Горелом

18

Сумерки выстудили улицы. Поднявшийся ветер кружил по тротуарам шуршащую листву. Листья лениво ползли по свежим и почти стертым белесым линиям егерских «колес», и по угольным кляксам раздавленных «злючек». Окна домов вдоль дороги помаргивали редкими огоньками выставленных на подоконники свечей. То ли людей в квартирах проживало мало, то ли не верили они в сказки…

Клен на улице Приречной брезгливо поджимал ветки, глядя сверху вниз на уткнувшуюся в ствол легковушку. Машина тоже недовольно морщила мятый капот. Встреча явно произошла неожиданно для обеих сторон и без обоюдного восторга. Хорошо, что в Старом городе по-настоящему оживленных автострад нет. Но все равно следы дневного происшествия встречались то тут, то там…

«…а было ли это обращение оправдано?»

Гибель сотен-двух людей — трагедия лишь для их близких. Зато мелкие и крупные, но не смертельные неприятности разойдутся на десятки тысяч горожан, да нанесут ущерб городской казне… Можно поставить между этими событиями знак равенства?

Фонарь напротив дома номер двенадцать качался от ветра, тени метались, и казалось, что в распахнутую дверь парадного поочередно вплескиваются свет и тьма. Ян вошел вместе с порцией мрака. И столкнулся с парой — женщина и мужчина, неуловимо похожие друг на друга, спускались по лестнице, держась за руки так крепко, что налетев ненароком, Ян не сумел разлучить их. Лицо женщины блестело от слез, но выглядели супруги вполне довольными.

Чем Амилия их так вдохновляет? У него во Дворце люди если и рыдают, то от жалости к себе и своим несчастьям…

Перед квартирой на этот раз никто не топтался. Ян занес руку, чтобы постучать и заметил, что дверь приоткрыта. Это вызвало легкое раздражение. Либо Амилия Стах так беспечна, что вовсе не обращает внимания на замки, либо ее клиенты не ценят безопасность своей благодетельницы и не закрывают за собой двери. Ну, раз такие порядки…

В просторной комнате царила темнота. Слабо мерцали уличным светом окна, по блестящему полу плясали смутные тени в такт болтавшемуся снаружи фонарю. Яркий, неподвижный желтый прямоугольник лежал лишь справа от входа — кухню Амилия предпочла все же отделить от приемной.

В его намерения не входило подкрадываться, но покрытие пола поглощало звуки. Амилия стояла возле стола, спиной к входу, сильно ссутулившись. Облаченная в темные джинсы и свитер, она казалась еще хрупче и меньше, чем была на самом деле.

Ян стукнул костяшками пальцев о дверной косяк. Девушка вздрогнула и обернулась. Из ее рук выскочил и запрыгал по полу пластиковый пузырек, закатился под стол, оставив за собой пунктир из белых таблеток. Крышка от пузырька отлетела к ногам Яна.

— Простите, пожалуйста, но сегодня я уже никого не… — она осеклась, всматриваясь в незваного гостя.

Машинально Ян подобрал крышку. Амилия напряженно наблюдала. Девушка стояла прямо под лампой, так что скрыть растерянность и тревогу ей не удалось. Да она и не пыталась. У нее было такое лицо, словно она ждала новых грубостей.

— Добрый вечер… То есть ночь. Не хотел вас напугать.

— Вы не напугали. — Надо же, а ведь это правда. Испуга в ее глазах нет совсем, только настороженность.

— Я пришел… — «извиниться» подсказал здравый смысл. Как раз с извинений следовало начинать, после их последней встречи. Но почему-то до настоящего момента Яну это и в голову не приходило.

— Я знаю, зачем вы здесь, — неожиданно пришла ему на помощь Амилия. — Вы думаете, что мне известно нечто важное о Замке. И хотите знать, что именно.

Вот сейчас она твердо и мстительно скажет, что знать ничего не знает ни о каких Замках. Или начнет увиливать от ответов, а у него слишком болит голова, чтобы пытаться переиграть ее. И останется только снова злиться…

— Я расскажу все, что знаю, — негромко пообещала Амилия, машинально, как в прошлый раз, прижимая согнутую левую руку к ребрам, будто пытаясь удержать в груди что-то рвущееся наружу.

