Голос крови

Глава двадцать вторая

Чтобы стать пилотом звездного истребителя, одной любви к полетам мало. Надо любить все, что связано с твоей работой, от строгих правил взлета, посадки и перемещения космических судов до технического обслуживания корабля. Были такие, кто летал как птица, но в первый же год птицей вылетел из академии только потому, что, порхая в облаках, забывал позаботиться о своей машине.

Джоф Систрайкер обожал свой истребитель типа X до последнего болтика. Ему нравился запах смазки и эхо в ангаре, норовившее подхватить каждый лязг. Он даже любил зарываться по локоть в потроха истребителя, просто потому, что и это дело было неотъемлемой частью жизни пилота.

Он как раз лежал спиной на ремонтной тележке под носовой частью истребителя и вглядывался в переплетение проводов за снятой панелью. Где-то там была цепь, от которой зависела маневренность. Вот, кажется, контакты слегка подгорели… Не факт, что проблема именно в них, но лучше зачистить и посмотреть…

— Эй, Систрайкер, ты там как, жив еще? — окликнул его Ледени, работавший над собственным истребителем по соседству. — Или может, принести газировки и вентилятор?

По всему ангару эхом разнеслись смешки пилотов. Джоф совершил ошибку, рассказав о том, как попробовал «Девятый вал». Теперь до конца дня придется слушать насмешки от тех, кто этого пойла даже не нюхал.

— Я в порядке, Ледени! — крикнул он в ответ. — Сам-то как? Говорят, ты в последнее время кореллианским слишком увлекаешься.

На этот раз смех был громче. Любой со стороны подумал бы, что речь идет об известном сорте бренди, но все пилоты эскадрильи знали, что новый дружок Ледени родом с Кореллии.

Зари Бэнгель, шедшая мимо, остановилась возле Джофа, положив руки на пояс с инструментами, и сказала:

— Если помощники сенатора Органы так запросто тебе наливают, видно, ты здорово с ними сдружился. Да и немудрено, раз ты в последнее время с ними по всей Галактике мотаешься.

Джоф пожал плечами, но тут же понял, что в лежачем положении это глупо.

— Сама знаешь, как это бывает, Зари. Сенаторы отдают приказы, ты делаешь, что сказано, они к тебе понемногу привыкают, и ты оказываешься по уши в их делах.

— Да, обычно все именно так. — Зари прислонилась к его тележке, скрестив руки на груди. — Ты явно в курсе, что происходит.

— Спроси об этом сенатора Органу, — посоветовал Джоф, старательно изображая беззаботный тон, хотя сердце у него забилось чаще.

Если его товарищам-пилотам станет слишком уж любопытно, куда он летает, а главное, зачем, то поползут слухи и миссия на Сибенско провалится, не начавшись.

Тут снова вступил в разговор Ледени:

— Ну, чем бы ты там ни занимался, похоже, это интереснее, чем выступать на авиашоу.

Джоф уставился в электронные потроха истребителя. Может, если сделать вид, что он полностью погружен в работу, разговор сам собой сойдет на нет…

— Хм-м… — протянул он. — Это смотря что считать интересным.

— Странствовать по Галактике, выполнять задания, — с завистью произнесла Зари. — Это ведь означает заниматься серьезным делом.

— Уж точно посерьезнее, чем авиашоу, — звучным басом добавил Илло Эсти.

«Они не просто подозревают, — вдруг понял Джоф, — они знают: что-то затевается. И хотят участвовать».

Первым его побуждением было придумать какой-нибудь предлог, какой угодно, и срочно унести ноги из ангара. Но разве он сам на их месте отступился бы так легко? Если бы почуял, что где-то рядом ждут приключения и настоящее, нешуточное дело? Да ни за что!

