Граф Суворов

Глава 20

— Ты собираешься со мной вообще разговаривать или нет? — возмущенно спросила Ангелина, через несколько минут. Все это время я просто лежал на скамейке, глядя в хмурое осеннее небо с едва проглядывающими через тучи звездами. Училище находилось загородом и фонари не забивали пространство «белым шумом». Было чуть прохладно, но все же куда комфортней чем в камере.

— А зачем? — меланхолично спросил я, глядя за четырьмя яркими точками, несущимися по горизонту — очередной воздушный корабль. Удивительно, как из морского порта Санкт-Петербург превратился в воздушный. Безусловно повлияла близость верфей и совершенное отличие в этом мире второй мировой. Когда вражеские крейсера могут оказаться на Урале всего через несколько часов после начала конфликта вопросы стратегической безопасности несколько меняются.

— Что значит зачем? — совершенно опешила от моего вопроса Ангелина.

— Ты сама за мной пошла, значит хочешь что-то рассказать или предложить. Ну так я же тебе не мешаю, лежу, молчу, никого не трогаю. — хмыкнул я, мельком взглянув на девушку, сидевшую на соседней скамейке. — Или в этом и проблема, в прошлый раз тебе так понравилось, что ты решила попросить добавки. Только стесняешься.

— Вот еще. — вздернув носик сказала Ангелина, и мне оставалось только со вздохом покачать головой. По-хорошему надо было идти отсыпаться, я и в самом деле вымотался до предела, но мне и вправду кое-что нужно было от Ангелины, но совершенно не то, о чем она думала.

— Я спать собираюсь, так что, если хочешь что-то предложить… — произнес я, поднимаясь и демонстративно отряхивая и без того чистую форму.

— Спать я с тобой не буду! — тут же выпалила Ангелина, а затем порозовела так, что даже в темноте стало заметно.

— Ага. Спать, в смысле заниматься вагинальным сексом? — переспросил я.

— Дурак! — вспыхнула Ангелина, вскочив, и даже сделав шаг назад, но тут же передумав. Учитывая, что это был не первый раз, смахивало на симптомчик. Либо она просто нервная дура, либо… Ей от меня что-то надо, на столько, что она в первый раз была готова унижаться, и сейчас. — Девственность я свою тебе не отдам… это для мужа.

— Ого, какие откровения. — усмехнулся я, засунув руки в карманы. — Ну допустим, на это я претендовать не буду. А что со всем остальным? Ты же в курсе что это не единственный способ доставить мужчине удовольствие?

— Да… — тихо проговорила Ангелина. — Как… как ты хочешь?

— По-всякому. — с наглой ухмылкой ответил я, и девушка вздрогнула, подавшись назад. И все равно не отступила! В глазах ее была ненависть, вперемешку с решимостью и совершенным отчаяньем. Похоже еще немного, и она окончательно сломается, а этого мне совершенно не нужно. — Сядь и открой рот.

Ангелина села на краешек скамейки, открыла рот и зажмурилась, так вцепившись пальцами в доски, что они побелели.

— А теперь медленно и плавно дыши. — сказал я, кладя свои пальцы ей на голову.

Почти минуту она сидела в полном напряжении и непонимании, что происходит. Я же начал массировать ей виски, теменную область, прорабатывать ушные впадины и постепенно идти по черепу, пока все напряжение Ангелины не прорвалось рыданием.

— Дыши глубоко и ровно. — посоветовал я, не став успокаивать девушку, и лишь продолжил массировать ей голову. Водопад слез постепенно сошел на нет, остались только тревожные всхлипы, но и они прекратились спустя несколько минут. А потом, повинуясь какому-то порыву девушка обняла меня за талию и так и замерла, упершись лбом в мой живот.

— Легче стало? — спросил я, и она неуверенно кивнула, я аккуратно пропускал ее огненно-рыжие волосы меж пальцев, гладя по голове. Ангелина выпустила меня из объятий, и тут же потянулась к ширинке, попытавшись снять с меня штаны.

— Ш-ш. — взяв ладони девушки в свои успокаивающе прошипел я, а затем сел рядом и мы просто обнимались еще несколько минут, пока Ангелина окончательно не успокоилась и не пришла в норму. Не в то состояние пружины, в котором она жила последние годы, изображая из себя недоступную шлюху, а ту девушку, которой она была на самом деле.

