Гостебник

Глава 5

В итоге нас обоих устроила сумма в половину озвученной. Я не знаю, но судя по всему Григорий в принципе рад сохранить часть прибыли, однако сделка ему не так и выгодна. Иначе я бы почувствовал его радостные эмоции. Строения на участке ничего не стоят. Срубить избу можно и за полтину, только знай лес вези. А вот землица всегда в цене. А участок там нехилый. Целых семь десятин. Вначале мне показалось, что я ослышался. Для меня десятина — это ничего, часть сотки. Оказывается, что десятина составляет больше гектара. Это цельных 109 соток. Но в грамотке на владение землей размер участка указан в четях. А четь — это четверть десятины. Если честно, я и не думал, что такой значительный кусок вдоль реки принадлежит купцу Дурдееву. Пусть и вдали от городских стен. Кстати, получается что его, а заодно и меня, теперь смело можно отнести к вышестоящему сословию — житьих людей. Это мелкие землевладельцы. Я-то наивный торговался за тот участок, где стоит старая изба плюс пара соток вокруг. А тут почти семь с половиной гектара землицы, включая луг, приличный участок пахотной земли и кусок леса. Но это выяснилось позже, когда я привёз землемера на участок.

Процесс оказался не такой быстрый. Сначала мне пришлось отвести специального служащего на место, где тот всё обмерил и в грамотке описал участок. Потом мы скрепили это печатями, засвидетельствовали как положено и я отдал плату за участок.

И когда я понял, что теперь у меня наконец-то в новой жизни появился свой угол, на душе прям захорошело. Свой и никто меня оттуда не прогонит. Я теперича новгородец, ну почти. Считаюсь жителем слободы. Хотя в реальности проживаю в небольшой деревеньке.

Сразу приобрели небольшую гребную лодку, но была и опция поставить на ней мачту с небольшим прямоугольным парусом. Чем мы сразу и воспользовались. Теперь в город добираться стало очень удобно. Оттолкнулся и запрыгнул в лодку, слегка подгребая веслом. Через пару часов уже видны стены города. Назад ещё проще, знай плыви по течению. Оно медленное, но всё в помощь. Лодка довольно лёгкая и втроём спокойно выгребаем даже против течения.Кстати, вопреки моим преставлениям, что у нас все реки текут сверху вниз, Волхов течёт наверх. Истоком является Ильмень-озеро, а устье — Ладога. А ещё рыбаки рассказывают, что случается по осени — река течёт вспять. Это когда уровень воды в Ильмень-озере понижается, а подпор поступающей из втекающих речушек постоянен, тогда течение и меняет направление. Правда я сам этого ещё не видал.

Обживали новый дом как положено. В нём два этажа, три комнатки наверху. И внизу ещё комната, зала и кухня. Как в настоящем городском доме. А пока Ерофей с помощниками сколачивает мебель в дом, мы со Скорятой поставляем белковую пищу. Дважды в неделю ходим на охоту. Мяса с избытком и мы наняли десяток человек помогать нам с глиной. В основном это местная молодёжь, подростки. Родители рады сдать пацанов нам в наём за свежую дичину.

Для производства огнеупорного кирпича есть несколько проверенных технологий. Но они требуют определённых компонентов. Кварцевый песок, высокие температуры и некоторые присадки. Всего этого у нас нет. Но известен ещё один метод, называется технологией пластичной формовки. Там требуется только подходящая глина и масса ручного труда. Ну и времени километр.

На первом этапе глину увлажняют. Если использовать пар, то можно даже пропустить этап вылёживания. В результате должна получиться пластичная масса без твёрдых каменистых включений.

Затем формируются кирпичики, мы будем с помощью керна делать пустоты, что уменьшает теплопроводность кирпича и лучше сохраняется температура в топке.

Далее заготовки должны просушиться. Это очень важный этап и сушка проходит медленно, чтобы скорость испарения влаги не превышала скорости миграции влаги из внутренних слоёв.

А в конце процесса отжиг в большой печи. Лучше её сделать кольцевой, для удобства укладывания заготовок.

Если мы всё правильно сделаем, то качество нашего кирпича будет завесить только от состава найденного месторождения глины. И естественных включений, которые могут улучшить или ухудшить свойства кирпича.

Но, в любом разе, процесс длительный и потребует возведения навесов для сушки и стеллажей для заготовок. Я даже не говорю про громадную печь.

В начале августа мы засобирались в дорогу. Уже пару седмиц искали нормальную лодку, которая брала бы десяток человек и груз.