Джоф не мог взять и позвать товарищей в команду, которая полетит на Сибенско. У него не было на это права, а кроме того, чем больше людей знает тайну, тем больше вероятность провала. Да и вообще, в этот подводный город даже четверым людям и одному дроиду будет непросто проникнуть, куда уж тащить туда целую толпу…

Но если воины-амаксины и правда так опасны и имеют таких щедрых спонсоров, как считают принцесса Лея и сенатор Кастерфо, однажды, чтобы противостоять им, понадобятся еще пилоты. И сейчас в ангаре находилось несколько возможных добровольцев.

— А мне нравится выступать на шоу, — сказал Джоф. Он продолжал ремонт, ни на кого не глядя. Кому надо, поймут все по его интонации. — Что может быть интереснее… верно?

— Не для меня, — тихо сказала Зари.

— И не для меня, — добавил Ледени.

Остальные поддержали разговор. Джоф поболтал с товарищами еще немного, мысленно составляя список. В ближайшее время надо будет обсудить этот список с принцессой Леей. Может пригодиться. Никогда ведь не знаешь, как дело повернется…

Вообще-то, стаж Рэнсольма Кастерфо в Галактическом сенате был слишком мал, чтобы инспектировать войска. При обычных обстоятельствах такая возможность появилась бы у него только спустя два срока. Однако ничто не запрещало сенатору более высокого ранга пригласить его принять участие в инспекции. Именно так и поступила Лея Органа, и вот они вдвоем уже шагают по белым коридорам транспортного корабля «Рикан». Вдоль стен стояли навытяжку офицеры, кто-то явно нервничал, кто-то имел деловитый вид, а кого-то инспекция слегка забавляла.

На корабле все было в полном порядке, все по уставу. Но на вкус Рэнсольма, картине в целом не хватало некоторой доли блеска. Форменные брюки и куртки выглядели слишком буднично, шлемы застегивались под подбородком обычным кожаным ремешком. Разве могут такие солдаты внушать священный трепет? Разве они могут защищать других, когда сами так беззащитны? Подобающая броня, как у имперских войск, выглядела бы более уместно. Штурмовики в своих белых шлемах, должно быть, чувствовали себя непобедимыми…

— Знаешь, Рэнсольм, — сказала Лея, когда они шли на мостик, — если подумать, кажется странным, что ты не выбрал карьеру военного.

— Я думал об этом. Но ограничился тем, что отслужил два года в силах планетарной безопасности Риосы, когда мне исполнилось восемнадцать. — Он улыбнулся, вспомнив свой юношеский восторг: его первый в жизни истребитель, первый бластер. — Я воображал, как буду каждый день преследовать контрабандистов и работорговцев, что меня ждут сплошные битвы, одна другой красочнее.

Лея заложила руки за спину и искоса взглянула на него:

— А на деле?

Рэнсольм вздохнул:

— На деле пришлось не столько воевать, сколько зачитывать правила выполнения посадки и стыковок.

Лея рассмеялась, но сказала:

— Перестань. И в силах планетарной безопасности порой случаются погони и перестрелки.

— Они случались, но не часто. После того как Империя выжала все возможное из фабрик Риосы, производство пришло в упадок. Природные ресурсы были истощены, карманы пусты. Никто не пытался ничего украсть в нашем мире, потому что воровать-то было и нечего.

Они дошли до поворота, за которым прямой коридор вел на мостик. За поворотом офицеров вдоль стен уже не было, и Рэнсольм вздохнул с облегчением. Хоть он и не стыдился бедственного положения своей планеты, ему было проще говорить об этом с Леей наедине.

— К тому времени, когда передо мной встал выбор подписать следующий контракт с силами безопасности или перейти в армию Новой Республики, я решил, что Риосе нужны не столько солдаты, сколько политическая и экономическая поддержка.

— Так ты отказался от мечты во имя долга, — мягко сказала Лея.

Рэнсольм посмотрел ей в лицо:

— А ты?

— Я — не отказывалась. Мне с детства говорили, что мой долг — служить людям, сначала в качестве члена королевской семьи, потом на посту сенатора. Когда мне исполнилось пятнадцать, уже зарождался Альянс Повстанцев и я знала, что хочу быть одной из них. — Ее улыбка была печальной, даже тоскливой. — Так что мне так и не довелось обзавестись мечтой, у меня всегда был только долг.

