Жизни немертвых важны

Глава девятая Штольни ужаса

— Доброго утречка! — приветствовал я группу воинов, собравшихся у трактира.

— И тебе того же, — кивнул мне Белян. — Знакомься, это Неждан, Ярополк, Альбо, Светозар, Гундивальд, Мстислав и Шамхал.

Неждан и Ярополк — это ожидаемо, как и Белян, явные славяне, но Альбо, Гундивальд и Шамхал — это настоящий интернационал. Если Альбо и Гундивальд, скорее всего, готы или откуда-то из тех краёв, то вот Шамхал выглядит как азиат, а одет как монгольский воин-поработитель, который ждёт не дождётся возможности установить своё иго.

— Из чьих будешь, Шамхал? — поинтересовался я.

— Он не говорит ни на латыни, ни на греческом, — ответил за него Белян. — А так он из кипчаков.

— Половец, что ли? — нахмурил я брови. — А печенегов там рядом не проживало?

— Что за половцы? — недоуменно переспросил Белян.

— А, забудь, — махнул я рукой.

Я о половцах и печенегах знаю только то, что они, когда-то там, были, но потом появились монголы и сломали им весь кейф, ну и нам заодно, чтобы печенегам с половцами не было так обидно.

Белян, всерьёз озаботившийся вопросом, начал говорить с Шамхалом на своём языке. Вот вроде звуки понятные, вроде даже какие-то отдалённо знакомые слова звучат, а всё равно слышишь какую-то хуйню. Не наши здесь русы, как ни крути.

Я ведь, ещё во время пребывания в Адрианополе, размышлял об этом.

Выходит, монголо-татарского ига у них не было, потому что магия проникла в мир и законсервировала его надёжнее формальдегида.

Вот что будет с Россией, где не случилось монголо-татарского ига?

Никакого насильственного объединения охуевших в кровавой междоусобной резне княжеств не будет, каждый сам себе хозяин, сам по себе правит — это только раз. Время идёт, а простолюдины, которые нихрена не бессмертные, начинают формировать новые, устойчивые этносы. В итоге вместо единой державы, сбросившей в итоге иго, получается дохрена ненавидящих и подозревающих друг друга во всех смертных грехах княжеств, со своей культурой, самобытных, нихрена не русских в том понимании, которое в это вкладываем мы.

И главная фишка монголов — это их практически полная неспособность к ассимиляции земледельческих народов. Деньги собирают, администрация какая-то есть, но никакой тебе монголо-татарской колонизации, инициированного государством изменения языка, культуры и прочих атрибутов ассимиляции.

А вот возьми тех же немцев, которые теоретически способны были приползти на Русь, с целью насильственного отъёма земли. Хорошо ли они ассимилируют покорённые народы? Да просто охренительно хорошо!

Правда, в том мире ситуация несколько иная. Там Византия душит, поэтому ни о каких по-настоящему могущественных государственных формированиях на территории Западной Европы речи даже не заводится. А ещё есть общеизвестная связь базилевса Юстиниана I со славянскими князьями, которым он просто не позволяет стать «too big to fail». И остальные приграничные племена тоже регулируются главным кукловодом из Большого императорского дворца, чтобы не слабели сверх меры, но и не становились слишком сильными.

Так и живут в этой бочке с формалином, естественно регулируя численность населения в частых войнах, где ни одна сторона, из-за обилия магов, не способна взять решительный верх.

Как такое возможно? Я общался с Комниным, он объяснял: на своей земле маги уже давно выставили собственные алтари и тотемы, усиливающие их потенциал до невероятных уровней, но стоит им войти слишком глубоко на вражескую территорию, как они превращаются в слабых сученек, которых обязательно убьют. Продавить силу вражеских алтарей и тотемов можно, но только на пограничных территориях, где их мощь не так велика. Вот и отжимают друг у друга клочки территорий раз в двадцать-тридцать лет…

Это сраный, но свойственный природе гомеостаз. Убери у всех сторон возможность создания серьёзного перевеса, убери у них нестабильность при смене власти — вот тебе вечный и почти нерушимый статус-кво.

— Долго ещё будете болтать? — спросил я у Беляна.

— Шамхал говорит, что печенеги — это племя, живущее по соседству с его родичами, — сообщил мне он. — Но откуда ты о них знаешь?

— Много хожу, много вижу, — пожал я плечами. — Ну что, идём?

— Идём, — кивнул Белян. — Ах да, мы тут тебе копьё принесли и щит. Альбо, дай ему их.

— Откуда сам будешь? — спросил Белян, идущий рядом со мной.

