Глаза убийцы

Глава 5

Вечерний небосклон из алого стал ультрамариновым и наконец однообразно серым; Дэвенпорт жил в центре, и небо здесь никогда не темнело. На противоположной стороне улицы на дорожке, вьющейся вдоль берега реки, появлялись и исчезали любители пробежек. Они великолепно выглядели в фосфоресцирующих костюмах, ярко-зеленых и розовых. Некоторые были в наушниках и бежали в такт музыке. На другой стороне Миссисипи мигали оранжевыми глазами натриевые уличные фонари, а между ними светились голубые окна домов.

Когда на другой стороне реки зажглись огни, Лукас закрыл штору и заставил себя вернуться к игре. Он работал упрямо, без всякого вдохновения, придумывая сюжет для программиста. Длинная лента компьютерной распечатки змеилась по письменному столу в библиотеке, то прячась в тени, то возникая в свете лампы, падающем ему на руки. При помощи схем и карандаша он наметил все детали «Погони друидов». Когда-то он думал, что сможет научиться программировать, даже записался в местном колледже на курс Паскаля и сумел добраться до уровня С. Но программирование наводило на него скуку, поэтому он нанял паренька, который делал это за него. Лукас сочинял истории с миллионом сюжетов и ответвлений, а юноша писал коды.

У паренька не было привычек, какими славятся программисты. Он носил студенческую куртку со знаками отличия за спортивные достижения, кажется в соревнованиях по борьбе. Парень мог делать подтягивания на указательных пальцах. Иногда он приводил с собой подружку, которая ему помогала.

Дэвенпорт хотел спросить у него, в чем она ему помогает, но удержался. Эти двое учились в католических колледжах по соседству и нуждались в недорогом пристанище, где могли бы уединиться. Лукас всегда старался оставлять их наедине.

С другой стороны, возможно, она ему действительно помогала. Потому что работу свою они делали.

Лукас сочинял игры. Сначала исторические симуляции, в которые играли на досках. Потом, ради денег, стал писать ролевые игры в жанре «Подземелья и драконы».

Одна из игр, «Геттисберг», стала такой сложной, что он купил персональный компьютер «Ай-би-эм», чтобы привести в порядок временные рамки, подсчет очков и ход военных действий. Возможности компьютера произвели на него сильное впечатление — он мог создавать на нем эффекты, недоступные на игровой доске, такие как тайные перемещения частей, действия военной разведки и противодействие ей. С помощью программиста он перенес всю игру на триста восемьдесят шестой «Ай-би-эм». Компьютерная компания по разработке баз данных, находящаяся в Миссури, узнала об игре, приобрела права на нее, кое-что изменила и предоставила в распоряжение пользователей. Теперь в определенный вечер несколько десятков энтузиастов Гражданской войны играли по модему в «Геттисберг» и платили за это восемь долларов в час. Лукас получал из них два.

«Погоня друидов» представляла собой несколько иной продукт — ролевую игру, где компьютер выступал в роли партнера. Сценарий постепенно становился невероятно сложным.

Лукас остановился, чтобы поменять диск в проигрывателе, решив вместо «Big Time» Тома Уэйтса поставить «African Sanctus» Дэвида Фэншоу, а затем снова сел в кресло. Через некоторое время он оторвался от своего занятия и уставился на пустую стену за столом. Он специально оставил ее пустой, чтобы на нее смотреть.

Беккер вызывал у него интерес. Дэвенпорт чувствовал, что этот интерес набирает силу, и наблюдал за ним, как садовник, который следит за новым растением и боится дать волю надежде. Он уже видел прежде, как другие полицейские впадали в депрессию, но всегда относился к этому скептически. Теперь все изменилось. Депрессия — совсем неподходящее определение того, что с ним произошло, — была такой осязаемой, что он представлял ее темным зверем, выслеживающим его в темноте.

Лукас сидел в полутьме, смотрел на пустую стену и вдруг почувствовал тошнотворный запах цветов, принесенных на похороны Стефани в тихую частную часовню, немного сырую, где монотонный голос священника бубнил: «Все, кто любил эту женщину, Стефани…»

— Проклятье, — выругался он.

Ему следовало сосредоточиться на игре, но он не мог. Дэвенпорт встал и прошелся по комнате под звуки музыки. Его взгляд остановился на папке из плотной бумаги, где лежали документы по делу, скопированные Слоуном и оставленные у него на столе. Лукас взял ее и пролистал. Бесконечные детали. Никто не знал, что может оказаться полезным, а что — нет, поэтому они внесли все. Он прочитал документы до конца и уже хотел бросить папку обратно на стол, когда его внимание привлекла строка из отчета эксперта.

«Складывается впечатление, что слив старательно вымыт».

