Горыныч 3.0. Инициация

Глава 11 Тайны Рода

Озара зашла в родовую библиотеку и встретилась с горящим взглядом в темноте, а ещё большой белоснежной улыбкой на высоте около трёх метров — как раз поверх широких крепких книжных стеллажей… Впрочем, «улыбка» больше походила на оскал весьма острых и тоже как будто светящихся зубов. Мимолётно мелькнула мысль, что их Родовой библиотекарь был поклонником Льюиса Кэрола. А может, кто-то из его британской родни пообщался с писателем во сне или даже наяву где-нибудь в Чешире, что Кэрол впечатлился и «придумал» знаменитого персонажа с такой же улыбкой.

— Простите, что так поздно, Стоум Путимирович, — кашлянула Озара и показала прижатого к груди котёнка. — Мне нужно срочно знать о таких, как Дымка, — она осторожно положила коловершу на полукруглую библиотечную кафедру, которую еле освещал тонкий серп месяца из стрельчатого окна.

Вообще-то, отец предупреждал, что после захода солнца лучше не ходить в Родовую библиотеку. Не всегда кот-баюн, даже проживший в Гнезде не одну сотню лет, может справляться со своей природой: напугает, играясь, как кошка с мышкой. В Яви баюнам и вовсе приписывали людоедство, но всё, как и всегда, немного сложней. Баюны двулики: солнечным днём весёлые, умные говорящие «котики», раза в два покрупней обычных, их самый частый окрас — коричнево-пятнисто-полосатый. Папа-Богдан даже предполагал, что после падения Прави баюны, оставшиеся в Яви, одичали, потеряли магию и стали обычными лесными котами. В Беловодье баюны чаще всего были чёрные, но встречались и как Стоум Путимирович: сумеречно-серые. Баюны рассказывали сказки и истории, да так, что заслушаешься. Приписывали им даже лекарские свойства, но на самом деле баюны не заговаривали раны и болезни, а скорее отвлекали от них разум, когда вели беседы или делились былями да небылицами. Именно про солнечного баюна Пушкин писал «кот учёный», — возможно, даже не предполагая, что, рассказывая о великом Дубе и золотой цепи на нём, описывает легенду о Древе Миров и круговороте времени. Тот же Стоум Путимирович знал очень много, практически всю библиотеку Рода если не наизусть, то точно где и о чём написано, так что таких как он весьма ценили и заключали пожизненные родовые контракты. Но с заходом солнца баюны перевоплощались, становились значительно крупней и более человекоподобными. Озара читала «Мастера и Маргариту» и в романе с удивлением нашла ночную версию баюна — кота Бегемота — каждый раз удивляясь вывертам легенд в Яви.

Как объяснял папа-Богдан, коты, даже очень умные, животные ночные и… хищные. И ночью баюн больше подвержен животным инстинктам. На человека, пожалуй, будут охотиться только совсем одичавшие — и то скорее напугают и поиграются, отчего и пошли о них кровожадные мифы, — но вот овцу задрать или даже корову ночные баюны вполне в силах. Если учитывать молниеносную скорость и способность становиться невидимыми, в том числе выборочно, недобро настроенный баюн может быть крайне опасен даже в солнечной форме.

И обычно Озара слушала отца и приходила в библиотеку только днём, где с удовольствием болтала с их баюном, но завтра с утра уже был день рождения, дела, длинный ритуал очищения и подготовки, а потом инициация, а питомец, возможно, нуждается в чём-то прямо сейчас. Она услышала, как что-то крупное мягко спрыгнуло на пол, а потом невесомо-пушисто коснулось её ладони, прикрывающей коловершу. Озара неплохо видела в темноте, и даже в тусклом освещении абрис их библиотекаря вполне угадывался: тот был… довольно велик.

Словно услышав её мысли, силуэт растворился во мраке библиотеки, а затем напротив её лица прорезалась та самая острозубая улыбка, весьма далёкая от размеров обычной кошачьей или любой другой пасти, с учётом размеров головы.

От неожиданности Озара попятилась назад, прижимая питомца к гулко заколотивщемуся сердцу.

— Давно я не видел коловер-р-ршу, — через миг раскатисто разродилась темнота чуть в стороне и сверху, снова где-то над стеллажами. В солнечной форме Стоум Путимирович любил там лежать, свысока выдавая ценные указания и направления. Озара осторожно выдохнула и расслабилась.