Топаем уже восьмой час, будет ночной привал, потому что до заката точно не успеем.

— С востока пришёл, — ответил я ему. — А вы все откуда тут взялись?

— Неждан и Ярополк — из моей деревни, — произнёс Белян. — Мы в этот мир втроём пришли. Альбо и Гундивальд — из ругов, но они тут с самого рождения. Встретились в Фивах, где выпили медовухи и объединились в один отряд. А Шамхала мы нашли уже здесь, в Сузах — соратники оставили его, раненого и беспамятного, но не сказали никому, куда пошли. Думали, видать, что от лихоманки помрёт, но Шамхал выжил и окреп, а где соратники — Перун его знает… Вот и остался он один, а тут мы в город пришли. Слово за слово и с той поры он у нас в отряде.

— А как так получилось, что вы с Нежданом и Ярополком сюда втроём пришли? — поинтересовался я.

— Так Чернобогу же треба,[15] — как о чём-то само собой разумеющемся сообщил Белян.

— Я не знаком с вашими обычаями, поэтому не совсем понимаю, — вздохнул я.

— Это, как его ромеи кличут… — Белян задумался. — А, жертвоприношение Чернобогу.

— То есть вас принесли в жертву? — уточнил я.

— Да, — кивнул Белян. — Чтобы неурожай прошёл. Надеюсь, что прошёл.

Кинули троих парней в портал, в надежде на изменение климата? Происходи это в моём родном мире, сразу бы определил их жрецов как идиотов, но у них…

— Может и прошёл, — пожал я плечами.

Когда в мир приходит магия, ни в чём нельзя быть уверенным. Там может даже оказаться, что молитвы жрецов и священников начнут обретать материальное влияние на окружающий мир — никто не даст гарантии, что в тесных рядах служителей точно нет чувствительных к магии. Поэтому, если жрец Чернобога не был шарлатаном, то неурожай действительно может пройти.

— Может и прошёл, — вздохнул Белян. — Только мы этого уже не узнаем.

— Истинно, — согласился я. — А теперь о том, что собой представляет нежить, которую мы идём убивать.

— Да обычные мертвяки,[16] — ответил Белян. — Забиваются на день в пещеру одну, где люди сатрапа соль добывали. Говорят, пожрали этих добытчиков, только пара-тройка выбраться сумела. Зайдём — перебьём всех. Лёгкие деньги.

— Ага-ага… — пробормотал я.

Остальные ребята хмурые, молчаливые. Возможно, недовольны тем, что пришлось брать какого-то левого чувака в свою давно уже сыгранную команду. Только вот лишнее копьё — оно никогда не лишнее, если, конечно, оно не воткнуто тебе в спину. Но оснований не доверять мне у них нет, поэтому мне не до конца понятно, чего это они все такие буки.

Последний отрезок дня, до самого заката, шли, а затем разбили лагерь на удобной полянке недалеко от бойкого ручейка.

Я сразу же использовал возможность, чтобы помыться, а то в городе была возможность только ополоснуться с ведра у фонтана.

— Жребий бросать будем? — спросил Белян, когда я вернулся. — Кто первым дежурит?

— А давай, — кивнул я.

Собираются щепки, выдёргиваю первую попавшуюся и она оказывается самой длинной.

— Значит, дежуришь последним, — усмехнулся Белян. — Теперь остальные.

В итоге первым дежурить начинал Альбо, затем Ярополк, потом Белян, а после него Шамхал, а затем и я. Собачья вахта — будь я живым, может, расстроился бы. А так, совершенно похрен.

Перекусил вяленым мясом, выпил бодяженного вина из бурдюка, после чего завалился у костра и впал в спячку.

— К оружию! — пробудил меня выкрик.

Вскакиваю и хватаюсь за копьё.

Белян кинул в костёр весь наш запас валежника, поэтому ненадолго стало темно, а затем огонь взялся и осветил чуть больше пространства. Но я и без этого отлично видел ночных визитёров.

Мертвецы, одетые кто во что, начиная от ржавых броней, заканчивая рваными саванами, вооружённые как оружием, так и дрекольем, обступили освещаемую зону и пристально глядели на нас.

Отряд Беляна жался к костру, ощетинившись оружием, а я расслабился и поднял копьё острием в ночное небо.

— Хули припёрлись?! — крикнул я.

— Алексей, ты потише… — шёпотом попросил меня испуганный Ярополк.

— Да что они мне сделают? — оглянулся я на него. — Не-е-е-ет, эти ссыкухи, действительно собирайся они нападать, уже давно бы напали.

