Глаза убийцы

Глава 16

Дождь был сильным и холодным, дворники едва с ним справлялись, фары с трудом пробивались сквозь водяную стену. Отвратительная ночь. Полдюжины черных красоток подарили ему необходимый настрой, а пара овальных таблеток алпразолама успокоила нервы.

Возможно, этого недостаточно. Щелканье дворников стало его раздражать, и он прикусил язык, чтобы не заорать на них.

Ввип-ввип-ввип — настоящая пытка…

Красный свет. Он заметил его в последний момент и резко ударил по тормозам. Автомобиль едва не вылетел на перекресток. Водитель машины на соседней полосе посмотрел на него, и Беккер с трудом подавил желание закричать на него. Вместо этого он вытащил из кармана портсигар, языком подхватил желтую продолговатую капсулу транксена и захлопнул его. Он уже не пытался контролировать употребление лекарств: Беккером управляли внутренние сигналы тела…

С ним все в порядке. В течение дня он принимал пригоршню успокаивающих таблеток, и они помогали ему сохранять форму, как оболочка шара, сдерживающая внутреннее давление. Но только на время. Змея ждала своего часа в темноте. Приближалось время встречи с Друзом, и Беккер знал, что черные красотки помогут ему избавиться от действия седативных препаратов. Он боялся садиться за руль, когда они находились в его крови. Но с черными подружками его вождение было резким…

Загорелся зеленый свет, и Беккер поехал дальше, изо всех сил сжимая руль.

Они договорились встретиться на Университетской улице, в супермаркете, который работал всю ночь. Парковка там была всегда забита. Но сегодня перед магазином стояло всего несколько автомобилей, и среди них светло-голубая патрульная машина из Сент-Пола. Беккер едва не запаниковал. Неужели они взяли Друза? Но как они на него вышли? Друз его предал? Быть может, он сам пошел в полицию? Нет, нужно подождать; нет, подождать; нет, подождать; ждать-ждать-ждать…

А вот и Друз на своем «додже»: он сидит за рулем, ждет, стекла запотели. Копов рядом с патрульным автомобилем нет. Наверное, они внутри. Беккер припарковался слева от машины приятеля, выключил двигатель и выскользнул наружу, наблюдая за освещенным входом в супермаркет. Где полицейские? Он распахнул заднюю дверцу, поднял с пола лопату и захлопнул дверь. На нем был плащ и парусиновая широкополая шляпа; он находился под дождем всего пятнадцать секунд, но вода уже потоком стекала с полей.

Актер распахнул дверь «доджа» со стороны пассажирского сиденья, как только Беккер вышел наружу. Беккер тяжело дышал, почти задыхался. Он бросил лопату на пол перед задним сиденьем «доджа», на лопату Друза, и сел в машину. Закрыв дверцу, он снял парусиновую шляпу и швырнул ее назад. Друз был поражен, когда приятель повернулся к нему. Беккер был красивым человеком, но этот мужчина выглядел изможденным, его лицо посерело. Он стал похож на зомби из второсортного фильма. Актер отвернулся, включил двигатель и спросил:

— Ты в порядке?

— Нет, — резко бросил Беккер.

— Все это просто ужасно, — сказал Друз и остановился у выезда на шоссе, дожидаясь, когда машины проедут мимо. Его обожженное лицо оставалось лишенным эмоций, покрытые шрамами губы напоминали трещины в высохшем русле реки. — Мы собираемся выкопать мертвеца.

— Будь оно все проклято, проклято, — прохрипел Беккер. Небо на востоке осветилось вспышкой молнии. — Мы должны.

— Я не могу выбросить из головы смоляное чучелко, — признался Друз. — Нам никак не удается избавиться от этого типа, от Филиппа Джорджа.

В других людях гнев, страх и отвращение пылали, точно бензин. А у Друза даже такие эмоции двигались медленно, словно глина, постепенно меняясь, становясь твердыми и темными. Сейчас его переполнял гнев, пусть и приглушенный, ведь он слушал своего друга. Беккер уловил это и положил руку на плечо Друза.

— Карло, я в полном дерьме, — сказал Беккер. Он произнес эти слова быстро, и в самом конце его голос дрогнул. — Но я даже не могу попросить у тебя прощения. Тут ничего нельзя поделать. Честное слово, я умираю.

