Горыныч 3.0. Инициация

Глава 18 Школьная елка

В Пскове вместе с Катей они прошлись по магазинам одежды, накупили повседневных нарядов, колготок, обуви и красок для волос, а вот чтобы найти платья для ёлки отправились в Санкт-Петербург: у Кати был ещё один амулет перемещения. Озара, да и её сёстры были весьма довольны шопингом. С волосами коллегиально решили повременить, чтобы сделать сюрприз уже на празднике, и Катя пообещала, что смотается к ним в Себеж, чтобы сделать им причёски и покрасить волосы. Подстричься решила только Ожега и ещё в пятницу записалась в парикмахерскую на Челюскинцев на утро четверга. Каре было простой стрижкой, с ней должны были справиться даже новички, но эта парикмахерская, в принципе, считалась лучшей в городе. Ожегу подстригли там аккуратно и красиво так, как она и хотела: с чёлкой и длиной до середины шеи.

Катя появилась в их квартире ещё до того, как Ожега вернулась из парикмахерской, и развела кипучую деятельность. Оляну уговорила на несколько прядей «платиновый блонд», чтобы освежить её светло-русые волосы. Озару быстро покрасила цветом «красный орех». И когда Ожега вернулась, выкрасила и её в цвет «тёмный шатен».

— Ну вы вообще стали супер-пупер, — высказалась по результатам своих трудов Катя. — Сейчас ещё лёгкий макияж, чтобы подчеркнуть вашу естественную красоту, и просто «вау» будете.

— Да, ты так хорошо постаралась над нами, Катя, Ожега и Озара такие красавицы, — искренне улыбнулась Оляна.

— Признайся, ты наша фея-крёстная? — хмыкнула Ожега.

— Ага, фея я, фея. Главное, чтобы карета в тыкву не превратилась, — хихикнула Катя в ответ.

Озара посмотрела на себя в зеркало. Ей нравился её новый цвет… какой-то мягко-рыже-красный. Чуть менее яркий, чем у их новой гостьи Гнезда — Радмилы.

— Дальше нужно будет только подкрашивать корни и подстригать, когда отрастут, но… У кудесников часто длина сохраняется неизменной просто по желанию — за счёт магии, — подошла к ней Катя. — Но есть и заклинания, чтобы твой генетический материал не могли взять. Впрочем, для большинства ритуалов требуется добровольно отданные волосы или другие «частички» кудесника. Не знаю, как с этим у народов Нави дела обстоят…

— Это только в сказках оборотни свои звериные шкурки оставляют где попало, чтобы какой-нибудь человеческий муж или жена сдуру спалил ту в огне. Как с Царевной- Лягушкой в сказке вышло, — отозвалась Ожега.

Ассоциативно Озаре вспомнилась, что образами лягушек и ящериц любили морочить людям головы и испытывать своих суженых в Роду Кикимор. Впрочем, поговаривали, что земноводные и пресмыкающиеся могли быть вовсе не наведёнными, а истинной видовой принадлежностью второй ипостаси наследниц этого Рода. Мол «гадами ползучими» все прислужники и жрицы Морока стали по Слову старых богов; прокляли они и Морока с Кривдой, да и то неведомо, как именно.

— Ведьм, помнится, тоже на кострах сжигали в дремучем средневековье, — подмигнула через зеркало Катя.

— Всё от того, что в те времена люди ещё не забыли об очищающей силе огня, — поделилась своими мыслями Озара. — Звериная шкура — это метафора отданного человеку оборотнем доверия. Снять шкуру, как снять доспех, позволить максимально приблизиться или, как ещё говорят, «залезть под кожу».

— Ну, да, а доверие человек традиционно не оправдывает, — не удержалась от комментария Ожега, покосившись на Оляну.

— Скорее, в сказках говорится о неприятии людьми звериной сущности избранников.

— А огонь проявляет намерения, делает их ясными. После испытания огнём пары в сказках или распадаются, или становятся крепче, — вспомнила Оляна и тихо хмыкнула чему-то своему, хотя Озара догадывалась, что сестра подумала про Мишу.

— Ой, ну вы загнули, — прыснула Катя. — Всё проще. Такое поведение людей называется ксенофобией.

— Ожега, ты так похожа на тётю Брану, — сказала Оляна, переводя тему. — Конечно стрижка это не кеш, но цвет волос и их длина… похожи в общем.

