Гостебник

Глава 8

Когда Глаша поправилась, я поселил её в одной избе с Акулиной и детьми. Пусть привыкает жить в семье. Мне кажется, что ей это будет полезно, да и малым нужна женщина помоложе старой Акулины. Баженка сразу приняла молодую женщину, Акулина тоже вроде о чём-то с нею шепчется. А вот Стёпка игнорирует. По-моему, он ревнует. Десятилетний подросток считал себя главою семьи, а тут новое лицо. Вот он и глядит букой. Ничего, привыкнет. Женская рука в хате — великая вещь. А старуха уже не в тех годах, чтобы за всем уследить.

Я сам жил в другом доме, вместе со Скорятой и нашими. Тут заправляет Ульяна и новая пассия Степана. Поэтому малых вижу не так часто.

Вот вроде зима и можно отдохнуть. Но у нас происходит не такое и вялое шевеление. Огнеупорный кирпич продолжаем накапливать. В планах не продавать его, а ставить печи заказчикам из своего материала. Так совсем другая денежка получается.

Первуша с нашими скорешился и вовсю коптит рыбку, которую ловят его пацаны. Каждый день рубят лёд и сидят рыбалят, вроде получается.

Ну и наши вощаные плиты требуют пригляда. Нужно счищать снег и переворачивать, подставляя бочок под северное солнышко.

А я мотаюсь между городом и своей слободой. Частенько зависаю у Григория. С уходом Ольги его дом как-то опустел. Но я всегда с удовольствием общаюсь со скромницей и вечно краснеющей Дуняшей и непоседой Златкой. Единственный сын Захар уже начал помогать отцу в его делах и преисполнился важности. Но по-прежнему не в силах устоять и активно играет вместе с нами в «Лес». С Григорием обязательны 2–3 партии в шахматы под ароматный кальвадос или терпкое фряжское вино. Это уже наша традиция. Ну и неторопливые беседы. Их тональность немного изменилась. Если раньше Григорий видел во мне несмышлёныша в торговых делах, а таким я и был. То сейчас ежели не на равных говорит, то уже без прежнего покровительственного тона.

— Нет, Алексий. Сам же говоришь, что такая лесопилка работать будет только в тёплый период. То бишь с конца ноября по начало апреля работать невозможно. Не знаю, смотри сам.

Это я поделился своими планами насчёт лесопилки. А Григорий к ним отнёсся весьма скептически. Я же полностью погрузился в новую задачу. Пилы, зубчатые валы для подачи бревна и прочую машинерию я разработаю. Там ничего сложного. Кривошипно-шатунный механизм передает от колеса движение на головку с набором пил. Тут вопрос в другом, в наших местах Волхов неторопливый и скорости воды явно не хватит. Нужны проводить по весне изыскательские работы. Можно попробовать схему с верхним водоводом. То есть если мы пророем отнорок, где вода будет сверху падать на заглублённое водяное колесо, то чем выше перепад, тем больше напор воды. Играет роль и размер колеса. А главное лопатки желательно изогнутые, ещё лучше в виде ковшиков. Надо найти берег, где рядом есть овраг. Тогда можно не копать глубоко, поставить колесо внизу и пользоваться естественным перепадом высот.

Да, работа большая. Зато при наличии неограниченных запасов леса, я могу продавать корабелам качественную доску. Я узнавал, цена на неё впечатляющая и неизменно высокий спрос. Даже у нас в Новгороде корабелы строят много судов, хорошая ровная доска в цене. Как мне сказал мастер на верфи, именно отсутствие подходящей доски тормозит увеличение объёмов.

Ну, я где-то этому даже рад. В одно из посещений города, как обычно заявился к Марфуше. Как правило, я останавливался у неё на пару-тройку дней. Спускал пар, решал свои дела и возвращался домой.

А тут хозяйка что-то наводит туман. Интересуется, когда возвращаюсь домой. При чём не в том плане, чтобы задержался подольше. А вроде-как торопит меня. Спросил прямо и получил такой же честный ответ.

Нашла моя хозяюшка себе другого ухажёра. Молодого парня. Я его видел, он вроде в десятниках у Марфы ходит. Высокий и рослый, лицо — кровь с молоком. Улыбчивый, любит рассказывать шутки и прибаутки. Видал его с дворней, так он постоянно в центре внимания.

