Жизни немертвых важны

Глава семнадцатая Этика святых орденов

«А какого, собственно, я должен называть это поселение Стоянкой?» — пришла мне в голову мысль. — «На правах вписанного на постоянное проживание, я назову этот город… Душноградом! Нет-нет, мы же не в России, поэтому Душнополь! Эх, опять как-то по-отечественному звучит… Эм… Душногдунум? Душнония? Ладно, отложим, пока что, на потом».

Проезжаю по главной улице и оказываюсь на центральной городской площади.

«А здесь будет мой памятник, с конём!» — представил я картину здоровенного монумента с гордым мной и конём, вставшим на дыбы. — «И меч ещё, и щит, и взгляд, обязательно, грозный!»

Принюхиваюсь своим малюсеньким носом, пропускающим сейчас не так уж много воздуха. Пахнет смолённым деревом, тухлой водой с раздолбанного фонтана, гниющей плотью и… псиной!

«Боевая тревога, джентльмены!» — прохрипел я. — «К оружию! По одному не ходить, держаться вместе!»

Сколько всего оборотней Ариамен отправил на штурм?

«Эй ты, Бобби!» — обратился я к бывшему сузианскому стражу правопорядка.

— Да, повелитель? — с поклоном развернулся ко мне Котик.

«Ты был при осаде Стоянки?» — спросил я.

— Не был, повелитель, — покачал головой немёртвый. — Но был Дари… Но был Джифстран.

«Джефф Стрейн!» — позвал я.

— Да, он, — кивнул Котик.

Упомянутый мною Стрейн опустил ящик обратно на телегу и подошёл ко мне.

«Сколько оборотней сатрап Ариамен отправил на штурм Стоянки?» — спросил я.

— Многие сотни, повелитель, — ответил «Джифстран».

М-да, я не учёл, что иномирные имена будут труднопроизносимы для персов и ромеев.

«И все они остались здесь? Сколько, хотя бы, примерно?» — задал я вопросы.

— Один отряд из сотни ликантропов был под контролем спахбеда Нуры, обращённого в великого ликана, — охотно сообщил мне Джефф Стрейн. — Этот отряд ушёл вместе с войском. А ещё два отряда лишились своих спахбедов и окончательно одичали — не знаю, сколько их было.

Минимум, три сотни оборотней персы привели, один отряд ушёл вместе с ними, две сотни сорвалось с контроля и многих из них точно прикончили стояночники. Но сколько именно?

Как бы не стали эти оборотни нашей вечной проблемой…

С другой стороны, чем больше оборотней, тем меньше оборотней, ха-ха!

«Ладно, устраиваемся, на первое время, в той трёхэтажке», — указал я на образчик земного массового жилья. — «Как благоустроимся тут, проявлю аттракцион невиданной щедрости и раздам вам, воины, по личной квартире, за счёт государства!»

Некросоциализм во всей красе. Когда пустых квартир дохрена, чего бы не раздавать? Ну не сдавать же мне их!

А идея-то прикольная: «Квартиры в аренду посуточно, можете трахать в них шлюх, снимать на время командировки, устраивать тусовки! Силиква наличкой — однушка твоя на сутки! Две силиквы — двушка с лоджией! Три силиквы — комфортабельные трёхкомнатные апартаменты с охуительным видом на центральную площадь! Отчётные документы командировочным делаем, шлюх можем предоставить своих, тусоваться можно хоть сутки напролёт, у нас всё равно никто и никогда не спит!»

«Хвала величайшему повелителю!!!» — сразу же нашёл подходящий момент Бренн.

Он уже начинает меня слегка раздражать…

Остальные мертвецы спохватились и тоже начали меня вразнобой славить.

«Прекратить, вашу мать!» — прохрипел я. — «Все за работу, мать вашу!»

Мертвецы склонили головы и разбрелись исполнять поручения от командиров отрядов. Не успели уйти из-под гнёта Ариамена, как сразу начали строить вокруг меня культ личности…

Хотя, чисто технически, культ личности в мертвецов закладывается в момент поднятия. Импринтинг, или как ещё это назвать. Так что я у них и дедушка Ленин, и отец Сталин, причём не будет никакого Хрущёва, который залезет на мавзолей в маске Бэйна и заорёт «Вам подсунули ложного идола!»

