Горький принц

8

АМОН, 20 ЛЕТ

T

на следующий день мы вернулись в Италию.

Наш самолет только что приземлился, когда пришло срочное сообщение от моей матери с просьбой встретиться с ней в моей квартире в центре Триеста. Это было ее безопасным убежищем, когда отец впадал в истерику, и это сработало хорошо, поскольку я теперь редко останавливался в Триесте. Только когда нужно было разобраться с делами.

Как только мы приехали, она обняла меня, в ее темных глазах блестели непролитые слезы. Прежде чем обнять моего брата, она вручила мне письмо. Все это время самый доверенный человек моего оджисана, Хироси, стоял на заднем плане.

Я уставился на сообщение, написанное по-японски, иероглифы хираганы были жирно выделены на белой странице. Слова плясали у меня перед глазами. Я даже усомнился в своем знании японского, читая, а затем перечитывая. Смысл был ясен. Мой дедушка умер. Косэки- документация японского закона, в которой содержался отчет о его смерти, — присланная моим двоюродным братом, содержала лишь скудные детали. Он даже не перечислил, где и когда состоятся поминки и похороны.

Гребаный ублюдок.

По крайней мере, теперь у меня было подтверждение того, что мой двоюродный брат был ответственен за покушение на мою жизнь. Софу был мертв. Мое чутье подсказывало, что на него было совершено покушение, но опять же, без каких-либо доказательств, это было бесполезное предположение.

“Он хотел, чтобы ты взял управление на себя”, - заявил Хироши. Он был с моим дедушкой последние двадцать лет. Это была связь на всю жизнь, но теперь, когда он был мертв, он выбрал свой союз.

Моя мать сидела тихо, стиснув руки на коленях. Эта смерть ударила бы по ней сильнее всего. Трудно быть близким с человеком, которого видишь всего несколько раз, но она выросла со своим отцом и любила его, по крайней мере, до тех пор, пока не совершила ошибку, доверившись мужчине, который предал ее.

Она влюбилась в Томазо Ромеро - ее первая ошибка. Второй было доверие к нему. Он использовал ее связи, а затем бросил. Он так и не выполнил своего обещания жениться на ней. Мама оказалась любовницей моего отца. Анджело Леоне был ничем не лучше Томазо. Он просто хотел использовать ее и ее чрево, чтобы произвести на свет наследника своего рода.

“Я предполагаю, что Ицуки не стал ждать подходящего периода, чтобы провозгласить себя главой якудзы”, - констатировал я как ни в чем не бывало. Слова, которые так часто шептала моя мать, пока я росла, звучали в моей голове. Принц без короны.

Иногда было трудно преодолеть горечь. Я строил здесь свою империю, но это не облегчало боль от потери права, принадлежащего мне по рождению. Я любил своего брата, и занять его место за столом Омерта не было вариантом. Ицуки, с другой стороны, я не уважал. Он не был членом семьи, по крайней мере, в моем понимании, так что у меня не возникло бы проблем покончить с ним.

За исключением того факта, что это может привести к неприятностям у всех на пороге, не только у меня.

Мои глаза нашли Хироши. Ему было за пятьдесят, преданный. Мой дедушка безоговорочно доверял ему, и он был бы мне полезен. И потенциально он мог бы стать хорошим другом, если бы я открылся для этой идеи.

“ Какое предложение у моего кузена? - Спросила я. - Полагаю, оно у него есть.

“ Умный мальчик, ” сказал Хироши, улыбаясь. У меня перехватило дыхание, но я не стала зацикливаться. Я не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то называл меня мальчишкой, включая моего собственного отца. Вероятно, прямо перед тем, как я совершил свое первое убийство. “ Он хочет, чтобы ты работал на него. - Я стиснул зубы. Для меня это было бы непросто. “Он будет искать твои слабости. У тебя их не должно быть. Тем временем мы воспользуемся всеми его недостатками. И когда придет время...

“Мы нанесем удар”.

Он кивнул. “ Совершенно верно. Мы нанесем удар.

Потому что будь я проклят, если навсегда останусь принцем без короны.

Два дня спустя, за несколько минут до семи, мы сидели в столовой отцовского дома. То, что мы увидим его в этой поездке, было неизбежно — нам нужно было многое обсудить.

Ни мне, ни моему брату не хотелось болтать, но мы знали, что дальнейшее избегание его приведет к неприятностям. И вот мы здесь.

Я изучала лицо матери в поисках каких-либо признаков синяков. Их не было. В том, чтобы вырасти и стать физически крупнее и сильнее своего отца, были свои преимущества. Я давным-давно ясно дал понять, что, если он хоть пальцем тронет ее, я перестану помогать с бизнесом Леоне. Данте сделал то же самое. Возможно, мы не всегда были рядом, чтобы сдерживать его, но у нас наконец-то было что-то, что можно было держать над его головой, и ни один из нас не постеснялся бы это использовать.

Отец сидел во главе стола, не сводя глаз с моей матери. Я чертовски ненавидел то, что она оставалась с ним. У него было несколько любовниц на стороне — что было тем, что она предпочитала, — но я не мог понять, почему она никогда не уходила от него.

Она не любила его.

Она могла дурачить нас, когда мы были детьми, но больше не могла этого делать. Он, должно быть, держал что-то над ее головой, и я намеревался выяснить, что это было. Затем я освободил бы ее, чтобы она могла спокойно прожить остаток своих дней.

