Голливудские жены

Глава 42

— Я ищу одну женщину, — монотонно пробубнил Дек.

Толстуха в фиолетовом свитере, в короткой черной юбке и с маленьким ребенком на боку засмеялась и сказала:

— Ане всех?

Она стояла в дверях захудалого домишки и ждала, что он еще скажет.

— Миссис Кэрролл, — сказал он, вертя в руках бумажку, хотя и знал прекрасно, что на ней написано. — К-э-р-р-о-л-л, — медленно повторил он, читая по буквам.

Женщина неуверенно покачала головой.

— Не знаю. — У ребенка потекло из носа, и она рассеянно утерла его ладонью. — Не знаю.

— Кто там? — раздался мужской голос, и рядом с ней в дверях появился жирный коротышка. — Да? — рявкнул он. — Чего надо?

Дек подставил ногу, чтобы дверь не захлопнули.

— Кто здесь жил до вас? — холодно спросил он.

Что-то было в его взгляде — таком пустом и суровом, — что мужик отнекиваться не стал.

— Какая-то старая ведьма.

— По фамилии Кэрролл?

— Не знаю. — Он насел на дверь, пытаясь ее закрыть, но нога Дека мешала.

Женщина громко шепнула:

— Чо ему надо? Чой-то он не катится?

— Где мне узнать, кто здесь жил раньше? — спросил Дек; в черных его глазах горело разочарование.

— Повыспроси-ка у того бездельника, что нам сдает эту халупу, — сказал мужик, которому не терпелось, чтобы Дек убрался с его порога. — Он порасскажет, А мы ничо не знаем.

— Не, — поддакнула женщина. — Мы тут ни с кем не знаемся.

Мужчина ушел в дом и вернулся с обрывком газеты, на котором нацарапаны были фамилия и адрес.

— И скажи этому жмоту, что новую-то крышу пять лет как обещается поставить.

Дек взял бумажку, убрал ногу и, не сказав больше ни слова, пошел восвояси.

— Придурок трахнутый, — рявкнул мужик и захлопнул дверь.

Дек шел быстрым шагом, смотрел прямо перед собой. Бумажка. Клочки бумаги. И все они куда-то да ведут…

Они сидели рядышком в местном баре, Дек потягивал кока-колу, а Джой опрокинула один за другим три рома скалой.

— Поздно уже, — сказала она. — Во сколько ты обещал предкам, что мы придем?

— Как получится, — ответил он.

— Чего это? — спросила она. — Они не горят, что ли, со мной познакомиться?

— Еще как, — сказал он уныло, вспоминая слова матери.

Она пялилась на него, словно чувствовала, что эта будет не такая, как все. «Приводи, если тебе так у ж надо», — сказала она.

«Нам прийти к ужину?»— отважился он.

«После ужина. Яне собираюсь готовить для какой-то дешевой потаскушки, с которой даже и незнакома».

«Она не дешевая потаскушка», — возразил он.

Мать растянула губы щелочкой, улыбнулась.

«Раз ты ее подцепил, значит, потаскушка».

— Потопали, — ныла Джой. — Вот те точно, ковбой, еще стакашку пропущу и все тогда на них, выблюю.

Дек взглянул на часы. Было полдесятого.

— Что-то я себя неважно чувствую, — пробормотал он.

— Опять норовишь открутиться. Вот оно что.

— И не думал откручиваться, — возмутился он.

— Конечно, — проворчала она.

Он глубоко вздохнул.

— Пошли. Готова?

Она выхватила из сумочки замызганное зеркальце в оловянной оправе и уставилась на себя. Потом отыскала помаду и намазалась еще сильнее.

— Для маменьки твоей хочу выглядеть что надо, — оправдывалась она. — Бабы живо подмечают, кто как намазан. Сказал ей, как я тебе говорила, что я манекенщица?

— Забыл.

— Вот зар-раза! А она бы думала: вот это класс! Иной раз ты дурак дураком.

Он сдавил ее запястье как клещами.

— Не говори так.

Она вырвалась.

