Гости горы Кошмара. Том 1

Глава 25

А Сергей, Павел, Дассар и Ортис сошли на берег чуть восточней города Филкор и пешком направились по дороге в сторону виднеющихся гор. Пройдя мимо небольшой деревушки, где они закупили припасы, чуть в стороне возле речки располагалась гончарная мастерская. Седой мастер, сидя под навесом и крутя босой ногой специальный диск, придавал куску красной глины форму кувшина. На солнышке сохли десятки аналогичных поделок, а в глубине помещения горел горн, где обжигались почти готовые изделия. На подоконнике красовался ряд раскрашенных тарелок и амфор, на которых изображались различные фигуры. В основном преобладали сценки из быта местных жителей: охотник несёт добычу к жене, а она протягивает руку, ожидая трофей, или женщина тянется к текущей воде, а рядом стоит большой кувшин…

Павел засмотрелся на изображения и не заметил, как спутники удалились на приличное расстояние. Гончар усмехнулся в седую бороду и поинтересовался, что именно приглянулось путнику, на что кудрявый шатен ответил, мол, он – грек, и ему интересно, как жили его предки в далёком прошлом.

– Если твои родичи занимались ремеслом, зачем же ты пошёл в убийцы? – спросил гончар, указывая на меч. – Разве творить не лучше, чем разрушать?

– Не знаю, – пожал плечами Павел, – я не творческая натура, а телохранитель. Мне платят, и я защищаю от врагов. Просто так не убиваю. Только тех, кто напал.

– Это меняет дело, – с усмешкой сказал гончар. – А хочешь попробовать сотворить простой горшок? Я уверен, у тебя получится.

– Не-а, глиной запачкаюсь, – отрицательно покачал головой землянин.

– Ну да, кровь с рук смывается легче…

В этот момент к мастерской подкатила разрисованная различными узорами колесница, запряжённая четырьмя белыми конями. Местным элитным транспортом управлял крепкий парень в дорогом хитоне с краями, обшитыми золотыми нитями. Рядом с ним стояла относительно привлекательная блондинка с капризно надутыми губами и сложной причёской. Она оценила широкие плечи Павла и, переведя взгляд на красивый кувшин, указала на него пальчиком, на котором блестело кольцо с синим камнем, как раз под цвет её глаз. Если бы Павел вживую не видел Африду, Арталию, Арефину и Эгею, он бы мог подумать, что девица – это эталон красоты местного бомонда, но, увы, землянин почти не обратил на неё внимания. А блондинка девушка своенравная и считающая себя венцом творения, посему она надула губы и фыркнула. Её спутник заметил недовольство «богини» и брезгливо поморщившись, заявил:

– Эй, деревенщина, ты забыл поклониться знатной деве Агате!

Гончар приподнялся и сделал поклон, а Павел как стоял, так и остался в той же позе, потому что свято верил, что это его не касается. Спутник Агаты подошёл к колеснице и, взяв с полочки бич, хлестнул ничего не подозревающего шатена. От удивления Павел растерялся, а когда осознал, что произошло, стремительно подбежав к парню, схватил его за шею и, подняв одной рукой, швырнул в канаву.

– Ты посмел избить Корнела – сына советника Кирина, – взвизгнула Агата.

– Так это и есть тот самый червяк, возомнивший себя будущим царём? – удивился Павел. – Как тесен мир! Скажи гончар, я вправе свернуть шею мерзавцу, покусившемуся на трон царевича Дассара?

– Насилие порождает насилие, – философски заметил седой мастер. – Ты убьёшь его, а советник тебя. Круговорот зла!

– Не далее как вчера утром его папаша приказал нас убить, – сообщил Павел.

– И теперь ты хочешь отомстить сыну?

– Не мстить, а наказать за то, что он покусился на чужое! – пояснил землянин.

– Кто ты такой, чтобы лишать человека жизни? может бог смерти? Лишь у него записаны все людские поступки. Только он решает, кто достоин продолжить путь по земле, а кому пора сгореть в огне погребального костра.

– А знаешь, ты прав, – кивнул Павел, так как вспышка агрессии прошла, и он начал сомневаться в том, что сможет хладнокровно убить парня. – Эй, Корнел или как тебя там, скажи спасибо этому мудрому старцу за то, что остался жив, но помни, когда царевич Дассар сядет на трон, твоему папаше придётся проваливать из города, так как новый царь не настолько милостив к тем, кто приказал его убить. Да, кстати, у тебя что-то с колесницей!

