Голос крови

Глава восьмая

Когда Рэнсольм Кастерфо понял, что Лея Органа в опасности, он без колебаний бросился ей на выручку. Пусть она оскорбила его, пусть иметь дело с ней было невероятно трудно, пусть она чуть что — обижалась и принимала любые слова в штыки, но она была сенатор и член их совместной делегации на Бастазу. Остальное не имело значения.

Он взял сани и как раз осматривал одно из новых строений, когда на монитор поступил сигнал, извещая, что так называемые предприниматели отклонились от маршрута. Кастерфо задержался лишь для того, чтобы отправить сообщение на «Лунный свет», — пусть знают, что у сенаторов крупные неприятности. Он не стал просить подкрепление, потому что в узких туннелях на нижних уровнях ни истребителю, ни тем более «Лунному свету» не развернуться. Все, что ему требовалось, — чтобы помощники известили местные власти на случай, если ни он, ни принцесса Лея не вернутся живыми. Ну и чтобы все знали, что с ними произошло. Отослав сообщение, он направил сани вниз, навстречу опасности.

Рэнсольм чувствовал себя отважным. Решительным. Возможно, даже героем.

И что в награду? Ему сообщили, что он разрушил хитроумный план, о котором никто не потрудился поставить его в известность. Просто класс.

Когда показалась погоня, Рэнсольм запустил двигатели и бросил грависани вперед. Принцесса Лея позади него ахнула от неожиданности, и он крикнул:

— Держитесь за меня!

Одной рукой она обхватила его за пояс, другой — вытащила бластер из его кобуры.

— Они догоняют! — крикнула принцесса, перекрывая рев ветра.

Рэнсольму некогда было разглядывать преследователей. Ему надо было оторваться от них. А для этого пришлось на полной скорости маневрировать в узких и извилистых проходах, куда они не решатся сунуться. То есть смотреть приходилось только вперед.

А впереди как раз засверкали выстрелы, и Рэнсольм уже приготовился проститься с жизнью в лобовом столкновении, но принцесса Лея выстрелила поверх его плеча, и пещеры озарились ослепительной вспышкой — выскочивший навстречу противник разлетелся в пыль. Еще один выстрел принцессы — и грависани кого-то из преследователей врезались в стену, Рэнсольм краем глаза заметил пламя.

«Надо отдать ей должное, — подумал он, — хладнокровия принцессе не занимать».

Путь к спасению, который он искал, оказался узкой щелью, скалившейся сталактитами. Рэнсольм направил сани прямо туда и еще прибавил скорости. Он думал, принцесса испуганно завопит, но она только покрепче вцепилась в него и принялась палить назад.

Сталактиты торчали так часто, что ему приходилось беспрестанно лавировать между ними, одна ошибка — и беглецам конец. Темно-красные острые скалы, будто гигантские челюсти, угрожали разорвать их на куски. Рэнсольм забыл о страхе — бояться просто не было времени. Стоило ему отвлечься хоть на миг, сани бы тут же врезались во что-нибудь.

Крен влево, чуть вверх, снова крен влево, резко вправо, вверх и сразу вниз, круто вниз! Он мог думать только о следующем маневре, планировал не дальше чем на секунду. Управляя санями, приходилось наклоняться вместе с ними, сливаясь с машиной в единое целое. Сталактиты появлялись впереди и проносились мимо на волосок от саней, снова и снова, и всякий раз он в последнее мгновение успевал уклониться или увильнуть. Опьяненный гонкой, Рэнсольм оставил страх далеко позади.

— Погоня близко! — крикнула Лея и снова выпустила назад несколько зарядов.

Раздался грохот камней. «Она что, вызвала обвал?» — на миг испугался Рэнсольм, но тут же успокоился, сообразив, что принцесса сбила несколько сталактитов, обрушив их на пути преследователей. Вспышки взрывов за спиной высветили темное жерло прямо по курсу — выход из пещеры.

