Голливудские жены

Глава 50

Лас-Вегас предстал перед Деком как тигриный глаз. Он гнал машину ночью через черную пустыню, и вдруг — яркий всполох вдали, миллионы искрящихся огней. Лас-Вегас. Он в жизни не видал ничего подобного.

Медленно въезжал он в город, тараща глаза на казино, на вспышки неоновой рекламы, на людей. Они сновали повсюду, как муравьи в муравейнике. Туда-сюда, смеющиеся, пьяные, некоторые сжимали в руках бумажные стаканчики, доверху наполненные четвертаками и серебряными долларами17.

Он вспомнил, как были они с Джой в Атлантик-Сити. Она любила азартные игры, любила одну за другой заталкивать монеты в сверкающие автоматы, как будто кормила прожорливых акул.

Следовало бы ее остановить. Автоматы — зло. Они пожирают деньги. Деньги — зло. Люди, что играют на деньги, — людоеды.

Сосущие кровь, порочные людоеды. Люди эти уволокли Джой и поглотили ее.

Некоторое время он просто ездил, чтобы освоиться в этом городе, почувствовать его, и все время следил — холодными пустыми черными глазами, — как снуют муравьи, вбегая и выбегая из своих храмов. Муравьи-людоеды. Их бог — деньги. Их храмы — казино. Джой они принесли в жертву.

Он устал, ему хотелось спать, хотелось есть, хотелось под холодной водой смыть с тела грязь жизни.

Манили к себе сотни дешевых мотелей. Предлагали бассейны, водяные постели, порнографические фильмы по кабельному телевидению, игровые автоматы и бесплатные завтраки. Джой понравилось бы в Лас-Вегасе.

Милая Джой. Где она теперь? Он тоскует без нее.

Он нахмурился, на миг запутавшись в своих мыслях. Потом вспомнил. Дома она, с его матерью. Никто ее не обидит.

Он остановился в мотеле, но, хотя вконец измотался, никак не мог уснуть.

Наверное, надо сначала что-то сделать, чтобы потом позволить себе насладиться отдыхом. В конце концов, он не простой человек. Он Страж Порядка. Он несет определенную ответственность.

В три часа утра он бродил по центру города. Ему хотелось спать. Глаза саднило, оттого что он с трудом не давал им закрыться. Но он должен был что-то сделать, и теперь надо было ждать знака. Проститутка заметила его задолго до того, как он ее увидел.

Очень странный был тип — голова обрита и взгляд неподвижный, — но дела шли плохо, ей позарез был нужен клиент. И потом, что в наше время считать странным? Какая ей разница, главное — заработать деньжат, а уж мордовать себя она не позволит.

Она шла за ним некоторое время, а потом тронула за плечо.

— Приветик, ковбой. Повеселиться хошь?

Он повернулся к ней — красные круги вокруг глаз, взгляд ненормальный, и проститутка было решила смотаться. Но потом прикинула: какого черта, еще один дурачок, только и всего.

— Джой? — спросил он.

— Кто, я? Смеесся, что ли, женщина я вся из себя. Хошь пойдем и убедисся? За двадцать зелененьких все получишь.

Дек знал, что должен пойти, потому что она Джой и ей нужна его помощь. Она назвала его ковбоем. Это знак.

Он пошарил в кармане рубашки, насчитал шестнадцать долларов бумажками по доллару.

— Это все, что у тебя есь? — спросила она с отвращением.

Потом схватила его за руку, как бы не передумал. — По мне так сойдет, — сказала она и торопливо повела за собой по улице.

Он охотно с ней пошел. Через пять минут они очутились вдали от ярких огней, на темных пустынных улицах. Она затащила его в какой-то подъезд и стала расстегивать юбку. Юбка распахнулась. Под ней ничего не было. Привычно она прислонилась к стене и раздвинула ноги.

— Двадцатки, видать, у тя не буит, значит, придется стоймя.

Она полезла расстегивать у него «молнию» на брюках.

Он полез за ножом.

Она оказалась проворнее. Он и оглянуться не успел, как уже был без штанов, и она со знанием дела принялась ласкать его член.

Он застыл неподвижно с ножом в руке.

Через несколько секунд она с раздражением заторопила его:

— Ну, давай же.

Он не шевельнулся. Какая-то баба пьяно ругалась в ночи.

Она покачала еще немного и снова пожаловалась:

— Чей-то с тобой? Не все в порядке?

Тогда-то он и взялся за нож, за настоящее свое оружие, и сладко было облегчение.

Она вопила благим матом, а вдали продолжала орать пьяная баба.

Когда она рухнула на землю, он весь был в крови. Снял рубашку и набросил на нее.

— Теперь можешь передохнуть, Джой, — сказал он тихо. — Когда я все закончу, отдохну с тобой.