Марфу понять можно, я вечно в разъездах и не особо прогибаюсь под её волевой характер. А этот смотрит на неё и мечтательно улыбается, боясь пропустить малейшее указание.

Ну, я горевать не стал. Распрощались честь по чести, от дома мне не отказали, но место в хозяйской постели оказалось занято.

Да я как бы и не рвался. Просто так сложилось, что мы познакомились, когда обоим нужен был секс, без всякой романтики. Марфа меня устраивала в интимном плане, не более того. Я же в монахи не записывался. Да и устраивало меня, что в городе есть у кого остановиться.

Ничего, давно подумывал купить недвижимость внутри городских стен. Вот только денег вечно не хватает.

Как назло, вечером ко мне на огонёк заглянула Глаша. Будто что почувствовала. Пришла и села в ногах на постель. Боится глаза поднять. Я нежно к ней прикоснулся и приподнял её голову за подбородок.

Нет, нет у неё в глазах желания. Хочет отблагодарить что ли. А кроме этого дела, вроде как и нечем. Что-то случилось с женщиной за те три года, что мы не виделись. Раньше от неё исходил запах желания, а сейчас пустота. Выжженная пустыня.

Поэтому я просто её обнял и выпроводил. Невозможно войти в одну и туже реку дважды. В той ситуации мы оба выиграли от совместного кувыркания в постели. Сейчас — это как оживить высохшее растение.

Да и Глаша явно отошла, общаясь с малыми и Акулиной. Появился новый смысл жизни. Вон Баженка, вся такая важная, причёсанная и нарядная ходит. Степан перестал дичиться, и я часто вижу малых на улице в компании с Глафирой. Так-то у неё детей своих нет, вот и пусть познает радость материнства.

В городе я самолично встретился с одним шведским купчиной и заказал ему свои железки для водяного колеса.

Не только несколько комплектов пил, но и валы, и сам механизм передачи вращения. А также лопатки сложной формы. Сейчас шведы вместе с англичанами лидеры в производстве металлоизделий. Обойдётся мне это в круглую сумму, поэтому я в десятый раз перепроверил свои эскизы. А Ерофей только недоверчиво хмыкает и зависает, прикидывая, получится или нет. Если не ошибаюсь, первую лесопилку в России поставит Пётр I. А вот в Европе уже прообразы появились, но пока не пользуются успехом из-за сложностей с механизмом. А мой элементарен. Кривошипно-шатунный механизм с ползуном передаёт вращение от колеса в возвратно-поступательное движение на ползун. Колесо и основные детали из лиственницы, но самые ответственные конечно стальные. Мне нужно рассчитать механизм, диаметр колеса и высоту перепада высот, чтобы получить оптимальную скорость.

Четыре, возьмём с запасом — пять месяцев река покрыта льдом. Но остальные семь можно плодотворно работать. Зимой заготавливать лес, в идеале, по весне сплавлять по реке и просушивать стволы. Можно наладить логистику, пользуясь близостью реки. А ещё нам нужна ладья, большая, можно обычную плоскодонку, чтобы возить доски в город. Но это уже дело будущего.

А пока мы строимся. Обычный сруб четырёхстенок ставится за пару недель. Это с учётом кровли, на которую тоже уходит много времени. Сказывается опыт Ерофея и наличие рабочих рук. Те смерды, что сели на мою землю, осенью отдадут мне четверть урожая. Ну и периодически отрабатывают барщину на моих производствах. Это мы наладили неплохо.

К Рождеству все три избы были сданы в эксплуатацию. Стыки и швы заделаны льняной паклей и мхом. Крыши по весне подвергнутся доделке, но пока мы закрыли их берестой и пучками соломы. Печки, сложенные мастером ещё необходимо протапливать в особом режиме, но в принципе этот процесс у Ерофея с помощниками налажен. Первуша и те две семьи въехали в свои дома. С новосельем!

Наступление тепла ознаменовало начало земляных работ. Я нашёл идеальное место для лесопилки. Небольшая низменность позволяет получить нужный перепад высот. И сейчас мы намечаем контуры работ. Нужно прокопать отводной канал, заделать его стенки и углубить под само колесо, используя рельеф небольшого овражка. Нам пришлось немало полазить, подыскивая подходящее место.

