Глаза убийцы

Глава 15

— Ты уверен? — спросил Лукас. — Это Дружок?

Свонсон почесал живот и кивнул.

— Иначе быть не может. Я отправился к Беккеру, как только все узнал. Вытащил его из постели. Это было около трех часов назад, в шесть утра. Он выглядел ужасно. Я сказал ему: «Как вам Филипп Джордж, преподающий в юридическом коллеже, в качестве любовника?» Он сделал такую физиономию… — Свонсон изобразил полнейшее недоумение, — и сказал: «Ну, раз вы меня спрашиваете, то я… не слишком удивлен. Мы были с ним знакомы. А вы уверены, что это он?» Тогда я сообщил ему о профессоре. И он прямо как с цепи сорвался.

— А когда Джордж исчез? Удалось установить время?

— С точностью до пяти минут, — кивнул Свонсон.

Он был небрит, в правой руке держал одноразовый стаканчик с кофе. Глаза остекленели от усталости и кофеина. Его подняли с постели в пять, ему удалось поспать всего четыре часа.

— Когда Джордж начал менять колесо, рядом был его студент. Парень торопился домой к беременной жене, роды могли начаться в любой момент, поэтому он волновался. На приборном щитке его машины есть часы. Он утверждает, что, выезжая со стоянки, взглянул на циферблат. Студент запомнил, что было четырнадцать минут одиннадцатого.

— А как насчет психиатра, которым занимается Ширсон?

Свонсон пожал плечами.

— Я с самого начала считал это чепухой, но Даниэль захотел, чтобы мы его проверили.

— Проклятье, — прорычал охваченный яростью Лукас.

Дел стоял в дверях и слушал. Лукас выскочил из кабинета мимо него в коридор, сделал несколько шагов, но тут же вернулся с побелевшим лицом.

— Этот выродок использовал меня для алиби. Вы можете себе представить? Я обеспечил безопасность этому мерзавцу Беккеру.

— Это если Джордж мертв, — заметил Свонсон. — А мы пока ничего не знаем. И если Беккер имеет какое-то отношение…

Дэвенпорт ткнул Свонсона указательным пальцем в живот.

— Джордж мертв. И это сделал Беккер. Уж поверь мне. — Он повернулся к Делу. — Помнишь, как ты сказал, что алиби в Сан-Франциско уж слишком удобное?

— Да.

— А как тебе это? Он приглашает полицейского, ведущего расследование, предлагает ему выпить, поговорить, мало того, пытается меня соблазнить — как раз в тот момент, когда убирают главного свидетеля. Как тебе такое совпадение?

Дел ничего не ответил, только выразительно пожал плечами.

Лукас вновь повернулся к Свонсону, вспомнив его странное описание состояния Беккера. Перед глазами у него все еще стоял Беккер, каким он его видел вчера вечером: стройный, уравновешенный и красивый.

— Так ты говоришь, он выглядел ужасно? Нельзя ли подробнее?

— Ужасно и значит ужасно. То есть так, будто прожил сто лет, — ответил детектив. — Похоже, он не спал всю ночь.

— Потому что всю ночь занимался организацией убийства, — сказал Дэвенпорт. — Ладно, мы должны его поймать. Так или иначе. — Теперь он ткнул пальцем в Дела. — Мерзавец должен получить свое.

По коридору к ним приближался Слоун, зажав в зубах незажженную сигарету и засунув руки в карманы короткого шерстяного пальто военного покроя.

— Это сделал Беккер? — спросил он.

— Никаких сомнений, — мрачно заявил Лукас.

— Ха, — сказал Слоун и ловко перекинул сигарету в другой уголок рта. — Как ты думаешь, он убил Джорджа до того, как тот приехал на своем джипе в аэропорт, или после?

Лукас недоуменно посмотрел на него.

— Что?

— Полицейские аэропорта обнаружили джип профессора на долговременной стоянке. Как если бы он не планировал вернуться назад.

Дэвенпорт покачал головой.

— Чепуха. Если он был любовником Стефани, то никуда не сбежал. Джордж мертв.

— Но у нас нет уверенности, — возразил Слоун. — Он мог отправиться в Бразилию — испугаться и пуститься в бега.

— Кто разговаривал с его женой? — спросил Лукас.