— Так… так чего они? — спросил Ярополк.

— А шут его знает, честно, — вздохнул я. — На людей посмотреть пришли, ну и себя показать, видимо.

Стоим и смотрим друг на друга. Не будь в этой небольшой компашке меня, напали бы, как пить дать.

— Должны были напасть, но не нападают… — отошёл от испуга Белян. — А что за «шут»?

— Это так, присказка, — махнул я рукой. — Ладно, вечно стоять тут бессмысленно, поэтому я спать.

Заваливаюсь у костра и впадаю в спячку.

Неопределённое время спустя, меня растормошил Ярополк.

— Ну? — открыл я глаза. — Как там мертвяки?

Бедолага явно не выспался. Полагаю, остальные тоже. Тяжело спокойно уснуть, зная, что в двух-трёх метрах стоят мертвецы.

— Ушли с рассветом, — сообщил мне рус.

— Надо что-то поесть и двигаться дальше, — произнёс я. — Или предлагаю вам поспать до обеда, а я посторожу.

— Задержка, — произнёс Альбо. — Очень плохо.

— Будет по-настоящему плохо, если вас перебьют из-за вашей усталости, — заметил я. — Но решения принимаю не я, я всего лишь наёмный меч.

— Кстати, откуда у тебя такая дорогая штука? — спросил вдруг Гундивальд, указав на мою спату. — Ты не похож на человека при деньгах.

— Один человек попытался обмануть меня, — пожал я плечами. — Меч принадлежал этому человеку, но он больше не был ему нужен, поэтому я взял его себе.

Попытка порабощения — это, конечно, сильно серьёзнее просто обмана, но подробностями я с этими ребятами делиться не буду.

— У нас же не будет проблем из-за тебя? — спросил Белян.

— Проблемы всегда возможны, — ответил я. — Но такова жизнь.

Наёмники, в итоге, решили, что лучше выспаться хоть сколько-нибудь, прежде чем спускаться в соляную пещеру.

Пока ребята дрыхли, я дежурил, сидя у костра и жуя вяленое мясо.

Странное дело — с утра я начал чувствовать голод, но вяленое мясо никак не помогало, лишь набивало желудок. Поначалу я даже обрадовался, но теперь понимаю, что мне нужна не обычная еда.

Сразу в голову пришло воспоминание о сердце оборотня, сочащемся альбедо… Ох, надо было преодолеть брезгливость и съесть его. Ну или хотя бы высосать альбедо, потому что теперь я понимаю, что нужно именно оно, если прислушаться к ощущениям. Подсознание выделяло именно вытекающий из разорванных сердечных сосудов альбедо, на что желудок отзывался урчанием.

«Так, это значит, что я зря перевожу продукты», — подумал я, заворачивая вяленое мясо обратно в тряпку.

Надо придумать, где достать альбедо или нигредо. Почти уверен, что нигредо тоже сойдёт.

Бужу наёмников ровно в полдень, когда солнце достигло пика. Жжётся, сука…

— Ты чего-то бледный какой-то, — поделился наблюдением Белян.

Я лишь пожал плечами и начал собираться.

У меня есть лишь щит и копьё, а также спата старосты, но, на самом деле, это нужно больше для маскировки, нежели для реального дела.

Закончили сборы и двинулись в направлении пещеры или шахты, хрен его знает, как относиться к этой штуке, которую все называют пещерой, но добывают там соль.

Вот идём вроде нормально, а ребята какие-то напряжённые, хмурые.

— В чём дело? — спросил я у поглядывающего на меня Ярополка.

— Ни в чём, — ответил тот, отвернув голову.

— Ты будто сам не знаешь…

Этот голос не принадлежит никому из наёмников, поэтому я оглядываюсь по сторонам.

— Что-то заметил? — напрягся Белян.

— Нет, просто показалось, — ответил я ему.

Та-а-ак, мне эта хрень не нравится. Это точно не была моя галлюцинация, как я подумал в тот раз, в лесу. Побочка от смерти? Органическое поражение мозга? Я поехал кукухой?

Иду и прислушиваюсь. Давай, вякни ещё что-нибудь!

Но больше чужой голосок себя никак не проявлял, поэтому я даже слегка расслабился.

— Мы на месте, — произнёс Белян, хотя тут только умственно отсталому было бы непонятно, что мы пришли.

Это, всё-таки, была природная пещера, но у входа в неё размещалось много признаков разработки: деревянные тележки, какие-то коробы с кусками соли, а также слишком тяжёлое, чтобы быстро спиздить, шахтёрское оборудование с явными признаками бронзы и даже железа. Даже я бы, на месте аборигенов, посетил это местечко, чтобы раздолбать и обмародёрить промышленную дробилку для соли.