Другое дело, что, если не проводить ритуалов переподчинения, то они захотят меня кинуть и угандошить, как бы хорошо я к ним ни относился. Такова суть мертвецов — стремление к освобождению и к «естественному порядку вещей», даруемому некроноосферой — независимому существованию в виде постепенно тухнущего мертвеца. Зато свободный и сам решаешь, где лучше всего тебе будет протухнуть…

Вошёл в выбранную трёхэтажку и сразу же застолбил за собой двушку на первом этаже — так по лестнице взбираться не придётся, а то я хоть и лич молодой, но достаточно в жизни побегал по всем этим ступенькам.

«Придумал!» — озарило меня. — «Душнойлэнд!»

Аттракционы поставим, маскотов нарядим, сладкую вату будем продавать, ха-ха!

Бросаю мешок со своими пожитками в угол комнаты, раньше являвшейся кухней, после чего выхожу на улицу.

Вопрос с мебелью придётся решать, но у нас есть целых три человека, владеющих «Ремеслом» на должном уровне — достанем инструменты и дадим нашей нарождающейся стране мертвецов достаточно столов, стульев и даже кроватей. Зачем кровати? А чтобы были! Надо налаживать полноценный быт, чтобы не отрываться слишком от привычных вещей, делающих нас людьми. Мёртвыми, но людьми.

Ещё мне хочется продолжать наслаждаться едой, поэтому печи, столовые приборы и прочая атрибутика у нас тоже будет. Благо, один из ребят в «Обсидиане» умеет готовить.

«Поживее, ребята!» — поторопил я таскающих грузы мертвецов. — «Уже через час я хочу начать отлов оборотней!»

Средневековый город встретил отряд наёмников грязными улицами, некоторой степенью зловонности, узкими улочками, где могут разъехаться, максимум, две телеги, а также мрачными прохожими, недобрыми взглядами провожающими чужаков.

— Знакомые все лица, да? — тихо спросил Савушкин у Точилина. — Смотри, это же ребята Эктора…

Иван посмотрел на группу наёмников, что стояла у таверны с изображением запечённого кабанчика на вывеске. Это были иберийские наёмники, с коими им пришлось пересекаться неоднократно. Эктор — сын какого-то идальго, очень знаменитого среди иберийцев, о чём непременно узнает каждый, кто имел «счастье» работать вместе с Эктором. Фамилии его Иван не запомнил, потому что избегал близких знакомств в среде наёмников — уже было не раз, когда отряды сражаются друг против друга, нанятые противоборствующими сторонами.

— Кого я вижу?! — увидел их Эктор. — Неужто отряд Эвона?!

— Здравствуй, — кивнул ему Иван.

— Если вы пришли искать счастья с королевским заказом, то можете разворачиваться и ехать обратно в ту дыру, из которой вы приехали, — сообщил ибериец. — Мы уже получили заказ, поэтому остальным тут ловить нечего, ха-ха! Надо было быть расторопнее, Эвон!

Точилин ничего ему не ответил, проехав мимо. Не о чем им говорить.

В Орлеане они бывали и раньше, пара дел с местным купцом, поэтому Иван повёл отряд в проверенное место, трактир «Большая Хильда», где подают похлёбку с относительно свежим мясом и сидр разбавляют не так уж и сильно.

— Знаешь, где найти представительство «Истинного креста»? — обратился Точилин к трактирщику Бернару.

— Жрать брать будете? — спросил Бернар вместо ответа. — И комнаты?

— Будем, — ответил Иван. — Ты меня знаешь. С чего такая подозрительность?

— Времена меняются, жить становится всё хуже и хуже, — произнёс трактирщик. — А тут ещё наёмники вдруг решили идти к фанатикам — как тут не начать подозревать их в чём-то недобром?

— Фанатикам? — переспросил Иван.

— Да, фанатикам, — кивнул Бернар, после чего вытер свой подбородок серой и заляпанной тряпкой. — Кто ещё будет собирать наивных крестьян в толпы и отправлять их занимать чужие земли? Их там режут, убивают… Или чего похуже… Фанатики.

— Так скажешь, где я могу найти «Истинный крест»? — спросил Точилин.

— Да где-где… — Бернар недовольно поморщился. — Где корабелы баржи делают, знаешь? Вот рядом с их амбаром, почти у реки, стоит деревянный храм. Вот там эти фанатики, да…

— А как у них с деньгами, не знаешь? — поинтересовался подошедший Некипелов.

— Даже если бы знал, не стал бы говорить об этом наёмникам, — процедил Бернар. — Ограбить божьих людей вздумали? Побоялись бы Господа нашего…

— Не собираемся мы их грабить, — покачал головой Точилин. — Хотим наняться к ним.

— Ха-ха, шутник! — рассмеялся трактирщик, а затем, увидев не меняющееся выражение лица Точилина, посерьёзнел. — Ты это не в шутку? Зачем тебе к фанатикам?

