Глаза убийцы

Глава 13

Кэсси оказалась сильной и энергичной, она буквально сражалась с ним в постели. Когда они закончили, она легла лицом вниз на подушку, а Лукас устроился на спине, чувствуя, как пот испаряется с груди, — ему даже стало холодно.

— Господи, — пробормотал он через некоторое время. — Получилось неплохо. А я немного тревожился.

Она повернула к нему голову.

— О чем?

— Прошло немало времени.

Она приподнялась на локте.

— Ах вот оно что! Небольшая депрессия?

— Что-то вроде, — ответил Лукас, с удивлением обнаружив, что готов говорить на эту тему. Он никому не рассказывал о своих проблемах с Дженнифер. — У меня имелись все симптомы.

Кэсси переползла через него и включила стоящую на тумбочке лампу. Он поморщился и отвернулся.

— Посмотри сюда, — сказала женщина, показывая ему свои запястья.

Он увидел две параллельные белые линии. Шрамы, которые читались так же легко, как следы от иглы.

— Что это? — спросил он, взял ее за запястья и провел большими пальцами вдоль шрамов.

— А на что это похоже?

— Ты пыталась резать вены, — сказал Дэвенпорт.

Она кивнула.

— Получи первый приз. Ложная попытка самоубийства — так говорят психиатры. Депрессия.

— Шрамы не кажутся мне фальшивыми, — заметил Лукас.

— Тут я с тобой согласна. — Она высвободила руки. — У тебя есть сигареты?

— Нет. Не знал, что ты куришь.

— Только после секса, — сказала она.

— Разрезы довольно глубокие. Расскажи об этом.

Женщина села, подтянула колени к подбородку и посмотрела на Лукаса.

— Это было пять лет назад. Мне не грозила серьезная опасность. Было много крови, а потом пришлось несколько месяцев посещать психиатра.

— Так что же фальшивого в твоих шрамах? — спросил Дэвенпорт.

— Я жила с парнем, у которого был пистолет, и я знала, где он лежит. Наша квартира находилась на седьмом этаже, и я могла выпрыгнуть в окно. И мне было известно, что мой парень скоро придет домой. Вот почему психиатр сказал, что я хотела жить, а это просто была попытка привлечь внимание к моим проблемам.

— Но порезы…

— Ну да. Психиатры настоящие уроды. Они могут посоветовать тебе, как разговаривать с другими людьми, как решать личные проблемы, но им не понять, что происходит у тебя в голове, пока что-то подобное не случается с ними самими. Да, я могла выпрыгнуть из окна. Да, я могла застрелиться. Но мне это даже не пришло в голову. У меня была…

— Навязчивая идея.

— Да. Именно так, — с улыбкой сказала Кэсси. — Гляди-ка, а ты понимаешь! Театр полон историй о самоубийствах, и почти всегда в них присутствует нож. У меня ничего не вышло, я все сделала неправильно. Нужно было резать вдоль, а не поперек, или возле локтя, но я тогда этого не знала. Я могла воспользоваться осколками стекла, они очень подходят для таких целей, но и это мне не было известно.

Дэвенпорт содрогнулся.

— Стекло. Однажды я это видел. Нет, даже не пытайся резать себя стеклом.

— На будущее буду иметь это в виду, — сухо сказала Кэсси.

— Итак, ты пыталась покончить с собой.

— Да. Я разрезала запястья, сидела и плакала, пока не вернулся мой друг. В больнице даже не стали делать переливание крови, — сказала Кэсси. — Мне повезло. Это было в те времена, когда запасы крови были заражены СПИДом. Впрочем, когда спишь с актерами, всякое может случиться.

— Боже, это меня обнадеживает…

Он опустил глаза и посмотрел на себя.

— Наверное, нужно окунуть твою штуку поглубже в лизол, — предложила Кэсси.

— Лизола у меня нет, есть только средство для чистки плиты, — сказал он и рассмеялся.

Женщина улыбнулась и погладила его по колену.

— А ты что собирался сделать? Использовать пистолет?

Дэвенпорт довольно долго смотрел на Кэсси и наконец кивнул.