Они выскочили из узкой расселины в более просторную полость в каменной толще, и Рэнсольм направил сани резко вверх. Благодаря инерции они удержались в санях, хотя еще немного — и выпали бы.

— Остались двое. — Лея снова выругалась. — Есть идеи, где можно от них оторваться?

— Пока нет.

Неужели их все равно собьют? Тут раздался рев каких-то других двигателей, и поверх голов беглецов ударила бластерная очередь. Рэнсольм охнул, разглядев, что их спаситель — это истребитель типа X, который едва не задевал стены слишком тесной для него пещеры. Он протиснулся сквозь «бутылочное горлышко» на его пути и завертелся над грависанями Рэнсольма, поливая огнем никто. Истребитель едва не врезался на полном ходу в скалу, но в последний момент описал тугую петлю и, сложив плоскости, проскользнул между сталактитами и сталагмитами.

— А Систрайкер-то что здесь делает? — крикнула Лея.

— Без понятия. Как ему вообще удалось забраться так глубоко, ни во что не врезавшись?

— Не представляю. Но похоже, он только что спас нас.

Это было правдой. От последнего преследователя остались только чадящие обломки внизу. Систрайкер качнул машину, подавая Рэнсольму сигнал возвращаться на корабль, пока истребитель прикрывает им спины.

Рэнсольм прекратил резкий подъем, так что им с принцессой больше не грозило вывалиться из саней. Лея отпустила его, когда он сбросил скорость. Убедившись, что от погони действительно ничего не осталось, Рэнсольм перевел дух. Все-таки он спас принцессу.

Без всякой необходимости, но спас.

— Знаете… — проговорила вдруг Лея, — а вы, оказывается, неплохой пилот.

Он обернулся к ней. К его удивлению, принцесса улыбалась. Рэнсольм заулыбался в ответ:

— А вы — неплохой стрелок.

Член магистрата Ксун долго и многословно приносил Лее извинения за то, что ее похитили, а Риннривину Ди удалось уйти от преследования со стороны сил правопорядка. Она приняла извинения, лениво гадая, удосужились ли они вообще инсценировать попытку ареста. Ей даже удалось изобразить сожаление, когда она сообщала, что Бастаза останется под надзором Новой Республики до истечения испытательного срока. Учитывая обстоятельства, Бастаза еще легко отделалась, но, поскольку она не входила в Новую Республику, принять более суровые меры было невозможно. Зато Новая Республика сможет какое-то время отслеживать перемещения кораблей вокруг планеты — уже неплохо. Пусть глава картеля и ускользнул от Леи и Кастерфо, у них появился шанс выследить сам картель.

Если, конечно, картель не затаится, выжидая, пока все не стихнет. А именно так и будет, разумеется.

— Объявляю взлет, — раздался голос Грир из рубки, как только Лея попрощалась с членом магистрата и отключила связь. — Все готовы?

— Минуту. — Лея прошла в рубку и нажала клавишу вызова комлинка. — Лейтенант Систрайкер, вы знаете, что ваши сегодняшние действия не соответствовали стандартным правилам безопасности.

— Да, мэм, — донесся хриплый голос пилота. — Вы напишете на меня рапорт?

— Нет. Но в следующий раз будьте осторожнее. Правила существуют, чтобы защищать вас. А я знала, чем рискую. Вы поняли?

— Все понял, мэм. — В голосе Систрайкера не слышалось и капли раскаяния, но Лея только покачала головой.

Грир, поколебавшись, спросила:

— А что, Систрайкер правда забрался в ту пещеру?

— Правда.

В глазах Грир появилось выражение, хорошо знакомое Лее: точно так же Хан смотрел на каждую новую модель гоночного корабля. «Я тоже хочу!» — читалось в этом взгляде.

— Скучаешь по полетам, да? — спросила Лея мягко. — По настоящим полетам, я имею в виду.