— Теперь ты можешь рассказать мне все. — проговорил я, и «ведьма» неуверенно кивнула. Сейчас ее должно охватывать опустошение, смешанное с благодарностью. Именно из-за этого она порывалась сделать мне минет, тем самым вернув свои эмоции. Наверное, мне бы ничего не стоило прямо сейчас отыметь ее во все щели. Но зачем? И кем я сам для себя тогда буду?

— Что… что мне тебе рассказать? — спросила Ангелина, тяжело вздохнув.

— Начни с важного. Ты хотела от меня избавиться. Подговорила Дикого устроить мне темную и убить. — сказал я, и девушка, словно птичка, пискнула и попыталась вырваться из объятий, но я не дал ей этого сделать. — Спокойно. Просто расскажи, как есть. Станет легче.

— Я… я не хотела. Я не думала, что он тебя убьет. Он и сам хотел. — снова задыхаясь проговорила Ангелина, и я аккуратно взял ее за подбородок и поднял голову так чтобы наши глаза встретились.

— Дыши глубоко. Говори правду. Тебе будет легче. Ясно? — выделив каждую фразу голосом произнес я, и Ангелина несмело кивнула. — Рассказывай. По порядку. Кто тебе поручил этим заняться.

— Он меня убьет. — тихо пискнула девушка.

— Посмотри на меня, кажется, у того, кто может тебе угрожать есть проблемы по серьезней. — успокоил я собеседницу. — Меня пытаются убить с первого дня в училище, и что-то результатов не видно.

— Но я — не ты. — покачала она головой. — Если он захочет, испортит жизнь не только мне, но и моей будущей семье.

— Вот как? Если он так могущественен, то почему не может справится с одним студентом? — усмехнулся я, и Ангелина удивленно посмотрела на меня. — Давай, скажи в слух то, что подумала.

— Он не хочет пачкать собственные руки… — проговорила Ангелина. Похоже девочка действительно была умной, стоило только подсказать ей верный вектор мысли, и она сама обо всем догадалась. — Князь Константин Авраамович Меньшиков не хочет вмешиваться лично, потому что боится. Он собирался устранить тебя чужими руками, а потом избавиться от исполнителя.

«У нее есть доказательства? Она получала личный приказ? Может пройти ментата на проверку?» — тут же посыпались вопросы от молчавшей до того Марии, которые я просто транслировал девушке.

— Я… не знаю. — проговорила Ангелина, и тут же уцепилась за какую-то мысль. — У тебя есть доступ к ментату? Какой род за тобой стоит? Я должна была догадаться что простого студента не стали бы пытаться убить. Ваше благородие я прошу прощения…

— Ты забыла, что я тебе сказал? Дыши глубоко. — оборвал я девушку, показав ладонью как делать вдох и выдох. — Рассказывай постепенно. С чего все началось.

— С матери… — неожиданно произнесла девушка, на ее глазах на мгновение проступили слезы, но она тут же взяла себя в руки и вытерла их порядком намоченным платком. — Моя мама — очень красивая женщина. Была, когда-то. Красивая и гордая. Из младших дворян. Семья у нас никогда не была очень богатой, но мы и не бедствовали.

— Хорошо. Продолжай. — попросил я, погладив девушку по руке, когда она надолго замолчала.

— Пять лет назад за мамой начал ухаживать один хлыщ. Отец не выдержал столь откровенных приставаний и вызвал того на дуэль. Он был военным, дарником, и подтверждал свой титул несколько раз, уже претендуя на потомственное дворянство. — Ангелина тихо всхлипнула и переведя дух продолжила. — Но его противник оказался боярским сыном. Владетелем. Отца убили…

— Соболезную. — проговорил я, но девушка помотала головой.

— Тогда было грустно, очень. Мама плакала несколько недель, с трудом беря себя в руки. Но тяжело стало позднее. — сделав несколько глубоких вдохов продолжила Ангелина. — Хлыщ пришел на сороковой день. Довольный, ухмыляющийся, лоснящийся от богатства, он привез огромную коробку цветов и конфет, клялся маме в любви…

— Она согласилась? — спросил я.

— Что? Да… в смысле нет. Конечно нет. Не в начале. — проговорила Ангелина. — У нас тогда была небольшая лавка, доставшаяся маме от ее родителей. Не самая прибыльная, но милая и уютная. Продолжение дома. Мы жили над ней. Денег хватало и на мою учебу, и на домашние хлопоты…

Когда мама отказала ему в третий раз — лавку сожгли. — собравшись с духом проговорила Ангелина. — Мы спали наверху, когда нас разбудил звон стекла. Все загорелось, языки пламени быстро поднялись к нам, и мы выскочили в чем были. Не успели взять даже верхнюю одежду…

— Что сказали жандармы? — спросил я, когда пауза вновь начала затягиваться.

