Горе Побежденным

Глава 14

Голова каравана показалась в ущелье, когда солнце уже перевалило зенит и начало клониться к западной кромке горного кряжа.

— Тоже хорошо, — прикинул Лава, рассматривая едущих впереди всадников. — Солнце им прямо в глаза слепит.

Из своего укрытия он хорошо видел втягивающийся в ущелье караван и сразу же попытался отыскать в нем принцессу, но на таком расстоянии с полной уверенностью сказать было нельзя.

— Ничего, подождем! — прошептал Лава. Настроение у него было прекрасное — все складывалось как нельзя лучше. Караван пришел, ловушка расставлена — дело осталось за малым.

Едва он произнес эти слова, как в душе вдруг заворочалось нехорошее предчувствие. Лава напрягся — своей интуиции он привык доверять.

Что не так? Его взгляд вновь прошерстил караван, затем, медленно — противоположный склон, вершину хребта. Ничего подозрительного. На лбу венда собралась тяжелая складка — время поджимало. Караван подходил к условной точке начала атаки — либо сейчас, либо никогда. Чувство опасности просто зудело внутри, но никаких предпосылок к этому не находилось. Лава уже начал поднимать руку для отмашки, как вдруг, словно пронзенный догадкой, посмотрел на небо, и рука тут же опустилась обратно. Под самыми облаками кружила стая стервятников. Кружила не над ним, не над караваном, а где-то там вдалеке, над местом между второй и третьей каменной волной.

— Оп-па! — Лава откинулся на спину и выдохнул с облегчением, как человек, чуть не сотворившего большую глупость. — Да здесь не только мы! Если бы в небе была одна птица, то еще могли бы быть сомнения, но стая — значит, добыча немалая. Такое расточительство в пустыне, где на счету каждый глоток воды и каждый кусочек пищи, может допустить только человек. Например, бросить павшую лошадь. Купцы с той стороны никак идти не могут. Стало быть, напрашивается неприятный вывод — кто-то еще, кроме нас, охотится за принцессой.

Венд резко перевернулся на живот и вновь уставился на верхушку противоположного хребта. Если они за тем же, за чем и мы, то их наблюдатель должен быть прямо напротив. Несколько секунд напряженного всматривания, и он уловил движение.

— Есть! — Лава засек точку и удовлетворенно пробормотал: — Кто же ты такой будешь?

Лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты, он вдруг напрягся и припал ухом к земле. Сомнений не было: с западной стороны ущелья навстречу шел большой отряд кавалерии. Галопом и не таясь!

На всякий случай сотник бросил взгляд вниз, лишний раз удостоверившись, что это не его парни, и тут же чуть не присвистнул от неожиданного прозрения — кто-то действовал в точности по его плану.

— Становится все интересней и интересней. — Лава впился взглядом в склон напротив, — Если их план такой же, как мой, то главный удар будет отсюда. Так, склон тут явно покруче, на лошади не спуститься, значит, атаковать будут пешими. Откуда? Я бы предпочел вон ту расщелину — и спускаться удобней, и скрыты будут почти до самого низа.

С тракта послышались громкие крики, лязг оружия и ржание коней.

«Ага, прозрели! — Лава перевел внимание на караван — И что будете делать?»

Словно отвечая на вопрос венда, в голову каравана промчался всадник в шлеме с пышным султаном и, оценив уже выросшее на горизонте облако пыли, резко выкрикнул своим людям:

— Десяток — в арьергард, еще один — на охрану принцессы, остальные — сюда!

Бессмертные без суеты начали выстраиваться для встречи неприятеля, и Лава успел отметить как отличную слаженность сардийской гвардии, так и превосходное вооружение воинов.

С синхронным шелестом наконечники длинных копий опустились на уровень груди, и, неспешно разгоняясь, тяжелая конница пошла навстречу врагу.

— Да уж, — прошептал Лава, — не завидую я тем, кто попадет под этот молот.

— Стой! — По цепочке груженых верблюдов прокатился приказ караван-баши, и погонщики напряженными взглядами проводили пронесшихся мимо всадников охраны. Побежал ручеек испуганных голосов:

— Что случилось?

— Разбойники?

Алкмен, нахмурясь, окинул взглядом поднимающиеся с обеих сторон склоны и почувствовал исходящую оттуда угрозу. Чей-то невидимый взгляд нацелился на принцессу, и его злая энергетика была почти физически ощутима

— Нет, это не шайка разбойников! Это западня! — В еле слышном шепоте послышалась твердая убежденность.

Ткнув пятками кобылу, Алкмен поспешил к верблюду Ильсаны. Вокруг ее дромадера уже выстроился десяток гвардейцев, но парня это нисколько не успокоило.

