Горыныч 3.0. Инициация

Глава 6 Выяснения

— Я ничего не говорила Ожеге, так получилось, что… с помощью своего Дара мне удалось позвать её, и… она и правда разобралась с Мишей, поэтому знает, — забормотала оправдания Оляна, по своему восприняв молчание Озары. — Она тогда в магазин вышла и рядом была. Я сама её попросила никому ничего не говорить.

— Подожди… позвала с помощью Дара? — удивилась Озара, перебив сестру. — Раньше твой Дар работал только на приём информации… Только если…

— Я тоже не ожидала, но получилось очень своевременно… Ожега меня просто спасла, — тоже перебила её Оляна, пряча взгляд. — Прости, что ты хотела сказать?

— Похоже, что усиливающий Дар науз всё-таки работает, — показала на запястье сестры Озара. — В прошлую пятницу, помнишь? Я его тебе дала и сказала отслеживать проявления Дара?

— Э… — замялась Оляна. — Д-да… Но я… — сестра поддела науз и прокатила узелки с нанизанными деревянными квадратиками-бусин с выжженными рунами между пальцами. — Так вот, что меня спасло? Твой браслетик.

— Это не просто браслетик, это науз, — поправила сестру Озара. Хотя её царапнуло это «спасло», она решила пока не акцентировать на этом внимание. — Навий узелковый оберег. Но я его решила доработать немного, поэтому точно не знала, получится ли. Тут всё без волшебной палочки, сложных формул и ритуалов, только намерение и надёжные материалы с содержанием магии. Волосы м… юдваргов, материнские волосы, и одновременно, считай, волосы кудесницы, волосы китовраса для крепости, отвар одолей-травы, осина… из неё бусины сделаны, а на них я выжгла руны подходящие.

— Осина? Но… это же… Осина же дерево, отводящее смерть? — с явным удовольствием ухватилась за смену темы Оляна, чуть расслабившись.

— Да, и не только, — кивнула Озара. — Осина — особое дерево, она способствует проявлению и концентрации внутренних сил, так что я решила, что для усиления Дара она подойдёт лучше всего. О… а ведь осина также помогает проявлению обманчивой внешности…

— Значит, возможно, что твой науз… — Оляна снова прокатила квадратную бусинку с руной силы. — Он проявил и намерения Миши… Нехорошие… — сестра грустно вздохнула.

— Так что у вас случилось? — тихо спросила Озара.

— Он… чуть меня… — Оляна быстро посмотрела и отвела взгляд. — Он… Язык не поворачивается сказать такое.

Озара обомлела, но, справившись с собой, как можно мягче осторожно уточнила:

— Он приставал к тебе? Силой тебя хотел заставить?..

Сестра только кивнула, закусив губу, а Озара сжала кулаки от накатившей злости. Как какой-то гад посмел!..

— Ой, дымом пахнет, чувствуешь? — Оляна удивлённо посмотрела на неё и чуть не взвизгнула. — Озара! Осторожно!

И Озара поняла, что это она… Чуть что-то не подожгла. Дожидаясь Ожегу, они сгрузили сумки на подоконник, в который Озара вцепилась, чтобы успокоится. И подоконник начал дымиться. А когда она отдёрнула руки, то там, где были основания ладоней, остались слегка желтоватые полукруглые пятна.

— Ого… Это что-то новенькое, — пробормотала Озара. У неё давно получалось чувствовать огонь, но обычно её силы были более защитного толка. Она могла взять из печи уголёк, хотя тот и был горячим, но не обжигал. Об этом своём свойстве она узнала лет в пять, когда наблюдала за новорождёнными огневицами. Одна из таких огненных девочек во время игры прыгнула ей в руки, и ладони Озары стали прозрачно-красными. Это было словно её первое чудо.

Мама-Арина, испугавшись за неё, чуть не залила огневицу водой, но дедушка Огнеслав не позволил, сообщив, что у неё такой же Дар, как у него. Просто так даже несмышлёные огневицы в руки детям не кидаются. Хотя потом долго выговаривали и объясняли Ожеге и Оляне, почему им погладить огненную малышку нельзя и что они могут обжечься. И что только после вхождения в возраст примерно лет пяти на вид, то есть примерно через два месяца после нового рождения, огневицы начинают лучше себя контролировать и прикосновение к ним относительно безопасно — горячо, но не до ожога. Оляна, помнится, тогда очень расстроилась…

— У тебя же такой же науз, как у меня? Усиливающий Дар? — кивнула на её запястье Оляна, прервав воспоминания. — Значит?..