Улыбка Грир погасла, девушка сосредоточилась на предстартовых процедурах:

— Я просто хотела бы посмотреть, как он там летал. Вот и все.

Лея не стала настаивать — погладила Грир по плечу и прошла в салон. Корри уже ушла к себе, чтобы подготовить отчеты, которые Лее предстояло отправить по возвращении, так что Кастерфо сидел в салоне один, попивая гаталентийский чай. Его роскошный синий плащ был весь в пятнах и дырах, но Кастерфо, судя по широкой улыбке, это ничуть не печалило. Выражение его лица напомнило Лее Бена в детстве, когда тот возвращался, наигравшись с друзьями, лохматый, чумазый с ног до головы и ужасно гордый собой.

— Теперь вы понимаете, почему у меня всегда при себе все необходимое. — Лея с улыбкой показала на собственный костюм, состоявший из штанов и куртки.

— Очень предусмотрительно, — кивнул Кастерфо. — Буду знать, что брать с собой в следующий раз.

Лея села рядом с ним на диванчик:

— Вы сегодня поступили очень отважно. И очень бесшабашно, но бесшабашность — как раз то качество, которое я ценю в людях.

— Я недооценил вас, — признал Кастерфо. — И больше не повторю этой ошибки.

Лея вскинула бровь:

— Что именно вы недооценили — мой ум или мое коварство?

Кастерфо ухмыльнулся еще шире:

— Вы недооцениваете мои умственные способности, если думаете, что я отвечу на это.

Лея невольно рассмеялась: этот парень далеко пойдет на политическом поприще.

Кастерфо, приободрившись, решился задать вопрос:

— Если Риннривин не угрожал вам, то чего же он добивался?

— Надеялся уговорить меня за взятки прикрывать делишки его картеля.

Кастерфо напрягся и выпрямил спину, словно это не ей, а ему сделали столь оскорбительное предложение:

— Да как он мог подумать, что вы согласитесь на такое! Ведь всем известно, что вы всю жизнь честно работали на благо Новой Республики…

— В моем прошлом не все так уж безоблачно. — Кастерфо нахмурился, и Лея подхватила плащ, который небрежно бросила на скамейку. Достала из кармана голокуб. — Никто ненавидят хаттов, а я… скажем так, кое-что не поделила с одним хаттом много лет назад. Для него это плохо кончилось.

Она положила голокуб на столик между ними. Кастерфо взял его и покрутил в руках:

— Хотите, чтобы я посмотрел это?

— Не особенно. Не самое приятное зрелище.

— Думаете, я не смогу этого вынести?

Еще сегодня утром Лея бы именно так и сказала. Но теперь она знала, что Кастерфо не просто модник-пустышка, каким она его считала раньше.

— Решать вам.

Он запустил воспроизведение и уставился на мерцающее изображение Леи и Джаббы. Кастерфо не проронил ни слова, пока у него на глазах свершалось давнее убийство. Лея внимательно следила за его лицом, опасаясь увидеть отвращение или, что было бы гораздо хуже, восторг. Но вместо этого на нем отразилось только понимание того, какой опасности Лея подвергла себя и почему Джабба должен был умереть.

Запись закончилась, и Кастерфо глубоко вздохнул:

— Никогда бы не поверил, что женщина способна вырваться из плена хатта и остаться в живых, не говоря уже о том, чтобы лишить жизни его самого.

— Я тоже не верила, пока мы не сделали это.

— С вами был ваш брат, да? Знаменитый Люк Скайуокер? — На лице Кастерфо появилось умоляющее выражение, как у ребенка, которому до дрожи хочется, чтобы ему снова рассказали его любимую сказку. — Но как вам удалось воплотить ваш смелый план?

Лея никогда раньше не рассказывала о тех событиях в подробностях, но теперь вдруг увлеклась, вспоминая, как Люк придумал «подарить» дроидов, как Чубакка вызвался изобразить пленника, как она сама переоделась охотником за головами… Кастерфо слушал жадно, ловя каждое слово.