Но аборигены убоялись, потому что мертвецы и всё такое.

— Ну что, спускаемся? — спросил я.

— Нужно факелы сперва приготовить, — покачал головой Белян.

Ах, ну да. Там ведь очень темно.

Лишь мерный звук капель нарушал тишину глубокой пещеры.

Здесь мне, в отличие от изрядно нервничающих наёмников, стало как-то спокойнее. Умиротворяющая атмосфера, нет жгучего солнца, факельные блики на медных жилах — такая, знаешь, уютная обстановка.

Медь тут, как мы видим, есть, но её никто не добывает. Вообще, в этом мире дохрена меди, порядочно олова, но в остром дефиците железа. Медь, в большинстве мест, добывать просто нерентабельно, поэтому даже тут, несмотря на то, что уже есть природный забой, на медь забили, предпочтя добывать соль.

Да, соль существенно дороже меди, поэтому какой-то купец из Суз отправил старателей в эти ебеня, которые нахрен никому не нужны…

Только предполагаю, что если бы затейщиком этого предприятия был сатрап Ариамен, тут бы сейчас было не протолкнуться от его Бессмертных, которые бы вынесли всех мертвецов и за ручку провели старателей к местам работы.

Мне этого никто не говорил, но полагаю, что купец потому и нанял небольшой отряд наёмников, чтобы всё прошло тихо и без освещения в прессе, то есть без лишних слухов.

Кстати, пресса! Хотя нет, хреновая идея…

Если бы в Сузах имелось достаточное количество умеющих читать, то и до меня нашлись бы предприимчивые умы.

А это не так уж и просто — додуматься до выгодного предприятия, которое обязательно принесёт много-много денег. Пока что мне на ум пришло только заняться тем, что умею лучше всего.

— Внимание, — тихо сказал я.

Несмотря на то, что у меня нет даже вшивой кольчужки, я вызвался идти первым, на что не последовало никаких возражений.

Спереди раздавались шорохи, похожие на те, которые издают ноги, намеренно трущиеся о камень. Так ходят не очень умные мертвецы.

Я увидел в конце штольни, начавшейся в естественной пещере, отчётливые фигуры, но виду не подал, чтобы не «палить» своё особое отношение с тьмой, а также дабы не нервировать временных коллег по опасному бизнесу.

Всего их там около сорока голов, но хорошо экипированных только четверо, явно, из бывших воинов. Возможно, предыдущий отряд наёмников.

— Вон они! — чуть нервным голосом произнёс Белян, когда в неверном факельном свете стали видны нечёткие силуэты.

Перехватываю копьё и бросаю его. Ну, знаешь, по-леонидовски, будто там впереди Ксеркс стоит и ухмыляется. Понравился мне этот эффектный жест, хотя без копья в узком тоннеле неудобно.

Копьё ворвалось во внутренний мир самого шустрого мертвеца, наглухо уничтожив его мозг. Звякнула о камень кирка, а затем неприятно скрипнул наконечник копья, шкрябнувший о пол.

— В атаку! — выкрикнул Ярополк.

— Не ори, — попросил я его. — Ещё не все мертвецы в пещере знают, что мы здесь.

Вынимаю спату из ножен и иду в наступление. Тут самое удобное — угроза может быть только спереди и сзади, никаких тебе хитрых фланговых обходов и эффекта численного превосходства.

Мертвецы, ничтоже сумняшеся, пошли в лобовую атаку.

Начинаю рубить их спатой, для которой едва-едва хватает места. Заточка говённая, я её поправил, как смог, но добился лишь того, что она стала просто говённой, а не крайне говённой, какой была. Нужно поправлять у профи, а то моего навыка не совсем хватает, чтобы вернуть примерно приемлемое состояние лезвия.

Мертвецы пытаются блокировать удары своим ржавым и не всегда предназначенным для блокирования оружием, но очень высокое развитие «Пляски смерти» позволяет использовать потенциал старенькой спаты на все деньги.

Отрубленные конечности с глухими звуками падают на пол, хлещет нигредо, вызывая у меня смешанные чувства. Отделённые головы хлопают глазами и беззвучно разевают рты, катясь по слегка наклонённому полу штольни.

Все эти негромкие звуки раздаются в тишине, потому что никто не кричит, не вопит, ведь и мертвецы, и я, находимся в боевом режиме. Когда ты в бою, нельзя зазря раскрывать варежку.