— Нейлсон, но я собираюсь заехать к ней позднее, — ответил Слоун.

— Говорю вам, Джордж убит, — заявил Дэвенпорт, усаживаясь на прежнее место. — Как он мог оставить колесную гайку на парковке? Если болт торчит наружу, ты обязательно доведешь дело до конца. Колесо испортили заранее.

— Сколько лет джипу? — спросил Дел у Слоуна.

Тот пожал плечами.

— Совсем новый.

— Вот видишь? — удовлетворенно заметил Лукас. — Как оно могло спустить само?

Они продолжали спорить, когда в дверях появился Хармон Андерсон с листком белой бумаги в руке.

— Ты никогда не догадаешься, — сказал он Лукасу. — Я дам тебе две сотни попыток и поставлю миллион долларов, что ты проиграешь.

— У тебя нет миллиона долларов, — усмехнулся Свонсон. — Что это?

Андерсон с торжественным видом развернул ксерокопию и поднял вверх, как аукционист на распродаже предметов искусства, поворачивая ее так, чтобы все могли рассмотреть.

— Что это? — спросил Дел.

На ксерокопии был изображен одноглазый великан с уродливой головой, который с недовольным видом смотрел назад, на склон холма, где спала обнаженная женщина.

— Та-дам, — сказал Андерсон. — Убийца, каким его увидел любовник миссис Беккер.

— Какого дьявола? — проворчал Слоун.

Он взял листок, хмуро посмотрел на него и передал Лукасу.

— Мы получили его по почте. На самом деле это копия, оригинал изучается, в лаборатории ищут отпечатки, — сказал Андерсон.

— А оригинал тоже черно-белый? — поинтересовался Дэвенпорт.

— Да, ксерокс. И еще Дружок прислал записку. Мы уверены, что это он, поскольку там повторяются слова из первого письма. Он называет убийцу троллем, а не великаном.

— Господи, — пробормотал Лукас, потирая лоб и глядя на лицо великана. — Кажется, я где-то видел этого парня.

— Кого? Тролля?

— Да. Я его знаю, но не помню, где мы с ним встречались.

Трое полицейских с сомнением посмотрели на коллегу.

— Ты в последнее время общался с мрачными козлами? — скептически спросил Слоун.

— Когда отправлено письмо? — спросил Дэвенпорт.

Андерсон пожал плечами.

— Вчера, точное время неизвестно.

— А кто-нибудь из вас знает, откуда эта картинка? — спросил Лукас.

— Пока нет, но мы выясним.

— Если она из книги, он мог скопировать ее в библиотеке, — предположил Дэвенпорт.

Детективы переглянулись, а затем Слоун сказал:

— Верно. Похоже, у парня совсем поехала крыша после того, как он стал свидетелем убийства. За ним охотится сотня полицейских, а он отправляется в библиотеку и говорит: «Вот моя карточка, тут данные, чтобы Лукас Дэвенпорт мог меня отыскать…»

— Согласен, согласен, это слабая мысль, — согласился Лукас, отмахиваясь от Слоуна.

— Не просто слабая, а дурацкая, — фыркнул тот.

Лукас посмотрел на листок.

— Могу я оставить его у себя?

— Ради бога, — сказал Андерсон. — Наш ксерокс хорошо работает.

Жмурясь в лучах утреннего солнца, Беккер звонил из телефона-автомата Друзу.

— Ты не забрал глаза, — сказал он, когда тот поднял трубку.

Последовала долгая пауза.

— Да, я забыл.

— Господи, Карло, — простонал Беккер. — Ты меня убиваешь.

Лукас вернулся домой в полдень. Моросил слабый холодный дождь, с запада налетели темные тучи. Он пять минут возился с сэндвичем из индейки с горчицей, потом положил его на бумажную тарелку, вытащил из холодильника бутылку пива «Лейненкугель», перешел в гостевую спальню, сел в кресло и стал смотреть на стену.