— Да. У меня в подвале есть сейф, где хранится оружие. Иногда мне кажется, что оно испускает сияние. Или притягивает к себе, обладает магнетизмом. И где бы я ни находился, пусть даже на другом конце Миннеаполиса, я чувствую его присутствие. Я постоянно ношу с собой пистолет, но мне и в голову не приходило им воспользоваться. А вот оружие, запертое в сейфе, манит меня к себе.

— Ты когда-нибудь спускаешься вниз, просто чтобы посмотреть, потрогать его? Засунуть дуло в ухо?

— Нет. Я бы почувствовал себя глупо, — ответил Лукас.

Кэсси откинула голову назад и рассмеялась, но радости в ее смехе не было — она слишком хорошо понимала Лукаса.

— Мне кажется, многим удается избежать самоубийства потому, что они боятся почувствовать себя дураками. А еще они пытаются представить себе, как они будут выглядеть потом. Ну, если повеситься…

Она обхватила горло руками, скосила глаза и высунула язык.

— Господи, — сказал Лукас и снова рассмеялся.

Кэсси посерьезнела.

— Подобные мысли появились у тебя после того, как все вокруг стало причинять боль?

— Нет. Просто я был не в состоянии справиться с той бурей, что на меня обрушилась. Я не мог спать: в моем сознании крутились безумные эпизоды, девять миллионов мыслей стучали в голове, и мне не удавалось их прогнать. Всякая ерунда. Ну, ты знаешь, имена людей из твоего выпускного класса или фамилии игроков хоккейной команды и множество другой бессмысленной чуши, но ты сходишь с ума из-за того, что тебе не удается вспомнить всех.

— Да, знакомая картина, — кивнула женщина.

— Но больше всего я думал о пистолетах, потому что для меня не было никакой разницы, буду я жить дальше или умру. Как если бы орел означал жизнь, а решка — смерть. И если ты много раз подбросишь монету, рано или поздно решка обязательно выпадет.

Кэсси кивнула.

— В Нью-Йорке я была знакома с одним парнем — он играл в русскую рулетку с револьвером. Один раз в год он крутил такую штуку…

— Барабан.

— Да. Потом засовывал дуло в рот и спускал курок. Обычно он делал это на Рождество. И говорил, что это помогает ему прожить следующий год.

— И что с ним стало? — спросил Лукас.

— Не знаю. У нас были не очень близкие отношения. Но когда я в последний раз была в Нью-Йорке, он все еще был жив. И я никак не могла понять — везучий он человек или нет.

— Хм.

Кэсси закинула руки за голову и потянулась, и они с минуту лежали рядом в приятном молчании.

— А в твоем сознании звучал голос, комментировавший твои терзания? — наконец спросила Кэсси.

— Да. Наблюдатель. Словно рядом постоянно присутствовал критик. Мой личный журналист.

Она захихикала.

— Мне никогда не приходила в голову такая формулировка, но так оно и есть. Как будто большую часть моего сознания отрубают ножом для резки хлеба…

— Проклятье, хлебным ножом?

— Да, с зубцами.

— О господи…

— И хорошей марки, «Золинген».

— Господи, Кэсси…

— Так или иначе, но большую часть отрезают, а тихий голосок ведет репортаж, наподобие Си-эн-эн. Немного скептически.

— Господи.

Он погладил Кэсси от пупка до груди, а потом двинулся вниз, к внутренней части бедра.

— Жутко, правда? Но я рада, что тебе становится лучше.

— Я в этом пока не уверен.

— О нет, ты уверен. — Она похлопала по постели. — Ты здесь. А когда у человека депрессия, его сексуальная жизнь прыгает в машину и уезжает в Чикаго. Я участвовала в групповой терапии, и мужчины говорили, что все происходит именно так. Дело не в том, что они не могли, просто мысль о сопутствующих сложностях делала секс невозможным. Именно секс исчезает в первую очередь. А когда он возвращается, можно уверенно говорить об улучшении.