— Кеш? А… это типа дреды? — вспомнила Катя. — Озара, помню, как-то видела такого парня и подумала… Всё ещё сложно поверить, что вы знаете настоящих горгон. Волосы-змеи и все дела.

— У них не всегда волосы-змеи, я же говорила, — улыбнулась Озара.

Короткая стрижка действительно шла Ожеге, открывая длинную шею. Ещё и чёрное платье на бретельках длиной до середины бедра обтягивало, как вторая кожа, и не скрывало, казалось, вообще ничего. Сверху на голые плечи сестра накинула совсем коротенькую жилетку-болеро, расшитую блестящими нитками. В школе Ожега собиралась переобуть сапоги на чёрные босоножки с ремешками похожего серебристого цвета.

Оляна выбрала сине-голубое платье в китайском стиле с воротом-стойкой, но почти без рукавов длиной до колена. Озара помнила, что такое платье называется «ципао», однажды в чём-то подобном у них были гости из Восточной части Беловодья. Изначально на спинке была вышивка белыми нитями и золотисто-серебристыми пайетками в виде китайского Змея без крыльев. Оляна раздобыла такие же пайетки и не поленилась довышить Змею правильные крылья. Получилось очень красиво. Катя сделала Оляне две шишки по бокам, чтобы открыть этот изящный узор, только спереди выпустили две прядки, чуть их подвив с помощью купленной также в Пскове плойки. Катя накрасила Оляну тушью как-то чуточку в диагональ и сделала дымчато-серые стрелки в уголках глаз, так что их разрез казался одновременно и больше, и чуть раскосым.

— Ляна, ну ты просто классическая анимешка, — смахнула несуществующую слезу Катя. — Такая милая, что хочется затискать. Так. А теперь твоя очередь, Зара.

— Думаю, мне тоже стоит заплести волосы и убрать их с шеи, — высказала свои пожелания Озара. — Так будет видно вырез на платье.

— Выглядишь сочно и эффектно, — хихикнула Ожега, увидев её. — Ты в этом красном платье просто вылитая огневица.

— Ага, или звезда фламенко, — тоже радостно хихикнула Катя и, взмахнув палочкой, сделала что-то вроде заколки в виде алой розы под цвет платья. — Всё, теперь образ завершён. Жаль, и правда нельзя иллюзию язычков пламени сделать, было бы вообще… Но и так очень красиво.

Перед школьным гардеробом их встретила нарядная Полина Генадьевна с ёлочной мишурой на шее. Школьного психолога, видимо, поставили присматривать за подростками из-за специализации и как «самую молодую».

— Добрый вечер, девочки, раздевайтесь и проходите в спортзал, там уже всё началось. — закивала Полина Геннадьевна. И после, когда они сняли верхнюю одежду и переобулись, даже одарила их как будто рассеянными комплиментами.

Оляна только выше подняла голову и спокойно улыбнулась. Ожега хмыкнула, а Озара внезапно почувствовала свою инаковость, непохожесть на людей Яви. Всё же Инициация что-то в ней изменила или это так реагирует вторая форма?

— Озара! Привет! — подскочила к ним Марта Сабурова, фальшиво растягивая губы в подобии улыбки, больше похожем на оскал. — Пойдём к нашим?

Озара взглянула на кучку девчонок, окружавших Веру Берзинш, которая с кислой физиономией смотрела на них, вцепившись в Мишу так, словно тот сейчас сбежит. Покоробило это «к нашим» и то, что обратилась Марта только к ней.

— Нет, спасибо, я тут с сёстрами постою.

— А… ну ладно, — ретировалась Марта. И от их кучки донеслись жужжащие перешёптывания. Озара отметила, что слух у неё стал гораздо острее, да и обоняние. Несмотря на размеры зала и количество народа, она могла почувствовать абсолютно всех присутствующих. Витали запахи людей, искусственных отдушек, которыми некоторые щедро облились, где-то встречались затхлые нотки алкогольного опьянения. А ещё от собравшихся школьников тянуло радостью, предвкушением, ожиданием чуда. Впрочем, тут и там ощущалась нервозность и озабоченность, но по большей части волнение было приятным.

— П-привет, — к ним подошла новенькая Юля, которая прятала взгляд и держалась рукой за локоть, демонстрируя смущение и одновременно робкую надежду. — Эм… Интересно у вас тут праздники проходят.

— В этом году мы попали на ёлку для старших классов, — доброжелательно улыбнулась Оляна. — А у вас в школе как было?