Он не был в этой комнате несколько месяцев, и шарики пыли, словно мыши, высовывали носы из-под кровати для гостей. На стенах были приколоты листы бумаги с диаграммами, на которых он рассматривал различные варианты и связи, — следы дела Воронов. Большая часть сведений, требовавшихся ему, чтобы их найти, находилась здесь, оставалось сделать последний шаг. Он прикрыл глаза и услышал звуки выстрелов и крики…

Лукас встал, вздохнул и принялся снимать диаграммы, втыкая булавки обратно в стену. Он посмотрел на имена, еще раз все вспомнил, а потом стал рвать листы на половинки, четвертинки и восьмушки. Закончив, он отнес мусор в огромную корзину.

Затем взял большой блокнот, опять сел в кресло, старательно выбрал подходящий маркер и принялся составлять список, откусывая от сэндвича с индейкой.

На первой странице он написал: «Беккер». А под этим:

На втором листе он написал: «Убийца». А под этим:

На листе Беккера он добавил:

На третьем Лукас написал: «Дружок», и затем:

Он отнес новые листы в спальню, прикрепил булавками к стене и долго смотрел на них.

По какой причине убийца напал на Джорджа, если это действительно сделал он? Если Джордж его знал, почему не назвал его имени, когда позвонил по телефону службы спасения? А если нет, то какое убийце до него дело? Быть может, они вместе работали и вращались в одних кругах? Тогда здесь нет никакой связи с наркотиками, если только сам Джордж не был их потребителем. А может, профессор как-то связан с Беккером? А может, Беккер как врач занимался распространением наркотиков, какой-то наркоман об этом узнал и забрался к нему в дом? Но тогда при чем тут Армистед?

Лукас стоял у стены и пытался найти какую-то логику в событиях, чтобы двигаться дальше. И довольно быстро он ее нашел. Он еще немного подумал, взял куртку и позвонил диспетчеру. Набирая номер, он посмотрел в окно — дождь продолжал моросить. Холодный и неприятный весенний дождь с северо-запада.

— Вы можете связаться с Делом и попросить его, чтобы он встретился со мной в офисе? — спросил Дэвенпорт, когда диспетчер снял трубку. — Ничего срочного, сегодня днем, позднее…

— Он в баре, — ответил диспетчер. — Туда можно позвонить. Если хотите, я могу продиктовать номер.

— Конечно.

Лукас вытащил из кармана лист бумаги — ксерокопию рисунка одноглазого великана — и записал номер телефона.

Когда он позвонил, трубку взял бармен и сразу позвал Дела. Они договорились о встрече в четыре часа. Пока они разговаривали, Лукас смотрел на великана, глядящего на спящую женщину. У него была круглая, как баскетбольный мяч, голова и тонкие изогнутые губы. Где?..

Повесив трубку, Лукас взял телефонный справочник и позвонил в университетскую библиотеку, в отдел редких книг.

— Кэрролл? Это Лукас Дэвенпорт.

— Лукас, ты перестал приходить на игры. Жуков собирается идти за румынами на север от Сталинграда…

— Да, Элла мне говорила. Она сказала, что вам нужен нацист.

— С этого момента игра для немцев теряет интерес.

— Слушай, мне нужна помощь. У меня есть изображение одноглазого великана. Он смотрит на холм, где спит женщина, у него в руках дубинка. Это довольно примитивная картина. Похоже на детский рисунок, но не думаю, что его сделал ребенок. В нем чувствуется мастерство.

— Одноглазый гигант, как циклоп из «Одиссеи»?

— Точно. Существует предположение, что это тролль, но кое-кто утверждает, что технически его можно назвать циклопом. Я пытаюсь узнать, из какой он книги, если он вообще из книги.

Кэрролл, которая была библиографом, немного помолчала, а потом ответила:

— Будь я проклята, но мне это неизвестно. Возможно, что-то знает эксперт по «Одиссее», но тут можно рассчитывать только на везение. В мире существует огромное множество изображений циклопов.

— Черт… И что мне делать?

— Ты сказал, что рисунок примитивный, но хороший. Как в иллюстрированном журнале вроде «Плейбоя» или…

— Нет. Чем больше я на него смотрю, тем более знаменитым он мне кажется. Помнишь, я сказал, что в нем чувствуется мастерство.

— Хм. Ну, ты можешь отнести его на факультет истории искусства. Весьма возможно, сейчас там кто-нибудь есть. Впрочем, они могут отказаться тебя консультировать, если ты не пообещаешь им заплатить.

— Ну что ж, спасибо, Кэрролл.

