Горький принц

АМОН

Я

я смотрел, как Рейна уходит, и моя грудь сжималась в агонии.

Это был первый раз, когда я увидел ее без улыбки, и я сам был тому причиной. Это была моя вина. Я начал это и, черт возьми, закончил.

Я закончил. Она.

Я не мог сказать ей почему. Ради нас обоих, было лучше, чтобы я держал это в секрете. Если бы она узнала, это уничтожило бы ее. Так что я вынесу это знание один. Она оправится от разбитого сердца. Она не оправится, если узнает, что мы наполовину брат и сестра.

Мой желудок скрутило, как бывало каждый раз, когда я думала об этом, и я запихнула это в глубокий уголок своей души.

Пока я смотрел, как она молча уходит, удары моего сердца отдавались эхом громче, чем я когда-либо слышал.

Потребность побежать за ней, подхватить ее на руки и никогда не отпускать терзала мою грудь. Вот только это было неправильно. Она была моей сводной сестрой. Все эти чувства всколыхнулись во мне.

“ Уходи. ” Мой голос был ровным. Холодным. Все не так.

— Я думал, мы могли бы...

“ Уходи, ” прорычал я. Я не хотел эту женщину. Она меня не волновала. Я просто использовал ее, чтобы оттолкнуть Рейну. Чтобы я мог защитить ее от осознания того, что она спала с собой...

Желчь подступила к моему горлу, и я, спотыкаясь, добралась до ванной, успев как раз вовремя, чтобы опорожнить содержимое своего желудка. Я услышала, как закрылась дверь моей квартиры, как раз в тот момент, когда судорожно вздохнула.

Я спустил воду в туалете и поднялся на ноги, поймав свое отражение в зеркале. Я был все тем же, но таким чертовски другим. Я опустила глаза на свою грудь, ожидая увидеть там дыру, потому что мне показалось, что кто-то вырвал мое сердце.

Я ненавидел это чувство. Это был ад. Агония. Худший вид проклятия.

“ Брат. ” Данте появился в дверях ванной. Только тогда до меня дошло. Я не был его братом, и все же эти братские узы отказывались ослабевать. Мы выросли вместе. Вместе пережили гнев отца. Моя мать воспитывала нас. Вместе.

Именно в этот момент я решила, что Данте действительно никогда не узнает.

Я вытер рот тыльной стороной ладони. - Что ты здесь делаешь? - спросил я.

Он небрежно прислонился к дверному проему, засунув руки в карманы. “Мама сказала, что я тебе нужен”. Его взгляд метнулся к унитазу, затем снова на меня. “Ты заболела?”

Я выпрямился во весь рост. - Нет.

“ Слава богу, - пробормотал он. - Я не в настроении играть роль няньки.

Я подошел к раковине и заметил розовую зубную щетку Рейны. Боль пронзила меня изнутри. Я схватил эту чертову штуковину и выбросил ее в мусорное ведро.

Эта жизнь была бы для меня сущим адом, но будь я проклят, если позволю Ромеро победить. Я бы превратил весь этот гнев и агонию в ледяное безразличие и построил бы себе империю, которая могла бы уничтожить всех остальных.

Огонь в моих венах горел жарче любого ада. Я заметила, что мой брат смотрит на меня со странным выражением лица. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, когда нужно отступить и позволить мне разозлиться.

Я не смог бы заполучить ее, но я бы отомстил. Я бы стремился к этому так, чтобы питать душу, которую вырвали из моего тела. Это стало бы целью моей жизни. В конце концов, у меня не осталось ничего, кроме времени. Так что я буду ждать.

Один за другим я бы завоевал этот гребаный мир.

Холодный и горький смех вырвался из моего горла. Горький принц. Какая, блядь, ирония в том, что Ромеро наградил меня этим титулом? Всегда озлобленный принц, но никогда не король.

Я бы трахнул их по-королевски. А потом я бы повел их всех в ад, и мы бы сгорели вместе.

Я встретилась взглядом с братом, боль все еще разливалась в моей груди. Я подозревал, что он останется там на какое-то время, так что я вполне могу к нему привыкнуть.

“ Что случилось с Рейной? Рейна. Одно это имя имело силу, которая пронзала меня насквозь. Я все еще любил ее; я все еще хотел ее. У меня внутри все сжалось. Все это было неправильно, но мое сердце и душа, казалось, не могли согласиться.

В груди у меня что-то хрустнуло. Воспоминание о том, как дрожали ее плечи, когда я сказал ей пойти и полюбить кого-нибудь другого.

- Она ушла.

У меня не было слез, но мое сердце выплакало столько, что могло затопить ручьи, реки и океаны. Черт возьми, затопить всю эту планету.

Прошло много времени, прежде чем мир затих. Мое сердце никогда не успокоится.

Любовь была проблемой, которая мне не нужна была в жизни.