Друз внимательно слушал, но не понимал. Он свернул на выезд к I-94.

— А ты не пробовал валиум или еще что-нибудь такое?

— Ах ты, чертов придурок… — Гнев вырвался из Беккера, точно напалм, но он тут же взял себя в руки. — Извини. Я пробовал все. Все, что только можно. Есть лишь один способ.

— Это опасно…

— Плевать! — закричал Беккер. Затем он заговорил спокойнее, всматриваясь сквозь дождь на дорогу, по которой катил автомобиль: — Змея. В моем сознании живет змея.

Друз искоса посмотрел на своего спутника. Казалось, Беккер впал в транс, его лицо окаменело.

— Предполагалось, что мы не будем встречаться. Если полицейские увидят нас вместе… — неуверенно проговорил Друз.

Беккер не ответил. Он молча смотрел вперед, нервно сжимая и разжимая руки. Они проехали шесть миль, и Беккер вернулся из неизвестной страны, в которой так надолго задержался.

— Я знаю… — сказал он. — Кстати, один из них совсем неглуп. Я пригласил его выпить кофе.

— Что?

Друз резко повернулся к Беккеру. Его друг теряет чувство реальности? Нет, он говорил вполне разумно.

— Пригласил его выпить кофе. Я встретил его рядом с моим домом. Он за мной следил. Лукас Дэвенпорт. Он умен и очень опасен.

— Крутой парень? Чуть выше шести футов, похож на боксера? Темные волосы, над бровью шрам?

Друз провел пальцем по своей брови. Беккер кивнул и посмотрел на сообщника.

— Ты его знаешь?

— Он приходил в театр после того, как ты разобрался с Армистед, — ответил Друз. — Беседовал с одной актрисой. Похоже, они друг другу понравились.

— Кто она? Как ее зовут?

— Кэсси Лаш. Она играла горничную в… ну, ты не знаешь. У нее не бывает главных ролей. Хорошенькая. Я заметил, что Дэвенпорт заинтересовался ею. Она живет в моем доме.

— Ты много с ней работаешь?

— Нет. Мы оба являемся членами труппы, но с ней я практически не общаюсь.

— Она может тебе рассказать, о чем думает Дэвенпорт?

— Не знаю. Конечно, она способна кое-что выяснить. Но если этот парень умен, то лучше не привлекать его внимание ко мне.

— Ты прав, — сказал Беккер, глядя на приятеля в свете фар промелькнувшей мимо машины. — Как, ты сказал, ее зовут? Кэсси?

— Кэсси Лаш, — ответил Друз. — Она рыжая.

Когда они переехали по мосту через реку Сент-Круа и оказались в Висконсине, вокруг полыхали молнии. Свернув на Хадсон, сообщники попали в грозу. Дождь обрушился на дорогу, автомобиль затрясло, и Друзу пришлось заметно сбавить скорость. Когда они оказались возле съезда к озеру, то делали всего сорок миль в час, словно последняя машина в неофициальной процессии.

— Паршивая ночь, — проворчал Друз.

В ответ сверкнула молния.

— Я бы не пережил еще двадцать четыре часа, — ответил Беккер. — Он глубоко?

«Глубоко? А, он имеет в виду Джорджа».

— Думаю, больше двух футов, — сказал Друз. — Почти три.

— Ну, тогда мы быстро управимся, это не займет много времени, — сказал его друг.

— Тебя здесь не было прошлой ночью, — недовольно проговорил Друз. — Там настоящее болото. Быстро не получится.

Они пропустили поворот к хижине. На грунтовой дороге Друз сбавил скорость до тридцати миль в час, потом до двадцати пяти, пытаясь найти отражатели на повороте. И все же они проскочили мимо, и пришлось возвращаться обратно. Они встретили всего одну машину, пикап, который проехал в противоположном направлении. Голову водителя скрывала шляпа, лицо превратилось в размытый овал.

Они нашли поворот на обратном пути и стали пробираться среди высоких кустов. Дождь не ослабевал, молнии продолжали вспыхивать одна за другой, но грозовой фронт медленно перемещался на север. Хижина возникла в луче света, словно мираж, неожиданно появившийся из темноты. Друз остановил машину перед хижиной, выключил фары и сказал:

— Давай сделаем то, что нужно.

