Жизнь и книги Льва Канторовича

ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ. ДВА ТАЛАНТА

У писателя, художника, путешественника Л. Канто­ровича было два очевидных таланта — талант работать и талант дружить. Это была всегда дружба творческая. В начале 30-х годов, пройдя полосу ученичества у Гри­горьева и подражания Гроссу, он увлекся манерой В. Ле­бедева. Лев Владимирович стал бывать в мастерской художника, неподалеку от ленинградского цирка. Но, увлекшись рисунками Лебедева, Канторович вскоре сам увлек его — пригласил вместе поехать к пограничникам, пожить у них. И вот уже оба художника рисуют одновре­менно одного матроса-пограничиика.

Первые дружеские советы о своей прозе Лев Влади­мирович получил от Михаила Слонимского, который вспоминал о встрече с молодым прозаиком: «Он был как будто очень прост, но в ясном и прямом взгляде его се­рых, стального блеска глаз светился чуть насмешливый, все примечавший и взвешивающий ум. Эти глаза насто­раживали. В трезвой молодости, вошедшей ко мне в ка­бинет, не было ни наивности, ни неопытности. Мне поду­малось, что душа этого человека должна быть такой же мускулистой, испытанной в борьбе, как и тело». Из бесед со Слонимским Канторович многое вынес для себя. Неза­метно Слонимский сам попал под обаяние своего моло­дого друга (14 лет разницы), вместе с ним ездил к погра­ничникам. И вот уже стали выходить книги самого Сло­нимского, посвященные защитникам границ, подвигу Андрея Коробицына.

Со сменовской поры Канторович был знаком, а затем и дружен с Борисом Корниловым. Возвращаясь из поез­док, он рассказывал о новых друзьях на границе, пока­зывал рисунки. Однажды Корнилов прочел ему свою по­эму об африканце, сражавшемся за русскую революцию. Как она передавала дух времени! После светловской «Гренады», стихов об украинском парне, защищавшем свободу другого народа («чтоб землю в Гренаде крестья­нам отдать»), теперь прозвучали строки корниловские — об интернационализме и братстве трудящихся:

Книга Б. Корнилова захватила Канторовича. Это было ему близко, это была его тема. И «Моя Африка» вышла с рисунками Льва Владимировича, который дру­жил с внутренне близкими ему людьми. На этом же строились его отношения с Ю. Германом (он иллюстри­ровал роман «Наши знакомые») и с пограничником Г. Соколовым, с которого писал героя своей погранич­ной повести.

В конце 30-х годов Лев Владимирович во время га­стролей в Ленинграде ГОСЕТа (Государственного еврей­ского театра) привел свою молодую жену за кулисы по­знакомить с замечательным актером С. Михоэлсом. Ана­стасия Всеволодовна увидела знакомое лицо — ведь еще раньше ее муж завершил одну из лучших своих работ — живописный портрет актера. Канторович не мог просто рисовать, работать с человеком, далеким от него, — он сближался с «натурой».

Он любил людей, преданных делу, сам был жаден до него. Ему хотелось все уметь и много успеть. До самой войны в его дом на Суворовском приходили полярники, пограничники, бывалые люди. Они видели Канторовича и писателем, и художником.