— А какой она могла бы быть, твоя мечта? — порывисто спросил он.

И впервые увидел, как Лея не может подобрать слова:

— Я… Кто знает? Тогда, в юности, все выглядело совсем иначе, чем я вижу теперь, оглядываясь назад.

— Попробуй все же представить. Или спроси себя, чем бы ты хотела заняться сейчас, если бы была свободна от своего долга?

Улыбка Леи стала искренней.

— Я бы летала с мужем по Галактике.

Рэнсольм, конечно, был наслышан о знаменитом Хане Соло, но ему было трудно представить себе Лею замужем за бывшим контрабандистом.

— Хочешь сказать, ты присоединилась бы к его гоночной команде?

— Может быть… — В ее карих глазах появилось проказливое выражение. — А может, мы стали бы профессиональными игроками. Нажили бы состояние игрой в сабакк.

— Охотно верю, памятуя, как ты сорвала банк на Бастазе. — Они рассмеялись, и Рэнсольм порадовался, что его вопрос не увел разговор в сторону слишком личных вещей, которые было бы неуместно обсуждать во время инспекции.

Но он знал, что Лея была не против такого поворота. Рэнсольм подумал, что их отношения, хоть и начались неудачно, наверняка переживут и расследование делишек Риннривина Ди, и воинов-амаксинов. Больше того, эти отношения уже переросли в настоящую дружбу. Рэнсольм с детства привык скрывать свои чувства. И пусть у него не было недостатка в знакомых, близко он мало кого подпускал.

Но перед Леей Органой не может устоять ни одна преграда.

— Нам пора попрощаться с капитаном и направляться к выходу, — сказала она. — Однако, с другой стороны, мы же еще не осмотрели машинное отделение.

— Если бы я знал тебя не так хорошо, подумал бы, что ты ищешь предлог, чтобы увильнуть от основной работы.

— И был бы прав. — Заметив удивление Рэнсольма, Лея пояснила: — Думаю, вечернее заседание сената станет точкой невозврата.

— Но ты же наверняка согласилась, чтобы популисты выдвинули тебя кандидатом на пост Первого сенатора, еще когда сенат решил провести выборы. Сегодняшнее официальное выдвижение в сенате — просто формальность.

Лея расправила плечи, словно шла на битву:

— Я согласилась, и ты прав: выдвижение — формальность. Но, как я уже говорила, я бы с радостью уступила кому-нибудь эту честь.

— Ты подходишь для этого поста больше, чем любой другой популист, — возразил Рэнсольм. Они стояли вдвоем в коридоре со сводчатым потолком, и казалось, будто они одни на всем корабле. — А учитывая, что центристы так и не договорились, кто будет кандидатом от них, ты можешь выиграть даже без голосования.

— Не напоминай.

Они снова двинулись в сторону мостика, и Рэнсольм продолжал успокаивающим тоном:

— Взгляни с другой стороны. До конца дня сенаторы только и будут делать, что восхвалять тебя. Припомнят каждую битву, каждое твое достижение. Разве не весело? Попробуй расслабиться и немного понежиться в лучах славы, а?

Лей вздохнула:

— Знаешь, мне уже легче. Спасибо.

— Рад помочь.

Рэнсольм все еще пребывал в задумчивом настроении, когда они завершили инспекцию, «Лунный свет» отстыковался от корабля и понес их назад, на поверхность Хосниан-Прайм. Лея отправилась к Вариш Вицли на званый обед в честь ее близкого выдвижения, а Рэнсольм сразу вернулся в здание сената, чтобы подготовиться к заседанию. Рассеянно размышляя о том, оставит ли Лея «Лунный свет» в качестве своего официального корабля после выборов, Рэнсольм вошел в свой кабинет…

…и остановился как вкопанный.

— Простите за вторжение, сенатор Кастерфо. — Леди Кариса Синдиан, в элегантном жемчужно-сером платье, поднялась из кресла для посетителей у его стола. — Но я слышала, что сегодня утром вы инспектировали войска вместе с принцессой Леей.