Такие действия предсказуемы, и тот, кто устроил здесь ловушку, наверняка ждет именно этого. Не спуская глаз с вершины хребта, Алкмен спрыгнул с лошади и послал ментальный сигнал Великому магистру.

Ответ пришел почти мгновенно, и в голове у него зазвучал знакомый голос:

— Насколько все плохо?

Не задумываясь, Алкмен назвал то, что его по-настоящему тревожило:

— Ощущаю мощный ментальный поток. Если оценивать по классификации братства, то не ниже магистра третьего уровня.

Секунда на размышление, и Эрторий принял решение:

— Надо исключить любой риск, поэтому забирай принцессу и отправляйтесь обратно в крепость.

Алкмен подтвердил учителю, что понял приказ, и посмотрел вверх, на закрытое паранджой лицо Розы Сардии. Что-то подсказывало ему — уговорить эту девушку бежать будет непросто, лучше действовать другим путем.

Он подошел к десятнику охраны, и перед глазах у того неожиданно вырос разгневанный великий визирь Селим аль Бакар.

— Чего вы ждете! Принцесса Ильсана в опасности! Немедленно уводите ее обратно в оазис Око Мардука!

— Мой господин, — на лице воина вспыхнула растерянность, — мне кажется, уже поздно!

Алкмен проследил за взглядом десятника и увидел, как из-за скрывающей расщелину скалы выбегают вооруженные люди, отрезая путь к отступлению.

«Опоздали!» — ударило в сознании парня, и, бросив командиру гвардейцев приказ защищать принцессу, он отпустил его сознание, пытаясь найти другой выход из создавшейся ситуации.

Позади каравана послышались крики и лязг оружия.

«Значит, арьергард уже вступил в бой. — Оценил услышанное Алкмен и отступил к верблюду Ильсаны. — Ловушка расставлена на редкость грамотно. Оборона растянута и в ближайшее время рассчитывать на помощь не приходится».

Его взгляд уже четко различал фигуры нападавших. «Белые бурнусы, разинутые в крике рты, в руках короткие копья или сабли. Похожи на парвов, — глаза молниеносно отстреливали мелочи. — Никаких кольчуг, брони, нет даже шлемов. С таким вооружением им Бессмертных не одолеть», — на этой мысли Алкмену стал понятен замысел врага: им и не надо, цель этой толпы — просто задержать охрану!

Перед ним уже завязалась схватка. Десяток сардийских всадников врубился в атакующий строй, хищно замелькали блики рубящих клинков, и тогда он увидел тех, кто был реальной угрозой. Еще несколько человек выскользнули из расщелины и, обходя схватку, рванулись прямо к принцессе.

— Вот и дорогие гости, — усмехнулся Алкмен, глядя на расплывающиеся переде глазами бегущие фигуры и чувствуя, как сознание начинает наполняться мощью энергии вхождения.

С высоты своего дромадера Ильсана видела, как пошел в бой десяток Бессмертных, а рядом остались лишь погонщики, слуги, да тот странный парень из братства.

«Надежды на него мало», — подумала девушка, взглянув на безоружную фигуру внизу, и, нырнув руками в переметные сумки, вытащила изогнутый сардийский лук и колчан. Навалившись всем телом, она согнула упругое наборное дерево и надела тетиву.

«Если кто-то здесь думает, что Роза Сардии — это легкая добыча, то его ждет большое разочарование». — Наложив стрелу, она прищурилась в поисках цели и вдруг вздрогнула. Позади бегущих к ней людей Ильсана увидела Кадияра: тот не бежал, а шел быстрым шагом вместе с высоким стариком в черном бурнусе и белой седой бородой.

— Ах ты, парванский ублюдок, — зло выругалась девушка, — тебе все неймется!

Сухо тренькнула тетива, и стрела, сорвавшись, понеслась к цели. Дзень! Звякнул наконечник о пластины панциря и бессильно упал к ногам Кадияра. Злая усмешка скривила лицо парванского принца, и торжествующий взгляд нашел глаза принцессы.

Скривившись от досады, Ильсана выдохнула, вкладываясь в следующий выстрел, и вдруг замерла, пораженная увиденным.

Парвы были буквально в пяти шагах, и первый из них уже взмахнул кривой саблей над головой сжавшегося от ужаса погонщика, как вдруг словно споткнулся на ровном месте, вздрогнул и непонимающе уставился на свои руки. Мгновенное замешательство, и он, словно прозрев, в один миг развернулся и кинулся на ближайшего товарища.

Хрясь! Тяжелая сабля проломила череп ошеломленного кочевника, а обезумевший парв уже бросился на другого. Тот с перекошенным от удивления лицом сумел все же отскочить и уклониться от сокрушительного удара. Нападавшие замерли, не зная, что предпринять, а их свихнувшийся соплеменник яростно кидался от одного к другому. Наконец нервы у них не выдержали, и кто-то из своих воткнул копье в спину одержимому.