Многим, кто воевал, нравится рассказывать о своих приключениях. Сама Лея предпочитала молчать. Но теперь она поняла, зачем люди это делают.

— Фантастика! — сказал Кастерфо, дослушав до конца. — Прямо как отчаянные подвиги повстанцев, о которых мне приходилось слышать.

— Так, значит, повстанцы совершали подвиги? Не только теракты?

— Нет. Не только.

Кастерфо не собирался полностью сдавать позиции, но Лея решила быть снисходительной:

— А вы не так уж и плохи, Кастерфо.

Он лукаво взглянул на нее:

— Рад, что вы так высоко меня цените.

— Я серьезно. Вы отважны, умны и вдобавок такой отличный пилот, что мой муж охотно бы взял вас в команду гонщиков, — если надумает, мне придется его отговаривать. У вас масса достоинств для центриста.

Он слегка ощетинился:

— Думаете, мы так уж отвратительны?

— По-видимому, нет, — признала Лея. — Но то, как вы относитесь к Империи… почитаете ее, восхищаетесь ею… Этого я не понимаю.

— Я почитаю не саму Империю. Правление Палпатина означало потакание коррупции и бесчеловечное обращение с простыми гражданами, и я никогда не забываю об этом. — Кастерфо посмотрел ей в глаза и тут же отвел взгляд. — В день битвы при Эндоре мне едва исполнилось шесть лет, но можете мне поверить, я успел испытать на себе жестокость Империи.

За его словами явно крылось нечто большее, но Лея понимала, что сейчас не время допытываться. Она откинулась на спинку дивана, пристально следя за малейшими оттенками выражения на его лице.

— Но тогда почему вы с гордостью выставляете у себя в кабинете шлемы штурмовиков? И как вы можете приветствовать идеи, столь близкие к философии Императора?

— Ну, исторические реликвии — это ведь всего лишь свидетельства прошлого, верно? — Кастерфо махнул рукой, словно прогонял дроида-официанта, попытавшегося слишком рано забрать тарелку. Лея разозлилась, но спустя мгновение он добавил: — Что касается идей, то мы, центристы, всего лишь стараемся непредвзято изучить механизмы Империи и понять, какие из них могут быть полезны. Централизация власти, повышение эффективности и производительности, сплочение всех миров Галактики: скажите честно, разве все это — сплошное зло?

— За то хорошее, что несла Империя, она заставляла слишком дорого платить.

— Полностью согласен. Но что, если мы сможем использовать некоторые хорошие стороны этого строя, не повторяя ошибок Палпатина? — Кастерфо наклонился ближе. — Вы ведь не станете отрицать, что и Новая Республика не всегда поступает правильно.

— Главное, что она не несет тиранию и диктат.

— Да. Только равнодушие и небрежение.

Лея не стала спорить — ей нечего было возразить. Она и сама в последнее время часто думала, что Новая Республика движется в неверном направлении, а именно — под откос.

Молчание принцессы, похоже, придало Кастерфо смелости.

— Популисты стремятся к идеалам, но их подход не идеален, а идеалистичен. При таком подходе лидер должен опираться больше на харизму и консенсус, чем на законные полномочия. Мон Мотма это могла. Но она ушла из политики, возможно, навсегда, а хаос, наступивший в ее отсутствие, обходится слишком дорого. Мы должны найти другой путь.

Он говорил о тех самых недостатках нынешней власти, на которые Лея жаловалась Хану. Но больше всего ее потрясло не то, как похожи оказались их взгляды, а то, как страстно говорил Кастерфо. Если она сама уже готова была признать бесполезной свою работу в сенате, то он все еще верил, что сможет что-то изменить.

И что прикажете делать: сочувствовать его наивности или завидовать его убежденности? Лея, подумав, решила, что одно другого не исключает.