Павел подошёл к колесу и кулаком сломал часть обода и несколько спиц, отчего транспорт перекосило набок. Агата, как только услышала имя Дассара, моментально притихла и, вжав голову в плечи, дождалась момента, когда мускулистый шатен уйдёт подальше. Затем она взглянула на гончара и приказала Корнелу:

– Заколи старика, он видел твой позор, а мы скажем, что его убил воин Дассара.

– М-да, насилие порождает насилие, – успел вымолвить гончар, перед тем, как разъярённый сын советника нанёс удар кинжалом прямо в сердце.

А Павел догнал спутников и рассказал о встрече у мастерской. Ортис сразу же потребовал вернуться, чтобы добить сына предателя, но Дассар отмахнулся, говоря, что они торопятся на подвиг и убийством уважаемого человека они привлекут внимание властей, которые устроят за ними погоню. Впрочем, спустя пару часов их действительно догнали восемь всадников в доспехах, но они носили шлемы с открытыми лицами, а на щитах у них имелся знак царя Филкора. Один из воителей, указывая на Павла, заявил:

– Мы прибыли, чтобы свершить правосудие! Этот человек зарезал почтенного мастера!

Сергей, с удивлением глядя на бывшего коллегу, уточнил:

– Ты действительно всё нам рассказал?

– Да, когда я уходил, горшечник оставался живым, – ответил Павел.

– А знатная Агата утверждает, что ты без причины набросился на сына уважаемого советника, поломал колесницу и зарезал старика! – глядя исподлобья, заявил воин.

– Мечом или кинжалом? – поинтересовался Ортис. – Па-вэл, обнажи оба клинка. Пусть убедятся, что они сухие и на них нет крови.

Павел впервые оказался в роли обвиняемого, оттого растерянно достал оружие и, продемонстрировав меч и кинжал, задал вопрос: – А это ничего, что вчера советник Кирин приказал нас убить? как вы думаете, стал бы я резать гончара, когда рядом стоит сын этого мерзавца? Где логика? Не скрою, у меня имелось желание свернуть шею Корнелу, но старик убедил этого не делать. И в результате его убили!

– Ты лжец! – рыкнул воин. – Уважаемый советник не мог отдать такой приказ!

– Вы, видимо не из города? – скорее утверждал, чем спрашивал Ортис. – Вам, наверное, неизвестно, что на улицах и в порту случился мятеж, и горожане убивали гвардейцев царя Альвиста. Особо отличились люди Кирина. Они напали на моего племянника и охранника. Если бы не Па-вэл, который перебил много врагов, мы бы сейчас не стояли здесь. Если вы вернётесь к мастерской и проверите кинжал Корнела, то сможете обнаружить на клинке пятна крови. Каков отец, таков и сын. Трус, побоявшийся выступить против воина, решил отыграться на беззащитном старике, чтобы никто не узнал, как его, словно щенка, швырнули в канаву. Пошли обратно, будем разбираться, кто пролил кровь невинного человека!

Как ни странно, но предводитель воинов прислушался к словам Ортиса и согласился провести дознание на месте трагедии. Им пришлось пробежаться до деревни, ведь все опасались того, что Корнел уедет. К сожалению, они не успели застать подозреваемого, потому что Агата отправила посыльного в поместье землевладельца по имени Прокрус. Отец девушки, принимавший в гостях сына советника, прислал другую колесницу, а эту оттащили на ремонт.

Однако нашёлся свидетель преступления – внучка гончара, девочка лет семи по земным меркам. Она поведала печальную историю горшечника, то есть, как именно он завершил жизненный путь. Малышка несла дедушке узелок с обедом и наблюдала издалека развитие скандала. Разумеется, девочка не слышала приказа Агаты, зато точно описала действия Корнела. Предводитель воинов поскакал в поместье Прокруса, но там сообщили о том, что сын советника уехал в город, а дочка осталась с отцом. На требование рассказать правду, девица разрыдалась и заявила, что испугалась разъярённого Корнела, поэтому ранее лжесвидетельствовала, чтобы остаться в живых. Павел понимал, что она играет роль напуганной жертвы, но без доказательств не стал её обвинять. Больше всего в этой истории поразила циничная фраза Прокруса, который, отведя предводителя воинов в сторону, тихо сказал:

– Ну что такого произошло? Подумаешь, зарезали старика. Ему давно пора на погребальный костёр. Подумай вот о чём, ни сегодня, завтра Кирин станет реальным правителем полиса. Что ждёт тебя, если ты обвинишь его сына в убийстве какого-то безродного? Их тысячи, а благородный Корнел – внук царя прежней династии. Не раздувай пламя пожара, а то можешь сгореть в огне. Давай я оплачу похороны семье погибшего. Думаю, пары мин будет достаточно для смердов, а тебе и твоим людям шесть мин. Как считаешь, это справедливо?