Параллельно начались работы по строительству моего дома. Он находится на возвышенности, ближе к берёзовое рощице. Так что сейчас у нас настоящий муравейник. Я уже отвёз в город, ещё по зимнику наработанную партию свечей. Эта рекордная, и сумму надеюсь выручить соответсвенную. И теперь буду ждать реализации своего товара. Деньги нужны позарез. Нужно многое закупать на свои проекты. А пока я наслаждаюсь относительным покоем. Выходил побродить на охоту, спускались на лодке к озеру и рыбачили сетями. А ещё с удовольствием наблюдаю, как растёт мой дом. С десяток мужиков оседлали растущие стены и стучат топорами как заведённые. Я уже высматриваю будущие сени и клеть для вещей. Это предбанник. Само собой предполагается высокое крыльцо, из-под которого будет брехать четвероногий охранник. Будет и подклет, где планируется устроить погреб и ледник. Ну и на втором этаже я попросил ребят срубить мне балкончик, опоясывающий стену.

Крыша у меня будет тесанная. Без сучков, это верх крутости. Ложится в два слоя с «подтёском». Только богатеи могут такую себе позволить. Печей у меня будет аж две, в противоположных углах. Одна для готовки, другая попроще, но с дымоходом, чтобы дом прогревать зимой. Но обе по «белому» с трубой. Ерофей пучил глаза и говорил, что так только в хоромах ставят, где площадь внутренних помещений значительная. Но я упёрся, хочу и всё.

Аналогичная битва состоялась за освещение. Сейчас в целях сохранности тепла делали двери и окна малюсенькие. Я предпочёл «бычьему пузырю» и промасленной ткани так называемые слюдяные «кончины». В этом случае окошко металлическими прутами делилось на четыре части и вставлялись слюдяные пластины. В мороз и ветер окна закрывались ставнями. В комнате такое окошко давало совсем мало света, поэтому я попросил по два в каждую горницу.

Волноваться я начал в начале июля. Оба раза Григорий ухитрялся реализовывать мой товар и выплачивать мои денежки уже в начале июня. За это время его судно успевало смотаться к шведам и вернуться. А сейчас он только успокаивает, типа всякое бывает, надо подождать. А у меня всё завязано на выручку от последней партии свечей. Но, купец прав. Это не на круизном теплоходе сплавать по Волге.

Когда Скорята принёс тревожные известия, я сначала отмахнулся. Мой товарищ порой зависает у своей новгородской зазнобы и не чурается компании себе подобных. Наёмники и ушкуйники частенько сиживали в питейных заведениях. Жизнь моряка или наёмника полна опасностей. Это нападение пиратов или сложные погодные условия на море. Тот же шторм весной или осенью на Балтике — далеко не редкость. Случается, что корабли пропадают. Когда нет свидетелей, остаётся только гадать что произошло. А тут кто-то из собутыльников поведал, что общался с моряками, которые чудом выжили во время шторма. Корабль разбило о скалы, а несколько человек чудом спаслись.

Попросил выяснить Скоряту подробности и когда он вернулся, крепко задумался. Корабль принадлежал «вощаному» цеху и шёл в один городов Ганзейского союза. При встрече с Григорием я поинтересовался этим случаем, но получил ответ, что это был чужой корабль. Меня удивило выражение лица собеседника. Вернее его глаза, они стали колючими. Так Григорий реагирует на опасность, я-то его уже немного узнал за несколько лет. Видал в разных ситуациях.

А когда совсем от посторонних людей, чисто случайно я узнал, что потонули два корабля и один из них принадлежал Дурдееву, я понял, что у меня настоящие неприятности.

Дома внимательно прочитал грамотку, которую мы составили как обычно с купцом. Она заверена у сотского городского старосты, но там вместо свечей указаны другие товары и обозначена сумма.

Если предположить, что судно с моим грузом разбилось и затонуло, смогу ли я потребовать от купца возмещения убытков.

Пришлось идти на поклон к Марфе и та нашла крючкотвора законника, ярыжку в суде.