— Мне кажется, что вы, центристы, впадаете в другую крайность. Но вы правы, говоря о недостатках нашего государственного правления. — Она отцепила крошечное следящее устройство от плаща — Кастерфо спрятал его в пряжке. Умно. — Мы сходимся в понимании проблемы, но по-разному видим ее решение.

То есть это они с Кастерфо сходились. Относительно других центристов у Леи были большие сомнения.

Кастерфо с задумчивым видом отпил чая:

— Жаль, что вы никогда не выдвигались на пост канцлера. Вы — сильный лидер с твердыми моральными принципами и большим авторитетом. Более того, вы знаете, когда надо перейти от слов к делу. Если бы среди популистов было больше таких политиков, это пошло бы на пользу сенату и Новой Республике в целом.

— Я не имею избирательного права на Риосе, если вы забыли. Не стоит пытаться лестью заполучить мой голос. — Лея невольно улыбнулась при этих словах.

Кастерфо улыбнулся в ответ — он явно воспринял шутку правильно.

— Я ничуть не покривил душой.

Долгие годы в политике приучили Лею не доверять практически никому. Однако теперь она чувствовала, что проникается доверием к этому юноше. Если у популистов и центристов еще оставалась хоть какая-то надежда договориться и найти компромиссный путь, только такие люди, как Кастерфо, могли помочь этому осуществиться. Возможно, стоит представить его Тай-Лину Гарру и Вариш Вицли, прежде чем покинуть сенат. Навести мосты, дать начало поиску точек соприкосновения между двумя партиями…

Но прежде чем думать о будущем, надо было разобраться с настоящим.

— Вы же понимаете, что наша миссия не окончена?

Кастерфо озадаченно нахмурился:

— Конечно, нам не удалось арестовать Риннривина Ди, но это ведь только вопрос времени…

— Галактика велика, и в ней куда больше темных углов, чем вы можете себе представить. Риннривин заплатит, кому нужно, за молчание, а остальные промолчат, испугавшись его репутации. Он просто отсидится в норе до поры до времени. — Она вздохнула. — Но я имела в виду другое. Мы так и не выяснили, чем, собственно, он занимается.

— Обычный рэкет…

— Но в невиданных масштабах. Рилот расположен не так уж близко от Бастазы, и его экономика в упадке. Казалось бы, зачем грабить столь удаленную и бедную планету? Невыгодно. Я вижу только одну возможную причину тому, почему картель Риннривина так сосредоточился на Рилоте: он пытается таким образом добраться до немногих сохранивших влияние хаттов. А позариться на деньги хаттов — значит попытаться урвать огромный куш ценой немалого риска.

Кастерфо уставился в пространство, обдумывая услышанное.

— Вы сказали, он ненавидит хаттов. Возможно, его цель — не только деньги, но и месть?

— Возможно. Или за этим стоит что-то другое.

— Что-то другое?

— Нам удалось скачать кое-какие данные с дроидов, которых Риннривин бросил в своем убежище, когда бежал, — сказала Лея. Не все дроиды там были простыми официантами. В памяти некоторых хранилась важная информация о финансах картеля. — Корри уже проанализировала эти данные на скорую руку. Притом что к нам наверняка попала информация далеко не обо всех делах Риннривина, даже то, что у нас есть, означает огромную преступную сеть. Самую большую, какую я знаю, даже если считать организации хаттов.

Лея ввела свой код доступа на ближайшем терминале. В воздухе возникли графики и диаграммы. Зеленые отсветы заплясали на лице Кастерфо, когда он стал изучать информацию.

— Риннривин не просто копит деньги, — проговорил он таким голосом, будто не верил своим глазам. — Он вкладывает средства в теневые корпорации по всему Внешнему кольцу. Но тогда получается, что и эти корпорации тоже контролирует он.

— Сначала и я так подумала. И нам предстоит еще очень тщательно все изучить, чтобы убедиться, но пока все выглядит так, будто Риннривин просто отдает свои деньги кому-то еще. Речь идет об огромных суммах. И что-то мне подсказывает, что он тратит их не на благотворительность.