— Подожди минутку. В Сент-Поле живет один художник — на самом деле компьютерный гений, он заходит в библиотеку, чтобы взглянуть на книжные иллюстрации. Он настоящий эксперт по истории живописи. У меня есть его телефон, ты можешь ему позвонить.

— Отлично.

Дэвенпорт услышал, как Кэрролл положила трубку на стол, на минуту воцарилась тишина, потом женщина снова взяла трубку.

— Парень немного странный, как это часто бывает с художниками. Назови ему мое имя и будь с ним вежлив. Вот его телефон… И приходи играть. Будешь Паулюсом.

— Не знаю, как тебя благодарить.

Закончив разговор с Кэрролл, Лукас сразу набрал номер художника. Он насчитал пять или шесть гудков и уже хотел повесить трубку, но тут ему ответили. Дэвенпорту показалось, что его собеседник спал, таким неприветливым и холодным был его голос. Когда Лукас объяснил, что он полицейский, в голосе появилась настороженность.

— Мне о вас рассказала Кэрролл из университетской библиотеки. Она думает, что вы сможете мне помочь.

— Компьютеры?

Тревога в голосе художника уже не вызывала сомнений. Почему?

— Искусство. У меня есть картина, на которой изображен необычный великан. Производит сильное впечатление. Я бы хотел узнать, что это такое.

Художник не стал задавать никаких вопросов. И вновь это показалось Лукасу странным.

— Великан откусывает голову у трупа?

— Нет, он…

— Тогда это не Гойя. У великана один глаз?

— Да, — сказал Лукас. — Да, у него один глаз, и он выглядывает из-за вершины холма.

— А на переднем плане нарисована обнаженная женщина, лежащая на склоне. Она похожа на святую с католических открыток.

— Точно, — сказал Лукас.

— Одилон Редон.[13] Картина называется «Циклоп». Редон был французом, в основном рисовал пастелью. Это полотно написано в конце девятнадцатого столетия. Обнаженная женщина лежит спиной к циклопу, так что вы видите ее лицо…

— Да-да, все так и есть. А в какой книге может быть этот рисунок? Должно быть, она довольно редкая?

— Нет-нет, о Редоне издано немало работ. Сейчас он популярен. Или был некоторое время назад. В библиотеке должны найтись книги о нем. Конечно, он не самый знаменитый художник, но всякий, кто разбирается в живописи, его знает.

— Хм. Хорошо. Значит, этот рисунок можно найти в книге?

— Или в календаре. Существует множество живописных календарей, открыток с репродукциями известных картин и художественных альбомов. Многое зависит от размера.

— Отлично, благодарю. Я выяснил то, что хотел. Вы говорите, что нужно разбираться в живописи…

— Да. Если вас интересуют цифры, то я бы сказал, что о существовании Редона слышал всего один процент людей, случайно опрошенных на улице. И один из пяти таких людей расскажет вам о написанных им картинах.

— Еще раз спасибо.

— Всегда готов помочь полиции, — сказал художник, и Дэвенпорту показалось, что он улыбается.

А вот Дел не улыбался. Сидя на металлическом складном стуле для посетителей, стоящем рядом с письменным столом Дэвенпорта, он ломал руки.

— Господи, это же нетрудно, — сказал Лукас, опустившись на корточки рядом с ним. — Тебе всего лишь нужно сказать, что ты о ней думал. «Я хочу принести извинения за то, как я себя вел, вы показались мне очень милой женщиной. У вас замечательные глаза». Рано или поздно она спросит: «Какого они цвета?» А ты ответишь: «Необычного орехового оттенка».

— Откуда мне знать, что они орехового цвета?

Дел сжимал в одной руке телефонную трубку, а пальцем другой придерживал рычаг.

— Потому что так оно и есть, — ответил Лукас. — На самом деле они карие, но так звучит гораздо лучше. Она знает, что у нее карие глаза, однако ей нравится думать, что они орехового цвета. И она решит, что интересна тебе, если ты так скажешь. Господи, Дел, когда ты в последний раз приглашал женщину на свидание?

— Примерно двадцать два года назад, — ответил коп, опустив голову.

Некоторое время они молчали, потом оба начали хохотать.

— Будь я проклят, — пробормотал Дел и принялся набирать номер телефона. — А мне обязательно встречаться с ней сегодня?