— Ладно. Ладно. Ты же знаешь, это я так. — Голосок ее стал детским. — Улыбнись мне, ковбой. Я твоя крошка. — Она игриво потянула его за ухо. — Крошка сильно любит взрослого мужика.

Он успокоился.

Она почувствовала облегчение. Не хотела, чтобы опять все сорвалось с маманей и папаней. Она знала, стоит им только познакомиться, и они ее полюбят, а полюбят, так все будет легко. Надо же ей кого-нибудь иметь. Восемнадцать лет отроду и уже вымоталась совсем. С тринадцати лет на улице, нелегко бывало, но справилась.

Была надежда, что получится что-нибудь с полицейским. Он первый мужик, который по-человечески с ней обошелся, и она бы все для него сделала. Но когда позвонила, чтобы дать ему еще один, самый последний шанс, он притворился, будто не знает, кто она такая, и трубку повесил. Вот гад!

Леон, полицейский. Таким же, как и все остальные, оказался.

Потом Дек подвернулся, и она сразу поняла, что он с придурью.

Но обращалась с ним осторожно, быстро усвоила, на какие давить кнопки, чтобы был у нее как шелковый.

Ее пробирало от восторга, как представит, что, может, доведется завести семью. Миссис Дек Эндрюс с маманей и папаней… его маманей и папаней; они привыкнут и полюбят ее, как если бона была их дочерью.

Она вздохнула. Лучше Дек, чем ничего. Не урод, подстриг бы только волосы, а то распустил до плеч и ходит как привидение.

Мать терпеть не может его прическу, Джой хорошо это усвоила.

Вместе они заставят его подстричься. Когда поженятся, она много чего сделает.

— Ну, ковбой! — Она весело подмигнула. — Крошка твоя готова.

Подобной жары он не помнил. Жара как в пустыне — обволакивающая, удушливая.

Он зашел в парикмахерскую и потребовал, чтобы его обрили наголо.

— Хочешь, чтобы я снял все? — спросил старик, хозяин парикмахерской.

Дек кивнул.

— Инфекция какая завелась? Так есть лосьоны от этого.

— Ты можешь выбрить мне голову или нет?

— Ты кто? Из религиозников всяких?

Он кивнул. Так было проще всего.

Бритый череп — когда дело было сделано — ему понравился.

Смотрится опрятно и красиво. Похоже на то, как было в самом начале. Стражу Порядка очень подходит.

Он направился по новому адресу. Одноэтажное строение, занятое всякими конторами, на тихой улице. В приемной одиноко сидела секретарша и грызла тоненькую морковку. На столе у нее, на подставке, лежал номер журнала «Ас», которым она зачиталась.

— Все ушли обедать, — сообщила она и опять уткнулась в статью о Томе Селлеке.

Дек сказал:

— Может, вы мне поможете?

Не поднимая глаз, она ответила:

— Извините, но я здесь работаю временно.

— Но где архивы, вы знаете? Мне нужен архив Ниты Кэрролл. Мне нужен ее новый адрес.

Она быстро на него взглянула, и вид его ей не понравился.

— Почему бы вам не зайти через час?

Терять время он не был намерен.

— Вы тут одна? — спросил он.

Она была одна, но говорить этому придурку не собиралась.

— Нет, не одна. Может, вам лучше уйти?

Действовал он стремительно: сбил журнал на пол, скрутил ей руки за спиной.

— Покажи мне архивы, и я тебя не трону. — Голос был шепотом, несущим смерть.

Она задрожала. Сумасшедший — как же она сразу не поняла по одному его виду?

— Бритоголовый ты подонок, — шипела она, все еще дрожа, но с твердым намерением не дать себя сломить. — Меня уже один раз изнасиловали, и больше этому не бывать.

Голос ее сорвался на крик.

— Только тронь меня, и я прибью тебя… чертов подонок.

Он был удивлен, что она ему так отвечает, но и доволен по-своему.

Он не собирался ничего ей делать, но то, что она пыталась сказать, так ясно и определенно. Она его просто просит об этом.

Проклятье.

Подонок.

Изнасиловать.

В мгновение ока в руках у него появился нож. Горло ее было вполне готово. В конце концов он — Страж Порядка. Есть вещи, которые он просто обязан делать.