Потом она опустилась на колени, подбирая рассыпанные таблетки. То ли свет падал так неудачно, то ли ракурс был нехорош, но и без того тонкое лицо девушки заострилось до пугающей болезненности. А ведь она вот-вот в обморок грохнется, — беспокойно подумал Ян. И что делать?

Ян присел рядом, тоже подбирая твердые белые кругляши. Нет, на его таблетки не похожи. Лекарство от сердца, если верить кривой наклейке на пузырьке. Амилия забрала из его рук крышку — пальцы девушки были ледяными.

— Простите. Я нагрубил вам тогда и… сожалею об этом.

Надо же, получилось. Не думал, что сможет выговорить.

— Ничего, — она повела плечом, не поднимая глаз. — Я понимаю.

До Яна, наконец, дошло:

— Если вы неважно себя чувствуете, я приду в другой раз.

— Уже нет времени, — отозвалась она. — Нельзя слишком откладывать… Подождите минуту. Я сейчас заварю чай и станет лучше.

Чайник у нее оказался забавный — из коричневой, лакированной керамики, в форме слона. Физиономия у слона была серьезной и сосредоточенной, и в чашки длинный нос он опускал с царственной важностью. Зато чай Амилии Стах был чем угодно, кроме обычного чая. Впрочем, ей стало от варева заметно лучше — на скулы и губы вернулась бледная краска, из глаз исчезла обморочная муть.

Не сговариваясь, они стукнулись чашками, ставя вешку перемирия.

— Я сейчас… — Наверное, свитер и джинсы Амилия покупает в отделах подростковой одежды, и все равно показалось, что она провернулась внутри своих вещей, когда вставала. Как внутри слишком свободной шкуры.

Абажур над столом рассеивал теплый свет ламп, накидывая на стоящие предметы прозрачные, желтоватые кружева. Оттого мебель обретала значительность и антикварную аристократичность, и даже простые фаянсовые чашки притворялись выточенными из ценной кости.

Как странно — всего лишь кухня, а кажется защищенной крепостью среди наползающей тьмы.

На подоконнике в слегка запыленной хрустальной миске лежало такое же запыленное обручальное кольцо. Почти не задумываясь, Ян взял его и прочел на внутреннем ободке: «Амилия и Григор». Дата стояла двухлетней давности. Неожиданно… Есть жизнь и на таких странных планетах.

Когда Амилия вернулась, Ян не заметил. Просто вдруг в дверном проеме, как в картинной раме, возникла строгая точеная фигурка. Темная одежда на темном фоне, зато руки и лицо светятся прозрачно-белым. Привидение. С прижатой к груди книгой.

— Я расскажу вам… — повторила Амилия, глядя на него темно-синими, выразительными, как у мультяшной феи, глазищами. — Но с одним условием.

Ну вот. Стоило расслабиться и решить, что он может понять эту девушку, как…

— С каким условием? — Ян не пытался сделать голос настолько неприятным. Как-то само собой вышло.

— Вы возьмете меня с собой.

— Чего?!

Амилия пересекла кухню, забралась на стул с ногами, положила книгу на стол между ними и вновь уставила на него спокойные, прозрачные глаза:

— Я же видела, вы хотели попасть в Замок. Мне тоже это необходимо.

— Зачем?

Она не ответила, не спуская с Яна испытующего взгляда. И Ян сдался, пожав плечами. А, в самом деле, почему бы и нет, если ей неймется? Амилия кинула быстро, будто ничего другого и не ждала. И перевернула книгу обложкой вверх. Ян жадно всмотрелся и разочарованно откинулся на спинку стула:

— Это всего лишь…

Книга называлась «О природе серебра». На обложке нарисован кувшин с узким горлышком. Какое-то исследование по художественной обработке металлов.

— Эта книга принадлежала человеку, который жил в вашем доме раньше.

Ага. А вот это уже интереснее. Ян глянул на книгу по-новому. Если присмотреться, не фыркая пренебрежительно, то… А ведь она действительно вписалась бы точь-в-точь в ту дыру, что зияла в книжном строю в момент его прибытия в дом на Ольховой.

— Где вы ее взяли?

— Купила… — она еле заметно запнулась. Врать Амилия явно не любила, да и не умела. — Букинист сказал, что книгу ему отдали полицейские, после окончания расследования. Ее нашли среди вещей погибшего… горелома. — Последнее слово она также произнесла с усилием.