Подбежавший Кадияр, лишь мельком глянув на лежащее тело, заорал на застывших бойцов:

— Чего встали⁈ Вперед!

Голос принца подстегнул, как хлыстом, и парвы уже было рванулись к верблюду принцессы, как вдруг еще один из них, потеряв рассудок, бросился на своих. Вот теперь кочевники пустыни испугались по-настоящему.

— Демон! — пронесся испуганный шепот.

В этот момент стрела Ильсаны пробила грудь одного из парвов, и воздух огласил единый выдох:

— Ведьма!

Отбиваясь от озверевшего соплеменника, они начали отходить от проклятого места, оставляя своего принца лишь с парой телохранителей и седым стариком.

Энергия Эртория Данациуса вырывалась из глаз Алкмена невидимым потоком, держа, как на привязи, сознание обезумевшего парва, а тот, яростно размахивая коротким мечом, набрасывался на своих же. Вот кто-то из парвов вскрикнул, сраженный одержимым, но и тот вдруг согнулся, получив удар копьем в живот.

Зрачки Алкмена оставили павшую жертву и мгновенно переключились на одного из телохранителей Кадияра, но тут энергия кристалла вдруг натолкнулась на неожиданную преграду. Седой старик, стоящий рядом с принцем, вышел вперед и принял на себя удар ментальной волны. Глаза Алкмена встретились с глазами колдуна пустыни, и воздух между ними уплотнился, набухая и лопаясь, словно пузыри кипящей воды.

Ментальная защита старца выдержала удар. Будь здесь сам Великий магистр, то, скорее всего, колдун не смог бы устоять, но потери энергии на таком расстоянии были слишком значительны.

Почувствовав силу, старик вскинул руки к небу, призывая в помощь своих пустынных богов и вперился горящим взглядом в юношу. Парализующая волна прошила тело, и Алкмену пришлось собрать всю волю, чтобы справиться с ударом. Теперь он не видел ничего вокруг — его взгляд сконцентрировался только на глазах колдуна. Юноша чувствовал, как собирается и сжимается для броска энергия кристалла, еще миг — и Великий магистр раздавит этого паука пустыни, но тут жуткая боль ожгла весь правый бок. Алкмен попытался устоять, но ноги как-то враз отказались подчиняться, и он стал оседать на землю. Только сейчас он услышал отчаянный крик Ильсаны, пытавшейся предупредить его, и увидел стоящего над ним Кадияра. Он слишком увлекся поединком с колдуном и пропустил тот момент, когда враг, подкравшись, ударил его ножом. Теперь уже было поздно — еще слышался зов Эртория, но ответить ему не хватало сил. Жизнь покидала Алкмена вместе с потоком крови, льющимся на красную землю.

Для Ильсаны решающий поединок выглядел лишь как непонятное и неуместное стояние Алкмена напротив жутковатого седого старика посреди ожесточенной схватки. Она не понимала, что происходит, но когда Кадияр рванулся к Алкмену, попыталась его остановить. Ее рука метнулась к колчану за стрелой, но тот был уже пуст. Девушка слишком увлеклась, расстреливая отступающих парвов, и теперь ей не хватило всего одной стрелы. Ильсана прокусила губу от злости на себя. Ее враг был совсем рядом, с такого расстояния она могла бы четко выцелить незащищенное место, но стрелять было нечем.

Она кричала, но странный парень будто оглох, а телохранители Кадияра, подхватив ее верблюда под уздцы, уже тянули того вниз, принуждая лечь. Животное артачилось, недовольно шевеля губами и даря последние мгновения свободы своей хозяйке.

Вытащив из тела мокрый от крови кинжал, Кадияр задрал голову вверх и довольно осклабился:

— Спускайся, моя любовь, твой господин пришел за тобой!

Ильсану аж передернуло от этой самодовольной усмешки и собственного бессилия.

— Я лучше убью себя, чем буду твоей! — В руке девушки блеснул нож, но ничего сделать ей не позволили. Несколько брошенных арканов мгновенно спеленали ее, как ребенка. Ильсана отчаянно задергалась, но дромадер в этот момент решил все-таки уступить людям и лечь. Его передние ноги подогнулись, и принцесса, потеряв равновесие, полетела на землю. Связанные руки не позволили ей смягчить удар, и она, рассекая кожу, воткнулась головой в россыпь мелкие камней. Перед глазами все завертелось: небо, красная земля, чьи-то бегущие ноги, — пронзило болью, а по ушам ударил грохочущий топот коней.

Она подняла голову, ничего не понимая. Кадияр, окруженный своими телохранителями отступал, отбиваясь от неизвестных людей, а с противоположного склона, рассыпаясь лавой, неслись незнакомые всадники.

Град на холме