Он взял с заднего сиденья серый пластиковый дождевик и надел его. У плаща Беккера был капюшон как у монашеской сутаны.

— Надень мою шляпу, — предложил он Друзу, достал ее с заднего сиденья и протянул товарищу.

Они вышли из машины. Почва под ногами оказалась довольно твердой, скорее песчаной, чем глинистой. По мере того как ослабевал дождь, усилился ветер, который принялся завывать в голых ветвях берез. В двухстах или трехстах ярдах за хижиной, на другом берегу озера, Беккер заметил свет во дворе домика, а чуть дальше — желтый прямоугольник окна.

— Сюда, — проворчал Друз.

Его штаны, в тех местах, где их не защищал плащ, уже промокли, и он ощущал, как вода пробирается в кроссовки. Закинув лопату на плечо, он двинулся вперед через заросли ежевики, подсвечивая себе фонариком. Они приближались к краю болота, и почва стала глинистой и скользкой.

— Еще далеко?.. — начал Беккер.

— Мы уже пришли, — ответил Друз, направив луч фонарика на землю перед собой.

Беккер увидел на земле свежее пятно овальной формы.

— Перед тем как уехать, я забросал яму, — сказал Друз. — Через две недели никто здесь ничего не найдет, как бы ни пытался.

— Что ж, перед уходом мы сделаем это еще раз. Может быть, стоит сверху засыпать все листьями, — рассеянно проговорил Беккер.

Дождь хлестал в лицо, заливая глаза, и ему приходилось все время протирать их. «Он растворяется в воде, как злая ведьма из страны Оз», — подумал Друз.

— Конечно, — проворчал в ответ Друз, пристроил фонарик на голый куст и начал копать. — Давай.

Беккер лихорадочно орудовал лопатой, отбрасывая в сторону землю, что-то бормотал себе под нос и сплевывал дождевую воду, попадавшую в рот. Друз старался действовать методично, но через несколько минут понял, что лучше просто не мешать товарищу. Гроза продолжала бушевать на севере. Дождь опять припустил, и очень скоро в яме набралось на полдюйма воды.

— Не могу понять… — задыхаясь, заговорил Беккер, — откуда появляется вода… от дождя или снизу.

— Отовсюду понемногу, — ответил Друз.

Луч фонарика выхватил из темноты что-то постороннее, и Друз потыкал туда лопатой. Она уперлась в нечто упругое.

— Кажется, вот он.

— Нашел? Тогда дай мне…

Беккер отстранил Друза и опустился на колени, держа лопату как совок. Он работал с остервенением, разбрасывая влажную грязь во все стороны.

— Мы его нашли, — тяжело дыша, сказал он.

Показались бедро, нога, плечо, спортивный пиджак.

— Нашли, нашли, нашли…

Друз отошел еще на пару шагов, держа в руке фонарик, пока Беккер счищал грязь с верхней части тела.

— Вот черт, — пробормотал Беккер и поднял голову, чтобы взглянуть на сообщника. Его бледное лицо по цвету и виду напоминало восковую маску. — Он лежит лицом вниз.

— Я просто сбросил его в яму, — смущенно признался Друз.

— Все нормально, мне нужно…

Беккер попытался высвободить тело, потянув за спортивный пиджак, но земля держала его так же надежно, как если бы оно было залито бетоном.

— Похоже, его засосало, — проворчал Беккер.

Его плащ и лицо покрылись слоем грязи, но он не обращал на это ни малейшего внимания. Оседлав ту часть тела, что торчала из земли, он схватил мертвеца за шею и попытался вытащить голову.

— Проклятье, ничего не получается, — через минуту пожаловался он.

— Нужно еще расчистить, — предложил Друз.

— Пожалуй.

Беккер снова взялся за лопату и, используя ее как совок, принялся разгребать землю возле предплечий, которые погрузились в грязь. Сначала он высвободил левую руку — она стала белой как мел, пальцы затвердели и напоминали свечи, — затем откопал часть левой ноги и повернулся к Друзу.