В одиннадцать часов зазвонил телефон. Лукас проснулся отдохнувшим, с ясной головой. Он начал перекатываться к краю кровати, чтобы снять трубку, и вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Он крепко спал, ему что-то снилось, и он почти забыл…

Кэсси лежала на животе в чем мать родила, лишь бедра были прикрыты простыней. Волосы обрамляли ее лицо, и свет, пробивающийся сквозь щели в жалюзи, освещал чувственные изгибы спины от самой шеи и до проступающего под тканью копчика. Лукас протянул руку, отметив, что телефон звонит уже в четвертый или пятый раз, и осторожно спустил простыню к ногам.

Кэсси тут же натянула ее обратно.

— Ответь, — проворчала она, не поворачивая головы.

Лукас усмехнулся, направился на кухню и снял трубку после шестого звонка. Диспетчер.

— С вами хочет поговорить Майкл Беккер, — сказала она. — Вы будете с ним разговаривать?

— Да.

Послышался щелчок, и после короткой паузы раздался голос Беккера:

— Алло?

— Дэвенпорт слушает.

— Послушайте, Лукас, вы будете свободны поздно вечером? — Беккер говорил негромко, дружелюбно, тщательно произнося слова. — У меня сегодня лекции, потом обед, но я обнаружил в бумагах жены кое-что интересное, и мне бы хотелось это вам показать…

— Вы не могли бы рассказать по телефону?

— А почему бы вам не зайти ко мне? Меня бы устроил любой полицейский, но я предпочитаю разговаривать с вами. Другой офицер немного… туповат.

Он говорил о Свонсоне, который вовсе не был туповат, хотя многие нынешние обитатели Стиллуотера совершали аналогичную ошибку, думая так.

— Хорошо. Когда вам удобно?

— Около десяти.

— Тогда до встречи.

Дэвенпорт повесил трубку и босиком вернулся в спальню. Кровать была пуста, в ванной комнате лилась вода. Кэсси чистила зубы, склонившись над раковиной. Она взяла его зубную щетку. Лукас прищурился и хлопнул ее по попке.

— Привет, — невнятно произнесла она, глядя на него в зеркало. — Я закончу через минуту. У меня запах изо рта, как у динозавра. И мне нужно пописать.

— Я спущусь в другую ванную, — сказал Лукас.

Он вышел в коридор, оглянулся, чтобы проверить, не пошла ли она за ним, выдвинул ящик, достал новую зубную щетку, снял упаковку и быстро засунул ее обратно. Он посмотрел на себя в зеркало и обнаружил, что улыбается.

Когда он вернулся в спальню, одеяла и простыни валялись кучей на полу, а посреди постели лежала Кэсси.

— Запрыгивай, — предложила она, похлопав по кровати рядом с собой. — Сейчас время ланча, отлично подходит для секса, а мы еще даже не встали. Правда, здорово?

После того как Кэсси укатила на такси, Лукас весь день провел в разъездах, но ему никак не удавалось сосредоточиться на работе. Он звонил по телефону, встречался с осведомителями, еще раз проехал мимо дома Беккера и поговорил с его соседом, который убирал мусор на своем участке. По словам соседа, у Стефани когда-то был кокер-спаниель и в тех случаях, когда Беккеру приходилось гулять с ним зимой, он отводил пса за угол и избивал.

— Я видел его из окна, он проделывал это несколько раз, — сказал сосед.

Его жена, возившаяся с луковицами ириса, вмешалась в разговор:

— Будь честен до конца и расскажи про туфли.

— Туфли?

— Ну да, у пса были не в порядке почки. Он забирался в шкаф Беккера и мочился в его туфли.

Дэвенпорт и сосед Беккера рассмеялись одновременно.

Вечером, за час до того, как Кэсси нужно было отправляться в «Лост ривер», они с Лукасом зашли в кафе. Они уже сидели друг против друга в кабинке, когда актриса сказала:

— Если честно, ты для меня слишком правильный. Но я была бы рада, если бы мы смогли пару месяцев провести вместе.

— Было бы замечательно, — кивнул Лукас.

В пять минут одиннадцатого Лукас поднялся на крыльцо Беккера. В нескольких окнах первого этажа горел свет, и Лукас с трудом удержался от желания заглянуть внутрь. Он сразу нажал кнопку звонка, и хозяин, одетый в бордовый халат, открыл дверь.

— Это ваш «порше»? — удивленно спросил он, глядя через плечо Лукаса.