Среди нас нет моряков, но Скорята немало походил на этих судах и знал все их преимущества и недостатки.

От «насадов» мы дружно открестились. Тяжёлые лодки, в основе конструкции которых использовались долблёные крупные стволы дуба или липы. А сверху нашивались толстые доски.

Нам также не нужны большие суда класса река-море. Эти монстры имели 25 метров длины и 8 ширины. Три мачты, осадка не менее 3 метров и грузоподъёмность 20 тонн.

Да там только экипажа надо человек 15–20, а ещё охрану везти нужно. Маленькие судёнышки тоже нас не устраивали.

— Так возьми мою лодку, всё одно простаивает, — Марфа случайно услышала о моих проблемах.

Судно стояло в лодочном сарае. Длина 7.5 метра, ширина три, осадка небольшая, всего 0.5 метра. Одна съёмная мачта с прямым парусом снята, да и корпус требует ремонта.

— Это от мужа осталось, он любил изобразить из себя опытного морехода. Даже в море на этом выходил.

Мы со Скорятой переглянулись. Сама лодка нас очень даже устраивала своими размерами. На реке самое то. Вот только нужен ремонт корпуса. Да и опытный экипаж не помешал бы. Мы то хотели нанять его вместе с лодкой.

— Я пошлю человека узнать, согласится ли бывший кормчий поработать на тебя, — Я готов расцеловать Марфу за эту помощь. Золотая женщина, ей цены нет. Была бы лет на двадцать помоложе, точно влюбился бы. А так остаётся отрабатывать своё в кроватке, чувствуя себя немного альфонсом.

Нужный мужик согласился встретиться с нами в корчме. Седой дядька с искалеченной кистью правой руки. Пальцы будто скрутила неведомая сила, так они застыли и высохли, образуя странную фигу.

Но левой собеседник орудовал довольно уверенно. Угощение разумеется за наш счёт.

Узнав причину встречи он улыбнулся, — хорошая лодка. Мы с барином Демьяном Вериславовичем добре походили на ней. Крепкая посудина, её только обновить малёхо треба. Швы заделать, подмазать и просмолить.

На нашу просьбу заняться он отрицательно замахал головой, — да куды мне топерича. Вот с одной рукой остался. Это ежели бы старшого моего уговорили, тогда у вас был бы и кормчий свой.

Марфа согласилась продать нам лодку за весьма небольшие деньги, хотела так отдать, но я воспротивился. Просто мне показалось глупым вкладываться в небольшую ладью, которую местные называют «шняка», если она тебе даже не принадлежит. Там кроме частичной замены бортов и обработки корпуса требуются на обе мачты шить новые паруса. А стоят они немало, как мы убедились.

Наш кормчий и главный мореход, исполняющий роль капитана сам набрал экипаж из пяти человек. Это команда, которая будет управлять судном. Глеб невысокий, сухощавый и в этом плане похож в отца. Только борода чёрная как смоль и обе руки на месте. Парню лет тридцать, двигается стремительно. Будто торопится жить. А ежели он в лодке, то он чувствует на ней себя как дома. Ну это и понятно, продолжает дело отцово, водит суда по местным рекам. Знает их характер и на него вроде стоит положиться.

Но пока шли ремонтные работы я искал наёмников для охраны. Нас пока трое, Семён хочет пойти с нами. И это замечательно. Немногословный и опытный вояка очень пригодится. Тем более он уже доказал свою верность. Нам бы ещё десяток бравых ребят. Пока же мы встречались с варягами, свободными для найма. Но устроившего нас варианта пока не было. Или это были большие ватаги, не соглашавшиеся разбивать свою команду. Или небольшие группки по 2–3 человека.

Абсолютно неожиданно помог дед Савелий. Его дальний сродственник командовал ватажкой ушкуйников. Они вроде остались без лодки, потеряли в столкновении с конкурентами. От ватаги осталось всего ничего, неполная дюжина. Одиннадцать человек.

Познакомились, поговорили. Гаврила весьма примечательный дядька. При росте под метр девяносто он весил полтора центнера. Настоящий великан, и это сплошь натренированные мышцы. Шапка смолистых кучерявых волос и ярко синие глаза — в общем мечта женщины. Разве что только шрам на щеке портит впечатление. Скорята с уважением посматривал на собеседника. Тот немногословен, уважительно выслушал нас, сразу не ответил. И только задал вопрос — куда точно мы собрались.? Узнав, что я собираюсь заняться скупкой воска, он ухмыльнулся.