— Они нашли поджигателей тем же вечером. Когда мы еще сидели в участке, завернутые в одеяла… привели каких-то пьянчуг, которым заплатили за то, чтобы они кинули в наш магазинчик зажигательную смесь. — зло сжав кулаки проговорила Ангелина. — Две бутылки водки за то, чтобы сломать чужую жизнь!

— Жандармы поймали заказчика? — спросил я, когда Ангелина чуть успокоилась.

— Нет. Мама рассказала им о том хлыще… но это сделало только хуже. Стоило жандармам узнать, что дело связано с высокородным, как они тут же перестали делать хоть что-то. — покачав головой проговорила девушка. — Мама каждый день ходила в полицию, требовала… у нас оставалось немного денег в банке.

— Через месяц денег не осталось, и мама попробовала устроиться на работу, но ее нигде не брали. Даже прачкой и поломойкой. Я перестала ходить в школу, попробовала устроиться на работу сама. А потом. — Ангелина зажмурилась, глубоко вздохнула и только потом продолжила. — Мама занимала деньги, чтобы покупать продукты и оплачивать комнату, в которой мы жили.

— Если не хочешь, можешь не говорить. — взяв ладонь девушки и прорабатывая точки проговорил я.

— Нет. Мне даже легче как-то. — чуть улыбнулась Ангелина. — Я давно ни с кем таким не делилась. В общем, когда пришли из банка, нам не чем было платить. Совсем. И тогда, вслед за коллекторами пришел ОН… бросил матери коробку и сказал подмыться и надушиться. Что теперь она принадлежит ему. Как и я.

— Что она сделала? — тихо спросил я, понимая, что должно было произойти дальше. Я уже сам с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. Но что мои эмоции, по сравнению с горем Ангелы?

— Она согласилась. — всхлипнув проговорила девушка. — Согласилась, чтобы через пару недель эта тварь с ней наигралась и выбросила словно ненужную куклу. Он разрушил всю нашу жизнь, чтобы получить себе послушную шлюху. Попользовал ее и выбросил. Все слова о любви естественно оказались ложью.

— Как твоя мама перенесла это? — спросил я, прекрасно понимая, что ничем хорошим это закончится не может.

— Она оказалась слишком гордой, чтобы сдаться. Но слишком слабой чтобы победить. — смахивая слезы проговорила Ангелина. — В тот день я не поняла, что все закончилось. Мама поцеловала меня перед сном и ушла словно ничего не произошло, а утром к нам в коморку ворвались жандармы. Меня схватили, доставили в участок и там держали больше трех дней. Мама попыталась его убить…

Вот черт. Я тихо выдохнул, стараясь не перебивать девушку.

— Ее не стали даже опознавать. Просто сказали мне что я осталась без родителей, предложили опекунство, а потом… я только потом поняла, что с меня пытались получить деньги, о которых я ничего не знала. — утерев слезы и выпрямившись произнесла Ангелина. — Мама продала все украшения что хлыщ ей дарил, и положила на мое имя в банк, без права снятия до совершеннолетия. Не большая сумма, но в интернате меня сразу прозвали богачкой. У меня единственной были хоть какие-то деньги.

— Их отбирали? — спросил я, поддерживая беседу.

— Конечно. В начале я пыталась сопротивляться ведь это мое. Мои деньги. Меня били, я училась драться… потом просто училась. Попросила деньги оставлять на счете. Было тяжело, но я не только умная, я еще и красивая. — сказала, улыбнувшись Ангелина, выпятив немаленькую грудь. — А еще я выучила мамины уроки. Я знаю, что иногда нужно поступиться гордостью, чтобы сохранить то, что тебе дорого.

— Не обязательно чем-то поступаться. — попробовал возразить я.

— Нет. Обязательно. Если бы отец просто не вызывал того индюка на дуэль. Если бы мама сразу согласилась с ним переспать — ничего этого не произошло. И они оба были бы живы! — последнюю фразу она проговорила, снова заливаясь слезами, и мы сидели, обнявшись несколько минут, пока соленые потоки не утихли. — Я не гордая…

— Расскажешь, что было дальше? — попросил я.