— И что с того? — Рэнсольма начали утомлять претензии леди Карисы. — Регламент мне этого не запрещает.

Леди Кариса скрестила руки на груди и посмотрела на него словно бы с сожалением:

— Вы слишком много с ней общаетесь. Оглядываетесь на нее.

— Я остаюсь всецело верен интересам своей партии, если вы об этом.

Несмотря ни на что, Рэнсольм собирался проголосовать против Леи на выборах. Если, конечно, центристы со своей стороны не выдвинут кого-то совершенно неприемлемого.

— Нет. Я не об этом. Меня пугает… огорчает… даже злит то, что принцесса Лея лжет вам. Она обманывает вас.

Искорка сомнений вспыхнула в его душе, а воспоминания о том, как презрительно разговаривала с ним Лея в начале знакомства, едва не раздули пламя. Однако оно сразу погасло.

— Простите за грубость, но я думаю, что вы явились сюда плести интриги. И уверен, что вы пытаетесь манипулировать мной. Я вынужден попросить вас уйти.

— Не сейчас, — почти с нежностью промурлыкала леди Кариса. — Я не могу оставить вас в неведении о том, как вас используют. Я долго мучилась сомнениями, не в силах решить, стоит ли открывать вам правду столь ужасную, что превыше всякого разумения. Но потом поняла, что нужно рассказать. Видите ли, вы кое-чего не знаете о принцессе Лее. Она скрывала эту тайну от сената, от вас и от меня десятилетиями. И тайна эта такова, что ясно доказывает: принцессе Лее нельзя доверять.

Рэнсольм никогда не любил мелодрам.

— Никакие ваши слова не убедят меня в этом.

Леди Кариса покачала головой:

— Всего одно, сенатор Кастерфо. И вы должны это услышать.

Она указала рукой на его стол, и только тут Рэнсольм заметил на нем посторонний предмет: небольшой деревянный сундучок, украшенный резьбой. Люди обычно хранят в таких всякие дорогие их сердцу вещицы.

— Что там?

Леди Кариса встала, посмотрела ему прямо в глаза и просто сказала:

— Правда.

— Когда Галактика еще пребывала в неведении о появлении чудовищного оружия Империи, первой «Звезды Смерти», в руки принцессе Леи попали планы этой космической станции. Те самые планы, которые позволили обнаружить ее уязвимость. — Стараниями дроидов-усилителей голос Вариш Вицли был отчетливо слышен по всему залу сената. — И когда стало ясно, что звездный разрушитель «Опустошитель» вот-вот захватит «Тантив-четыре», у принцессы Леи хватило присутствия духа, чтобы извлечь эти данные из компьютера корабля и спрятать их в дроида, который незамеченным эвакуировался на ближайшую планету в спасательной капсуле. Если бы не мужество и самообладание принцессы Леи, мы, без сомнения, и поныне страдали бы под властью Империи.

Популисты разразились бурными аплодисментами. Центристы из вежливости тоже похлопали. Лея сидела на своем месте и с отрепетированным выражением безмятежного смирения слушала легенду о своей жизни. В этой легенде она всегда принимала единственно верные решения; никогда не испытывала страха и отчаяния; отважно шла вперед, и только вперед, к победе. Нет, в рассказе, звучавшем с трибуны, не было ни слова лжи. Но там не было и ни слова о долгих промозглых ночах на Хоте, о море слез, выплаканных по Алдераану, о том, как часто она вступала в спор с кем-то из адмиралов или генералов и в конце концов понимала, что была не права. В официальных речах ничего не говорилось о горе, о минутах слабости, об изнанке войны. Словно всего этого и не было, одни сплошные подвиги.

«Не придирайся, — сказала себе Лея в попытке последовать совету Рэнсольма и получить удовольствие. — И вообще, кто догадался провернуть тот фокус с R2-D2? Вот то-то же».