Его скепсис вскоре стал понятен. Вожак неоднократно сопровождал новгородских купцов и их приказчиков по нашим землям для скупки мёда и воска. И он немного помог мне сориентироваться. Как я и предполагал, шерстить наши края смысла нет.

Во-первых здесь уже всё поделено. Бортники предпочитают иметь дело с проверенными купцами. И специально дожидаются их для продажи или обмена своей продукции.

И главное, в наших краях невелики объёмы. Пчёлки любят обосновываться в дуплах старых деревьев. Но им нужна пища, луговые цветы. А где их больше всего? В степи. Таким образом нам нужны леса на границы со степью. И так мы вместе пришли к идее направиться к Днепру. Именно там для пчёлок в избытке нектара и пыльцы. Наш капитан Глеб задумчиво поскрёб загривок и изрёк, — а что, может получиться.

Дело в том, что знаменитый путь из варягов в греки очень непрост. Насколько я знаю, в моё время энтузиасты на построенной копии русской ладьи попытались повторить этот подвиг. И у них ничего не получилось. Ни в первый раз, ни в последующие. Приходилось перетаскивать десятками километров по суше тяжёлое судно. А днепровские пороги, там разве что на байдарке можно пройти. Кстати и наш Волхов в 15 веке намного мельче, чем в моё время. Я помню, что он был судоходен на всём протяжении. А сейчас в нескольких местах пороги и приходится их преодолевать, перетаскивая судно по суше с помощью волов. Глубина тоже явно сложновата для прохождения двадцатипятиметровых морских ладей, у которых осадка под 2.5 метра. Это ежели брать драккар или поморскую ладью. И от кормчего требовался весь его опыт и знание фарватера пройти 200 вёрст от Ладоги до Новгорода. А выйти в полноводный Днепр — тоже испытание не для слабых.

И тут у нас есть преимущество. Наша лодка относительная лёгкая и осадка в районе 0.5 метра. Да и не собираюсь я её перегружать.

Наш путь предварительно проложен. Озеро Ильмень, Ловать, Днепр. А там будем искать нужный нам товар. Я на большую часть денег закупил заграничное сукно самых попугайских расцветок. А также скобяной товар, инструмент, моржовую кость, оружие и посуду. Ведь бортники предпочитают обмениваться на нужное им. Но и денежки имелись, это ежели встречу перекупщиков и удасться договориться.

Для своих нужд я закупил зерно, сало и пару кувшинов масла. Копчёное мясо собственного изготовления в мешках устроилось под лавками. Это для пропитания экипажа и ватажки. Также пришлось обеспокоиться пополнением запаса стрел и метательных сулиц. Приобрёл прямоугольные щиты, для которых по бортам с внутренней стороны имелись крепления. В случае опасности можно быстро их поднять и таким образом нарастить борта.

Наша лодка имеет два паруса. Один большой прямоугольный по центру судна. А на наклонной мачте, на бушприте, ещё косой парус. Глеб пояснил, что это поможет нам маневрировать при боковом ветре в условиях узости реки. Шпангоут крепился к скамьям. У нас девять пар вёсел, что позволит двигаться даже против ветра. Вместе с экипажем нас 19 человек. Брони есть у большей части ватажки и у меня, в том числе. А ещё имеется трофейная, но она велика и Семёну, и Скоряте. Так что буду продавать или выменивать. Трофейное оружие тоже забрали на борт.

Нас никто не провожал, просто утречком в начале августа отошли тихо от пристани и пошли в сторону озера. Парус быстро подхватил ветер и нам только оставалось наслаждаться началом путешествия.

Четыре дня мы шли по Ловати, останавливались за полчаса до того, как солнышко сядет. Наиболее удобные места для остановок здесь давно известны. Быстро разжигали костёр, подвешивали огромный котёл и разваривали крупу, потом кидали смалец и копчёное мясо. Завтракали остатками вчерашнего. Охрану на остановках и ночёвках вели ватажники. Я же со своими кунаками отирался рядом с Глебом.

Как и ожидалось, водный путь оказался весьма непрост. Глеб знает наиболее короткий. Дойдя до истока Куньи, это правый приток Ловати, попали в озеро Сиверст. Далее 3 версты волоком по суше, местные бурлаки тащили нашу разгруженную лодку до озера Ордосно. А уже по реке Усвячи мы попали в Двину.