— Да. У меня есть кое-какие собственные деньги, — ответил полицейский.

— Понятно, — задумчиво проговорил Беккер. Слова Дэвенпорта произвели на него впечатление. Он знал, сколько стоит такая машина. — Ну заходите.

Лукас последовал за ним в кабинет. Беккер выглядел возбужденным и встревоженным. «Очевидно, попытается выкинуть какой-то фокус», — решил лейтенант.

— Скотч?

— Конечно.

— У меня есть бутылка неплохого виски. Обычно я пью «Чивас», но пару месяцев назад Стефани… — Он сделал небольшую паузу, словно вызывал в памяти ее лицо. — Стефани купила мне односолодовый «Гленфиддик». И теперь я уже не могу вернуться к прежним сортам.

Лукас при всем желании не смог бы отличить одну марку от другой. Беккер бросил в стаканы несколько кубиков льда, налил сверху на два пальца виски, протянул один стакан гостю и посмотрел на часы. Лукасу показалось странным, что Беккер носит часы с халатом.

— Так что же вам удалось обнаружить? — спросил полицейский.

— Две вещи, — ответил хозяин дома.

Он сел за письменный стол, откинулся на спинку кресла, не выпуская стакан с виски из рук, и положил ногу на ногу. Лодыжки выглядывали из-под халата, как у женщины из-под вечернего платья. «Он делает это сознательно, — подумал Лукас. — Проверяет, не голубой ли я, и пытается соблазнить». Он глотнул виски.

— Две вещи, — повторил Беккер. — Вот, посмотрите.

Он взял стопку разноцветных картонных прямоугольников, скрепленных резинкой, и бросил через стол Дэвенпорту. Тот поймал их — оказалось, что это восемь билетов на спектакли в «Лост ривер», трех разных цветов.

— Вы заметили что-нибудь необычное, Лукас? — спросил Беккер, вновь обратившись к нему по имени.

— Билеты в «Лост ривер», разумеется… — Лейтенант снял резинку и принялся рассматривать каждый по отдельности. — На дневные спектакли… восемь билетов на три разных представления. Все использованы.

Хозяин дома беззвучно зааплодировал, затем поднял бокал, словно пил в его честь.

— Я знал, что вы умны. Ведь это всегда видно. Как бы то ни было, вторая убитая женщина работала в «Лост ривер». Я ходил со Стефани на пару вечерних спектаклей, но понятия не имел, что она бывает там днем. И тогда я задал себе вопрос: а вдруг ее любовник?..

— Понятно, — сказал Лукас.

Связь с театром, которая может снять подозрения с самого Беккера.

— И вот что еще я нашел, — продолжал тот.

Он подался вперед и протянул Лукасу несколько листков бумаги размером с письмо. Распечатки счетов «Американ экспресс», некоторые строчки подчеркнуты синей шариковой ручкой.

— Выделены счета за билеты в «Лост ривер». Шесть или семь за последние несколько месяцев, куплены на ее личную кредитку. Два соответствуют билетам на дневные спектакли, и стоимость правильная. И еще я заметил, что в четыре из этих дней имеются счета из ресторана, всякий раз больше тридцати долларов. Бьюсь об заклад, что она приглашала кого-то на ужин. Я пару раз бывал в этом ресторане, он называется «Триколор бар», но только вечером.

Дэвенпорт просмотрел бумаги и взглянул на хозяина дома.

— Вы должны показать их Свонсону.

— Мне он не понравился, — ответил Беккер. — В отличие от вас.

— Хорошо, — сказал Лукас и допил остатки виски. — Вы производите впечатление весьма рассудительного человека. Вы ведь занимаетесь патологией? Возможно, я обращусь к вам за консультацией относительно одной из моих игр.

— Ваших игр?

Беккер бросил быстрый взгляд на часы и тут же отвел глаза в сторону.

«Что происходит?» — подумал Лукас, а вслух сказал:

— Дело в том, что я придумываю сюжеты. Вы, наверное, слышали: исторические стратегические игры, ролевые и так далее.

— Хм. Я с удовольствием поговорю об этом как-нибудь в другой раз, — ответил Беккер. — В самом деле.