– За молчание надо бы добавить, – проворчал предводитель воинов.

– Удваиваю, но с условием, что ты не оставишь свидетелей, – указывая взглядом на четверых путников, сказал Прокрус.

– Согласен, но серебро вперёд!

– Не здесь, а где-нибудь на дороге. Пусть будет нападение разбойников, – приказал Прокрус. – Не хочу пачкать кровью дорожки перед домом.

Павел тяжело вздохнул, ведь, несмотря на то, что в порту, защищаясь, убивал врагов, ему никак не удавалось научиться резать людей, как это делал Игорь. Именно сейчас бывший коллега оказался бы весьма кстати. К сожалению, Павел до сих пор не знал, жив ли третий землянин, поэтому предупредил Дассара и Сергея, что скоро их будут убивать. Ортис хмыкнул и презрительно сплюнул, а после добавил, что двенадцать мин серебром им совсем не помешают – дорога до пещеры великана достаточно длинная, так что будет, чем расплачиваться за ночлег и пищу.

Однако предводитель воинов смог удивить – стоило им выйти на дорогу, как он подъехал к Дассару и, сойдя с коня, ударил себя кулаком в грудь и сказал:

– Царевич, мы чтим память вашего отца, великого полководца-завоевателя Фессира и клянёмся верно служить вам. Когда вы начнёте собирать армию, чтобы скинуть с трона трусливого Альвиста, мы пойдём за вами!

– А зачем тогда взял серебро у Прокруса? – поинтересовался Ортис.

– Он проявил щедрость, компенсировав ущерб, нанесённый его гостем семье почтенного горшечника. Эти деньги я передам родным погибшего, – ответил воин. – От Прокуса не убудет, а мы организуем старику пышные похороны.

Дассар не стал ждать, когда состоится прощальная церемония и предложил продолжить путь в горы. С ним согласились все кроме Павла, но подчиняясь мнению большинства, он кивнул и пошёл по дороге, вслед за спутниками. У него на душе скреблись кошки, а разум терзали смутные сомнения – если бы он убил Корнела, старый гончар остался бы в живых, и продолжил бы творить произведения искусства! А всему виной мягкотелость и малодушие землянина. Мелькнула мысль, а так ли неправ Игорь, не оставляющий врагов за спиной? Может, стоит жить по новым правилам? Ведь Ортис тоже хотел добить сына советника, но в этот раз вмешался Дассар. Наверное, судьба старого мастера заключалась в том, чтобы научить Павла действовать более решительно, забывая про милосердие и сострадание. Это вовсе не значило, что надо резать всех подряд, но если голос рассудка твердил, что нужно бить, не стоило слушать нытьё совести, которую взращивало воспитание современного общества Земли. Здесь нет понятия толерантности, а люди изначально не равны и поделены на классы. Знатный богач никогда не женится на дочери бедняка и уж тем более на рабыне – его просто не поймут в обществе. А плебея не примут в среде аристократов.

«Всё! Решено! Стану безжалостным и беспощадным! Забуду все христианские заповеди и начну жить не по совести, а как захочу! – подумал Павел и, тяжело вздохнув, добавил: – Знать бы только, как это сделать! Я же флегматик и почти не злюсь, а здесь сплошные холерики, которые чуть что, хватаются за меч. М-да, тяжко мне будет, но надо справиться! От этого зависит выживание».

Вечером четыре путника остановились на ночлег в небольшом придорожном трактире. Им удалось снять только одну свободную комнату. Павел никак не мог привыкнуть к тому, что с наступлением темноты жизнь общества почти полностью прекращалась и люди, словно курицы закрывали глаза, чтобы открыть их с появлением первых лучей солнца. И другая сложность этого мира в отсутствии канализации и водопровода – ходить по нужде во двор слишком утомительное занятие. Однако он поступил как Дассар – сбегал в кустики перед тем, как лечь спать. Утром они поднялись с лежанок и пару часов пытались добудиться Сергея, русоволосый землянин что-то ворчал и, переворачиваясь на другой бок, моментально засыпал. В конечном итоге Ортис не выдержал и облил его ведром воды. Мокрый Сергей вскочил и начал орать благим матом, чуть не свернув шею начальнику охраны. Павлу пришлось вмешаться и схватить бывшего коллегу в борцовский захват, из которого Сергей быстро вырвался, но перестал драться. В результате, путники задержались с выходом и прошли значительно меньше, чем планировали.