Все предметы в спальне и прилегающей к ней ванной комнате были тщательно вытерты, очевидно приятелем Стефани, на предмет отпечатков пальцев. Это указывало на необычное спокойствие. Но слив? Это кое-что новое. Дэвенпорт поискал в отчете описание постели Стефани, но ничего не нашел. Внизу стояла подпись — Роберт Кьеллстром.

Лукас порылся в столе, нашел внутренний телефонный справочник полицейского управления, отыскал номер Кьеллстрома и позвонил ему. Эксперту пришлось выбраться из постели, чтобы взять трубку.

— В протоколе ничего не говорится про волосы в постели.

— Потому что их не было, — ответил Кьеллстром.

— Совсем?

— Точно. Простыни были чистыми. Выглядели так, будто они только что из стирки.

— В отчете сказано, что Стефани Беккер имела половой контакт.

— Но не на этих простынях, — ответил эксперт.

Лукас закончил изучать папку с отчетами и взглянул на часы. Было десять. Он отправился в спальню, снял тенниску, слаксы и мокасины, надел фланелевую рубашку, джинсы и сапоги. Плечевую кобуру с новым самовзводным «смит-вессоном» сорок пятого калибра он спрятал под курткой, подбитой флисом.

День был теплым, но ночи все еще оставались промозглыми, и уходящая зима пыталась вонзить свои острые когти в каждого, кто оказывался на улице. Даже плохие парни сидели дома. Дэвенпорт выехал на своем «порше» из гаража, подождал, пока полностью опустится дверь, и направился на бульвар Миссисипи. На Саммит-авеню он пару мгновений размышлял и в конце концов покатил по Критин-авеню, на север по I-94, затем на восток, мимо центра Сент-Пола на восточную окраину города. Три машины полицейского управления стояли около супермаркета, в дальней части которого находился ресторан. Лукас запер «порше» и вошел внутрь.

— Боже всемогущий, вы только посмотрите, какой парень к нам пожаловал, — сказал старший патрульный, крепкий мужчина лет сорока, с седеющими усами щеточкой, в очках в позолоченной оправе.

Он сидел в кабинке вместе с двумя полицейскими. Еще двое устроились по соседству с чашками кофе.

— Я подумал, ребята, что вам необходимо мудрое руководство, поэтому и приехал, — сказал Лукас.

В центре ресторана находился круглый бар с табуретами на колесиках, а вдоль стен располагались кабинки. Лукас взял один из табуретов и поставил так, чтобы оказаться лицом к коллегам.

— Мы ценим твою заботу, — сказал коп с усами.

Трое из четырех полицейских были средних лет и довольно плотные; четвертым был худощавый парень лет двадцати с близко посаженными голубыми глазами. Трое старших пили кофе, молодой ел гренок с колбасой.

— Он что, коп? — спросил молодой полицейский, не донеся вилку до рта. Он смотрел на куртку Лукаса. — У него с собой…

— Спасибо, Шерлок, — сказал старший патрульный и кивнул в сторону Лукаса: — Это Лукас Дэвенпорт, детектив-лейтенант из Миннеаполиса.

— Он выдает на своем «порше» шестьдесят миль в час по Критин-авеню в час пик, — с ухмылкой добавил другой коп.

— Вранье. Я соблюдаю в Сент-Поле все правила дорожного движения, — заявил Лукас.

— Прошу меня простить, если я испорчу воздух от возмущения, — вмешался сотрудник дорожной полиции. — Наверное, это какой-то другой «порше» запечатлен на моем радаре примерно в половине шестого в пятницу.

Дэвенпорт фыркнул.

— Видимо, ты меня напугал.

— Похоже. Ты работаешь или как?

— Ищу Поппи Уайта, — сказал Лукас.

— Поппи?

Трое старших полицейских переглянулись, и один из них сказал:

— Вчера вечером и пару раз на прошлой неделе я видел его машину перед заведением Брубека. Красный «олдс», прошлогодний. Если его там нет, Брубек, возможно, знает, где он.

Дэвенпорт поболтал с ними еще минут пять, затем встал с табурета.

— Спасибо за информацию о Поппи, — сказал он.

— Слушай, Дэвенпорт, если ты собираешься пристрелить сукина сына, будь другом, подожди, когда закончится наша смена!

Красный «олдс» стоял под неоновой вывеской боулинга Брубека. Лукас вошел внутрь и посмотрел на дорожки. Только две из них были заняты несколькими молодыми парами. Три человека сидели у стойки бара, но Поппи среди них не было. Бармен в бумажной шляпе жевал зубочистку. Он кивнул, когда Лукас к нему подошел.

— Я ищу Поппи.

— Он где-то здесь, может, в сортире.

Дэвенпорт подошел к туалету и заглянул внутрь. Он увидел пару ботинок «Веллингтон» в одной из кабинок и крикнул:

— Поппи?