— Может быть, ты мне немного поможешь? — спросил он.

Друз присел на корточки у края ямы и ухватился за ремень убитого.

— Возьмись за голову, — сказал он. — Готов? А теперь тяни.

Труп приподнялся над ямой, как археологическая находка на стреле подъемного крана. Тело не стало совершенно твердым, частично сохранило гибкость, ноги все еще оставались в земле, голова свешивалась вперед…

— Вот так, — сказал актер, напрягая мышцы, и ему удалось перевернуть тело на бок, при этом ноги наконец высвободились из земли.

Грязь залепила рот и нос убитого, но одна из глазниц оставалась чистой. Когда дождь окончательно смыл землю, они увидели, что мертвый белый глаз смотрит на них.

— Господи, — пробормотал Друз и отступил на шаг.

— Я же говорил тебе! — завопил Беккер. Он порылся в кармане и вытащил отвертку. — Я говорил тебе, говорил, говорил…

Держа голову за волосы, он вонзил инструмент сначала в один глаз, а потом в другой. Он снова и снова с яростной силой втыкал отвертку, десять раз, двадцать, тридцать, продолжая кричать:

— Я тебе говорил!

Наконец Друз не выдержал, схватил Беккера за ворот плаща и вытащил из дыры.

— Хватит, хватит, хватит! — закричал он.

Они мгновение смотрели друг на друга, стоя под проливным дождем. Беккер задыхался, он едва стоял на ногах, и Друз испугался, что у его друга начнется сердечный приступ, но тут Беккер сказал:

— Да… пожалуй, этого достаточно.

Он забрал фонарик у Друза, присел на корточки возле ямы и почти нежно повернул голову Джорджа. На месте глаз теперь были глубокие дыры, которые быстро заполнялись грязью.

Беккер поднял голову, и длинная вспышка далекой молнии озарила его с удивительной четкостью, точно муху на экране телевизора. Его лицо вновь стало прекрасным, как у ангела, белые зубы сверкнули в ослепительной улыбке.

— Теперь все в порядке, — сказал он, отпуская голову Джорджа, и тело с тихим всплеском рухнуло в яму лицом вниз.

Беккер выпрямился, подставил голову дождю, позволяя умыть себя, и принялся подпрыгивать на месте.

«Господи, он танцует», — подумал Друз.

В этот момент дождь стал слабеть, а потом и вовсе прекратился. Не спуская завороженного и одновременно испуганного взгляда с товарища, Друз отступил на несколько шагов.

— Ну, — сказал Беккер через мгновение, учащенно дыша. Его губы были растянуты в истерической улыбке. — Думаю, теперь мы можем засыпать яму.

Могила быстро заполнилась землей. Последней частью тела Филиппа Джорджа, которая оставалась видимой, была правая нога. Носок спустился вниз, открыв белую безволосую щиколотку. Туфля уже успела подгнить в воде. Друз разровнял почву лопатой и набросал сверху листьев и веток.

— Давай уносить отсюда ноги, — сказал он.

Они поспешно зашагали к машине, и Друзу пришлось изрядно поработать рулем, прежде чем они сумели развернуться на узкой подъездной дороге.

— Проверяй автоответчик три или четыре раза в день, — сказал Беккер. Теперь его голос звучал четко и спокойно. — Пользуйся телефонами-автоматами. Когда выяснится, что Джордж пропал, полицейские начнут на меня давить. Если мне понадобится с тобой поговорить… это будет только через автоответчик. И еще: не забудь нажимать на тройку, чтобы перемотать пленку.

— Как раз об этом я и хотел у тебя спросить, — сказал Друз, направляя «додж» по раскисшей дороге. — Остается ли сообщение на пленке после того, как ты ее перемотаешь?

На другом берегу озера все еще светился желтый прямоугольник окна. Женщина в розовом халате, с бигуди на голове, сидела возле торшера и читала старый номер «Кантри ливинг». Когда Друз и Беккер возвращались к машине, она посмотрела в старомодное окно, выходящее на озеро.

— Ричард! — позвала она мужа, встала и подошла к окну. — Там снова горят фары. Пожалуй, я все же позвоню Энн. Не думаю, что они собирались сегодня приезжать.