— Значит, мой Дар тоже усиливается, — кивнула Озара, потерев ладони и прижав их к шее, чтобы проверить. — Тс-с! — ладони и правда оказались обжигающе-горячими. — Выходит, схема и правда рабочая…

Внутри поднялась волна радости. Наузы действительно могли помогать и не требовали магических сверхусилий, только труд и смекалку. Правда, подобное усиление её Дара может быть опасно и повлечь за собой порчу имущества… Да и объяснить слишком горячие руки будет гораздо сложней, если вдруг кого-то обжечь.

— Так значит, я поэтому и опасения мамы-Алёны услышала? — спросила Оляна и нежно провела пальцем по браслету. — И Ожега услышала меня… он мне очень помог. Спасибо тебе за него!

— Во благо, — отозвалась Озара, совсем не собираясь обесценивать ни свой дар, ни благодарность сестры, как это любили делать люди своим «не за что». — И всё же я не понимаю, чем тебя вообще зацепил Миша?

Озара тактично промолчала о том, что, в отличие от народов Нави, большинство людей были даже, мягко говоря, страшненькие. И дело было не только в далёких от правильных черт лиц и непропорциональных фигурах. У одноклассников буйным цветом цвели прыщи и даже угри, у каждого второго были какие-то неопрятные сальные волосы, а осанка желала лучшего почти у всех. На фоне мальчишек из класса Миша и правда выгодно отличался ростом и шириной плеч, но это если сравнивать его сугубо с людьми.

Впрочем, в Беловодье люди тоже жили: отец говорил, что это потомки тех праведников, кого спасли от чужих богов и переправили за Белую реку. И то ли сказывалась экология, то ли изначальное родство со старыми богами, то ли совсем другое окружение и иная работа, были беловодские, на взгляд Озары, намного симпатичней людей мира Яви. В среднем так точно. Впрочем, близко Озара ни с кем из людей Беловодья знакома не была, хотя знала, что в трёх дневных переходах, то есть где-то на границе их земель, есть белокаменный город и по дороге к Китежграду можно встретить с десяток мелких хуторов и две крупных деревни. Когда она помогала бабушке Зине в летние праздники, то видела местных парней и девушек из их верви*, которые тоже водили хороводы и прыгали через костры.

— Помнишь, на Купалу нас к родне из водного народа отослали? Вот тогда я с Мишей встречаться и стала… — ответила Оляна на вопрос про Мишу. — Он мне совсем другим тогда показался: добрым, отзывчивым, внимательным, заботливым. Две девятидневки общались, и всё хорошо было. А потом… Мы с ним через костёр, взявшись за руки, прыгнули, и он обо всё забыл. А ещё плохо ему было… и он словно другим стал.

— Забыл? — удивлённо переспросила Озара, вспоминая всё, что она знала о священном огне. — Странно… От всеочищающего огня никому ещё плохо не делалось. Да и чтобы так прямо кардинально измениться… Ты же на него никак не влияла? — на всякий случай уточнила она у сестры. — Заговор? Приворот? Обращалась, может, к кому-то?

— Нет! Ты что⁈ Ни летом, ни в школе. Как ты могла такое обо мне подумать? — вытаращилась на неё Оляна.

— Ну, я должна была спросить, — пожала плечами Озара. — Но если он забыл что-то после очищающего огня, то именно тогда, до того, как он через костёр прыгнул, на нём заклятие было. Приворот или какое-то другое колдовство наведено. Сейчас остаётся только гадать. Может статься, что за тобой через него охотились. Мало ли. Это старшим бы сказать надо…

— Не говори никому! — переполошилась Оляна. — Не говори. Уже много времени прошло. Всё одно ничего не найдём, а родители опять волноваться будут.

