Журнал `Юность`, 1973-1

Здесь какой-то мальчик

продавал фиалки.

В солнечной рубашке.

Вдалеке от рынка.

Здесь однажды мальчик

продавал фиалки.

Блажные фиалки.

Полная корзинка.

В солнечной рубашке,

по какой тропинке

Он ушёл!

Туманы

подошли к окну.

С тысячью фиалок

в маленькой корзинке

Вёл он за собою

раннюю весну.

Солнце шило золотом по сини,

Был июль настоян на сосне…

Моему отцу рожденье сына

Чудилось в то лето на войне…

«Поздравляю с дочерью…», — писала

Мать ему, не зная наперед,

То письмо сквозь огненные шквалы

До отца дойдет ли — не дойдет…

Праздничного не было застолья,

Гости не стреляли в высоту —

Дуб молчал, пронзен сердечной болью,

Тишина застыла на посту…

Год сорок второй… Навылет ранен…

Год сорок второй — зловещ и лих…

Родилась я… Но на поле брани

Сколько пало в этот самый миг!

Радость была залита слезами:

Трое братьев матери моей

Пали смертью храбрых… Их глазами

Я ловила свет июльских дней.

Радостью и памятью — в июле

Я явилась в мир,

Когда была

В облаках луна — не потому ли

Мать меня Мтварисой¹ назвала!

Вновь июль… И новые Мтварисы

Входят в мир. А мать ночной порой,

Глядя на луну в небесной выси,

Вспоминает год сорок второй…

…Свет струился синий, первозданный —

Он, дитя, в подарок не тебе ль!!

С колыбельной песней «Иавнана»

Матери качают колыбель.

Пусть земля забудет запах гари —

Черный дым не застилает мтваре!..

Ждала тебя, как чабаны в горах

Ждут после непогоды прояснены?.

То я была луною в облаках,

То темной тучей, то летучей тенью…

«Нет…» — говорили губы мне, но тут

Немедля сердце их опровергало.

Как чабаны отару берегут,

Так нашу близость я оберегала.

Мысль о тебе я трепетно несла,

Как первую фиалку в день погожий…

Не зная ни покоя и ни сна,

На ожиданье я была похожа.

Даря тебе апрель, с небес дождем

Стремительным пришла я к травам

ранним —

Их напоить, и разбудить твой дом,

И оживить твой сад и виноградник…

Не пожелала я с собой нести

Ни подозренья, ни свои невзгоды.

Я — верность, ожиданье во плоти,

Весна — я побеждаю непогоду!

Дождь — превратиться я могу в слезу,

Слезою на реснице дрогнуть чистой.

В конце концов сквозь ветер и грозу

Твое дыханье до меня домчится!

И, наконец-то, после всех тревог,

От всяких звуков отключась, сквозь тишь я

Твое дыханье слышу лишь, твой вздох,

Всю радость бытия в себя вместивший.

И вот, когда мы вновь наедине

И слушаешь меня ты — весь вниманье,—

Вновь ожиданье зреет в тишине.

Вновь ожиданье… Снова — ожиданье…