На этот путь у нас ушло ещё 5 дней, и это при том, что мы пока не отвлекаемся на охоту. Вокруг смешанные леса. Почти сразу, через час, мы вошли в приток Двины реку Настля и в конце дня перед нами оказался Днепр. Это вёрст двадцать ниже Смоленска.

Здесь мы решили сделать остановку в небольшом городке. Выспались по-человечески, поели в трактире и постирались. Два дня отдыха и мы готовы в путь. Заодно навели у местных справки. Если верить Глебу и Гавриле, опасные места начнутся значительно ниже, ближе к устью реки. Это в районе известных мне городов Днепропетровска и Запорожья. Для тех, кто стремился выйти в море, это экшен. Нужно перетаскивать суда, минуя пороги. А у нас такой задачи нет, нам просто нужно добраться до золотой жилы. А это где-то в районе Полтавщины.

Мы не торопимся, периодически останавливаемся у небольших населённых пунктов и даже начали обмен товаров на воск и мёд. Днепр равнинная и спокойная река, но имеет извилистое русло и изобилует многочисленными рукавами, перекатами и островками. Не поленились и проверили левый приток речку Сож. Есть воск, но не в товарных количествах.

А вот когда слева осталась Десна, приток Днепра, стало понятно, что близок Киев. Мне было страшно интересно, каков он «мать городов русских»?

Киев разорило нашествие Батыя, а совсем недавно в начале века он повторено был разорён войсками золотоордынского эмира Едигея. Из-за отсутствия метательных машин и прочей инженерии тот не смог взять детинец, но сам город пожёг капитально.

С удивлением узнали от подошедших мытарей, что здесь правит светлый князь Семён Олелькович. Говорят, что он сродственник как московских и тверских князей, так и молдавского правителя Стефана III.

Но что нам категорически не понравилось, местная таможня сразу начала требовать деньгу за то, что пристали к городской пристани. За проход в город тоже платить нужно. Переглянувшись с товарищами, я заплатил за судно. А на городских воротах уже другие грабители, подождут.

Остановились мы вне городских стен на постоялом дворе. На следующий день посетили торг. Ну, после новгородского не впечатляет. Скудно, всё больше товара с юга, от греков. Вино, стекло и восточные ткани. Цены — по-разному. Зато удалось выяснить по воску. Здесь им торговали, но предложение небольшое. Правда дали наводку, куда стоит рыпнуться.

Город тоже не заставил открыть рот от обилия впечатлений. Заметны следы пожарищ и развалины, но меньше, чем ожидалось. Даже видно новое строительство. Вот перед нам строят явно католический костёл. Вообще внутри города заметно преобладание литвинов и поляков. Они разительно отличаются от наших отсутствием роскошных бород и одеждой другого фасона.

Отплывая, я даже не обернулся на город. Он оставил у меня двойственное впечатление. С одной стороны красивейший Софийский Собор, масса православных церквей и понимание былого величия и того факта, что именно здесь зародилась Русь. А с другой — огромное сожаление, что этот прекрасный в прошлом город ждёт на долгие века жалкая судьба провинциального административного центра.

Через три дня неторопливого плавания мы поняли, что началась работа. По левую сторону Днепра пошли притоки. Нас интересуют реки Псёл и Ворскла. И здесь уже пошли степи вперемешку с лесами. И сразу как только мы отошли от главной водной артерии в деревнях, стали попадаться интересные варианты.

Мы останавливались у населённого пункта, жители поначалу дичились, видя вооружённых людей. А потом сами лезли, предлагая свою сельхозпродукцию.

А зачем нам столько овощей, нам другое нужно. Бортники выходили не сразу, сначала приглядывались. Потом посылали посредников и наконец выходили сами. Дальше шёл торг. Ну, в этом я уже кое-что разумею. Тут важно удержаться между двух крайностей. Я старался оказывать собеседнику уважение. Усаживая в тени шатра, угощал сбитнем или травяным настоем. А потом переходили к делу.

Понятно, поначалу каждый стоял на своём. Но потом к бортнику подтягивалась семья и родня. А у нас, как в магазине «Берёзка», всё есть, но не для всех. А только для уважаемых обладателей воска. Ну и жёны с дочерями начинали прессовать супружника и родителя. Перебирая красивые ткани, категорически отказывались выпускать их из рук. Заканчивалось тем, что бортник горестно вздыхал, подымал очи к небу и приноравливался к новому топору. Я грузил воск в корзинах и мы плыли к следующему селу или деревне.