— Твоя правда. А теперь хорошенько подумай, если до Купалы Миша под действием колдовства был и тебе нравился, то что было потом? Осталось в нём что-то привлекательное для тебя?

— Но… — Оляна потеребила косу.

— Попробуй рассоединить эти два образа. Будто двух людей с одинаковой внешностью и разными характерами сравниваешь. Что тебе нравится в Мише, которого ты знаешь сейчас? — посоветовала Озара.

— Ничего, — еле выдавила сестра, понурившись.

— Хм… Интересно, — задумалась Озара. — Тогда… Возможно, из Миши специально слепили идеального суженого для тебя? Чтобы ты за ним куда угодно пошла или что-то другое затевалось. Он не пытался тебе помешать в летних ритуалах? Папа-Богдан рассказывал, что в Купалу, когда грань между мирами особенно тонка, чего только люди и некоторые нелюди ни придумывают, чтобы завесу порушить.

— Значит, летом… это всё не правда?.. — вздохнула Оляна. — Но к ритуалам его не допускали… Только в конце самом я прадедушку Ладимира уговорила… Миша лишь про венки спрашивал и помогал с ними немного… ну цветов нарвать там и всё. И мне показалось, что он перед тем, как через костёр прыгнуть, он сказать что-то хотел, но не успел или не смог.

— Значит, точно иллюзия, — сочувственно положив руку на плечо сестры, качнула головой Озара. — Очень похоже, что ловушка, рассчитанная специально на тебя. Но это совсем не повод расстраиваться. Наоборот, ясно же, что у злоумышленников ничего не вышло. А тебя они обеспечили ценным опытом. Пусть и болезненным, зато в следующий раз ты будешь начеку и знать что и кто тебе нужен. И не станешь мириться с тем, что не устраивает.

— Мне так хотелось всё вернуть… — с болью призналась Оляна.

— Мишка… он такой, какой есть сейчас. Либо таким его и принимать, либо лгать самой себе. А вот те черты характера, которые тебе понравились, когда он был под колдовством, запомни — их и нужно искать в мужчинах. Вот оно, то ценное, что стоит вынести из этой ситуации.

— Знаешь, от нашего разговора мне стало намного легче, — улыбнулась сестра. — Лучше, чем от разговоров с Полиной Геннадьевной.

Озара поморщилась от упоминания психологички. Вот уж кто точно не заслуживал никаких откровений о личной жизни, иначе через пять минут об этом будут знать сначала вся учительская, а потом пол-Себежа.

— Потому что мне ты можешь сказать всё. И я всегда пойму тебя правильно. А вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

Их разговор прервала Ожега, которая вернулась из «мозгопыточной».

Озара только облегчённо выдохнула, когда Ожега поведала им, как всё прошло у психолога, и чуть подсластила пилюлю тем, что после Инициации можно будет что-то изменить в своём внешнем виде. Озаре нравилось, как выглядела та же Катя: старшая сестра частенько меняла имидж и окрашивала волосы в совершенно разные цвета «как в аниме», — впрочем, обычными людьми это воспринималось нормально. Озара считала, что ей бы пошёл какой-то светлый оттенок красного или рыжего.

За разговорами о вариантах смены имиджа они дошли до своего официального жилья, расположенного меньше чем в двух кварталах от школы, в относительно новой двухэтажке на восемь квартир. Здесь было четыре комнаты, то есть у каждой из них своя комната и вроде как общая гостиная, где как бы жили родители. Но на самом деле большой двуспальный диван там никогда не расстилался, а родители на памяти Озары, появлялись здесь всего пару раз — и то для того, чтобы мелькнуть перед соседями или встретить ту соцработницу, которую им «организовала» школа. Ну и ещё раньше приходил двоюродный брат Ожеги — Огневзор, чтобы посмотреть телевизор. Но потом Огневзор отправился к родне на обучение и наведываться почти перестал.

Свою комнату в себежской квартире Озара устроила полностью по своему вкусу. Жаль, нельзя было поставить на полки любимые и откровенно волшебные вещи и книги, но и так она сама сделала руническую защиту помещения. Кроме учебников и книг по истории полки занимали объёмные кодексы с законами Яви и ещё более пухлые комментарии к ним. На стенах висели фотографии Кати, Озары с сёстрами и их класса.