— Ну… тоже общая ёлка с Дедом Морозом и Снегурочкой. А в прошлом году меня попросили быть Снегурочкой и помогать Демьяну Васильевичу — это наш физрук, он обычно Дедом Морозом был, — немного осмелела и расслабилась Юля, разглаживая своё зелёное платье на бёдрах. Кажется, ей было неловко, что оно слишком облегает.

— Да, Снегурочка из тебя наверняка хорошая получилась, — кивнула Озара. У Юли были длинные светлые волосы, которые наверняка хорошо смотрелись в косе, и она вполне представлялась в голубых тонах в серебристом летнике и с кокошником — традиционном наряде Снегурочки, которая была переделана из жены Карачуна — Мары, богини зимы и смерти. Почему Карачун в сознании Яви постарел, превратившись в деда, а его жена наоборот, помолодела, став «внучкой», для Озары так и оставалось тайной.

— Костюм был очень красивый и текста пришлось совсем немного выучить, — защебетала Юля, окончательно повеселев, впрочем, тут же погрустнев снова. — Потом, правда, парни меня всё «Снегурочкой» обзывали, прилипло прозвище. И это… всё согреть просили. А девчонки… Ну неважно.

— Похоже, что у тебя не всё было гладко в прошлой школе, — хмыкнула Ожега, чуть перекрикивая играющую из колонок музыку.

— Ну… как у всех, наверное, — пожала плечами Юля. — Мама говорит, что в этом возрасте все сходят с ума от подростковых гормонов и идёт перестройка организма. Поэтому иногда нет настроения или наоборот хочется говорить гадости или вредничать. Ну, что-то вроде такого.

— Это всё объясняет, — с серьёзным лицом сказала Ожега, а потом ухмыльнулась. — Похоже, что в нашем классе с пятого класса у всех перестройка организмов.

Они дружно засмеялись.

— Пойдёмте потанцуем? — спросила Оляна. — Мы же ненадолго, что вдоль стен стоять, время терять?

— Вы тоже ненадолго? — спросила Юля. — Мне ещё возвращаться в Ульяновщину, последний автобус уезжает через двадцать минут, так что мне пешком идти по-любому. Мама сказала быть дома к десяти. А идти только час почти.

— Ну да, а уже семь доходит, — кивнула Ожега. — Как это обычно бывает, только к концу все растанцуются и осмелеют.

— Ждать их смысла нет, — кивнула Озара.

— Ага, да и смелости им прибавляет только в основном «огненная вода», — фыркнула Ожега. — Ладно, пойдёмте танцевать.

Они встали поближе к ёлке, напротив ди-джея, которым был какой-то одиннадцатиклассник, и начали танцевать.

По сравнению с танцами крестьян в верви, ритуальными хороводами народов Нави и тем более с теми, что приняты у кудесников на балах, движения под музыку обычных людей Яви были очень простыми и незатейливыми. По крайней мере, на школьных дискотеках.

Но Юля смогла их удивить интересными движениями.

— Ты где-то занималась танцами? — спросила Ожега в перерыве, пока ди-джей выбирал следующий трек.

— Да, я ходила в студию современных танцев пару лет, потом бросила… — замявшись, ответила Юля.

— У тебя очень красиво получается, — улыбнулась Оляна. — Научишь нас так же?

— Правда? — моргнула Юля. — Я… ну… Не кажусь вам… типа задавакой или вроде того?

— Задавакой? — переспросила Озара. — С чего вдруг?

— М… — Юля отвела взгляд. — Да так просто… Я покажу. Прямо здесь?

— А что такого? Покажи, а мы повторять будем, — переглянувшись с сёстрами, попросила Озара.

Через полчаса они выучили несколько «базовых» движений и смогли сформировать синхронный танец, что очень их порадовало.

— Офигеть, вы быстро учитесь, — пробормотала запыхавшаяся Юля, когда наступил перерыв на выход Деда Мороза. — Так круто! Словно мы готовый стрит-квартет. Подучиться, и можно выступать на корпоративах. У нас так в студии делали старшие ребята. Вы действительно не танцевали раньше?

— Танцевали, но не такие танцы, — ушла от ответа Озара. — В основном, более медленные и традиционные.

— А, русские народные? — поняла Юля. — С ними только на концертах выступать, а мне хотелось научиться, чтоб на дискотеке можно, современные. Вот мама меня в двенадцать лет и отдала в студию танца «Фреш».