— Угу. — проговорила Ангелина, собираясь с духом. — Мне повезло. До этого… я училась в очень хорошей школе, платной. И я всегда была умной, так что я решила доплачивать учителям, за то, чтобы они со мной занимались. Странно да? Вместо того чтобы покупать сладости или алкоголь, я платила, чтобы учиться.

— Для двенадцатилетней девочки — очень странно и очень по-умному. Обычно взрослые к этому приходят годам к тридцати. — улыбнувшись проговорил я, и довольная собой Ангелина вздернула носик.

— Да. Я такая. — произнесла девушка, и снова тяжело вздохнула. — Я училась, училась всему, что преподавали. Рукопашный бой, все письменные и устные предметы, языки. А потом однажды мне повезло, в интернат приехала комиссия от государыни. Они измеряли потенциал резонанса и у меня, как у дочери дворян, он оказался выше остальных. Меня взяли на карандаш, перевели в другую школу… условия стали лучше, занятий больше, но я всегда была на первых местах, и тогда на меня обратил внимание князь Меньшиков…

— Ты знала его еще до поступления в училище? — уточнил я.

— Да. Он иногда просматривает перспективных девушек. Ну, ты понимаешь. С разных сторон перспективных. — чуть закусив губу произнесла Ангелина. — Из нас собирались готовить будущих жен для элиты. Военной элиты, дворян, которые выбирают себе невест среди боевых подруг, а не среди домохозяек. Но я выделялась и здесь, так что мне он пообещал личное дворянство сразу по выпуску, а потом…

— Потом? — спросил я, дождавшись пока Ангелина соберется с мыслями.

— А потом ты и так знаешь. Мы же вместе поступали. Я всегда была умной, а теперь еще и красивая. — улыбнулась девушка. — Князь приказал воспользоваться этим, чтобы подговорить кого-нибудь из вашего барака побить тебя ночью. Возможно сломать ногу или руку, так чтобы ты не смог продолжить учебу.

— Вот как. А зачем тебе было нужно чтобы я согласился защитить тебя от Коли? Ты же могла просто натравить его на меня. — уточнил я.

— Я умная. — по слогам проговорила девушка, но затем замерла. — Ну, по крайней мере я считала себя таковой. Если бы он на тебя просто напал, да еще и без свидетелей — ты бы его просто побил. А мне нужно было чтобы ты это сделал перед толпой или под камерами.

— Так я бы получил второе подряд занесение в дело. — понимающе кивнул я. — И меня можно было бы отчислить.

— Верно. Так я и планировала. Тогда я бы могла оправдаться перед князем. — вздохнула Ангелина. — Я прекрасно понимаю — отдамся ему просто так, мной воспользуются и выбросят. Но если я смогла бы быть полезной — то князь простил бы меня и даже выполнил свои обещания. Потомственное дворянство, собственный вассальный род. Другие о подобном даже мечтать не смеют.

— Значит к Гене ты пошла по своей инициативе? — уточнил я.

— Нет, это вообще случайно получилось. — утерев слезы проговорила Ангелина. — Я устроила скандал с истерикой, для того чтобы настроить на нужный лад Колю, а Герб шел мимо, услышал и вмешался. Я такого совершенно не ожидала.

— Я тоже. — пришлось признать мне. — Значит сегодняшняя двойная дуэль — ряд совпадений, или работа кого-то третьего, кто хотел бы избавиться от меня. Хотя с Недосуда станется, он и в самом деле похоже повернут на дворянской чести.

— Думаешь он снова попробует вызвать тебя на дуэль? — опасливо спросила Ангелина. — Я завтра же всем расскажу, что, между нами, ничего не было!

— И чего ты этим добьешься? Кроме того, что твои слова будут ценить еще меньше. Ну и кроме того, что значит «ничего не было»? Мне после этого ничего пиджак стирать придется, а то он колом от соли встанет. — рассмеялся я.

— Ой, прости я не подумала. — проговорила Ангелина, и тоже улыбнулась. А потом ненадолго задумалась. — Я не смогу сказать, что у нас ничего не было. После твоей дуэли я отнесла коммуникатор секретарю… Если бы я явилась к князю после такого провала, он меня бы просто изнасиловал без всяких прелюдий и соблюдения приличия.

— И в результате ты решила поставить на меня? — усмехнувшись спросил я.

— Да. На тебя, и на тех, кто стоит у тебя за спиной. — совершенно придя в норму ответила Ангелина. — Я могу быть полезна.

«Для обвинения князя Меньшикова в покушении на жизнь дворянина ее слов может быть недостаточно». — с сожалением прокомментировала Мария. — «Считать воспоминания достоверно практически невозможно, они путаются с образами, мыслями и являются субъективными».

