Гипсовая судорога

2

Президиум заполняли в основном дамы. Это была та разновидность женщин-руководителей, которая обладает мужскими замашками, командирскими голосами и лазерными взглядами. Среди них затерялся один мужичонка лет сорока, одетый в обязательный пиджак, при галстуке и с аккуратной бородкой. Но борода не спасала представителя сильного пола. По манере вести себя женщины выглядели более мужественно.

Выступающие назойливо призывали к ещё большей настороженности по отношению к данному инфекционному заболеванию. Они, повторяя друг друга, говорили о мазках, о посевах, о стёртости клинической картины. Все выступающие завершали свои монологи несколько однообразно: сулили всяческие неприятности нарушившим инструкции, предписания, указания, а также рекомендации.

Аудитория угроз не боялась и отчаянно скучала. Подобные же призывы и угрозы они неоднократно слыхали от всех узких специалистов: ревматологов, фтизиатров, гастроэнтерологов, пульмонологов и ещё доброй дюжины других. Кроме того, участковые врачи должны были сдавать в статотдел фишки на приём, статталоны, отчёт по больничным листам за каждую неделю, листы записи и — святое дело — делать подробнейшие и бесполезнейшие записи в амбулаторной карточке больного. А ещё санпросветработа! Нет, положительно на больных не оставалось времени. Свежо ещё было воспоминание, как в этой же аудитории из уст отчаявшегося участкового врача вырвался вопль:

— Можно!.. Все ваши требования можно выполнить! Вот только больные мешают!

Дмитрий, отдышавшись, вертел головой, высматривая знакомых. Ба! Да это же Эбис, сокурсник. Ну и отпустил усишки — два волоса в три ряда.

Дмитрий помахал рукой. Эбис заметил приятеля и радостно заулыбался. Затем соединил обе руки «в замок» и энергично потряс ими.

— Привет, Димчик! — выкрикнул он голосом такой силы, что со щёк выступающей осыпалась пудра.

Не изменился Эбис. Нет, не изменился.

После этих манипуляций, не обращая ни малейшего внимания на президиум, Эбис пересел к товарищу.

— Ну как ты? Как? По-прежнему в Белополе под крылышком у родителей? — спрашивал Эбис, довольно чувствительно похлопывая Дмитрия по плечу.

— Я… Почему ж под крылышком? Я думал вначале… Я хотел стать на квартучет, но…

Эбис загоготал так громко, что впереди сидящие дружно оглянулись.

— Узнаю тебя, дружище, — заявил он, дёргая себя за единичные волоски, которые он самонадеянно считал усами. — Я хотел… Я думал…

Он снова загоготал, и Дмитрий ощутил идущий от него густой дух прогорклого сала.

Дима почему-то стал оправдываться. Он уверял, что добивался постановки на квартучет. Хотя, если бы даже его и поставили на этот самый учёт, что из того? Строительство в Белополе никудышное. Очередь почти не движется. Более того, есть случаи, когда люди, стоящие на квартучете, продвигаются в очереди не вверх, а вниз.

Эбис едва дождался конца откровений. Лицо его то и дело освещали вспышки нетерпеливых улыбок разной степени ироничности. Он пошевелил усами и заговорил со страстью убеждённости:

— Зачем?! Зачем тебе тот Белополь? Ты же там помрёшь, скиснешь, с ума сдуреешь!

Собеседник сделал слабый жест, желая возразить. Но Эбис в корне придавил попытку к сопротивлению.

— И не говори ничего! К нам! Только к нам! И квартиру получишь по-быстрому. И с облцентром рядышком. Хоть каждый день катайся!

— Нельзя же так сразу решать, — Дима за несколько лет отвык от напористой манеры товарища и был несколько оглушён. — Неэтично как-то получается. На меня там рассчитывают. Нужно время, чтобы замену подобрать.

— Тебе-то что? Видели такого?! Он администрацию жалеет! — возмутился Эбис. — Если что, она тебя не пожалеет. Добряк какой выискался! Добрый дурному брат!

Эбисовы вопли в конце концов вывели из себя даму, ведущую семинар. Она грузно встала и, жестом остановив выступающего мужичонку, вперила в Эбиса гипнотический взгляд.

Эбис неожиданно потух. Усы у него обвисли.

— Снова Кифозово! — с непередаваемой иронией воскликнула басом ведущая. — И снова те же лица! Что у вас, больше некого послать? На всех совещаниях и семинарах одни и те же, одни и те же! Вы мешаете всем нам. Не думайте, что вы украшение наших семинаров. Я бы сказала вам пару нелегальных слов, да высшее образование не позволяет! В дальнейшем по отношению к вам будем принимать самые радикальные меры! — она кивнула выступающему: — Продолжайте.

Выступающий уткнулся в свои бумажки и снова забубнил. Своё выступление, как и прочие докладчики, он завершил призывом ещё более расширить санитарно-просветительскую работу.

— Не забывайте, товарищи, — воззвал в конце речи мужичонка, — что врачи — разносчики культуры!