За спиной я чувствую пристальное внимание своих временных соратников. Они не вступают в бой, что очень странно. Бросаю мимолётный взгляд и вижу, что они смотрят на меня испуганными глазами.

— Особое приглашение нужно? — спросил я, продолжая рубить мертвецов.

Под моими ногами растекается тонкий слой нигредо и лежат трупы. Я продолжаю давить на мертвецов, чтобы они даже думать не смели о перегруппировке и не рискнули бежать.

Сейчас им понятно, что я пришёл их убить и они делают, что могут, чтобы не позволить мне этого. Как и везде в этом мире, друзей нет ни у кого. Нет такого сообщества, где невозможна ситуация, когда взаимное уничтожение между членами этого сообщества невозможно. Мертвецы не являются исключением.

«Простите, ребята, но мне очень нужны деньги», — подумал я.

Тут оставшиеся мертвецы резко подались назад, а затем бросились в бегство вглубь штольни. Я мог бы убить их всех, применив магию, но нельзя палиться перед ребятами. Они и так начали что-то подозревать…

— И ты согласился идти сюда за такие малые деньги? — вдруг спросил меня Светозар.

Этот всю дорогу помалкивал, я даже начал думать, что он либо немой, либо очень не любит болтать. Оказалось, что второе.

— А в чём проблема-то? — повернулся я к наёмникам.

Я точно знал, что на метров пятьдесят вперёд нет никого ни живого, ни мёртвого.

— Ты показал себя сильным воином, — произнёс Светозар. — Такие наёмники стоят очень дорого.

— Я на мели, — пожал я плечами. — Идём дальше — это были далеко не все мертвецы, что здесь засели.

Если в этот притон собираются мертвецы с окрестностей, то тут может скрываться что-то существенно сильнее, чем полудохлые крестьянские туловища…

Примечательно, что мертвецы из воинов в схватку не вступили, держась подальше от моего меча. Они смотрели, наблюдали и оценивали свои шансы. Шансов не было, поэтому они ушли. Никогда нельзя отказывать мертвецам в наличии интеллекта. Даже если он низок, это не значит, что они обязаны бездумно переть в лобовые атаки. Хотя иногда Судьба подкидывает столько дерьма в топку, что попросту не остаётся другого выбора…

Впереди точно будет серьёзное боестолкновение с куда большим количеством мертвецов.

— Надо собрать трофеи, — произнёс я, склонившись над телом ближайшего мертвеца.

Здесь люди хранят ценности в кошелях на поясах, а концепция кармана им неизвестна. Маловероятно, но есть шанс, что удастся достать деньги.

Переворачиваю изуродованные трупы и нахожу целых троих богатеньких Буратино. У одного, одетого в одни штаны, в кошеле были медные монеты. Второй «облагодетельствовал» нас целыми двумя силиквами, что я считаю большой удачей. У третьего мертвеца в кошеле обнаружилось два более мелких кошелька с рассыпчатым содержимым. Судя по запаху, это перец. Тоже стоит денег.

Осмотр остальных мертвецов, многие из которых, судя по обрывкам саванов, прибыли сюда из иного мира, не принёс ничего.

Ярополк и Белян приглушенно переговаривались о чём-то на своём языке. Я расслышал только «больно» и «блъдъ»[17] или что-то вроде того. Матерятся полушёпотом или что? А и хрен с ними. Закончим это дело и наши пути разойдутся.

Двигаемся дальше. Очень сильно хотелось мне задержаться и собрать нигредо, но я сдержался. Вообще, впереди обязательно будут более сильные мертвецы, а в них, иногда, накапливаются незначительные количества альбедо, что будет прямо в цвет.

Вот я дурак, конечно. Надо было собрать альбедо с оборотней, сейчас бы вообще ни в чём не нуждался. Но кто ж знал, да? Да и сознание моё тогда было во власти жажды мщения. Контролируемой, но сильной жажды мщения. Что мне за дело тогда было до каких-то там шерстяных пидарасов?

Нет, всё-таки, чувствую большое напряжение со стороны наёмников. Уже что-то подозревают, это точно. Жалеют, наверное, что вообще подписались на это дело…

Штольня закончилась большой камерой, где велась наиболее интенсивная разработка месторождения соли.

Вот тут-то я и понял, что наёмников послали на смерть.

— Ребята, а вам не кажется, что вас сильно облапошили с наградой? — спросил я, не оборачиваясь.

Вся галерея, вроде так называют подобные помещения в шахте, была полна мертвецов, их тут что-то около двух или трёх сотен. Среди них порядочно бронных и, даже по ощущению, сильных. Вот теперь будет жёстко.