Вариш все говорила и говорила. Она вещала о героизме и отваге Леи в ситуациях, которые сама Лея вспоминала как самые кошмарные минуты своей жизни. Но она с гордостью выслушала рассказ о подвигах Люка и Хана в битве при Явине, о собственной храбрости, проявленной на Врогас-Васе, и о том, как они с Ханом и Чуи захватили генератор щита на зеленой луне Эндора. Да, Лея всю жизнь только и делала, что выполняла свой долг, но, по крайней мере, все было не напрасно. У нее есть муж, брат, сын и множество друзей — нельзя сказать, что она отказалась от всех радостей в мире во имя служения. Ее усилиями Галактика стала более спокойным и счастливым местом во Вселенной. И если Лее удастся сделать ее еще лучше на новом посту, возможно, эта работа стоит жертв.

Вариш наконец подошла к заключительному и самому важному пункту своего выступления. Тряхнув шелковистой гривой, она провозгласила:

— Вот почему я без малейших колебаний и с огромной гордостью предлагаю кандидатуру сенатора Леи Органы, героини Альянса Повстанцев, на пост Первого сенатора Новой Республики!

Популисты по всему залу вскочили на ноги и приветствовали это предложение громкими криками. Лея ненадолго встала, так что все присутствующие смогли оценить наряд, выбранный ею по такому случаю, — белоснежное платье и тяжелое ожерелье. Поблагодарив коллег за поддержку кивком и улыбкой, она снова опустилась в свое кресло.

Дроид-модератор с механической невозмутимостью перешел к следующему пункту:

— Может ли кто-то из присутствующих сообщить какие-либо факты, препятствующие тому, чтобы сенатор Органа занимала более высокий пост, чем нынешний?

Никто, включая саму Лею, не обратил на него никакого внимания, пока чей-то голос не произнес:

— Прошу слова.

Лея удивленно подняла глаза и увидела, как Рэнсольм Кастерфо поднимается на ноги. Его изображение красовалось теперь на всех экранах. От потрясения ее бросило сначала в жар, потом в холод, но Лея быстро взяла себя в руки. Должно быть, он задумал какой-то трюк. Например, так хитро возразить против ее выдвижения, чтобы только подчеркнуть, насколько она соответствует будущей должности. Да, иначе и быть не может. Но как же невежливо, безвкусно, необдуманно…

— Чтобы вручить высшие полномочия Первому сенатору, мы, граждане Новой Республики, должны всецело доверять тому, кто займет этот пост…

Выглядел Рэнсольм ужасно. Он был бледен и цеплялся за свой терминал, словно ноги его не держали.

— К моему величайшему сожалению, мне стало известно, что принцесса Лея не заслуживает такого доверия.

В зале поднялся ропот. Тай-Лин приподнялся со своего кресла, грозно нахмурившись, мех Вариш встал дыбом. Лея не могла поверить своим ушам. К чему клонит Рэнсольм? Что могло такого произойти всего за несколько часов, с тех пор как они расстались, чтобы он так разозлился? И зачем, ради всех звезд Галактики, ему понадобилось оглашать свой гнев на весь сенат?

— Принцесса Лея долго скрывала правду о себе, — продолжал Рэнсольм. — Мы не можем допустить, чтобы судьба всей Галактики оказалась под угрозой из-за этой лжи. Если наши граждане готовы поддержать ее на выборах Первого сенатора, они должны знать, за кого отдают свои голоса.

В этот миг смутные догадки Леи обрели форму, словно кристалл льда вырос на песчинке ее самого потаенного страха: «Он знает!»

Нет. Не может быть. Правда известна только самой Лее, Люку и Хану. Кажется, Хан даже Чуи ничего не сказал. Даже с Беном они еще об этом не говорили. Нет, Рэнсольм никак не мог узнать самую ужасную правду о Лее. Ему неоткуда было узнать. Должно быть, он имеет в виду что-то другое…

Но что? Лее не приходило в голову ничего, кроме…

— Сенатор Лея Органа — не кто иная, как дочь самого Дарта Вейдера!