На следующее утро процедура экстренного пробуждения повторилась, но в этот раз досталось Павлу – он получил в глаз и весь остаток дня «светил фиолетовым фонариком». И третий, и четвёртый рассвет им приходилось будить Сергея подобным образом, всякий раз рискуя получить по шее. Павел обмолвился, что здесь не хватает Игоря, который каждую смену начинал с серии звонков на мобильник начальника склада, чтобы «их высочество» соизволило явиться на работу хотя бы не с часовым опозданием. Сергей извинялся и клялся, что он не нарочно, но всё равно не мог встать вовремя.

На пятый день путники добрались до границы территории полиса Филкор и вступили в исконные земли деда Дассара. Контраст оказался разительным: во-первых, побережье имело слегка холмистый рельеф, а здесь начинались полноценные скалистые горы. Во-вторых, люди одевались значительно хуже, чем на равнине, то есть в быту им зачастую не хватало финансовых возможностей, чтобы приобрести хотя бы одну корову. К тому же, посевных площадей не хватало, поэтому использовались любые относительно ровные поверхности, в том числе и плоские крыши домов. Это в столице все сооружения складывали из одинаково обтёсанных блоков известняка, а здесь здания строили из дикого камня, и поэтому как снаружи, так и внутри стены выглядели неказисто.

Павел поинтересовался у Ортиса причиной столь бедственного положения народа, и начальник охраны ответил, мол, этот край отдали младшему брату Альвиста – царевичу Битрону. Правитель исконных земель слишком жадный и сдирает три шкуры с подданных. Ему не хватало на красивую жизнь, оттого он постоянно злился и завидовал как брату Альвисту, так и Фессиру. Однако когда молодой полководец позвал его на войну с царством Асар, Битрон заявил, что не потерпит над собой «младшего родича». Впрочем, учитывая то, что Фессир и Фессалия считались приёмными детьми, родные сыновья Филкора постоянно завидовали близнецам. В молодости они даже пытались изнасиловать повзрослевшую «сестру», но она отбилась, а Фессир избил «старших братьев» и предупредил, что в случае чего, у Филкора останутся только приёмные дети. Ортис много поведал о молодости великого полководца-завоевателя и завершил рассказ словами:

– Что бы ни случилось, не называйте имени Дассара. Битрон обязательно захочет нас убить, потому что ненавидит детей более удачливого Фессира.

– Будь здесь Игорь, он бы предложил организовать местному царьку падение с высоты собственного роста с летальным исходом, – усмехнулся Павел.

– Игорь стал каким-то слишком жестоким, – поморщившись, добавил Сергей. – Я думаю, тот зверь, в кого он превратился, до сих пор влияет на его сознание.

– Вряд ли, – отрицательно покачал головой Павел. – Видимо он от природы злобный, но с возрастом научился контролировать эмоции. А сейчас находится в родной стихии и ему не надо притворяться. Хотя, какая разница выжил ли он в городе, главное, что здесь его нет.

Обойдя местную столицу – город Лотрой, царевич и его спутники углубились в лесистые горы. Ортис показывал, как именно ставить ловушки-капканы и как правильно охотиться на то или иное животное, чтобы не бегать по лесу высунув язык, а вернуться к походному костру с полноценной добычей. Дассар и Павел, словно губка впитывали новые знания, а Сергей совершенно не интересовался подобным способом проведения досуга, его мысли витали в облаках и возвращались к моментамвстреч с Фессалией.

Через три дня они дошли до скалистого массива и, пробираясь по узким тропинкам, преодолевали пропасти и провалы. Павел и Сергей, несмотря на то, что считались жителями равнин, почему-то знали, как именно подниматься по склонам, чтобы меньше уставать – видимо знания Могучего дали подсказку и в этой мелочи. Зато Дассар, шагая наверх, выдыхался больше всех и, пока не взял в руки палку-посох, плёлся словно черепаха.

В конечном итоге путники, несмотря на летний сезон, добрались до границы снегов, где чуть не отморозили себе всё, что можно, а после спустились в уединённую долину. В небольшой роще у широкого горного ручья, образующего просторную заводь, они заметили фигуру человека-великана ростом более трёх метров. Он стоял возле валуна, покрытого мхом, и увлечённо тискал обнажённую шатенку, засовывая огромную руку между ног девушки. Она визжала и отбивалась, а Павел почесал затылок и как-бы невзначай заметил:

– М-да, сейчас бы Игорь точно не помешал. Его жестокость позволила бы ему напасть со спины и не утруждаться церемониями вызова на поединок. Дассар, надеюсь, хоть сейчас ты не станешь изображать героя и толкать пафосную речь?

– Нет, – буркнул царевич. – Я понял, в чём секрет долголетия великанов.

– И в чём же? – поинтересовался Ортис.

– Он не один. Здесь их целая куча! – ответил Дассар и указал на склон.