— Зачем вы ее купили?.. Впрочем, неважно, — ему и в самом деле сейчас это не было важно. Ян алчно впился в книгу, перелистывая.

Через пару минут убедился, что книга вполне соответствует названию и повествует исключительно об изделиях из серебра, как старых, так и новых. Относительно новых, учитывая год издания книги. Не хотелось ему второй раз выглядеть идиотом, но пришлось.

— И что? Даже если книга принадлежала прежнему горелому, она не имеет отношения к Замку.

Амилия мягко улыбнулась. Без превосходства, а так, как улыбаются родители, наделяя ребенка припрятанной конфетой.

— В книге было вот это…

На стол легли желтые то ли от света, то ли от старости листы сложенной пополам бумаги, исписанные лиловыми чернилами плотно и густо. Мелкие строки перемежались схематичными рисунками. Ян потянулся к листкам, Амилия аккуратно накрыла их ладонью. Лицо ее стало неожиданно серьезным.

— Не может быть, чтобы букинист не заметил посторонних бумаг в книге, — произнес Ян хмуро. — Вы солгали, что купили книгу.

Она явно смутилась, опустила ресницы, шевельнула беззвучно губами, будто пробуя слова прежде, чем вздохнуть:

— Вы правы… Мне ее… подарили.

— Кто?

— Этот человек уже умер.

— Что в записках?

— Тот, кто их писал, искал первую башню. И он нашел ее. Я не знаю, что было дальше, и что он обнаружил в этой башне, но путь в нее он указал. Немного запутанно, он делал заметки для себя, но пойти по его следам можно.

— И? Если вам так хотелось попасть в башню, почему вы раньше не пошли этим путем сами?

— Во-первых, мне страшно… — Амилия признала это бесхитростно и спокойно. — А во-вторых, начало этого пути лежит в закрытых башнях. Я не знаю, как туда попасть. Я пробовала, но все известные мне дороги обрывались еще до нужной точки.

— Можно мне посмотреть?

— У него очень плохой почерк. Но я научилась его разбирать. Если пойду с вами, то…

— С чего вы взяли, что я смогу попасть внутрь? Замок недоступен.

— Говорят, Замок всегда впускает гореломов. У него с такими, как вы особые отношения.

— А если нет?

Она слегка пожала плечами, складывая записки снова пополам, по старому сгибу. Такая хрупкая, такая одинокая и беззащитная… На мгновение Яну представилась картинка, как он набрасывается на несчастную девушку и завладевает ее сокровищем. И даже не тем, о котором мечтают все насильники. А потом бежит прочь по переулкам…

О, господи. Ян уныло вздохнул.

Интересно, где сейчас этот Григор? А если не он, то кто-нибудь еще? У миловидной девушки ее лет наверняка есть в жизни мужчина. Если только она не отпугивает их своим придуманным проклятием. Или она считает, что отпугивает…

— А все-таки, зачем вам надо в Замок? — Как-то он это невпопад спросил, озвучив внезапную догадку.

— А вам? — отозвалась Амилия, словно только и ждала вопроса.

— Я должен подумать.

Что ж… Если не доверие, то взаимопонимание у них определенно намечается. На этом они и разошлись. Терпкий вкус чая Амилии преследовал Яна до самого дома.

Ольха возле дома беспокойно вздрагивала и наблюдала. Любопытно, а был ли Инек на стадионе? В прошлом году Ян, кажется, видел у него черный шарф с гербом.

— Тебе разве не нужно завтра вставать в школу?

Ольха хмыкнула и неопределенно качнула ветвями. А потом внезапно спросила голосом Инека:

— А это правда?.. Ну, что вы были на стадионе? Сегодня?

— Ты же там тоже был. Значит, все видел.

— Откуда вы… — ольха содрогнулась, когда Инек переместился с ветки на ветку. Потом послышалось проникновенное: — Жутковато было. — И дальше совершенно непосредственно: — А вас побили за это?

— Добрый ты, Инек, — пробормотал Ян, машинально касаясь присохшего ко лбу пластыря.

— Вас искала девушка.

— Рыжая?

— Нет. Та высокая, с косой… Которая и раньше приходила. Странная.

— Понятно.

— Она просила передать вам, как появитесь, чтобы включили телефон.