— Людям помочь хотим, — пожал плечами Иван.

— Сомнительно что-то мне, — вздохнул Бернар.

В этот момент Елизавета и Валентина завели в трактир Георгия Ильича Кровинова.

Бывший подполковник милиции совсем сдал, сильно осунулся и перестал разговаривать с бывшими подчинёнными. Депрессия длиною в годы…

— Не знаю, как у них с деньгами, — произнёс трактирщик. — Но теперь ты знаешь, где они — вот иди и сам выясняй.

— Позаботься о моих людях, деньгами не обижу, — сказал ему Точилин и пошёл на выход.

— Я с тобой, — вызвалась Валентина.

Снаружи в ноздри Ивана вновь ударил притупившийся в трактире запах сырого и грязного города.

— А потом они удивляются, почему это у них столько народу мрёт от инфекций… — процедила Горенко.

— Идём, храм "Истинного креста" не так далеко отсюда, — сказал ей Иван.

Вооружённая и облачённая в броню женщина вызывает удивление у горожан, но это не такая невероятная диковинка, чтобы тыкать в её сторону пальцем и удивлённо мычать. Но Точилин знал нравы франков и понимал, что до одной Горенко кто-нибудь обязательно бы докопался. Патриархальный уклад, три «К»[23] и всё остальное…

Они добрались до реки и пошли в направлении сооружений, где местные корабелы делают речные судя на продажу. Местная Луара очень широкая и глубокая, а ещё выходит в океан, что позволяет доставлять в Орлеан широкий перечень заморских товаров, кои потом разъезжаются по окрестным городам.

Иван никогда не интересовался специально, но слышал, что первое поселение тут поставили где-то около шестисот лет назад, а серьёзная городская стена появилась что-то около четырёхсот лет назад, как реакция на масштабное нашествие мертвецов некоего некроманта из франкского благородного дома, название которого после этого предали забвению.

— Что будем делать с Георгием Ильичом? — вдруг спросила Валентина. — Он уже умирает, это видно.

— Умрёт — похороним достойно, — ответил Точилин. — Но если договоримся с «Истинным крестом» на выгодный контракт, то будут деньги на хорошего целителя.

— А если целитель не поможет? — спросила Горенко.

— Тогда это будет означать, что такова судьба Георгия Ильича, — произнёс бывший майор. — Но мы не знаем наверняка, поможет или нет, поэтому попробуем. Он — свой, своих бросать нельзя. Хотя бы для того, чтобы не отрывать от себя остатки прошлого.

— Лучше бы остались с остальными на Стоянке… — пробормотала Валентина и замолкла.

Иногда Ивану и самому казалось, что так было бы лучше, но сделанного уже не воротить. Да и конфликты с тамошним руководством — они ведь не на пустом месте возникли. Может, уйдя, они, тем самым, избежали худшего развития событий?

Наконец, они достигли храма. Это было двухэтажное деревянное здание с двумя башнями, оснащёнными крестами. Между башнями имелись большие ворота, над которыми висело большое распятие с Иисусом Христом. Выглядит не так бедно, как ожидал Иван.

— Чем могу помочь, сын мой? — приоткрылось окошко в дубовых вратах, после того, как Точилин в них постучал.

Физиономия священника не выглядела сытой, скорее, наоборот. Истощённое бледное лицо, на макушке выбрита тонзура — это либо монах, либо священник этого прихода, но Точилин не очень разбирался, что там и как у религиозных деятелей.

Одно он знал точно: у местных нет деления на православных и католиков, но западный патриархат держится чуть наособицу, признавая при этом первенство Константинопольского патриархата — раскола в том мире, откуда сюда постоянно попадают люди, не состоялось.

— Мне надо побеседовать с главой «Истинного креста», — сказал Точилин. — Я представляю отряд наёмников.

— Чего наёмникам может быть нужно от божьих людей? — с неприязнью спросил монах или священник.

— Деловое предложение, — ответил Иван. — Взаимовыгодное, если мы придём к согласию.

Окошко закрылось, а через десяток секунд скрипнул засов и отворились врата.

Внутри храм был аскетичен, без ожидаемых Точилиным фресок, икон и прочей религиозной атрибутики. Просто бревенчатые стены, аккуратные и чистые, дощатый пол, тщательно вымытый, алтарь и престол — близко не похоже на то, что Иван видел в родном мире.

— Ждите здесь, я скажу епископу о вашей просьбе, — произнёс монах или священник.