Кастерфо рывком выпрямился, будто его не идея осенила, а из бластера подстрелили!

— Картель Риннривина образовался недавно. За это время он просто не успел бы отстроить такую огромную сеть с ноля. Если только ему не помогли в самом начале. У него должен быть спонсор.

«Быстро схватывает, — подумала Лея. — Хорошо».

— Кто-то дал Риннривину хороший старт. Он расплачивается тем, что делает для своего благодетеля грязную работу, награбленное переправляет ему, а оставшегося самому Риннривину и его бандитам с лихвой хватает на шикарную жизнь.

— Но кто может проворачивать теневые операции такого масштаба? — Кастерфо покачал головой. — Обычно главари преступного мира не поручают свои дела другим главарям. Кто бы ни стоял за Риннривином, у них есть чрезвычайно веские причины оставаться в тени.

Лея ответила не сразу. У нее не было доказательств, одни догадки. Наблюдения их в некоторой степени подтвердили, но этого было слишком мало. Поколебавшись, она решила сообщить Кастерфо только факты, оставив свои соображения при себе. Может быть, он хотя бы прислушается.

— Вчера вечером я обратила внимание на группу людей в казино…

Как же их описать? Ни у кого, за исключением той женщины, не было никаких запоминающихся отличительных черт.

— Там была одна женщина — немолодая, смуглая, седые пряди в темных волосах, мелкие шрамы на лице. Она очень старательно не замечала нас. Словно хотела убедить кого-то, что ей нет до нас дела. Но уж очень это невнимание бросалось в глаза. Эта женщина знала о нашем присутствии и хотела остаться незамеченной.

— Я помню ее, — сказал Кастерфо, снова удивив Лею. — Я не уловил того подчеркнутого невнимания, о котором вы говорите, но я и разглядывал ее недолго. В ней чувствовалась властность. Я еще подумал тогда, что эта женщина, должно быть, служила в армии. Ее спутники вели себя так, будто она была их командиром.

— Вы что-нибудь знаете о планете под названием Даксам-четыре?

— Нет. Стоп, погодите… Это пустынная планета, верно? Одна из наиболее холодных пустынных планет Внешнего кольца. — Тут его озарило. — Как раз такое место, где могут открыть лавочку теневые корпорации.

— И к тому же не самое притягательное для туристов. Иными словами, идеальное тайное убежище. — Лея снова вызвала в памяти лицо незнакомки, чтобы не позабыть ни одной черточки. — Я узнала, что те люди прибыли с Даксама-четыре. Кажется, управляющие казино никто их даже побаивались.

— Думаете, они имеют связи с картелем? Может, они и представляют ту силу, которая стоит за махинациями Риннривина? — Кастерфо загорелся идеей.

И снова в глаза Лее бросились его молодость и пылкий энтузиазм, но они больше не вызывали у нее снисходительности. Это был энтузиазм человека, который ищет по-настоящему непростого дела, чтобы проявить себя.

Что ж, может быть, в этом она сможет ему помочь.

— Я не знаю, связаны ли они вообще, — сказала Лея. — Даксам-четыре не значится среди планет, куда, по нашим данным, переправлял деньги картель. Но с другой стороны, возможно, мы видим лишь первые звенья в долгой цепочке, призванной скрыть истинного получателя средств. Все, что у нас есть, — это интуитивные подозрения, однако интуиция и вам, и мне говорит одно и то же. Хотите пойти у нее на поводу?

Кастерфо ухмыльнулся во весь рот:

— Хоть к хатту на кулички.

Можно подумать, он предвкушал приключения, а не брался за важную и опасную работу. Но Лея уже и сама успела заново распробовать приключения. Ей было необходимо заняться серьезным делом. Теперь у нее снова появилась цель — впервые за долгие-долгие годы.

А капелька риска — небольшая цена за такое счастье.