— Ты готова повторить все это под контролем ментата? — поинтересовался я.

— Да. — кивнула девушка. — Это поможет? Меня возьмут под опеку?

— Если ты думаешь, что стоит тебе рассказать слезливую историю и я так просто забуду о том, что ты дважды пыталась меня подставить — нет. Свое прощение ты отработаешь. — ровным голосом произнес я, и девушка, всхлипнув, кивнула. — Меня могли убить. Не покалечить, а именно убить. Ты знала, что Дикого и его парней, которых мы побили и связали — в тот же день прикончили?

— Что? Нет… — ошарашенно проговорила Ангелина. — Погоди, но они же ничего не знали, кроме того, что я им сказала. Простые придурки…

— Все верно, ты и в самом деле умненькая девочка. — удовлетворенно кивнул я. — У тебя есть еще один шанс меня подставить. Если честно я думал о том, что ты в курсе по убийствам свидетелей и пойдешь на то, чтобы дать себя изнасиловать, а потом заявить на меня, чтобы подставить под отчисление. Но проблема в том, что этим ты только навредишь себе.

— Почему? — чуть нахмурившись спросила девушка. Но я дал ей время сообразить самой. — Потому что те, кто за тобой стоит, могли бы проверить что мы не спали. Вот почему ты меня не взял вчера! А я-то дура подумала!

— Нет, ты явно не дура, раз думаешь. — усмехнулся я. Ангелина, сделав несколько глубоких вдохов, кивнула. — Теперь ты для меня не опасна, и сама понимаешь почему. Но это не значит, что я могу тебе доверять. Даже если мы переспим. К тому же мне это не интересно.

— Я тебе не нравлюсь? — удивленно спросила девушка, опустив вниз глаза.

— Почему? У тебя превосходное тело, но мне, казалось, ты вчера поняла, что это не главное. Для меня секс — это не просто животное желание, но и влечение душ. — сказал я, не собираясь вдаваться в подробности тантрического секса и его особенностей. — Если все делать правильно, он позволяет не только получить удовольствие, но и раскрыть потенциал. Если партнер будет правильным.

— И я для тебя не правильный партнер? — прищурилась Ангелина.

— Я пока не могу тебе доверять, а значит не смогу полностью раскрыться. Показать тебе дорогу — может быть, но что я получу с этого? Кроме твоего тела? — прямо спросил я, выбивая девушку из колеи. — То, о чем ты рассказала пока свидетельствует только об одном — ты хотела нанести мне тяжкие телесные повреждения, а возможно и убить. В первый раз — по указке, второй — по собственной инициативе. Я об этом догадывался с самого начала, но теперь знаю твердо. Понимаешь, что это значит?

— Что я у тебя на крючке и должна буду делать все что ты захочешь. — тихо проговорила Ангелина. — Просто чтобы не попасть в тюрьму… но, если ты не хочешь моего тела — что тебе надо?

…

— ЧТО?? — ошарашенно проговорила Ангелина, когда я высказал ей свое пожелание. Похоже такого она точно не ожидала, и совершенно сбитая с толку кивнула. — Я… хорошо, я готова. Пойдем.

Вместе с девушкой мы дошли до женского общежития, где под взглядами десятков очень удивленных припозднившихся студентов прошли в ее комнату. В отличие от нашего барака общежитие девушке из алфавита оказалось новым и чистым не только снаружи зданием. Под потолком горели крохотные светодиодные лампы. На полах в коридоре лежали дорожки из ковролина.

Извинившись перед соседкой, мы зашли в небольшую, метров двадцати, комнату, рассчитанную на двоих. У каждой из девушек был свой угол с письменным столом, кроватью и тумбочкой. В комнате даже был отдельный санузел. Все время пока Ангелина выполняла свое обещание чернявая девочка в очках удивленно наблюдала за тем, что мы делаем, а спустя всего полчаса я уже стучал по стенам нашего барака.

— Подъем, лежебоки! — проорал я, поднимая собиравшихся спать студентов. — У вас вся ночь впереди. И ночь будет веселой!

— Идем бить завхоза? — оживленно спросил Леха.

— Нет. Лучше. — ответил я, кинув ему полный рюкзак. — Будем переписывать конспекты. У нас есть время до утра, чтобы переписать лекции за неделю по всем предметам. Следующую партию принесут после обеда, а эти надо будет вернуть. Работать, негры, луна еще высоко!