“Как прошла встреча с Ромеро?” спросил он, не отрывая взгляда от моей матери, которая слегка напряглась. Я не сказал ей, что Ромеро заключил сделку с якудзой, чтобы меня убили. Это казалось спорным вопросом, учитывая, что мы шантажом вынудили его к сотрудничеству.

Вбежала служанка, неся тарелки с едой — без сомнения, что—то такое, что пришлось по вкусу отцу, - и поставила их перед нами.

“Все было в порядке”, - ответил Данте. “Что это за дерьмо?” - спросил он, разглядывая еду на наших тарелках.

“Полезный ужин”.

Было любопытно, что он не затронул сначала бизнес якудзы. Я бы подумал, что теперь, когда мой двоюродный брат взял верх, он должен беспокоиться о своих маршрутах сбыта наркотиков. “Он будет использовать порты Леоне для поставок наркотиков весной и летом и заплатит нам пошлину”.

Внимание моей матери было приковано к тарелке, полной еды, стоявшей перед ней, без сомнения, она гадала, как она собирается это переварить. Кровяная колбаса, хлеб и хорошо прожаренный стейк. Это определенно было тонкое “пошел ты”. И все же она ничего не сказала, перекладывая все это по тарелке.

“Полезный ужин? Что, собственно, за хрень?” Пробормотал Данте, уставившись на тарелку, которая была похожа на мамину. “Вы наняли нового повара, у которого нет вкусовых рецепторов?”

“Это тот же повар”, - категорично ответила мама.

Я открыла рот, чтобы сказать отцу, что ему, возможно, стоит подумать о том, чтобы отправить его на пенсию, но Данте оказался быстрее. “Он, должно быть, хочет вызвать у всех нас взрывную диарею”.

“ Считай это очищением, ” пробормотала я. Мускул на щеке отца дернулся, и я продолжила. “Неудивительно, что люди теряют самообладание, когда едят это дерьмо”, - добавила я, имея в виду его вспыльчивость.

Он стукнул кулаком по столу, так что задребезжало все столовое серебро. Ни Данте, ни я не вздрогнули, привыкшие к его вспышкам, но моя мать вздрогнула. Даже после всех этих лет она была на взводе рядом с ним.

“ Вы двое закончили свои дерьмовые шутки? он зарычал. Старик не слишком постарел. Потребление алкоголя и диета сказались на нем. Рак тоже помог. Его волосы все еще были темными — только потому, что он их покрасил, — но не было никакого лекарства от залысин и желтушной кожи.

Не имело значения, что его физическое состояние ослабло. Он все еще был способен на насилие и предательство. Именно по этой причине я больше не спала под его крышей. То же самое было верно и для Данте.

В общем, никому из нас никогда не удавалось выспаться целую ночь, где бы мы ни останавливались. Я использовал это время, чтобы наладить наблюдение и расширить свою империю. Моя бессонница началась в тот день, когда я спас одну золотоволосую девушку. В тот же день отец впервые отвел нас с Данте в подземелье и наказал. С тех пор я спала с одним открытым глазом. Он мог быть старым и слабым, но годы жестокого обращения с его стороны изменили нас во многих отношениях.

Больше всего на свете мне хотелось избавиться от отца так, чтобы никто не узнал, включая моего брата. Но, к сожалению, этого не было в планах. По крайней мере, не в данный момент.

“ Ты видела дочерей Ромеро? - Спросил он. Мама впервые с тех пор, как мы сели ужинать, подняла глаза от тарелки. Ее взгляд метнулся от меня к Данте, затем к отцу.

Он смотрел на нас троих так, что мне это совсем не нравилось. Как будто он знал что-то, чего не знали мы.

- Мы не видели его дочерей, - солгала я.

“ Почему тебя это волнует? - Спросила его мама.

Это был именно мой вопрос. Отец никогда ни о ком не заботился, особенно о чужих детях.

Он пожал плечами с явным самодовольством на лице. “Я не знаю. Я просто думаю, что забавно, что Ромеро так отчаянно нуждался в сыновьях, а был наказан дочерьми ”. Я смотрела на него с безразличием, в то время как моя грудь горела от гнева и ненависти. “Я слышала, что его младшая, Рейна, настоящая смутьянка”.

Я натянуто улыбнулась ему, ненавидя то, как он произнес ее имя. Мне не нравилось, что он даже знал о существовании Рейны Ромеро, не говоря уже о том, чтобы говорить о ней.

“Каким образом?” С любопытством спросил Данте, с презрительной усмешкой перекладывая кровяную колбасу по тарелке.

- Ходят слухи, что она всегда сражается за свою сестру.

“ Она любит свою сестру и защищает ее. В этом нет ничего необычного. - Голос матери дрожал, ее пальцы так сильно сжимали вилку, что побелели костяшки.

Отец отрывисто рассмеялся. “ Может быть. ” Он откинулся назад, его глаза искали что-то, чего я не могла понять. Он искал это в нашей матери. В Данте. И во мне. “Ромеро будет стремиться жениться на своей дочери, когда она достигнет совершеннолетия. Ее бабушка-дракон не сможет вечно защищать этих девочек”.

Именно тогда я решил, что буду тем, кто защитит Рейну Ромеро.