— У нас есть о них книги? — спросила она.

— Есть, но… — послышался тонкий рассекающий свист… как будто быстро махнули очень большим хвостом. — В большинстве своём упоминания. Хотя… Мр-р… Р-р-разве что…

По лицу пробежал ветерок и на кафедру шмякнулся пыльный фолиант, а спустя секунду появился и как будто наспех сшитый блокнот, похожий на путевые заметки.

— Спасибо, Стоум Путимирович, — торопливо поблагодарила Озара, подхватила предложенные книги и поспешила уйти из библиотеки подобру-поздорову. Не стоило искушать.

Из того, что выдал баюн, многое уже сказал папа-Богдан или помнила сама Озара, но была и новая информация. Коловерши описывались как идеальные для хозяина помощники, которые соответствовали характеру и потребностям поделившегося с ними кровью и магией человека или другого существа. В естественной среде обитания почти не обладали какими-то магическими свойствами, так что все диковинные истории о них были о привязанных к Роду или кудеснику коловершах. После того, как коловерша принимал вид взрослого животного, его можно было оставить одного: умная животинка всегда найдёт своего хозяина по связи фамильяра. Но для их созревания требовалось много магии: родовой или личной, — всё от того, что коловерши по сути являлись живыми артефактами. Они могли хранить в себе полезные вещи, надёжно что-то спрятать, аккумулировать силы хозяина, накапливать знания. И эти свойства, можно сказать, закладывались на стадии взросления: чем больше магии, тем «вместительней», умней и способней короверша. Вот только где же эту магию взять?

Магия была в их крови: они потомки богов, народ Нави, значит, что-то уже было заложено. Мама говорила, что Беловодье наполнено магией, но даже так здесь не водились коловерши, а значит, их стоило напитывать из магических источников.

Озара зачиталась до глубокой ночи, а ещё начала расчёт наузов-ошейников, которые бы помогали собирать разлитую магию, наподобие тех, что усиливали их Дары. Только для ошейников потребуются совсем другие материалы.

— В принципе, всё есть под рукой, но хорошо было бы ещё и волосы из гривы индрика добавить в плетение, — задумчиво пробормотала Озара, позёвывая, — надо у бабушки Зины узнать, можно ли их достать.

Индрики были речными родичами единорогов и сивкабурок, и в разных культурах их называли келпи, гиппокампами и как-то ещё. Кажется, кто-то говорил, что их речные коровы были выведены от скрещивания индриков с обычными коровами, хотя Озара лишь смутно представляла, как это вообще возможно. Сморило её прямо за столом, а разбудил стук в дверь и голос мамы-Арины, зовущей на завтрак.

Впервые, как приехали родители, они встретились за столом.

— Доброе утро.

— Доброе. С днём рождения, Озара, — улыбнулся папа-Богдан.

— С днём рождения, золотко, — обняла мама-Арина, и, обняв маму в ответ, Озара поняла, что ей не показалось и после похода мама и правда похудела. Наверняка это из-за столь долгого путешествия, всё же мамы почти неотлучно жили в Гнезде, лишь изредка навещая своих родных в Пскове.

Вновь укололо чувством вины.

— Что с коловершей? Разобралась, как его кормить? — спросил папа, отвлекая от неприятных мыслей.

— Уже назвала? — с интересом взглянула на неё мама. Вчера им так и не удалось пересечься, родители были заняты гостями, как и всегда накануне Коляды.

— Да. Дымкой. Котёнок ещё совсем маленький и только и делает, что ест и спит. Мы выяснили, что коловерши могут действительно много съесть и темп их роста, похоже, напрямую зависит от количества съеденного, — охотно рассказала о своих изысканиях Озара, раздумывая о том, что возможно стоит начать вести журнал наблюдений. — Так, где вы столько времени были? Неужели действительно в Нави?

— Боеслав смог договориться о проходе через Навь, — обтекаемо сказал папа-Богдан, и Озара поняла, что, возможно, родители видели Мировое Древо, соединяющее все три мира, тем более что коловерши водятся где-то рядом с ним. Ещё и знак Велеса на скорлупе говорил в пользу этой версии.

— И прадедушку вы видели? — тихо спросила Озара. — Тот клубок, которым я и Оляна с Ожегой вышивали… Это же…

— Видели. Он согласился помочь, несмотря на… — осёкшись, помрачнел папа-Богдан, а мама, отвернувшись, всхлипнула и украдкой смахнула слезу. — Но давай об этом после. Сегодня твой день рождения, а времени не так и много.