— Телефон? — озадачился Ян, потом полез в карман за мобильником и с некоторым недоумением убедился, что он и впрямь отключен. Наверное, вырубился еще на стадионе. Вот и славно. Обойдутся. И не подумает включать.

Комната пахла запустением. Нет, по-настоящему пахло хвоей, цитрусами и слегка пылью, но почему-то казалось, что здесь не живет никто вот уже много лет. Так, заходит, бросить вещи и сразу же уходит. Только оранжевые апельсины на столе горели ярко и празднично. Что останется, если хозяин квартиры снова исчезнет? Как предыдущий?

Ну, приехали… Ян вернулся вниз по лестнице, торопливо набрал номер на старом, дребезжащем диске. Запоздало спохватился, что час поздний… Хотя нет, у них там, в Прилесове, как раз нормально.

— Алло? — через далекие трески пробился суховатый, но мелодичный голос.

— Добрый… вечер, мадам.

Пауза, потом столь же суховатое:

— Добрый вечер, господин Хмельн.

— Как у вас дела?

— Спасибо, все хорошо. Леонид сейчас ужинает, но если вы хотите…

— Просто расскажите, что нового.

— Не беспокойтесь… — Ян слушал не слишком внимательно, выхватывая дежурные, но успокаивающие: — …лучшая оценка в классе по математике… обещали новый велосипед… занятия плаванием… Спокойной ночи!

На последнее он среагировал с запозданием, попрощавшись после удивленной паузы на том конце. Трубка разразилась тусклыми гудками.

…Сколько ему сейчас лет? И как он выглядит, этот Леонид-Лео? Яну было семнадцать, а ему четыре, когда Лео попал в приют. Неизвестно почему пацан прицепился к старшекурснику, как клещ. В приюте одиноко, особенно малышам… Родители Лео разбились оба, а врачи установили, что пацан не видит солнца. Понятное дело, ему прямая дорога в приют для таких, как он и Ян.

Леонид провел в приюте больше года. Потом выяснилось, что солнце он все же видит, а прежнее его состояние было всего лишь последствием шока. Надо бы радоваться, но… Рассчитывать на приемных родителей тому, в ком заподозрили, пусть и ошибочно, горелома, не стоило. Ян взял над ним опеку. И стал отчислять часть своих гонораров на то, чтобы Лео жил в хорошей семье. Наверное, потому, что там, в приюте мальчик крепко вцепился в его руку и неотрывно следовал за Яном безмолвной перепуганной тенью… Мы в ответе за тех, кого приручили. А может, он просто был похож на самого Яна.

Пока Ян жив и отчисляет деньги на содержание приемным родителям мальчика в городе Прилесове — тому обеспечено нормальное будущее. И Лео достаточно далеко, чтобы проклятый дар не причинил ему вреда. Это все, что нужно знать.

К тому же помогает держаться на краю. А значит, незачем ныть и жаловаться на судьбу. И лучше подумать, как попасть в Замок. Иначе царственный Змей найдет виновного в своих бедах быстрее, чем горожане…

И кстати, про змей! Ян выглянул на улицу:

— Инек, а ты можешь поймать мне змею?

— Какую? — после паузы осторожно уточнил невидимый Инек.

— Любую. Можно ужа. Только обязательно, чтобы живая была.

— Могу, — уверенно сознался Инек. — Вам срочно?

— Очень, — с чувством подтвердил Ян.

«…У одного герцога не было наследников. И как-то предсказал ему заезжий прорицатель, что трон в замке после смерти герцога, займет его лютый враг, двоюродный брат. Вознегодовал герцог и велел разыскать горелома, чтобы отвести беду от замка, чтобы герцогский трон занял законный наследник.

К радости герцога через девять месяцев его супруга родила сына. И никому не было дела, что в тот миг, когда жена герцога понесла, жена простого солдата лишилась своего ребенка. А суждено было тому солдатскому сыну стать великим полководцем. Да вот не случилось…

Умер герцог счастливым и не знал, что после его смерти законный, но не кровный наследник сдал замок двоюродному дяде, своему настоящему отцу. А герой-полководец, который должен был руководить обороной, так и не родился. Так что сбылось предсказание. Но и замок не пострадал…

А герцогу-снобу, следовало не о троне думать и замок от несчастья беречь, а отвести беду от себя самого, признавшись в бесплодии чресл…»