Мужчина в годах заседал в небольшом помещении на Торговой стороне рядом с рынком. Выслушав меня и проверив грамотку, он задумался.

— Договор составлен так, что можно рядить по-разному. Получается, что ты отдал купцу Дурдееву на реализацию некий товар на сумму 25 новгородских гривен. Здесь не сказано, что ты вошёл с ним в долю и в результате кораблекрушения вы оба пострадали. Нет такого, поэтому можно подать жалобу судье на обман. Ни денег, ни товара ты обратно не получил.

Я слушал этого немолодого мужчина. Он спокойно говорил и каждое слово подчёркивал указательным пальцем, которым ударял по столу. С сизого носа свисала капля, что немного портило эффект, но я внимательно его слушал. Мне нужно понять, смогу ли я вернуть хоть что-то. Всё понимаю, корабль потонул. Все мы в руках божьих. Плохо другое, почему купец не сказал всё как есть. Почему делает вид, что ничего не произошло?

— Но я немного знаю господина Дурдеева. Серьёзный человек, из лучших. Тебе бы поговорить с ним, может что и придумаете.

На такой ноте меня и выпроводили.

Окончательно я расстался с надеждой, что мой товар цел и вскоре я получу свои тугрики растаяли, когда Скорята свёл меня с выжившим моряком.

И вот что он сказал:

Затонуло два судна, одно Дурдеевское, второе его компаньона. Они уже шли назад из Любека, шторм застал их в нескольких десятках миль от города Данцига. Моряк сам видел, как корабль, на котором шёл компаньон хозяина напоролся на камни при попытке войти в бухту и укрыться там от разбушевавшейся стихии. Затонул быстро, никто не спасся. Позже и второе судно село на подводные камни. Несколько моряков сумели доплыть до берега, где их подобрали позже ганзейские купцы. Надо понимать именно этот судно везло мой груз.

Вот теперь и думаю, как поступить. Не хочется окончательно разосраться с купцом. От него я много чего хорошего могу поиметь. Да и злопамятен господин Дурдеев. Если закусит удила, выживет из города. Если чего хуже не удумает. Но и молчать, делая вид, что ничего не произошло -тоже неправильно.

На сей раз я шёл в гости по привычному маршруту как на спецоперацию. Под низ поддел кольчугу, кроме привычного кинжала взял ещё засапожник и гирьку на шнурке прицепил. Ежели чего, кистенем может смогу отмахаться. Меня также будет ждать снаружи Скорята с двумя наёмниками. Это если буду орать, что убивают.

Сразу в большой комнате буквально нос к носу столкнулся с Ольгой. Не виделись с девушкой больше года. Она повзрослела и выглядит иначе. Раньше ходила в сарафанах и щеголяла своими прекрасными волосами. А сейчас она одета как взрослая женщина. На голове тёмный плат, под глазами лёгкие тени усталости. На меня она посмотрела с неким удивлением, кивнула и исчезла в глубине дома, оставив едва уловимый запах луговых цветов. Ольга изменилась, но точно также убийственно действует на меня. Как всегда, меня потом долго преследуют её глаза. Чистые и невообразимо красивые.

— Да, затонуло судно. Всё ждал других известий, но…

Мы сидим вдвоём в кабинете Григория. Тот не стал ничего скрывать, чего уж. Если в городе об этом многие знают.

— Хуже то, что моя Ольга осталась вдовой. Это её супруг был на том судне. Мы всегда так делали, отправляли наши суда с попутным караваном. Но на этот раз он сам пошёл, какие-то у него дела свои там были. Вот и сгинул.

Если честно, у меня моментально улетучились все мысли о деньгах. Горе то такое.

— А детишки были у них?

— У Ольги? Откуда? Нет. От первой жены остался сын и дочь.

— И что теперь? Что с Ольгой будет?

Дурдеев неопределённо пожал плечами, — пока к нам вернулась. Там родственники всё к рукам прибрали, имущество отходит к сыну. Ну а моя дочь не захотела в роли приживалки там жить.

— М-да, — я попытался представить, что чувствует сейчас женщина. Только вышла за муж в прошлом году и такое горе. Хотя, её выдали, не испросив мнения. Может она даже радуется такому избавлению. Но теперь возможны эти проблемы со статусом. Сейчас она вдова без копейки денег, всё отошло сыну супруга. Если женщина не желает устраивать свою жизнь в том доме, то придётся вернуться к отцу. Тот, надеюсь не выгонит, но дальше-то что?