— Да?

— Лукас Дэвенпорт. Я подожду тебя в баре.

— Лучше иди за столик в кабинку.

Лукас сел в кабинку, прихватив кружку пива, а через минуту появился Поппи, который держал перед собой мокрые руки, стараясь не касаться ими груди.

— Там нужно повесить полотенца, — пожаловался он бармену, и тот подтолкнул к нему стопку салфеток.

Поппи вытер руки, взял себе пиво и подошел к Дэвенпорту. Это был грузный мужчина лет пятидесяти пяти, в джинсах, черной футболке и кожаном пиджаке, с коротко стриженными, как у солдат времен Корейской войны, седыми волосами. Он мастерски умел обращаться с пилой и паяльной лампой и мог за час превратить «порше» в груду запасных частей.

— Что случилось? — спросил он, усаживаясь за стол. — Тебе нужен стартер?

— Нет. Я ищу человека, у которого вдруг появилась куча денег. Того, кто, возможно, на днях убил женщину в Миннеаполисе.

Поппи покачал головой.

— Я знаю, о чем ты говоришь, но до меня не долетало даже намека на слухи. Наркоманы в панике: газеты трубят, что это сделал один из них, и они боятся, что на них начнется охота.

— Но ты ничего не слышал?

— Нет. Если кто-то получил за это деньги, это не в наших краях. Ты уверен, что убийца был белым? Насчет цветных я уже ничего не понимаю.

Лукас искал белого преступника. Как правило, белые нанимают белых, а черные — черных. Все это глупости насчет равных возможностей, даже когда речь идет об убийстве. Естественно, существовали и другие причины. В том районе на чернокожего парня непременно обратили бы внимание.

Лукас оставил Поппи в боулинге, а сам направился на запад в Миннеаполис, зашел в бар для геев на Хэннепин-авеню, еще в два заведения на Лейк-стрит; наконец, ничего не узнав, разбудил скупщика краденого, который жил в тихом пригороде Уэйзата.

— Я не знаю, Дэвенпорт, может, это какой-нибудь псих. Прикончил женщину, а потом свалил в Юту, где купил на вырученные деньги ранчо, — сказал осведомитель.

Они сидели на застекленном крыльце, выходящем на пруд, заросший рогозом. Свет из соседнего дома отражался от поверхности воды, и Лукас видел в центре пруда темное пятно — сбившиеся в стаю утки медленно покачивались на воде. Его собеседник чувствовал себя неловко, сидя на диване в пижаме. Он курил сигареты без фильтра, его жена в махровом халате устроилась рядом с ним. На голове у нее были розовые бигуди, на лице застыло беспокойство. Она предложила Лукасу охлажденную минеральную воду с лаймом, и полицейский катал бутылку в руках, пока они разговаривали.

— На вашем месте, — сказал скупщик, — я бы поинтересовался Орвиллом Праудом.

— Орвиллом? Я думал, он в тюрьме в Аризоне или где-то еще.

— Он вышел. — Скупщик снял с языка крошку табака и стряхнул с пальцев. — Он болтается тут уже около недели или даже больше.

— Снова взялся за старое?

Ему следовало знать. Прауд в городе уже целую неделю — это следовало знать.

— Думаю, да. Все то же самое. Ему отчаянно нужны наличные. Вы ведь знаете, с кем он водит компанию. С бандами грязных байкеров, громилами, неофашистами и прочим сбродом. Так вот, я ему сказал: «Поговаривают, убийство заказал муж и кого-то нанял». А он отвечает: «Это плохая тема, Фрэнк». Ну я и заткнулся.

— А ты знаешь, где он?

— Я бы очень не хотел, чтобы это всплыло, — сказал его собеседник. — Орвилл довольно странный тип.

— Не всплывет, — заверил его Лукас.

Скупщик краденого взглянул на часы.

— Попробуйте поискать его в комнате два двадцать один во «Льве». Там сейчас идет игра.

— Оружие?

— Вы же знаете Орвилла.

— К сожалению. Ладно, Фрэнк, я твой должник.

— Хорошо. Вам все еще принадлежит тот домик на севере?

— Да.

— Могу предложить отличный «эвинруд»,[7] двадцать пять лошадиных сил, по выгодной цене.

— Не нарывайся, Фрэнк, — сказал Лукас.

— Да ладно, лейтенант.

Фрэнк ухмыльнулся, включив обаяние; он уже не так сильно нервничал.

