорочна, как ангел.

В отличие от этой низкой, подлой, грязной шлюхи Дамвиль, при одном только воспоминании о которой просто тошнит.

Она обернулась Манон и соблазнила Денвера, а потом подстроила все так, чтобы я это увидел.

– Господин маршал, помимо этого… Был найден труп вашей бывшей служанки Гарсии…

Толпа, толпа… Что-то не так с толпой. Что-то темное. Я чувствую это, но не могу найти источник.

– Штатный спиритист уже вызвал ее дух и допросил его, – продолжил капитан. – Дух сообщил, что его убили по приказу госпожи Сериллы Дамвиль. Это было сделано, дабы скрыть следы преступления. Госпожа Серилла отдала приказ служанке отравить вашу жену. Чем та и занималась, на протяжении долгого времени добавляя леди Альберон в шоколадный напиток яд. Леди Альберон узнала об этом и выгнала служанку. Но госпожа Дамвиль решила не оставлять свидетельницу в живых.

Манон, Манон, ты была сто, нет тысячу раз права насчет мерзкой подлой красноволосой гадины! Почему не рассказала мне о покушении?

Почему я сам не выяснил это раньше?

– Задержать Сериллу Дамвиль!

– Господин маршал, она сбежала…

Краем глаза я увидел, нет, почувствовал что-то черное. Черный гибельный дым.

– Перекрыть все выезды из Орлиана. Найти эту суку, чего бы не стоило! – скомандовал я и ринулся сквозь толпу.

Впереди маячил подозрительный тип в темном балахоне и нахлобученном капюшоне. Так низко надвинутом, что не было видно лица.

Мужчина оглянулся и побежал с площади прочь.

– Стоять! – я бросился за ним.

Я действовал на инстинктах – если убегает, значит, нужно догнать.

Но какой-то другой инстинкт говорил – что-то тут не так. Темного сгустка у этого мужчины не было. Он отвлекал мое внимание, тогда как…

Я обернулся, и сердце пропустило удар.

Изо всех сил, какие у меня только были, устремился к возвышению на другом конце площади, где находилась императорская семья, делегация даков и…

– Манон! – рявкнул я.

Но было уже поздно.

Из толпы выступила женщина – самая обычная простая крестьянка с носом-пуговицей и большими голубыми глазами. Такую ни в жизни никто б не заподозрил.

С лица женщины схлынули все показные эмоции, все краски.

Она занесла руку и метнула смертельное проклятие – острый кинжал, истекающий черным дымом.

Перепрыгнув несколько препятствий в виде каких-то лотков, скамеек и бревен, я бросился через площадь наперерез и оказался прямо на пути летящего кинжала.

Закрыл собой Манон, крепко стиснув руками, заслонил собой, чтобы прямо в спину принять гибельное проклятие.

Защитить ее. Уберечь ее. Я умру – но пусть она останется.

Живи, любимая.

Живи!

Но смертоносный кинжал на глазах поменял траекторию полета и лишь немного задел плечо мой своим темным туманом.

Я вскинул руку, пытаясь удержать его своей багровой боевой магией, и создал тройной щит.

И в тот же миг почувствовал присутствие иной силы.

Она скрывала себя, но за доли секунды я смог считать образ – это была женщина в белой тоге с сияющим золотым копьем и щитом.

По ее велению смертоносный кинжал вспыхнул золотым, а потом как живой, проскользнул прямо сквозь мои щитовые чары и вонзился Манон в грудь.

Она обмякла в моих руках. Я крепко прижал ее к себе, но голова девушки безвольно откинулась назад.

Проклятие вошло в нее по самую рукоятку и по коже Манон потекли жуткие чернильные разводы.

Моя жена была мертва.

Мертва.

Я крепко сжал ее в объятиях и взвыл, как смертельно раненый дикий зверь.

– Маршал, позвольте, вашу жену осмотрят целители, – как сквозь стенку донесся голос императора. – Вы серьезно ранены, вам нужна помощь...

До меня дошло, что я обнимаю Манон одной рукой, а другой продолжаю удерживать щит, никого не подпуская ни на шаг.

Но тут силы иссякли, и рука повисла безвольно, точно плеть.

Мою жену отняли у меня, а потом и меня самого поглотила густая непроглядная тьма.

Мы встретимся с тобой там, любимая.

Я не могу тебя потерять.