Повторно выйти замуж? Не знаю, может Дурдеев и сможет это организовать. Но уже с понижением, то есть статус будущего мужа будет пониже. Уже не девственница, да и мужа не уберегла. Может это с ней чего не так? Люди такого напридумывают.

Другие опции тоже не очень. Доживать в родительском доме или стать невестой Христовой. Ежели отец не поскупится, там можно неплохо устроиться. Отдельная келья и служанки.

Под конец я всё-таки решился на разговор о своих деньгах. Григорий выслушал, скулы выдали его раздражение, когда я сказал о беседе с законником.

— Денег нет. Сейчас нет. Я всё вложил в товар. Или потерпи, или же возьми имуществом. Вон дом на Торговой стороне. Или лодку, в затоне стоит.

Вернувшись домой, я собрал свой штаб. Это мои товарищи, с кем я начинал.

Скорята с Семёном, Ерофей, и дед Савелий. Позвали и Глеба, нашего кормчего. Надо что-то делать, деньги нужны как воздух. Если не мобилизую средства, на какие шиши закупать воск по осени.

Начали рядить. И так, и этак.

В итоге решили, будем продавать наши запасы наработанного огнеупорного кирпича. Сейчас не до жира. Благо, есть желающее приобрести всё чохом. Но мы попытаемся поторговаться.

Далее, устраиваемые облавные охоты, чтобы добыть побольше мяса. Рыба тоже не лишней будет. Надо к началу августа насобирать нужную сумму.

Дом нам не понравился, недалеко от рынка. Место бойкое и для торговца самое-то. А мне же нужна тишина. Да и соседи шумные. Нет, не нужен мне этот сарай за пять с половиной килограмм серебра.

М-да, эта дура метров 25 в длину и почти5 в ширину. Осадка метра два. На таком уже можно в море выйти.

Тут Глеб у нас главный консультант. Это лодка для каботажного плавания. Но для Балтики пойдёт. Может взять на борт около сорока человек. Грузоподъёмность не менее 14 тонн. Судя по всему, это чисто парусное судно с тремя мачтами. На грот-мачте основной прямоугольный парус, на бризань-мачте — шпринтовый, фок-мачта несла ещё один небольшой прямоугольный парус.

Вёсла чисто для подхода к пристани и преодоления узких мест фарватера. Лодка «дощаного» типа, то есть из досок. Для меня эта дощаная лоханка — как чемодан без ручки. Поэтому лучше откажусь, Дурдеев не должен кинуть, рано или поздно вернёт деньги.

Неожиданно на меня насел Глеб, — бери, хорошая лодка, крепкая. Не гнилая, я проверил. Если паруса в порядке, можно хоть завтра отплывать. Такая по скорости большинство кораблей уделает, ласточка, — и он отвернулся, не веря, что я рискну.

Ну да, я же видел, как Глеб тоскующими глазами смотрел в сторону моря. Его отец брал с собой в морские походы, вот он и грезит большой водой. Но я-то человек приземлённый, поэтому, пожалуй, откажусь.

Вернувшись домой, я попал под пресс своих товарищей. Глеб и их успел обработать. Тот же Скорята убеждает, что надо брать, пока дают. Типа, купец с такой суммой денег не расстанется, а если лодку отдаёт, надо брать.

Ерофей сказал, что на носу можно сложить небольшую печку для готовки и обогрева. На мои железные доводы следовали встречные, не менее убедительные.

— Да где взять экипаж на эту дуру? — заводился я.

— Хватит 10-12 человек, плюс охрана. Зато сколько товара мы сможем взять на борт. Я знаю, что берут даже вскладчину товар. Можно сговорить купца, знакомого со шведским берегом. Тогда вообще красота, тот знает все условия торговли, поможет, — парирует Глеб.

Ну не знаю, мне нужно переспать с этой мыслью.

А через две недели большое судно уже качалось у нашей маленькой пристани. Пришлось расстаться с некой суммой денег, чтобы привести ладью в подходящее состояние. Главное — паруса новые, недавно меняли.