Ожидание не продлилось долго. Из-за престола появился сравнительно молодой мужчина в белом облачении и с белой митрой на голове. Без золотых украшений, без здоровенного золотого креста на груди, хотя Точилин бы не удивился, будь этот церковный сановник упакован не хуже негритянского гангсты.

— Чего вы хотели от нас, дети мои? — спросил епископ.

Иван был явно старше, чем этот епископ, но подчёркивать этого не стал — религиозные отношения.

— Меня зовут Иваном, — представился Точилин.

— Епископ Паисий, — кивнул ему священник. — Так чем обязаны, Иоанн?

— У меня есть деловое предложение, — произнёс Иван.

— У нас не бывает дел с наёмниками… — покачал головой Паисий. — Душегубство ради наживы — это смертный грех…

— Мы ищем искупления, — с готовностью ответил на это Точилин. — И хотим помочь вашему богоугодному делу. Но… не бесплатно.

— Как вы можете помочь нам, пропащие души? — искренне удивился епископ. — Золото ваше нам не нужно, искупления вы тут не купите. Нам не нужно никого убивать, на нас вы душегубством своим не наживётесь. Не вижу даже поводов иметь с вами общие дела.

Точилин прекрасно понимал, что не просто так никто из других отрядов наёмников даже не рассматривал возможности сотрудничества со святошами. Когда первое, что ты слышишь от них — обвинение в душегубстве, как-то не очень хочется продолжать что-то предлагать. Но нужно продолжать, потому что Точилин видел огромный потенциал в церкви.

— Я предлагаю вам помощь с колонистами, — произнёс он. — Никому не нравится, когда на уже занятую землю приходят чужаки. Ваших людей силой гонят из только поставленных поселений, бьют и убивают. Чтобы такого больше не случалось, нужны люди, готовые постоять за божьих людей… и за веру в Господа бога нашего, разумеется.

— За деньги, конечно же? — криво усмехнулся епископ Паисий.

— Ты должен понимать, что нам нужно что-то есть и на что-то чинить наше оружие, — произнёс Иван. — Безвозмездно защищать божьих людей — это красивый жест, но долго такое продлиться не может, потому что мы просто умрём с голоду. Если будет достойная оплата, то мы не только защитим пару ваших поселений, но и расширим численность воинства, чтобы искоренять даже само желание нападать на вас.

Епископ крепко задумался. Он долго молчал, пристально глядя в глаза Точилина. Но лжи в словах Ивана не было, потому что он предлагал вполне конкретные услуги, но ещё не озвучил прайс.

— Сколько вы хотите? — спросил, наконец-то, епископ Паисий.

— Нас пятеро, — произнёс Точилин. — Содержание всех нас будет обходиться вам в десять силикв в неделю.

— Десять денье[24] в неделю? — переспросил епископ. — Это большие деньги.

— Не дороже жизней колонистов, — парировал Иван. — Мы ведь будем защищать колонистов не только от людей, но и от различных тварей, для которых божьи люди являются лёгкой добычей.

— Но вас всего пятеро, — Паисий, видимо, колебался. — Скольких вы сможете защитить? Что могут сделать пятеро?

— Если бы ты интересовался, что происходит в среде наёмников, то уже бы прекрасно знал, что у меня за отряд и чем он знаменит, — усмехнулся Точилин. — Мы одолевали противников, превосходящих нас численно десятикратно и даже более того. Но ты прав — нас мало. Пока что.

— Пока что? — недоуменно переспросил крепко задумавшийся епископ.

— Мы задумали расширение отряда, — сообщил ему Иван. — Если будут деньги, то мы увеличим численность отряда сначала до десяти воинов, а затем и до пятидесяти. Так мы сможем защищать больше ваших поселений, а то и даже начать контратаковать.

— Что? Что значит контратаковать? — не понял его Паисий. — Кого?

— Самая лучшая защита — активная, — улыбнулся Точилин.

— Всё ещё не понимаю, — вздохнул епископ.

— Простой пример, — произнёс Иван. — Группа божьих людей идёт на новое место, где надо поставить новое поселение. Но оказалось, что там поселился выводок вурдалаков. Что будет дальше? Колонистов будут жрать, одного за другим.

— Такое… — епископ Паисий сделал заминку. — … случалось, да.

— А если за неделю-две до колонистов на место будущего поселения прибудет наш отряд? — продолжил Точилин. — Мы выследим вурдалаков, найдём их гнездо и вырежем их всех до одного. А ещё мы основательно побеседуем с местными жителями, если там таковые будут, после чего они даже думать не захотят о том, чтобы хоть как-то досаждать колонистам.