Самым ценным, что тут было, Озара считала компьютер, подключённый к Всемирной паутине, по её мнению — венец человеческого гения и доказательство того, что если очень надо и хочется, смекалка подскажет невероятные решения даже без магии и помощи богов. У каждой из них был свой «агрегат», как выражался папа-Боеслав, который технику не слишком-то жаловал, чтобы делать уроки и просто искать что-нибудь в интернете. Хотя по истории славян лучше ничего не искать: сплошной обман и разочарование, как уже не раз убеждалась Озара. Впрочем, даже в этой куче лжи и мусора можно было найти крупицы искорёженной, но истины. И ей было интересно соотносить собственные знания с тем, что осталось после «Первого исхода в Беловодье» в памяти Яви.

— В Гнездо сегодня пойдём? — спросила Ожега, кивнув на большое ростовое зеркало в конце коридора. Именно там находился портал.

— Ну… А что там делать? — пожала плечами Озара. — Поесть разве что, но я думала перехватить бутербродов, там колбаса точно ещё оставалась в холодильнике. Бабушке Зине я говорила, что на семидневке проще тут пожить, и отпросилась до пятницы.

— Хочешь побольше в соцсетях пообщаться? — спросила Ожега, которая с некоторых пор тоже оценила достижения людей по части общения. В последнее время сестра зависала на каком-то сайте то ли оружейников, то ли любителей оружия и старины, так что тоже не особо спешила после уроков в Гнездо.

— Почему бы и да? — улыбнулась Озара. — Хочу уроки поучить, пока домашку сделаю, потом немного и в соцсетях зависнуть, а то всё некогда и времени толком нет, сначала учёба, потом связи нет. Неплохо было бы выяснить, что там со всей ситуацией с Мишей и кашей, которую вы заварили. Чтобы ещё и это не вышло из-под контроля.

— Родителей всё равно нет. Так что я тоже останусь, — кивнула Ожега, заглядывая в холодильник. — Есть вареники с картошкой и квашеной капустой замороженные, бабушкины. Сварим? Значит, Оляна всё рассказала?

— Рассказала. Вареники я тоже буду. И тоже остаюсь, — заглянула на кухню Оляна, которая успела переодеться в домашний халатик. — А сметана есть?

— Есть, — кивнула Ожега. — Вообще такое ощущение, что в холодильнике значительно прибавилось продуктов, видимо, чтобы мы не оголодали. Яйца появились, которых вчера не было, и сметана, и сливки, и молоко. Сыр ещё домашний. Овечий.

Озара заметила накрытую полотенцем миску. В нос ударил дразнящий аромат выпечки, которая оказалась ещё тёплой.

— Ой, бабушка ещё и шанежки с картошкой приготовила! Разливайте молоко, есть будем, — на некоторое время все проблемы отошли за задний план. Всё таки «солнечные» шанежки у бабушки получались просто обалденными.

Примечание:

*Вервь — древнерусская сельская община, отличительными особенностями которой являются принадлежность к какой-то территории или природной зоне, примерно равное распределение благ между членами общины и круговая порука. В верви второстепенность важности рода не позволяла выдвинуться вперёд различным семейным кланам. Даже постепенное обогащение общин и повышение производительности труда внутри них не приводили к усилению неравенства. Отношения в деревне были крайне устойчивыми и не позволяли развиться «капитализму», когда каждый зарабатывал для себя. Члены верви жили бок о бок и заботились друг о друге, община приходила на помощь в случае неурожая или каких-то форс мажорных обстоятельств.

Помимо всего прочего, крестьянская община на Руси также издревле защищалась княжеской властью. Позднее Рюриковичи также не позволяли своим подчинённым завладеть крестьянскими общинами, сохраняя баланс в деревне, от которой зависело пропитание всего государства. Нормы отношений между сельчанами и боярами были закреплены в «Русской правде» — своде славянских законов, принятом при Ярославе Мудром. В этом документе говорилось о верховном праве князя судить феодалов за произвол, учинённый в отношении общины.

Одна вервь могла включать в себя несколько посёлков. Верви получили название благодаря верёвкам, с помощью которых размежёвывалась земля.