Бар и мотель «Ричард Львиное Сердце» находился неподалеку от автострады Миннеаполис — Сент-Пол. Сначала там все было по правилам, и в течение нескольких лет владельцы терпели убытки, затем он перешел к более предприимчивым хозяевам из Майами-Бич, и с тех пор его стали называть «Дик» или «Лев», но второе имя победило. Так постановили те, кто принимал решения в подобных вопросах: «Лев» звучало более стильно. Здесь собирались игроки более высокого уровня, более скромные торговцы кокаином, более привлекательные проститутки и менее скандальные футболисты клуба «Викинги». А по ночам посетители занимали комнаты в прилегающем к бару мотеле.

Бар был отделан красным бархатом и темными деревянными панелями с овальными зеркалами. В вестибюле два чучела лисиц, стоящие на кусках плавника, расположились по обе стороны от плохой репродукции «Мальчика в голубом» Гейнсборо. Наверху в комнатах были кровати с водяными матрасами, а по кабельному телевидению показывали порнофильмы, причем без дополнительной оплаты.

Лукас прошел через вестибюль, кивнул женщине, сидевшей за конторкой портье, которая улыбнулась ему в ответ так, словно помнила, как он снял у них номер, и поднялся по ступенькам в коридор, идущий по всей длине мотеля. Комната двести двадцать один оказалась последней по левую сторону. Дэвенпорт пару мгновений постоял перед дверью, прислушиваясь, затем достал пистолет из кобуры и засунул за ремень на спине. Потом он постучал и встал так, чтобы его было видно в глазок. В глазке на секунду потемнело, и тут же послышался голос:

— Кто?

— Лукас Дэвенпорт хочет поговорить с Орвиллом.

— Его здесь нет.

— Скажи ему…

Глаз исчез. Прошла минута. Затем в глазке снова потемнело, и Лукас услышал другой голос:

— Ты один?

— Да. Никаких проблем.

Орвилл Прауд открыл дверь и быстро проверил коридор.

— В чем дело? — спросил он.

— Нужно поговорить, — сказал полицейский, заглядывая Орвиллу за плечо.

Комната двести двадцать один была апартаментами без кроватей. Семь человек сидели, не шевелясь, за восьмиугольным столом, их глаза, подобно глазам птиц, внимательно его изучали; на столе лежали карты, но фишек не было, пепельницы и бутылки с минеральной водой стояли на столе и на полу у их ног. На решетке, закрывающей батарею, пристроился коротышка в короткой кожаной куртке. У него была заостренная бородка и очки в тонкой золоченой оправе. Он был похож на Ленина и знал это. Ральф Натан. Лукас положил руку на бедро в шести дюймах от рукояти пистолета.

— Тебя когда-нибудь прикончат, — ничего не выражающим голосом проговорил Орвилл, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. — Что нужно?

— Я хочу знать, слышал ли ты что-нибудь о нападении на женщину в Миннеаполисе. Ее забили до смерти, кое-кто думает, что муж ее заказал. Поднялся страшный шум.

Орвилл покачал головой и нахмурился. Ему шум был ни к чему.

— Я слышал об этом, но больше ничего не знаю. Ты понимаешь, до меня бы точно дошли какие-то слухи. Мне нужны наличные, я пытаюсь вернуться в дело и с кем только не встречался. Но об убийстве ничего такого не говорили.

— Никто вдруг не разбогател, никто не купил новую машину?

Прауд покачал головой.

— Нет. У Терри Меллера появилась целая куча цветных телевизоров «Панасоник», он их добыл из товарного поезда в Сент-Поле. И все.

— Уверен?

— Послушай, последние три недели я ношусь по всему городу, разговариваю с разными людьми. Только этим и занимаюсь. Но я ничего не слышал о твоем деле.

— Ладно, — невесело проговорил Лукас. — Как Аризона?

Прауд тряхнул головой.

— Нью-Мексико. Ты не хотел бы там оказаться, приятель. Это место… ну, оно первобытное.

— Печально слышать.

— Да уж.

— Держи со мной связь. Мой номер у тебя есть?

Прауд кивнул, сунул руку в карман и достал оттуда визитку с девятизначным номером, разбитым на группы по три, две и четыре цифры, как в карточке социального обеспечения. Он протянул ее полицейскому.

— Набери последние семь цифр в обратном порядке. Это мой пейджер. Если снова захочешь со мной встретиться, сначала позвони. И не стучи больше в дверь.

— Хорошо. Я дам тебе бесплатный совет, Орвилл, — сказал Лукас, уходя. — Избавься от Ральфа. Он не в своем уме и думает только о том, чтобы кого-нибудь прикончить. Купи лучше бейсбольную биту или еще что-нибудь в этом роде. Если ты будешь и дальше иметь дело с Ральфом, окажешься в Стиллуотере вместе с ним как соучастник убийства. Это я тебе гарантирую.

— Я тебя услышал, — сказал Орвилл, но на самом деле пропустил это мимо ушей.

На парковке Дэвенпорт прислонился к своей машине и задумался. Они зашли в тупик.

Шефу придется обратиться на телевидение.