— «Побеседуем» — это? — уточнил Паисий.

— Просто поговорим, — ответил Иван. — Иногда доброго слова и вида грозных воинов достаточно, чтобы люди старались не совершать глупости. Просто поверь моему опыту.

— И ваша выгода — деньги? — спросил епископ.

— Не только, — решил быть предельно честным бывший майор милиции. — Ещё мы хотим получить развитие под эгидой «Истинного креста». Не как какие-то там наёмники, коих вокруг полно, а как орден.

— Орден? — снова озадачился религиозный сановник.

— Военно-монашеский орден, — усмехнулся Иван. — Это воины, несущие свет Христа с оружием в руках. Защита колоний, уничтожение нечисти, охранение интересов церкви — вот задачи такого ордена.

— Откуда ты взял это? — нахмурил брови Паисий.

— Придумал, — ответил Точилин.

— Зачем это тебе — вот этот «орден» и прочее? — спросил епископ.

— Лучшее в людях надо защищать, — произнёс Иван. — Почему бы не начать мне?

— Я подумаю над твоим предложением, — не дал определённого ответа епископ Паисий. — Сколько времени у меня есть?

— Мы тут будем ещё декаду, а потом начнём искать заказы, — ответил Точилин.

— Я дам ответ через три дня, — решил епископ. — Где мне тебя искать?

— Трактир «Большая Хильда».

«Держите суку!!!» — воскликнул я. — «Не дайте ему уйти!!!»

Бегу по длинной улице вслед за очень резвым оборотнем, которого нашёл в одном из помещений бывшего склада.

Сворачиваю на перекрёстке и успеваю увидеть, как шустренького оборотня насаживают на рогатины. Загонная команда экипирована специально для этого дела сконструированными рогатинами, не позволяющими протыкать оборотней слишком глубоко.

Леви перехватывает топор поудобнее и мощным ударом раскалывает черепушку оборотня на две части. Готов.

Подхожу поближе.

«Ха-ха! Ещё одна шкура!» — усмехнулся я, хватая оборотня за загривок. — «В лабораторию».

— Повелитель, это был последний оборотень в городе, — сообщил Леви. — Мы всё обыскали — больше никого нет.

Всё такой же расслабленный тон — некоторые вещи не проходят со смертью. Меланхоличный тип, даже в посмертии оставшийся верным себе. Ну, да, Смерть ведь не обязана что-то менять в характере человека…

«Значит, теперь берёмся за окрестности», — произнёс я. — «Надо обезопасить местность, чтобы сделать наш город привлекательным для инвестиций, ха-ха! За работу!»

На самом деле, после оборотней будет новая проблема — персы. Они могут узнать, что в Душнобаде поселились какие-то мутные мертвецы, что вызовет однозначную реакцию — завалить паскуд! Занять город, освобождённый от оборотней!

Скольких мы уже поймали и прикончили? Надо вспоминать…

«Морхейм!» — позвал я ответственного за материальную часть мертвеца. — «Майк Морхейм!»

Интендант выглянул из оконного проёма здания напротив бывшего склада.

«Сколько у нас комплектов органов?» — спросил я.

— Пятьдесят четыре, повелитель! — ответил тот.

Значит, оборотни в окрестностях могут присутствовать в следовых количествах или отсутствовать вообще, но прошерстить территорию всё же надо, чтобы потом не было проблем.

Последний городской оборотень был быстро доставлен в мою операционную, после чего я распотрошил его и поместил органы в «стартер-пак».

Хранить органы я могу неопределённо долго, «Мёртвый стазис» позволяет, лишь бы некроэнергия была, но надо бы как-то поспешить с поиском новых «добровольцев» в мою постепенно растущую армию.

Но сегодня у меня нет времени для поиска случайных людей в окрестностях города, потому что пришла пора проверить, как там дела на Земле…

«Отнеси на склад», — приказал я Котику, ассистирующему мне на операциях. — «И скажи Морхейму, чтобы собрал мне список полезной квадратуры — пока на дощечках, а потом что-нибудь придумаем…»

— Сделаю, повелитель, — поклонился Бобби.

Уже слегка раздражает, как они гнутся передо мной. Понимаю, что это они впитали вместе с первым альбедо, влитым в их мозг, импринтинг и всё такое, но не привык я к подобострастию и прочим расшаркиваниям. Надо, наверное, внедрить какой-нибудь регламент, исключающий необходимость кланяться и кликать меня повелителем.

«Иди», — велел я Котику.

А теперь пора начертить ритуальный круг и замутить немножко чёрной-пречёрной симпатической магии…