— Чем раньше, тем лучше, — ответил Дэвенпорт, возвращаясь на свое место за столом.

Он хотел сесть так, чтобы коллега мог видеть его лицо — вдруг ему потребуется совет. Телефон прозвонил шесть раз, прежде чем Шерил Кларк ответила.

— С-скажите, это мисс Кларк? — слегка заикаясь, спросил Дел.

«Двадцать два года?» Лукас покачал головой.

— Э-э-э… это звонит один из полицейских, что к вам приходили. Ну, тот, у которого повязка на голове. Да, Дел. Послушайте, э-э-э… это не имеет никакого отношения к нашему расследованию, я много о вас думал и решил позвонить… Я не знаю, вы показались мне милой девушкой… э-э-э, женщиной, ну, вы знаете… дьявол… у вас такие чудесные глаза… ну да… да, вроде того, как скажете… Вы не хотите выпить по чашке кофе? Да, хорошо. — Он отвернулся от Лукаса, пряча глаза, и заговорил тише: — Как насчет «Анни» на западном берегу? Ага. Я за вами заеду? Угу. Сорок один. Да. Да. Мм, они орехового цвета и по-настоящему красивые, вы и сами знаете… да. Ладно. Как насчет шести тридцати? Поедим чего-нибудь… по паре бургеров? Хорошо?

Когда Дел наконец повесил трубку, по его лицу стекал пот.

— Сорок один? — с усмешкой спросил Лукас. — Что такое сорок один?

— Отвали, Дэвенпорт, — проворчал Дел, откидываясь на спинку стула. — Я справился, проклятье, у меня получилось!

— Конечно, — кивнул Лукас, становясь серьезным. — О чем собираешься с ней говорить?

— Откуда мне знать? О Беккере, ясное дело.

— Нет. Только не о нем.

— Но почему?

— Эту женщину всю жизнь использовали. Такой тип. И теперь она очень тонко это чувствует. Она позволяет себя использовать, потому что только так может рассчитывать на какие-то отношения. Она продолжает надеяться на что-то настоящее, но уже не верит, что это произойдет.

Лукас наклонился над столом, прищурился и продолжил быстро и уверенно, стараясь убедить своего ученика.

— Если ты начнешь разговор с вопросов о Беккере, Шерил сразу все поймет. Она почувствует, что мы пытаемся ею манипулировать. Ты нанесешь ей серьезное оскорбление. Тебе вообще не следует упоминать о подозреваемом. Лучше говори о том, что волнует всех мужчин, которые недавно развелись, — расскажи о своей жене. Очень скоро она начнет делать намеки, мол, тебя интересует Беккер? Нет. Ты и слышать о нем не желаешь. Ты хочешь говорить о себе, о своей бывшей жене, о самой Шерил и о том, как трудно завязать отношения с достойным человеком. Ты скажешь: плевать на Беккера. Я не хочу слышать об этом дерьме, о своей проклятой работе. Пара свиданий, и она сама начнет о нем говорить, не сможет удержаться. Главное — не давить на нее.

— Не давить, — кивнул Дел.

Его глаза были широко раскрыты.

— Да, не давить, — повторил Лукас.

Дел откинулся на спинку стула и посмотрел на приятеля так, словно впервые увидел его.

— Боже мой, — заговорил он после долгой паузы, — а известно ли тебе, что ты жестокий сукин сын?

Лукас нахмурился, озадаченный его тоном.

— Ты серьезно?

— Совершенно.

Лукас пожал плечами и отвернулся.

— Я просто делаю то, что должен, — сказал он.

Он встретил Андерсона, когда спускался к машине.

— После того как ты позвонил, я отправил Карпентера в библиотеку, — сказал Андерсон. — Он нашел книгу о Редоне, и там действительно есть такая картина, но она заметно больше той, что получили мы. И еще одно: картина есть только в одной книге, но ее никто не брал в течение последних двух месяцев.

— Это уже кое-что, — заметил Дэвенпорт.

— Да? И что же именно? — осведомился Андерсон.

Когда Лукас ехал домой, дождь усилился, в небе засверкали молнии. «Подходящая ночь для троллей, — подумал Лукас. — Беккер… Будь оно все проклято».