— Да, — поддержала отца мама, — Уже после обеда следует начать ритуал очищения, иначе можно не успеть к завтрашнему заходу солнца.

— Он такой долгий? — удивилась Озара.

— Дни короткие, — сказал папа-Богдан, — но и ритуал очищения не прост. Это не обычная помывка в бане. Я в своё время провёл в ритуальной бане с бабушкой Костромой больше суток — и, честно говоря, вовсе не заметил этого времени…

— А разве ты не с сестрой был? — спросила мама-Арина. — А матушка-Кострома разве не?..

Озара тоже вспомнила, что тётя Блага была сестрой-близнецом её отца, а про прабабушку Кострому она лишь слышала и никогда не видела, как, впрочем, и прадедушку Змея Горыныча.

— Девочки проходят Инициацию на свою шестнадцатую Коляду, а мальчики — на пятнадцатый день Числобога, разве я не говорил? — удивился отец.

— Может, говорил… Да говорил, но давно. Тогда… я ещё не соотнесла эту информацию с Инициацией, — кивнула мама. — Значит, парни раньше её проходят?

— А что будет, если не успеть? — перебила Озара, не поднимая взгляда от тарелки.

— Что не успеть? — хором спросили родители.

— Если не успеть с ритуалом очищения, — Озара чувствовала, как начали гореть щёки.

— Ну что ты, всё успеешь, — улыбнулась мама. — Ты такая умница. Не переживай даже.

— Я… — слова не шли. Ну как сказать родителям, что она бы и вовсе не пошла ни на какую Инициацию? Она вздохнула и вымучено улыбнулась. — Расскажите о Нави. Правда, что там солнце не светит, а лишь луна?

— Это где ты такое прочитала? — удивился папа-Богдан.

— Наверное, это из моей литературы, — вмешалась мама. — Я, кажется, тоже что-то такое слышала или читала. Да, дочка?

— Солнце, как и Луна, как Вода, Воздух и Мать-Сыра-Земля находятся во всех мирах нашего древа миров. Так что глупости. Почти как в Беловодье всё, разве что там намного легче, даже просто дышать, — задумчиво ответил папа-Богдан. — Травы больше магической… Живности… Леса более дремучие, деревья встречались в десять обхватов, и это не Мировой Дуб ещё…

— В Нави по сравнению с Беловодьем намного проще колдовать и все заклинания там намного сильнее получаются, — поддакнула мама-Арина.

— Значит, про то, что магия почти ушла из Яви, это всё правда? — ухватилась за интересующую её тему Озара.

— Так повлияло нарушение магического баланса после падения Прави, — кивнул папа-Богдан. — Мизер магии остался в Яви, которого и кудесникам хватает разве что в местах силы и в родовых поместьях, привязанных к Беловодью, которое люди разных стран называют по-разному.

— Поэтому колдовство в Яви чаще всего получается лишь посредством концентраторов: палочек, колец, посохов, — затараторила мама. — А внутри них, можно сказать, накопители и привязка к Беловодью через волшебные минералы, части магических животных. Мне было интересно, что будет, если изготовить такой артефакт и попытаться привязать к Нави… Там я чувствовала себя такой всемогущей, стоило только сосредоточиться и сконцентрировать посыл…

Папа-Богдан кашлянул, и мама-Арина, осёкшись, улыбнулась.

— В общем, это так интересно.

— Ага, — кивнула Озара.

— Народы Нави, которые оказались отрезаны от Беловодья и Нави, теряют силы и разум, как случилось с юдваргами за Уралом, — продолжил отец. — Сейчас уже невозможно построить в Яви что-то вроде нашего родового Гнезда, магический фон критически мал. Лучше дела обстоят в Беловодье. Но больше всего магии осталось в Нави, оттого там до сих пор и могут обитать даже боги.

— Получается… Получается, что, став юдваргами, мы тоже не сможем больше бывать в Яви? — спросила Озара, пытливо посмотрев на родителей.

Неужели все её надежды?..

— Бывать точно сможете, а вот долго жить нет… — покачал головой отец.

— А долго — это сколько? — тише, почти смиряясь с неизбежным, спросила Озара. Хотелось выяснить этот вопрос.