— Так почему ты бросила? — спросила Ожега.

Юля поколебалась и ответила, что в летнем лагере ей очень понравился мальчик и он был сильно против её танцев, что она его позорит и танцует слишком красиво, типа виляет перед другими и все на неё смотрят.

— Мне он очень сильно нравился, — в конце сбивчивого рассказа сказала Юля. — И я пообещала, что брошу танцы ради него. Ну и перестала на дискотеках лагерных танцевать.

— А он что? — Озара была в шоке от подобной ситуации.

— Ну… — Юля поморщилась. — Мы вроде как начали встречаться. Несколько раз поцеловались, погуляли. После лагеря он ещё поболтал со мной по «Скайпу» пару недель, а потом сказал, что отношения на расстоянии не для него. И бросил меня в чёрный список. У меня настроения не было как-то всё лето и осень… и в сентябре, как каникулы закончились, даже на танцы не пошла от расстройства, а когда захотела вернуться, там моя группа ушла уже вперёд, руководитель сказал, что возьмёт только к новичкам. Пока я раздумывала… мы сюда переехали…

— И всё из-за какого-то тупого придурка, который решил самоутвердиться за твой счёт, — подытожила Ожега.

— Возможно, здесь тоже есть какая-то танцевальная студия… — утешила Оляна. — Или можно попровать онлайн уроки.

— Да я бы с удовольствием, — грустно улыбнулась Юля. — Но у бабушки, где мы с мамой живём, особо места нет, как и интернета, собственно.

— Я до сих пор в шоке от твоего рассказа и существования подобных людей, всё ещё перевариваю, — покачала головой Озара.

— Я тоже в шоке, если честно, — пробормотала Юля. — Я сейчас только поняла, что тот парень… он был похож на моего… отца.

После деда Мороза со Снегурочкой объявили дискотеку и гораздо больше народа вышли танцевать. Заиграли медляки, и Оляну пригласил высокий одиннадцатиклассник. Озаре было забавно наблюдать, как отчего-то бесится Вера, вытянувшая танцевать Мишу.

«Да что они все в Блаженной находят? Ну подумаешь, юбку укоротила. Мёдом им там всем намазано, что ли?» — пробился сквозь музыку голос Берзинш, от которого Оляна только шире улыбнулась своему партнёру по танцу, и тот сбился с ритма.

— Можно с тобой потанцевать? — к Озаре тоже подошёл парень, кажется, из десятого класса. — Меня Стас зовут, а тебя?..

На медляках Озара, Ожега, Оляна и Юля не стояли в уголке, как прочие девушки, и были буквально «нарасхват», что было, конечно, приятно. Впрочем, чем дальше, тем сильней от парней пахло алкоголем, а один даже попытался облапать Ожегу, так что с вечера они решили ретироваться. Тем более, что Озара услышала, что напившаяся Верка Берзинш пыталась поговорить девчонок «проучить Блаженную», подкараулив в туалете. Таких приключений не хотелось, как и портить впечатления, так что они предпочли уйти. Юля тоже сказала, что ей пора, и они вызвались её немного проводить.

Парни, которые больше всего с ними танцевали, тоже предлагали их проводить, но они отказались. Юля сказала, что быстрей добежит одна и не будет переживать, что завела человека в алкогольном опьянении в деревню за пять километров, и пошла домой, что, в общем-то, было разумно.

По дороге Юля рассказала им, как с мамой очутилась в Себеже. Это была невесёлая история, но… такое доверие к ним подкупало.

Расстались они с Юлей где-то на половине дороги, а добравшись до квартиры, переоделись и отправились сразу в Гнездо: завтра начинались основные празднования и гуляния, так что мамы отпускали их с условием вернуться домой сразу после праздника в Яви.

— Дымка! — обняла Озара прыгнувшего на руки коловерша. — Я тоже по тебе сильно соскучилась. Ого, как ты подрос!

Её фамильяр заметно набрал массу и походил на взрослого кота. Забавно было и то, что длинные серые волоски пуха, выглядывающего из-под шерсти, из-за которых коловерша и получил своё имя, никуда не делись.

— Ты мой красавчик, — начала тискать Дымку Озара. — Срочно ищем волосы индрик-зверя, хочу, чтобы ты всегда был со мной, в Яви тебя очень не хватало.

«Я тоже соскучился», — был ей внезапный ментальный ответ.