— В Беловодье юдварги почти бессмертны, — взяв мамину ладонь в руку, ответил отец. — Мы магические существа, и магия поддерживает в нас жизнь, силу, молодость… Ты же помнишь, сколько мне лет?

— Да… — отец родился в тысяча семисот первом году, во времена, когда в Яви царствовал Пётр Первый, который как раз и ввёл новое летоисчисление на Руси, так что несложно было подсчитать, — триста пятнадцать.

— А на какой человеческий возраст выгляжу?

— Ну… Так трудно сказать, — замялась Озара. Сколько она отца помнила, тот выглядел всё так же. Яркие сине-голубые глаза с длинными ресницами, тёмно-русые, чуть вьющиеся волосы, тонкий нос.

— Наверное, лет на двадцать пять… может, двадцать шесть, — неуверенно пробормотала Озара.

— Сколько маме, знаешь? — продолжил отец.

Мама была самой младшей из мам-сестёр и рождена в тысяча девятьсот шестьдесят втором, тогда как мама-Алёна в шестидесятом, а мама-Анна в пятьдесят восьмом.

— Пятьдесят четыре, — по своему поняла её заминку мама-Арина, которая выглядела лет на двадцать… Младше, чем Катя.

— После первого совершеннолетия в Беловодье даже для людей время почти замирает. Кудесники не живут дольше обычных людей. Всё из-за их нахождения в так называемых «магических локациях», — продолжил отец. — Многие из них даже не подозревают о Беловодье. И то, что в Яви они живут и стареют как обычные люди, а в Беловодье их время останавливается. Из-за этого старение кудесников так неравномерно. Кто-то больше находится в Яви, кто-то меньше, и потому в одном и том же фактическом возрасте выглядят по-разному. Чей-то Родовой замок, манор, поместье хотя бы частично принадлежит Беловодью, и он находится там чаще, кто-то проводит много времени в Яви, среди обычных людей. После своих шестнадцати лет ты начнёшь стареть в Яви почти как обычный человек. Может, раза в два медленней.

— Есть ещё один момент, — покосившись на папу-Богдана, сказала мама. — Почти все из народа Нави… стерильны в Беловодье или в Нави. Чтобы продолжить Род, нужно жить в Яви.

— Значит, я смогу забеременеть только в Яви? — удивилась Озара.

— В своё время мы все жили в Яви, чтобы родились ты, Оляна и Ожега, — улыбнулась мама-Арина. — Ты у нас получилась у последних.

— И вы стали немного старше?..

— И мы стали немного старше, — кивнул отец. — И это происходит со всеми нами, независимо от Инициации. Но Инициация, которая сделает тебя полноценной юдваргой, подарит тебе и сопротивляемость к Яви. Не позволит магии в тебе быстро утекать. Только после полной потери магии ты начнёшь стареть, как кудесник или человек, понимаешь?

— Что-то вроде дополнительной защиты? — спросила Озара.

— Да, — снова кивнул отец. — Чтобы всё оставалось по-прежнему, тебе нужно будет попадать в Беловодье хотя бы на неделю раз в два-три месяца. Это не так и плохо. Я тоже обучался в университетах Яви. Учился в Трирском Университете, Сорбонне, Оксфорде и прочих.

— Поэтому ты всё-таки выглядишь… выглядишь постарше, чем дядя Боеслав и дядя Благомир?

— Не всегда выходило вспомнить… — пожал плечами папа-Богдан. — Да и я считал, что, немного повзрослев, я буду выглядеть более внушительно.

— Очень внушительно, — серьёзно кивнула мама-Арина, а потом засмеялась.

У Озары немного отлегло от сердце. Всё оказалось не так страшно, как она себе представляла.

— Благодарю за науку, — искренне улыбнулась она.

— Кстати, я тут немного путевые заметки вёл во время похода, — несколько смущённо отец протянул Озаре книгу с плотными серыми листами в кожаном переплёте. — Это не подарок, подождём всех остальных, просто хотел с тобой поделиться.

— Ах, папочка! — обрадовалась Озара тому, что можно будет из первых рук узнать всё. — А как коловершей добыли, там тоже есть?

— Есть-есть, прочитаешь, — посмеялся отец. — Только отложи уж на потом. А то гости придут, а ты вся в чтении.

— Ага, вся в родителей дочка, — подхватила мама, и они дружно засмеялись.